Я слегка задержалась, поджидая Афродиту, которая продолжала горячо, но уважительно обсуждать Запечатление с Танатос. Афродита пыталась доказать, что Запечатление не всегда основывается на сексуальности. Танатос же настаивала, к ужасу Афродиты (поскольку у той было недолгое Запечатление со Стиви Рей), что сексуальное влечение - неотъемлемая часть Запечатления.
Танатос наконец завершила дискуссию, сказав:
- Афродита, неважно, признаешь ты что-то или нет: от этого оно не становится менее истинным.
- Постараюсь проследить, чтобы Зои попала на второй урок, - кисло отозвалась Афродита.
- Хорошо, юная Пророчица. - Хотя на лице Танатос и не было улыбки, в ее голосе она явственно слышалась: - Спасибо за такую оживленную дискуссию. Жду с нетерпением ее продолжения на завтрашнем уроке.
Афродита кивнула и нахмурилась, и едва мы вышли за пределы досягаемости слуха Танатос, заявила:
- Оживленная дискуссия, моя прекрасная задница! Вовсе я не собираюсь продолжать дискуссию о лесбийских Запечатлениях. Никогда!
- Не думаю, что она это имела в виду, Афродита, - осторожно заметила я, силясь не улыбаться.
Но Пророчица была права, урок получился интересным - намного интереснее, чем Вампирская социология с Неферет.
Афродита открыла дверь.
- Я так рада, что мне удалось повеселить плебс, и… - И тут мы оказались в центре хаоса.
- Давай же, птицепарень! - орал Даллас. - Ты не можешь вечно прятаться под юбкой Стиви Рей!
Накачанный Джонни Би как мог держал Далласа, но тот пинался словно безумный.
- Я не прячусь, ты, заносчивый дурак! - крикнул Рефаим.
Стиви Рей бульдожьей хваткой вцепилась в его руку и пыталась оттащить от Далласа.
- Я приведу Дария и Старка! - бросила Афродита и умчалась прочь.
- Эй, парни, а ну-ка прекратите!
Я встала между соперниками и их группами поддержки.
- Иди на хрен, Зои, это не твоя драка! - зашипел на меня Даллас. - Ты считаешь себя лучше других, но для нас ты ничего не значишь!
Он дернул головой в сторону банды красных недолеток, которые стояли неподалеку и с ухмылками наблюдали за побоищем.
Я удивилась тому, что меня так задели его слова.
- Я не считаю себя лучше других!
- Не позволяй ему доставать тебя, Зет! Он ничего из себя не представляет: просто ничтожный грустный мальчик, ряженый в вампира, - сказала Стиви Рей.
- А ты просто шлюха! - заорал на нее Даллас.
- Прекрати так ее называть! - попытался вырваться из хватки Стиви Рей Рефаим.
- Все знают, что ты злишься, потому что она больше не с тобой! - крикнула я Далласу, думая, каким же полным придурком он стал.
- Нет, я злюсь потому, что она встречается с этой ошибкой природы! - парировал он.
Я заметила, что хоть Даллас и боролся и орал, он не отводил взгляда от места на стене, к которому постепенно отходил. Я проследила за направлением его взгляда и увидела на стене одинокую розетку - одну из тех промышленных штуковин с тройным штекером.
Вот черт!
- Я не ошибка природы! - Рефаим, казалось, вот-вот взорвется. - Я человек!
- Правда? А давай-ка подождем рассвета и все вместе посмотрим, какой ты человек! - презрительно усмехнулся Даллас и еще ближе отступил к стене.
Пытаясь двигаться как ни в чем ни бывало, я сделала пару шагов к розетке и в панике задумалась, какую из стихий лучше призвать, если понадобится противостоять электричеству.
- Мне подходит! - говорил в это время Рефаим. - Неважно, человеческими или птичьими глазами, я с удовольствием посмотрю, как ты сгоришь!
- Мечтай-мечтай, кретин! - Даллас рванулся к розетке, почти вырвавшись из стальной хватки Джонни Би, а я споткнулась и начала заваливаться назад.
Но тут сильные руки подхватили меня и не дали шлепнуться на задницу. Одним движением Старк поставил меня на ноги и зажал между собой и стеной, а затем повернулся к Далласу.
