Еле заметная усмешка промелькнула лишь у одного – Вадима. Губы дрогнули и тут же застыли.
Борис на секунду замер, разглядывая фото, затем выбрал крайнюю справа карточку. Оказалось – Шарапов. Подошел Вадим, не мудрствуя лукаво, выбрал одну из оставшихся двух – с фотографии глядело надменно улыбающееся лицо Глухаревского. Таким образом, Артему достался Барков.
Как видно, Борис у них был старший. Сунув шараповский лик в карман рубашки, он вскинул глаза на своих бойцов, и всё, похоже, ему стало ясно. Так он и сказал:
– Всё ясно. Вопросов нет. У вас вопросы к нам?
Пинский развёл руками: тоже нет. Тогда едва заметно Борис кивнул – и "витязи" коротко распрощались.
Когда они вышли, Николай скосил взгляд на хозяина. Тот уловил это и расценил как вопрос.
– Это ребята Валерия, – счёл нужным пояснить. – Те самые. Я тебе говорил…
Николай кивнул:
– Я понял. Ну, а мы с вами чем займёмся?
Психолог, казалось, затруднился с ответом. Провёл пальцами по уголкам рта, чего раньше не делал.
– Да, – молвил он. – Я помню… Мы намеревались совершить очередной визит в Астрал. Но, видишь ли, Николай… Я думал об этом, серьёзно думал. И решил, что надо бы день-другой подождать. Пусть ребята понаблюдают, сделают твёрдый вывод. Ты же, Коля, за эти дни отдохни как следует. Не думай ни о чём, постарайся даже не ездить.
– Не ездить не могу. На какие шиши мне жить тогда?
– Ну, хорошо. Работай, но постарайся наши дела выкинуть из головы. А я уж подготовлюсь к решающему действу… Подозреваемых парни обложат плотно, можешь не сомневаться. И кто-то да проколется. Вот тогда мы с ним и войдём в клинч. Он от нас не уйдёт!..
Опять мягко заиграл сигнал вызова из приёмной. Пинский поспешил ткнуть пальцем в селектор:
– Да?
– Александр Яковлевич, – прозвучало из динамика, – к вам посетитель. Назначено.
– Да-да, Лена, хорошо. Сейчас приму.
Гордеев уже стоял.
– Не смею задерживать, Александр Яковлевич.
– Всего хорошего, Коля! Так значит… ты меня понял? Будь на связи, обязательно! Я тебя вызову… то есть позвоню, сам… Позвоню непременно. Будь осторожен! Не забывай, что враг хитёр. Счастливо!..
Занервничал, завибрировал наш аналитик – ядовито ухмыльнулся Николай, выходя из кабинета. Видать, сверхпосвящённые поддалбливают… Та-ак, а кто у нас посетитель, интересно?..
Посетитель оказался скромного вида тихим мужчинкой. Сидел себе смирненько, чуть ли не ручки на коленках сложил. Невротик! – почему-то презрительно подумал Николай и прошёл мимо.
Севши в машину, он опустил стекло и закурил. Ну-ка – сказал себе – давай-ка поразмыслим.
Почему Пинский передумал выходить в Астрал? Неужто почуял меня там? Тогда зачем он похищал Марину?.. Тьфу ты, чёрт, сказка про белого бычка какая-то! Что-то не то… Легко сказать! А что "что-то" – вот в чём вопрос.
Тут одна занятная мыслишка поддела его. А именно: странное невнимание Пинского к его, Николая, покойному дяде. Ведь по идее, этот пункт должен свербить посланца дэвов больше всего! А он как в рот воды набрал. Почему?..
Да по кочану! Поди-ка вот ответь… Николай скривился, стал тушить окурок в пепельнице, и на этом его застал звонок.
– Коля?.. – весёлый Маринин голос. Гордеев просиял.
Марина доложилась, что звонит контрольно – всё в порядке, происшествий нет.
– Молодец! – с чувством одобрил Николай. – Звони ещё, на всякий случай. Раза два-три. А в девятнадцать ноль-ноль я как штык. Целую!..
За время разговора как-то нечаянно родилась мысль: сгонять к Бородулину, перетереть новости с ним. Авось что и подскажет.
Так и сделал. Звонить не стал, благо недалеко. Завёл движок, давнул на газ – и всех делов.
