Проходимцы разных мастей и званий буквально осаждают приёмные губернатора и прочих влиятельных лиц. Одно дело продать тёмному крестьянину полкило спитого чая под видом свежего, и совершенно другое втянуть в золотоносную концессию государственного чиновника. И в том и в другом случае афёра чистой воды, зато разница в доходе исчисляется десятками тысяч виртов. Как узнать, кто из просителей откровенный аферист, а кто действительно пришёл с деловым предложением; кто реально нуждается в помощи, а кто только ищет местечко потеплее; кто действительно говорит правду, а кто нагло врёт прямо в глаза и не краснеет. Можно долго и упорно проверять каждого просителя, наводить справки и шерстить полицейскую картотеку. А можно просто глянуть на его эмоциональный фон. Вот почему высокопоставленные мастера так стремятся обзавестись секретарями-эмпатами – это же, это же… Такая экономия времени, сил и денег получается. Великолепная защита для собственной репутации. Да-а-а. Губернатор ещё не скоро отстанет с "выгодным предложением".
Туран тяжело вздохнул. Точно по этой же причине высокопоставленный мастер сделает всё, чтобы не отпустить от себя личного секретаря-эмпата. Вплоть до того, что на корню сгубить его будущую карьеру, если тот вдруг вздумает пуститься в самостоятельно плаванье. Заполучить в личные секретари мастера это же… такая редкость! Такая удача! И такая ревность. В самую пору навестить мастера Ерпанова, ректора Раконского университета, и в ножки упасть ему за науку и предупреждение.
- Прощай Навира, - Туран поставил пустой бокал на стол.
- Слава богу! Вы здесь! – к столу торопливо подошла вигора Шандар.
- Да, уважаемая, - Туран вежливо поклонился. – Немного пьян, чуток подкрепился замечательными бутербродами вашего отца и вновь готов закружить вас в ритме вальса.
- Сейчас, - вигора Шандар ослепительно улыбнулась. – Только мазурка закончится. А пока налейте мне шампанского!
Старшая дочь губернатора чувствует себя гораздо лучше, причём не только физически. Её эмоциональный фон аж светится от счастья. Точно так же радуется солдат после кровопролитного сражения, когда многие его товарищ пали на поле боя, а он сам даже не ранен. Это уж слишком. Столько эмоций всего лишь на второй встрече. Ох! Не к добру.
- Ну! Пошлите! – вигора Шандар поставила пустой бокал на стол и вновь потащила Турана на середину бального зала.
Вальс, мазурка, полонез, полька… Танец за танцем, окончательно поправ все мыслимые и немыслимые законы этикета, вигора Шандар так и не отпустила его. Наконец гарнизонный оркестр заиграл котильон, которым традиционно завершают бал. Туран натанцевался на десять лет вперёд. Выпитое шампанское помогло расслабиться, но алкоголь начисто вылетел из головы от столь внушительной нагрузки. Ноги налились усталостью. Кажется, будто к сапогам привязали свинцовые галоши по сто килограмм каждая.
Вигора Шандар чувствует себя не намного лучше. Однако, чуть ли не прижимаясь к Турану на последних аккордах котильона, тихо прошептала:
- Туран, давай сбежим куда-нибудь. К чёрту ресторан, давай к тебе.
Ну вообще! Туран сбился с ритма и чуть не наступил вигоре Шандар на ногу. И ведь она не пьяна совершенно. Старшая дочь губернатора действительно горит желанием продолжить вечер. Причём не только в вертикальном положении. Этого ещё только не хватало!
- Помилуйте, уважаемая, - Туран мягко отстранил дочь губернатора. – Поздно уже. Ваш батюшка будет беспокоиться.
В ответ вигора Шандар тихо захихикала.
- Скажу тебе правду, правдовид: мой батюшка, и даже матушка, ждут не дождутся, когда же я пропаду с кавалером. Давай сбежим!
Котильон закончился. На сцену с музыкантами поднялся губернатор. Мастер Шандар раскраснелся, на лбу выступила испарина, генеральский мундир помят, а пышный аксельбант сдвинут в сторону.