- Уходи! - Старк не повышал голоса, а говорил ледяным, спокойным и очень опасным тоном.
- Это не твоя драка! - ответил Даллас, но уже перестал пытаться вырваться из цепких рук Джонни Би.
- Если здесь замешана Зои, то моя! И ты должен понимать, что я останусь победителем. Каждый раз. А теперь уходи!
- Заканчивайте!
Голос Дракона Ланкфорда, ворвавшегося в коридор в сопровождении нескольких сынов Эреба, включая Дария, прогремел словно голос генерала, созывающегося разбежавшееся войско. Маленький отряд тут же разделил Далласа и Рефаима. Лицо Фехтовальщика напоминало грозовую тучу.
- Даллас, встань здесь!
Дракон указал на место перед собой, а затем, едва взглянув на Рефаима, добавил: - А ты здесь, - и указал на место рядом с красным вампиром.
Парни подчинились ему, хотя Даллас все равно смотрел на Рефаима с ненавистью. Рефаим же не сводил глаз с Фехтовальщика, который сурово заявил, обращаясь к ним обоим:
- Я не потерплю драк в этой школе! Это не человеческая средняя школа! Я требую, чтобы вы были выше подобного поведения! - Дракон переводил взгляд с одного на другого. - Понимаете?
- Да, - быстро и четко ответил Рефаим. - Я не хочу никому причинять неприятностей.
- Тогда уходи, потому что пока ты здесь, неприятности будут всегда! - крикнул Даллас.
- Нет! - Дракон хлестнул словом, будто кнутом. - В этой школе больше не будет никаких неприятностей, а то тебе придется держать за них ответ передо мной!
- Ему здесь не место, - сказал Даллас, но уже более сдержанным голосом. Сейчас он выглядел скорее обиженным, нежели опасным.
- Я согласен с тобой, Даллас, - кивнул Дракон. - Но Никс - нет. А пока Дом Ночи служит Никс, мы будем следовать ее выбору, даже если она выбирает прощение, а мы не можем так поступить.
- Не можете или не хотите?
Голос Стиви Рей привлек всеобщее внимание.
Она подошла к Рефаиму, взяла его за руку и повернулась к Дракону.
Мне показалось, что она выглядит могущественной Верховной жрицей, разозленной настолько, что вот-вот изрыгнет пламя, и я порадовалась, что ее стихия не Огонь, а Земля.
- Рефаим не трогал Далласа. Он лишь вступился за меня, когда Даллас обозвал меня шлюхой, проституткой и другими плохими словами, которыми я не хочу осквернять свой рот. Если бы здесь стоял не Рефаим, а кто угодно другой, вы бы не встали на сторону Далласа!
- Я могу понять Далласа и других учеников, которым сложно принять Рефаима, - сухо произнес Дракон.
- Вам стоит принять его, как сделала это Богиня, - воспарил над толпой шелковистый голос Неферет. Все повернулись и увидели ее в конце коридора. Рядом с ней стояла Танатос.
- Судя по всем свидетельствам, Богиня высказалась за принятие Рефаима, - сказала Танатос. - Даллас, тебе придется подчиниться решению Никс, как и вам, Фехтовальщик.
- Его и так нормально принимают, - раздраженно бросила Стиви Рей. - Как я уже пыталась объяснить, воду мутил Даллас, а не Рефаим!
- Ссоры прекратятся, - сказал Дракон. - Думаю, я ясно выразился.
- Вы также ясно выразились, что вам не по душе присутствие Рефаима в школе! - заметила Стиви Рей.
- Фехтовальщик не обязан любить всех учеников, - покровительственно кивая головой, сказала Неферет. - Он клялся защищать нас, а не пестовать.
- Но также он обязан быть честным и справедливым, - возразила Танатос. - Дракон Ланкфорд, верите ли вы, что способны быть честным и справедливым по отношению к Рефаиму вне зависимости от ваших личных чувств к нему?
Лицо Дракона застыло, голос прозвучал глухо, но ответил он без колебаний:
- Да!
- Значит, я расцениваю это как ваше истинное и законное слово, - возвестила Танатос. - Как и мы все.