Бородулин был на месте, сидел в кабинете какой-то задумчивый, философический такой. Николаю, однако, он обрадовался.
– А-а, детектив-доброволец!.. Заходите, прошу. Очень кстати! Есть новости.
– Как любопытно, – усмехнулся Гордеев. – И я к вам с тем же…
Решили, что первым поделится хозяин.
– Я говорил уже, что у меня есть свои источники?.. Говорил. Так вот, осмелюсь доложить: эксперты провели анализ повреждений жертв в результате ножевых ранений. Вывод – орудие убийства представляет собой обоюдоострый режущий предмет, предположительно кинжал. Но самое главное – лезвие изготовлено из серебра, либо стальное, но покрыто серебряным слоем! Причем самой высокой пробы – три девятки!.. Догадываетесь, о чем это говорит?
– Ну, тут Эйнштейном быть не надо. Ритуальный характер убийств. Используется предмет магического назначения.
– Верно! А значит что? – и сам же ответил с напором: – Значит, убийца – оккультист, мистик!
Николай хмыкнул: эка, дескать, невидаль. Но сам призадумался.
– Ну, допустим, – после паузы молвил он. – Но, в сущности, это и так известно – каждый из наших писак, так или иначе, мистик.
– Верно, – мотнул бородой консультант. – Так вот вам с Пинским и карты в руки – ищите, кто из них самый продвинутый.
– Пинский… – проворчал Николай. – Пинский что-то мудрит… Я как раз этим и хотел поделиться.
– Прошу, прошу, послушаю охотно.
Гордеев кашлянул, сосредоточился и начал рассказывать, старался как можно подробнее. Бородулин слушал внимательно, подпёр голову кулаками, отчего борода разъехалась в стороны.
Выслушав всё, он не удивился, но сказал так:
– Тайны мира сего… Засучил, значит, ножками наш Александр Яковлевич, завибрировал. Интересно… Отчего бы это?
– Да я вообще-то ваше мнение хотел услышать.
– Моё мнение… – Бородулин прикурил, пыхнул дымом. – Моё мнение такое: дело к развязке. И развязка Яковлевича пугает. Почему? Он боится убийцу, вот почему. А почему боится – это уж, звиняйте, хлопцы, не знаю.
– Боится… – Николай глубокомысленно сдвинул брови. – А я вот почему-то не боюсь. Никто из подозреваемых мне страха не внушает.
– А Пинскому внушает, – настоял бородач. – Мне вообще кажется, что в этой истории есть ещё какая-то третья сила. Яковлевич, возможно, о ней знает, но тебе не говорит. Возможно, что убийца с этой силой как-то связан… А может, и нет.
– Третья сила… – Николай насупился. – Что вы имеете в виду?
– Да конкретно ничего, – Бородулин пожал плечами. – Мысли вслух. А вы ищите. Шерше ля икс!
– Интрига усложняется?
– Она и была сложной, только для нас она немножко проясняется. Вот-вот прояснится…
Гордеев с силой потягал себя за нижнюю губу – таким увесистым сделалось его раздумье. Чуть было не спросил: "Ну и что теперь делать?..", но устыдился. Вместо того сказал банальность:
– Ладно. Безвыходных ситуаций не бывает… – распрощался и поехал домой, то бишь к Марине. Ключ запасной она ему дала.
Перекусил, сел в кресло и задумался.
Информации все больше и больше – аж голова пухнет – а толку ноль. А с Пинским действительно нужно будет держать ухо востро. Что-то не верил Николай в случайные совпадения – астральное путешествие в подсознание аналитика является предупреждением, как пить дать. Красный всадник – вор, похитивший его невесту. О чем-то это напоминает. Гордеев задумался… ах, да – это же из сказок! Вот, например, пушкинская "Руслан и Людмила". Колдун или Змей Горыныч крадет девушку героя, и тот отправляется на ее поиски. Убивает злодея и обретает свою любовь. Змей… дракон… хм, дракон – да, крылатый монстр… Что-то знакомое такое… такое… нехорошее, что ли?..
Вспомнил!! Вспомнил. Это был сон. Гадкий, поганый. Сон с драконом.
Николай вскочил, подошёл к окну.