- Уважаемые гости! - громогласно заговорил губернатор, - Благодарю вас за то, что почтили вниманием мой дом! Надеюсь! Вам понравилось!
В ответ зазвучали громкие аплодисменты.
Ну вот и всё, "Первый осенний бал" закончился. Многочисленные гости нестройной толпой потянулись к выходу.
- Последний раз предлагают – забери меня от сюда! – потребовала вигора Шандар.
Дочь губернатора рассержена, словно маленькая девочка, которую строгая няня отправляет спать.
- Как можно, вигора, – Туран упрямо стоит на своём.
- Ну и дурак! – совершенно не по-светски ответила вигора Шандар и удалилась.
Эмоциональный фон старшей дочери губернатора пылает обидой и сожалением. Её отвергли, отказали в исполнении каприза. Она не привыкла к подобному обращению. Ничего страшного, Туран, забыв о платке, смахнул со лба испарину, пусть привыкает.
Внизу, возле деревянной стойки, столпотворение. Пришлось встать в очередь. Пять лакеев спорно возвращают отбывающим гостям шинели, пальто и накидки. Дамы возле больших зеркал поправляют причёски и макияж. Швейцар в красной шинели уже не открывает, а держит дверь нараспашку. С улицы доносится ржание, топот коней и бравые возгласы кучеров. Именитые гости разъезжаются по домам.
Треугольный номерок зажат в правой руке, Туран продвигается в общей очереди к деревянной стойке. Печально сознавать, но главное, ради чего собственно и пришёл на бал, сделать не удалось. Так хотелось походить по залу, приглядеться к мастерам, благо не требуется личного знакомства, чтобы выделить из толпы человека со сверхспособностями. Но взбалмошная дочь губернатора и шагу не дала ступить. Ей совершенно плевать, что уже завтра весь Снорк будет обсуждать её нелепую выходку на балу.
Исслара Ливусич Шандар – новоявленная головная боль. Во истину: чем меньше женщину мы любим, тем легче нравимся мы ей. Влюбилась девочка. Самым натуральный образом. Прости господи. Лучше держаться от неё подальше. Как полюбила, так и разлюбит.
Лакей принял номерок и принёс шинель. Туран, застёгивая на ходу крючки, вышел на улицу. После спёртого воздуха бального зала холодный ветерок приятно освежает лицо. Какая благодать! На чистом небосклоне сияют бесчисленные звёзды. Город спит. Окна окрестных домов темны. Только скрип многочисленных колясок и перестук конских копыт разрушает ночную тишину.
Домой. Домой. И только домой! Туран, свернув с Адмиральской площади, направился на улицу Северный вал. Дворник Данс уже завалился спать, придётся долго стучать и пожертвовать труженику метлы и лопаты полтинник. Ну да ладно. Туран улыбнулся. Какая волшебная ночь!
Глава 16. "Утопленник".
- Осторожно, витус, не оступитесь. Досочки здесь неровные.
Портовый сторож, бородатый мужик в старом полушубке и меховом колпаке, угодливо верещит, но Туран, осторожно ступая по скрипучим доскам старого причала, его не слушает. Сзади печатает шаг городовой. К поскрипыванию новеньких сапог примешиваются шлепки шашки о полы шинели. Уличные представители власти иначе ходить не умеют. Да и не хотят уметь.
Раннее утро. Темнота и собачий холод. Север, одним словом. На дворе первая декада сентября, а холодина, как по среди декабря. Лужи затянуты колким льдом. Листья на кустах и деревьях сморщились от мороза, а ведь даже не успели пожелтеть.
Вчера вечером, на балу у губернатора, вигора Шандар утанцевала дай боже. Еле добрался до дома и бухнулся на кровать. Так нет же! В пять утра, когда самый что ни на есть сон, хожалый, старый ветеран в потрёпанной шинели, настырным стуком в дверь вытащил из тёплой постели. В Порту, в ледяной воде, всплыло такое!
- Он здесь, витус. Здесь! – портовый сторож остановился на конце причала и показал пальцем на лежащий на серых досках труп. – Отмучился, душа грешная.