- И нам всем пора на второй урок, - жестко вмешалась Неферет. - Это и так отняло у нас слишком много времени!
Она презрительно взглянула на Рефаима и Стиви Рей, прежде чем царственно пройти мимо, подгоняя учеников перед собой. Дракон присоединился к ней, ведя ошеломленных недолеток по коридору, как погонщик скота.
- Вы видите Тьму, окружающую ее и других красных недолеток?
Я удивленно моргнула.
Старк адресовал этот вопрос напрямую Танатос.
Член Высшего совета поколебалась, а затем медленно покачала головой:
- Я не встречалась с Тьмой. Она мне невидима.
- А я вижу ее, - сказал Рефаим. - Старк прав.
- Я тоже вижу, - тихо созналась Стиви Рей. - Она вьется вокруг нее, как рой насекомых, касается их и никуда не девается. - Она вздрогнула. - Это отвратительно!
- А как насчет Дракона? - спросила я. - Вокруг него тоже Тьма?
Мне ответил Рефаим:
- И да, и нет. Она следует за ним, но не обвивает его так, как остальных. - Он тяжело вздохнул. - По крайней мере, пока.
- В этом не твоя вина, - искренне сказала ему Стиви Рей. - В выборе, который делает Дракон, нет твоей вины.
- Я верю, что когда-нибудь он простит меня, - произнес Рефаим. - Пойдем, я провожу тебя на второй урок.
Мы попрощались, но я и Старк никуда не пошли, а просто остались стоять рядом с Танатос, глядя вслед Рефаиму и Стиви Рей.
- У этого парня есть совесть, - задумчиво произнесла Танатос.
- Точно, - отозвалась я.
- Значит, он не безнадежен.
- Можете сказать это Дракону? - спросил Старк.
- К сожалению, Дракону Ланкфорду придется самому к этому прийти, если смерть его Супруги не заставила его окончательно потерять себя.
- А вы думаете, это случилось? Дракон потерял себя? - спросила я.
- Да, - мрачно кивнула Танатос.
- А это значит, что Тьма может поглотить его, - протянул Старк. - А если наш Фехтовальщик отдастся Тьме, мы все окажемся в беде.
- Несомненно, - согласилась Танатос.
"Вот черт!" - подумала я.
Глава 20
Ленобия
Иногда бывали дни, когда Ленобии требовался перерыв, предоставляемый каждому преподавателю для планирования занятий. Обычно в этот час конюшни были свободны от учеников.
Но не сегодня.
Сегодня пятый урок, отведенный под планирование, не мог начаться пораньше и продлиться подольше.
Как только прозвенел звонок, Ленобия быстро вышла из манежа. Манежа, по-прежнему наполовину занятого недолетками мужского пола, которые размахивали мечами и пускали стрелы в мишени.
- Дайте Бонни отдохнуть часок, - сказала Ленобия Тревису, проходя мимо него. - Но не спускайте глаз с этих недолеток. Не хочу, чтобы кто-то из них раздразнил лошадей.
- Да, мэм. Некоторым из них кажется, что лошади - это большие собаки, - отозвался ковбой, бросая хмурый взгляд на недолеток. - Но это не так.
- Мне нужно передохнуть от постоянного наблюдения за ними. Даже не представляла, что лошади интересуют стольких недолеток, не занимающихся верховой ездой, - устало покачала головой Ленобия.
- Отдохните. Я переговорю с Дарием и Старком. Они должны лучше держать в узде своих подопечных.
- Не могу не согласиться, - пробормотала преподавательница верховой езды, и, удивительно благодарная Тревису, ушедшему преподать урок двоим Воинам, вышла в ночную прохладу.
Ее скамейка была пуста, тогда как здание школы бурлило жизнью. Дул необычно теплый для поздней зимы ветерок. Ленобия была благодарна за него и одиночество. Она села, расправила плечи, и сделала глубокий вдох, следом шумно выдохнув.