Он взаправду вспомнил этот сон. Дракон пригнулся к нему, разинул раскалённую пасть и сказал…
Он сказал:
– Я – ЭТО ТЫ, А ТЫ – ЭТО Я!
Воспоминание обожгло его, больно хлестнуло вдоль спины: его сон, в нем Николай и был драконом, монстром, пожирающим людей! Но как… как понимать это? Он-то причем тут?.. Не он же маньяк?! О чем пыталось поведать ему подсознание?
Это… как-то это все запутанно, мудрено – с ходу и не разумеешь. Головоломка, которую нужно непременно понять, раскусить, в чем тут дело?
Но пока что – нет, не пойму…
27
С утра пораньше, отвезя Марину на работу, Николай позвонил Бородулину и поинтересовался, нет ли сообщений о новом убийстве.
– Я уже созванивался со своим человеком, – бодро отвечал консультант, – ничего похожего на наш случай.
– И у меня стрелка в часах не сдвинулась с места. Уже второй день сверх того не движется. Неужели он решил нарушить цикл?
– Гм… Вообще-то на маньяков это не похоже.
– Тогда я ничего не понимаю…
– Я тоже, – Бородулин вздохнул. – Боюсь, нам пока только и остаётся, что ждать… А что у вас с Астралом?
Гордеев чуть запнулся. Он, конечно, думал об этом, но что-то было чуть боязно…
– Попытаюсь, – неясно ответил он. – Если что, перезвоню.
Только отключился, как телефон запиликал снова. Диспетчер.
– Слушаю, – сказал Николай.
Тамара Михайловна подкинула ему заказ. Коля по привычке, почти машинально просканировал ситуацию и… ничего не увидел.
Что за мать твою?!
Он даже изумленно присвистнул. Как же так, неужто потерял свой дар? Закрыл глаза, напрягся, посмотрел еще раз – полный мрак, как у негра в… дупле. Интересная петрушка!..
– Тамара Михайловна, вы меня слышите? Я беру этот заказ. Говорите, куда ехать?
И вот ещё сюрприз. Улица Красноводская – опять вода, да еще красная, кровь что ли?..
Положив мобильник, он вдруг вспомнил, что там, в лесу, Пинский был красным всадником. И сразу взбудоражилась его эзотерическая эрудиция – что красный, цвет планеты Марс, божка войны, означает злобу, агрессию, ярость…
Ну, поехали, глянем, что там за красные воды, реки Вавилона!
На Красноводской по указанному адресу располагался двухэтажный кирпичный дом стариной постройки – кажется, еще до царствования Иосифа Виссарионовича. У ближнего подъезда стоял, явно поджидая кого-то, светловолосый рослый, мускулистый парень в джинсах и рубашке с коротким рукавом. На звук мотора он живо обернулся и дружески взмахнул рукой.
Клиент.
Парень оказался улыбчивым, весёлым.
– Привет, браток! На заказ? Это ко мне! Пять минут подождёшь?.. Отлично. Я быстро барахло своё перетащу.
– Много барахла?
– Да ну! Я, брат, как Диоген, всё своё с собой ношу, – он рассмеялся.
Такая нежданная учёность Николая малость удивила, он с интересом посмотрел на жизнерадостного заказчика.
– Ну давай, жду.
Тот живо скрылся в подъезде. Николай закурил, поудобнее развалился на сиденье.
Каких только чудаков не встретишь… Кстати, в этом чудиле вроде даже что-то знакомое есть. Может, когда-то уже возил его?.. Да нет. Он бы и сам тогда вспомнил… Нет, точно не возил.
Здесь и сам "Диоген" показался, в обнимку с несколькими коробками. Затем повторно сбегал и вынес большущий чемодан, рюкзак, набитый чем-то тяжелым, и еще пару дорожных сумок.
– Вот и весь мой скарб, – коротко хохотнул он.
– Переезжаете? – поинтересовался Николай для вежливости.
– Есть такое дело, – согласился клиент.
– Тоже хорошо, – кивнул Коля и спросил, – куда теперь?
– Давай, брат, на Адмиралтейскую, четыре.