Туран, отчаянно зевая, присел рядом. На утопленнике приличный сюртук. Тёмная ткань, даже сырая насквозь, отсвечивает лоском великосветских приёмов. Из кармана торчит белый треугольничек носового платка. А вот ботиночки подкачали. Каучуковые каблуки сношены на половину. Странно? На утопленнике отсутствует пальто, ну или хотя бы тёплая накидка. Очень странно? Ну не в одном же сюртуке он разгуливал по ночному холоду?
Ухватив утопленника за плечо, Туран рывком перевернул его на спину. Замогильный холод стрельнул в ладонь.
Ё-ё-ё!!! Точно он! Ласс Амнос, младший сын убитого купца Влига Амноса. Даже в потёмках легко узнать холёное личико с тёмными пятнами распутной жизни под глазами. В аккурат дворянин недоделанный.
Вот оно как вышло: ещё один труп из славной купеческой фамилии Амнос. Неужели Никар Амнос, старший брат утопленника, руку приложил? После смерти отца и нелюбимого брата он точно наложит лапу на дело Влига Амноса. Однако, не пойман, не вор. Нужно искать доказательства.
Дотрагиваться до утопленника противно. Аж дрожь пробивает. Но надо. Влага и холод стальными иголками колют пальцы. Туран, подцепив лацкан сюртука, левой рукой вытащил из внутреннего кармана бумажник. Внутри пусто, только несколько медных монет сиротливо жмутся на дне кармашка для мелочи. Хотя… Превозмогая дрожь, Туран снова залез во внутренний карман и вытащил пару сотенных банкнот.
Двести виртов – месячное жалование городового или чиновника средней руки. Богатый улов, однако. Только… Не верится, будь у младшего Ласса столько денег, он пошёл бы домой. Да его ли это деньги?
Видимых повреждений на теле нет. В ограбление, Туран задумчиво помахал сотенными купюрами, присяжные не поверят. А вот версия о несчастном случае выглядит куда более правдоподобной. "Пьяного в дребадан Ласса Амноса черти унесли на берег Витаки и столкнули в ледяную воду", – именно так заявит на суде адвокат старшего Никара Амноса. Обязательно заявит. Впрочем, не стоит торопиться с выводами.
- Ну? – вытирая мокрые ладони о брюки, Туран поднялся на ноги. - Рассказывай, как дело было.
- Было дело, того, было! – портовый сторож засуетился. – Я, как полагается, витус, обход делал. Тут, бывает, шалят по ночам. Ну я, значится, глядь – пятно на воде, тёмное такое. Подбегаю ближе… Батюшки! Мёртвый человек, утопленник, значится, в воде болтается. Аккурат рукавом за евану сваю, под пристанью, зацепился.
От невзрачного мужичка в смешном колпаке веет глубочайшим почтением к высокому начальству и страх за мелкий проступок. Боится сторож, словно малец, который стащил из буфета конфету и теперь стоит с виноватым видом перед грозной родительницей.
- Рыбу ловил, – строго произнёс Туран. – Стоял на пристани, а тут утопленник мимо плыл. Не мог ты с берега увидать его. Не мог.
Портовый сторож испуганно дёрнулся, словно получил пинок под зад.
- Витус! Не губите! – сторож униженно бухнулся на колени. – Ежели витус Синк узнает, он, ведь, в раз выгонит! Оно, того, не дело делаю. С утреца клёв хороший. Грех не воспользоваться. Экономии ради сберечь пару виртов.
Простых людей и допрашивать проще. Это образованного богача или каторжника закоренелого на понт не взять, а честного работягу с поротой задницей – как плюнуть через плечо.
- Подымайся, – приказал Туран. – Не интересно мне, чем ты тут промышляешь. Правду говори.
- Сие непременно, - сторож неуверенно поднялся с колен. – Пока витус Синк отвлёкся, значит, я на причал заскочил. Дай, думаю, удочку заброшу, чтобы того, рыбку поймать. Экономии ради.
- Ближе к делу, – потребовал Туран.
Начальственный наезд испугал портового сторожа не на шутку. Бедняга от страха чуть в штаны не наложил. Зато заговорил гораздо шустрее.
- Вышел я на причал. Глядь, а утопленник и в самом деле рукавом за сваю зацепился. Не вру. Ей богу!