Ей вовсе не было жаль, что она позволила Воинам заниматься на своей территории, но к наплыву не умеющих ездить на лошадях недолеток Ленобии еще предстояло привыкнуть. Казалось, что каждый раз, когда она поворачивала голову, заблудившийся ученик с манежа входил в ее конюшни. Всего лишь за этот день она успела обнаружить там троих, словно рыбы разевающих рты при виде племенной кобылы, которой вскоре предстояло ожеребиться, а поэтому беспокойной, чувствительной и совершенно не расположенной к тому, чтобы на нее так глазели. Кобыла даже попыталась укусить одного из мальчишек, который сказал, что хотел "просто погладить лошадку".
- Как будто она большая собака… - проворчала Ленобия.
Но даже это лучше, чем глупец с третьей ступени, подумавший, что будет весело попробовать приподнять одно из копыт Бонни, поспорив с друзьями, сколько же оно весит.
Когда один из хулиганов крикнул: "Какая лапища!", Бонни испугалась, и, потеряв равновесие, рухнула на колени.
Слава Богу, она стояла на усыпанном опилками полу манежа, а не на бетоне, где могла бы ободрать колени, а то и переломать ноги.
Тревис, приглядывавший за группкой учеников, изучавших управление повозкой, быстро разобрался с возмутителями спокойствия. Ленобия улыбнулась, вспомнив, как он схватил мальчишек за воротники и швырнул обоих в кучу навоза Бонни, которая, как он утверждал, весит столь же, сколько и копыто першерона. Затем он парой поглаживаний успокоил Бонни, проверил ее колени и угостил питомицу яблочными вафлями, никогда не переводившимися в его карманах, и вернулся к группе своих учеников.
"Он хорошо обращается с детьми, - подумала Ленобия. - Почти так же как с лошадьми".
Тревис Фостер здорово помогал ей в конюшнях. Ленобия тихо рассмеялась. Неферет ждет жестокое разочарование.
Но ее смех быстро затих, вытесненный спазмом желудка, вызванным напряжением, которое одолевало ее с момента встречи с Тревисом и его лошадью.
"Все потому, что он человек, - мысленно признала Ленобия. - Я просто не привыкла к присутствию человеческого мужчины рядом".
Она успела забыть связанные с этим мелочи. Каким неожиданным может быть их смех. Как они могут наслаждаться испытанным чуть ли не впервые удовольствием, которое ей самой уже приелось, например, обычным рассветом. Как коротка и ярка их жизнь.
"Двадцать семь, мэм". Столько лет он живет на свете. Он смотрел на рассвет всего двадцать семь лет, а она - уже двести сорок. Ему предстоит встречать рассвет еще лет тридцать-сорок, а потом он умрет.
Их жизни так коротки…
У одних короче, чем у других. Кто-то даже не доживает до своего двадцать первого лета, что тут и говорить о достаточном для полноценной жизни количестве рассветов…
"Нет!". Ленобия попыталась отогнать от себя эту мысль. Ковбой не пробудит в ней эти воспоминания. Она затворила перед ними дверь в тот день, когда ее Пометили - в тот ужасный и чудесный день. И дверь не станет, не будет открываться ни сейчас или когда-либо вообще.
Неферет знала кое-что о прошлом Ленобии. Когда-то они дружили, Ленобия и Верховная жрица. Разговаривали по душам, и - как тогда думала Ленобия, - доверяли друг другу. Конечно, эта дружба была притворством. Еще до того, как Калона вырвался из-под земли и обрел место рядом с Неферет, Ленобия начала понимать, что с Верховной жрицей творится что-то неладное - очень темное и тревожное.
- Она осквернена, - прошептала Ленобия в ночь. - Но я не позволю ей осквернить меня.
Дверь останется запертой. Навеки.
Она услышала мерный стук тяжелых копыт Бонни по зимней траве еще до того, как коснулась мыслей крупной кобылы. Ленобия очистила свой разум и начала излучать тепло и доброжелательность.
Бонни приветственно заржала так низко, что ее ржание напомнило Ленобии прозвище лошади Тревиса среди студентов - "динозавр", - и преподавательница верховой езды рассмеялась.
Она все еще улыбалась, когда Тревис подвел Бонни к скамейке.
- Нет, у меня нет для тебя вафель, - улыбнулась Ленобия, поглаживая широкую и мягкую морду лошади.