Николай чуть не поперхнулся. Адмиралтейская, адмирал, корабли, море – ассоциация с водой. Опять двадцать пять! Или это у меня бред преследования начался? Наверное, и у Ягодкина все вот так же начиналось…
Довез, конечно, все путем – хоть на Адмиралтейскую, хоть на Капитанско-флотскую. Выгрузились, заказчик рассчитался. Здесь, на новом месте он как-то переменился, шутить перестал, вообще говорить перестал. Отлистнул купюры, кивнул, выволок вещи из кузова и хлопнул ладонью по борту – мол, езжай, свободен.
Николай и уехал.
Тормознув в переулке, он созвонился с Мариной.
– Мариша, как дела? Нормально?.. Ага. Я хочу тут в библиотеку заскочить, мне по пути как раз. Кое-какие книжки посмотреть, может и на дом взять. Так ты, ежели что – звони немедля, хорошо? Ну, пока!
Заехал в библиотеку, набрал там книг на вынос – свои-то и Маринины уже давно все перечел. Читательский зуд у него не пропал, скорее, наоборот еще пуще распалился. Только времени сейчас маловато остается на читку.
Пока заносил в квартиру, тут его застал телефонный звонок. Звонил Пинский:
– Николай, здравствуй. Как у тебя со временем сейчас?
– Что-то серьёзное?
– Полагаю, что да.
Крепко это было сказано, со значением. Николай поглядел на стенные часы.
– Раз так, то я к вашим услугам.
– Прекрасно. Я жду, приезжай.
В пути Николай размышлял: что за дело такое… Новая информация по писателям? Не очень похоже, не стал бы Пинский томить неизвестностью. А что тогда?.. Непонятно. А ну-ка, интуицию включим.
Он притёрся к обочине, заглушил двигатель. Привычно расслабился и включился в режим прозрения – "полуастрал", как сам это назвал с иронией.
"Полуастрал" сработал. Бесплотное видение качнулось перед мысленным взором Гордеева и сказало ему, что Пинский имел возможный контакт со своим орденским начальством.
И это всё. Николай открыл глаза.
Ну ладно, уже кое-что. Этот контакт – несомненно, по его, Николая, делу. Едем!
Секретарша Лена, увидев Гордеева, так и рассиялась в радости:
– Николай Григорьевич, шеф вас ждёт! Сказал, чтоб я немедля вас впустила!.. – хотя в приёмной никого не было.
Николай кивнул, улыбнулся и открыл дверь.
Пинский был, как обычно, безупречно-элегантен, но Николай враз просёк, что психоаналитик на взводе. Это никак не отражалось на его виде – ну просто никак: он не суетился, не делал мелко-нервных движений, не был бледен или, напротив, красен, глаза не бегали, речь не сбивалась… Но и Николая было на мякине не провести. Он увидел ясно: Пинского лихорадит. И впрямь развязка близка – прав Бородулин.
– День добрый, Александр Яковлевич.
– Рад видеть, Николай. Присаживайся.
– Спасибо.
Сел и хозяин. Секунды на две – почти незаметная – повисла пауза, а затем Александр Яковлевич молвил:
– У тебя ничего нового?
Вопрос совсем зряшный. Николай едва сдержался, чтобы не усмехнуться – прорвалось-таки напряжение.
Похоже, Пинский и сам это почуял. Виду, правда, не подал ни малейшего.
– Может быть, это и праздно звучит… но я не мог не поинтересоваться. Полагаю, ты понял.
– Да конечно. А у вас, я вижу, есть что-то.
– Верно видишь. Впрочем, это не столько новое, сколько…
– Хорошо забытое старое?
– Нет, – терпеливо сказал Пинский, а Николай выругал себя: не суйся языком!.. Но Пинский великодушно не заметил этого.
– Слушаю, – извинился интонацией Гордеев.
– Видишь ли, Николай… – начал Александр Яковлевич мудрёное предисловие, – согласись, я не скрывал, что посвящаю тебя в дела нашего Ордена постепенно, открывая информацию частями…
"Не скрывал, что скрываю", – съязвил мысленно Николай, а Пинский тем временем перешёл от присказки к сказке:
– …и вот настал час, когда я должен объявить тебе ещё нечто.
Здесь он по всем правилам риторики прервался на миг – и возвысил тон:
– Я не имел права говорить тебе, что этот убийца важен нам по особым причинам. Он не просто маньяк… вернее, отнюдь не маньяк. Он убивает не случайных жертв. Все они…
Вновь он умело сделал перебой речи. И – громовой аккорд:
– Все они – наши.