Испужался я, значится, страшно. Удочку, родимую, в речку обронил. И бегом за витусом Норганом, городовым нашим. Он тута недалеча в будке живёт.
- Почему утопленника на пристань не вытащил? – грозно спросил Туран.
- Виноват, витус, - сторож понурил голову. – Испужался, значится.
- Ладно. Дальше что?
- Витус Норган рассердился, значится. Но потом, как дело пронял, сразу шинель одел, шашку одел, шапку, как полагается. Я под его руководством утопленника на пристань вытащил. А потом витус Норган велел мне в полицию бежать, а сам, значится, место преступления беречь остался. Во как!
Портовый сторож умолк. От напряжения покраснел аж. Легко догадаться от чего. В его глазах городовой, низший полицейский чин, господь бог. А сам Туран – начальник господа бога. Не каждый день божество сходит на землю и соизволит беседовать с простым смертным.
- Кто опознал Ласса Амноса? – глядя на утопленника, спросил Туран.
- Я, утус, - городовой, брякнув шашкой, шагнул на встречу.
- Вы лично знакомы с Лассом Амносом?
- Никак нет, утус. Я лично знаком с отцом утопленника, с утусом Влигом Амносом. По долгу службы. Его склады находятся под моей ответственностью. Неоднократно проверял, беседовал.
Городовой говорит так, словно отчитывается перед офицером. Впрочем, они все такие. Низшие полицейские чины комплектуют из отставных солдат и унтер-офицеров. Мужики суровые, начальство почитают и к дисциплину бдят.
- Не более полугода тому назад, - продолжил городовой, - утус Влиг Амнос имел неосторожность ругать в моём присутствии своего сына Ласса Амноса за мотовство. Очень сильно ругать изволил, умными словами, непонятными. От того и запомнилось.
Купец ругал младшего сына за мотовство. Туран взглянул на тощий бумажник Ласса Амноса и сырые сотни. Двести виртов – месячный оклад старшего городового. Что-то здесь не так? Будь у младшего Ласса две сотни виртов, он ни за что не пошёл бы домой, пока не спустил бы всё до последнего совирта.
В голове заскакали шальные мысли. Интуиция выбрасывает одно хлёсткое предположение за другим. Или, Туран взглянул на мокрые купюры в руке, кто-то очень хочет выдать преступление за несчастный случай. Но… На фоне убийства Влига Амноса, гибель его младшего сына наводит на очень интересные размышления.
С берега долетели скрип колёс и конское ржание. Возле причала остановилась чёрная карета. Кучер в светлом полушубке спрыгнул с козел на землю. Прибыла труповозка.
- В общем так, - Туран повернулся к городовому, - труп в морг Управления на вскрытие. Вы и сторож явитесь туда же в кабинет старшего следователя утуса Бизина в первый день недели в 9 часов утра для составления официального протокола. Всё поняли?
- Так точно! – рявкнул городовой.
- Обязательно, витус следователь, обязательно, - поддакнул сторож.
На этом следственные действия на месте преступления можно считать законченными. Где именно убили Ласса Амноса, точнее столкнули в ледяную воду – Великий Создатель ведает. Снорк находится на правом берегу Витаки, самой большой северной реки материка Руния. Порт и набережная тянутся на несколько километров. То, что труп не унесло в Сантарское море, сама по себе большая удача.
Туран сошёл с причала на берег. Но, пройдя с десяток метров, остановился и оглянулся. Городовой снова чувствует себя самым большим начальником и повелительно покрикивает на портового сторожа. Кучер в полушубке притащил с берега чёрные носилки и положил их рядом с Лассом Амносом.
Расследование, если положить руку на сердце, зашло в тупик. Точнее, не в тупик, а в бескрайнюю степь. Опрос десятков людей ничего не дал. Интуиция подсказывает, что допрос ещё сотни возможных свидетелей так же ничего не даст. По ходу дела раскрыл "финансовый заговор" старшего Никара Амноса и вытащил на свет божий кучу грязного белья почтенного семейства. А толку?
Кучер на пару с портовым сторожем положили утопленника на носилки и потащили на берег. Городовой шагает сзади и бдительно следит за порядком.