- Держите, леди-босс. - Тревис кинул Ленобии вафлю, а сам сел на противоположный край кованой металлической скамьи.
Ленобия поймала угощение и протянула Бонни, подхватившей его с неожиданной для такого крупного животного деликатностью.
- Знаете, нормальная лошадь с места двинуться не смогла бы от того количества вкусностей, которое вы ей скармливаете.
- Она большая девочка и любит печеньки, - протянул Тревис.
Услышав слово "печеньки", Бонни навострила уши. Тревис рассмеялся и перегнулся через Ленобию, чтобы скормить лошади еще одну вафлю.
- Избалованная, избалованная, избалованная, - покачала головой Ленобия, но в ее голосе явственно слышалась улыбка.
Тревис пожал широкими плечами.
- Мне нравится баловать мою девочку. Так будет всегда.
- Я точно так же отношусь к Муджажи. - Ленобия почесала широкий лоб Бонни. - Некоторым лошадкам нужен особый уход.
- Ага, значит, с вашей лошадью - это особый уход, а с моей - избалованность?
Ленобия посмотрела ему в глаза, и он увидел, как в них пляшут искорки смеха:
- Да. Конечно.
- Конечно, - повторил он. - А теперь вы опять напоминаете мне мою маму.
Ленобия приподняла брови:
- Должна сказать, это звучит весьма странно, мистер Фостер.
Тревис звонко расхохотался, и этот наполненный радостью смех напомнил Ленобии о рассветах.
- Это комплимент, мэм. Мама настаивала, чтобы все шло по ее указке. Всегда. Упертая была дамочка, но ее упрямство сглаживалось тем, что она почти всегда оказывалась права.
- Почти всегда? - многозначительно переспросила Ленобия.
Тревис снова рассмеялся.
- Если бы она сейчас оказалась здесь, то сказала бы то же самое!
- Вы часто по ней скучаете, да? - сказала Ленобия, изучая загорелое, четко очерченное лицо ковбоя.
"Он выглядит старше двадцати семи, но в хорошем смысле", - подумала она.
- Так и есть, - тихо признался он.
- Это многое говорит о ней, - сказала Ленобия. - Много хорошего.
- Рэйн Фостер и была хорошим человеком.
Ленобия улыбнулась и покачала головой.
- Рэйн Фостер. Весьма необычное имя.
- Не настолько, если вы из "детей цветов" шестидесятых, - возразил Тревис. - Вот Ленобия уж точно необычное имя.
Ленобия, не раздумывая, ответила:
- Нет, если так назвала дочь в восемнадцатом веке английская девица с большими надеждами. - Слова едва сорвались с ее губ, как Ленобия поспешно прикусила язык.
- Вы устали от такой долгой жизни?
Ленобия оказалась застигнутой врасплох.
Она ожидала, что Тревис будет потрясен и поражен, услышав, что она живет на свете уже больше двухсот лет. Но в его голосе сквозило простое любопытство. И почему-то его откровенный интерес расслабил ее, и Ленобия ответила на вопрос честно, не пытаясь уклониться.
- Если бы у меня не было лошадей, думаю, очень бы устала.
Тревис кивнул, словно понял ее, но сказал лишь:
- Восемнадцатый век - это серьезно. С тех пор многое изменилось.
- Но не лошади.
- Счастье и лошади.
В его глазах вновь заплясали веселые искорки, и Ленобию вновь поразил их цвет, который менялся и светлел.
- Ваши глаза, - заметила она. - Их цвет меняется.
Уголки губ Тревиса приподнялись.
- Так и есть. Мама, бывало, говорила, что по их цвету может понять, что я натворил.
Ленобия не смогла от него отвернуться, хотя ее охватила тревога.
К счастью, Бонни выбрала этот момент, чтобы ткнуться мордой в плечо хозяйки конюшен. Ленобия почесала лоб лошади, одновременно пытаясь успокоить какофонию чувств, пробуждаемых в ней присутствием этого человека.
"Нет, я не позволю случиться такой ерунде".
С прежней холодностью Ленобия перевела взгляд с Бонни на ковбоя.
- Мистер Фостер, почему вы здесь, а не оберегаете мои конюшни от любопытных недолеток?