На что уж Николай был готов ко всему, а тут растерялся:
– То есть… В каком смысле?
– В прямом, – Пинский жёстко усмехнулся. – В кондовом. Все одиннадцать убитых – члены нашего Ордена, посвящённые. Невысоких, правда, рангов… за одним исключением…
Очевидно, какое-то неверие выразилось на лице Николая, потому что хозяин поспешил разъяснить:
– Разумеется, внешне они жили неприметной обывательской жизнью. Но реально каждый из них служил Ордену. Был в той или иной степени приобщён к сокровенному. Убийца вычислял их и уничтожал безошибочно.
Николай уже справился с растерянностью:
– А единственное исключение, из высших рангов – это Валерий?
– Да, Коля. И он. Убийца вообще шёл по нарастающей.
– Потому-то это вас так и цепляло?
Пинский лишь улыбнулся, горько-умудрённой улыбкой авгура.
– Ясно, – Гордеев же не улыбнулся вовсе. – А я, значит, для вас стал этакий меч-кладенец.
– Нет, – мягко возразил аналитик, – если ты хочешь сказать, что мы использовали тебя как орудие.
– А чего ж тогда шифровались?
– Коля, пойми: в эти сферы надо входить поэтапно. Примерно, как в подводную глубь… – и пустился в объяснения, умно, аргументированно, баритон его зазвучал как у дорогого адвоката.
Николай слушал, кивал, думал: "Мели, Емеля…" и, в конце концов, обманчиво согласился:
– Ну хорошо, понял… И что же теперь?
– Прежде всего: что мы имеем? Мы выявили одиннадцать погибших, а по твоим часам – двенадцать, и я склонен верить им. Значит, погиб кто-то неизвестный нам. Но на часах тринадцать делений. Почему?! Может быть, должен быть еще один, так сказать, избранник? В любом случае этого подонка с кинжалом нужно остановить! Поэтому мы не встанем ни перед чем до тех пор, пока его не обезвредим. На тебя у нас большие надежды.
Николай сидел молча, устремив взгляд в окно. Он представил себе, что убийца – один из писателей. Если он – Барков, сумеет ли Гордеев лишить его жизни, пусть не сам, пусть это сделают другие, но по его наводке. Или если это Глухаревский, Шарапов, Ягодкин?.. А может Леонтьев?! Так просто рассуждать о поимке преступника и смертном тому приговоре, а вот взять и отнять жизнь – каково? И как тут не ошибиться!
В том, что Пинский настроен решительно, Николай не сомневался: когда убийцу вычислят, тот отдаст приказ на его устранение. Но ведь как его вычислить – вот в чём вопрос!..
Вышел от "шефа" Николай довольный собой – неплохо сыграл в свою игру. И обиделся достоверно, и доверие выказал как надо… А Бородулин – мозг! Точно пробил, что убийца – не просто оккультист, а какой-то идейный мистик. Молодец, борода, котелок варит… И ещё – малость поразмыслив, Николай решил последовать совету консультанта, повторить свой опыт выхода в Астрал в одиночку. Посмотреть, что там творится у Баркова, а потом можно и к Глухаревскому наведаться. Но только дома, конечно, не здесь. Дома – значит уж у Марины…
Он летел над землей – сам, безо всякого шара или дирижабля. О, это восхитительное чувство полета! Неведомое людям наслаждение – уподобляться птицам!..
Николай взял курс на линию горизонта, мысленно вызывая образ барковского подсознания. Тугие воздушные потоки обтекали его, посвистывая и завывая на все лады. Он несся над бескрайними просторами долин, синей чашей моря, густыми темно-зелеными пятнами лесов. Вот, наконец, показались остроконечные пики исполинских вершин, зияющие пропастями глубокие ущелья, нагромождения скал и россыпи валунов. Несомненно – Нижний мир психики Баркова.
Гордеев начал снижаться, и тут случилось нечто неожиданное. Воздух вокруг него раскололся, обнажив пустоту воронки, засасывающей в себя окружающее вещество. Непреодолимая сила втянула в бешеный круговорот и Николая, легко, словно пушинку подхватила и швырнула в буйство ревущих стихий.