Туран развернулся и пошёл прочь от берега. Можно отложить все дела и вернуться домой. Не заправленная кровать манит прилечь и как следует отоспаться. Но… Лучше навестить утуса Бизина. Убийство Ласса Амноса перечёркивает все следственные версии. Нужно посоветоваться с наставником, заодно предложить кое-что. Вдруг сработает.
***
Старший следователь – потомственный полицейский. Его дед был уездным стражником, а отец городовым. После окончания гимназии для Ивина Бизина даже не было вопроса, где служить – в полиции и только в полиции. Первый год утус Бизин отходил городовым. Потом, как человека образованного, его перевели на должность квартального надзирателя.
Индустриализация набирает обороты. Вместе с ростом городов, заводов и фабрик растёт преступность. В 9228 году в полиции Снорка был образован сыскной отдел для расследования уголовных преступлений. Буквально с первого дня существования сыскного отдела утус Бизин перешёл в него добровольцем и весьма преуспел. Пусть у него никогда не было высшего образования, но за огромный опыт и грандиозные успехи утусу Бизину пожаловали звание подпрапорщика и назначили старшим следователем.
В двадцать один год утус Бизин женился на дочери купца средней руки. Нужно отметить, очень удачно. Супруга родила ему четверых детей. Оба сына закончили юридические университеты и теперь работают в снорской полиции на офицерских должностях. Дочери вышли замуж за полицейских. Так что утус Бизин врос в полицейскую службу до последней косточки. Туран давно собирался посмотреть, как живёт старший следователь, да повод всё не подворачивался.
Живёт утус Бизин в деревянном доме на северной окраине Торговой слободы. Пусть изба не очень большая, зато выстроена по-купечески основательно, на каменном фундаменте, с художественными ставнями на окнах и большим крыльцом. Как самый яркий показатель достатка, крыша избы покрыта не дранкой, как у бедного крестьянина, не черепицей, как у мелкого лавочника, а кровельным железом из длинных листов с загнутыми краями.
Дом утуса Бизина окружает крепкий забор. Туран подошёл к калитке. Сейчас около семи утра, но утус Бизин любит вставать рано. Так и есть: изнутри доносится стук топора. Вместо физзарядки старший следователь обожает колоть дрова. Туран приоткрыл калитку.
Но просто так во внутрь не попасть. Возле калитки, буквально на расстоянии вытянутой руки, сидит здоровенный пёс. Мохнатый сторож не лает, зато недоверчиво и настороженно смотрит на нежданного гостя. Пёс, как самый настоящий полицейский, ожидает нарушения закона, вторжения на частную собственность, чтобы вцепиться мощными клыками нарушителю в филейную часть. А лаять не будет, нет.
- Доброе утро! Утус Бизин! – Туран не стал искушать судьбу и громко позвал старшего следователя. – Это я! Туран Атиноу! Разрешите войти!
Стук топора смолк. Из-за наваленной по среди двора кучи дров показался утус Бизин.
В присутствии старший следователь всегда безукоризненно одет в чёрный сюртук и тщательно отглаженные брюки. Сейчас же на нём застиранная рубашка с длинными рукавами, заштопанные во многих местах штаны заправлены в помятые сапоги. Утус Бизин обсыпан опилками, даже в седых волосах засела пара щепочек.
- Доброе утро, Туран. Дела? – тут же уточнил утус Бизин.
- Они самые, - стараясь не пересекать невидимую границу, ответил Туран.
- Хорошо, заходи. Сейчас Тузика придержу.
Утус Бизин ухватил грозного пса за ошейник. Тузик даже не дёрнулся, когда Туран опасливо закрыл за собой калитку. Несомненно: отпусти утус Бизин ошейник и скомандуй "Фас!", Тузик тут же вцепится незваному гостю в глотку. А так, коль хозяин позволил, проходи.
- В избу давай, – велел утус Бизин. – Позавтракаем сначала.
- Но утус… - попробовал было протестовать Туран.
- Никаких "но"! – отрезал утус Бизин. – Что я не вижу: тебя в пять утра из постели выдернули. Не то, что позавтракать, воды попить не успел. Иди! Иди! Давай. А то Тузика спущу.