- Ну, - как можно более непринужденно сказал он, - я был бы счастлив все-таки еще раз предложить вам свою помощь, мисс Браун. - Внизу ему показалось, что тут нужно подняться всего на несколько ступенек, но теперь выяснилось, что ступенькам этим не видно ни конца, ни края.
- Элиза! Мое чертово имя - Элиза! - настаивала она. - Бросьте, Велли! Мы должны узнать друг друга получше, верно, приятель? - Она коротко хохотнула. - Любите подраться?
- Сейчас уже немного поздновато, мисс...
- Ииииии гроооог для меееня всеее, моой весееелый, весеееелый грог... - Ее голос эхом отзывался на лестнице, а они тем временем поднялись на последний этаж, где находилась всего одна квартира. - ДЛЯ МЕНЯ ВСЕЕЕ - ЭТО ПИИИИВО И ТАААБАК!!!
Он нащупал в кармане ключ и успел открыть дверь в квартиру Браун как раз перед окончанием припева.
- ...Иuuuu доооолжен я плыыыть через Атлааантику, через окееааан!..
- Да, да, да, мисс Браун, я почти уверен, что весь ваш дом был бы просто счастлив, если бы вы сейчас находились бы где-нибудь за океаном, о котором вы поете. А теперь будьте хорошей девочкой, пойдемте, - сказал он, снова взваливая ее на плечо.
Внезапно смех прекратился, и в воздухе повисла подозрительная тишина.
- Мисс Браун? - позвал Веллингтон.
Сначала ее рыдания были едва слышны, но затем, переведя дыхание, Элиза издала тихий скорбный вопль.
- Атлантический океан, - сквозь всхлипывания пробормотала она.
- Мисс Браун, - заикаясь сказал Веллингтон. - Вам плохо?
- Атлантический океан... Атлантический океан... - хлюпая носом, засопела она, а затем добавила: - Я хочу домой.
- Но вы уже и так дома.
- Я хочу домой, - всхлипнула она, - в Новую Зеландию.
- Мисс Браун, не забывайте, куда бы вы ни отправились, Новая Зеландия никуда не денется. К тому же, - пробормотал он, ведя ее по темному коридору, - не думаю, чтобы дирижабль отбывал к вашим родным берегам в такой неблагоприятный час.
Где-то в подсознании у Веллингтона крутились мысли, оставшиеся после базовой подготовки сотрудника министерства. Для агента неразумно входить в любое темное помещение, даже если это его собственное жилище. Всегда есть вероятность, что в темноте может скрываться некто враждебный, который только и ждет возможности, чтобы напасть.
Правда, подумал он, проникновенное пение Элизы - не говоря уже о ее перегаре - вполне могло служить средством устрашения для небольшой армии недоброжелателей:
Бог народов! К твоим ногам,
Любовью связанные, мы припадаем.
Умоляем, услышь наши голоса.
Быстро помолившись, чтобы зажженный свет не выявил никаких неприятных сюрпризов в прихожей или ведущем к спальне коридоре, он потянулся к ближайшей лампе и открыл форсунку, чтобы осветить место, где они стояли.
- Бог мой! - тихо прошептал Веллингтон.
При этом его коллега шумно рухнула на пол.
Апартаменты Элизы Д. Браун, оперативного агента Министерства особых происшествий, были просто сногсшибательными - и это еще мягко сказано. Утонченный изысканный декор, внимание к деталям и продуманность выдавали тонкий вкус хозяйки. Здесь собрались статуэтки и резные деревянные фигурки со всего мира, а по обе стороны от окна располагались две очень удобные и красивые кушетки. Это вполне могло быть жилищем какого-нибудь не самого знатного дворянина или человека из зажиточной семьи с хорошей родословной. То, что он увидел, увлекло его мысли к истокам, к временам, когда он жил в родовом поместье.
Она повернула голову и прижалась лицом к половицам из палисандрового дерева.
- Велли, напомните мне заказать другой матрас для кровати. Этот что-то слишком жесткий.
- Ох, Элиза, - выдохнул Веллингтон, только сейчас вспомнивший, почему он оказался в этих роскошных апартаментах. - Надеюсь, вы не сломали себе нос.
- Всссе в прррядке, - буркнула Браун. Голос ее перешел в шепот: - Мой пышный бюст смягчил падение. - Она хихикнула и забросила руку Буксу на шею. - А это... - сдавленно хохотнула она, постучав костяшками пальцев по корсету, - стандартное снаряжение агентов-женщин. Он пуленепробиваемый.
"Теперь понятно, почему она такая тяжелая!"
- Ага, хорошая штука, - тяжело дыша, сказал Веллингтон, снова поднимая агента на ноги. - Теперь буду знать, за кем прятаться, если нас атакует вооруженный огнестрельным оружием хор певчих.
Браун нашла его комментарий весьма веселым.
- Молодец, Велли! А теперь... на чем я остановилась? Ах, да...
И ее песня грянула с новой силой.
От бесчестия и позора
Оберегай незапятнанное имя нашей страны,
Увенчай ее неувядаемой славой,
Боже, защити Новую Зеландию.
- Вот так? Ваш патриотизм, мисс Браун, должен поддерживать в вас уверенность, что во время вашего отсутствия Новая Зеландия все же останется целой и невредимой, - произнес он, пыхтя и волоча ее ногами по полу, - в вашем горячем сердце под этой пышной грудью.
Национальный гимн в ее исполнении был прерван ее истерическим смехом.
- Вы славный парень, Велли, ей богу! Я с первого раза поняла это еще там, в Анттара... Антана... Аркани...
- Антарктиде.
- Нуда, там. На вас тогда была эта неприятная с виду штука, а ваши глаза... ууууу, Велли, на меня еще никогда никто так не смотрел. - Ее голос вдруг стал сюсюкающим, словно она обращалась к лежащему в колыбели младенцу: - Ваш взгляд был таким очаровательным! Как у щенка!
- У щенка, которого, правда, приковали цепями и подготовили для допроса с пристрастием, - добавил он, продолжая маневрировать вместе с ней в направлении, где, как ему казалось, должна находиться спальня хозяйки. - Но все равно спасибо, что сказали мне об этом.
- Я люблю щенков.
Ударом ноги он распахнул двойные двери, за которыми находился очень милый и очень уютный будуар, туалетный столик с аккуратно разложенными принад лежностями для ежедневных дамских утренних процедур и большая кровать с балдахином, занимавшая всю центральную часть комнаты. Веллингтон тяжело сглотнул, надеясь, что лечение от похмелья, которое он намеревался предпринять, сотрет в его памяти все воспоминания об этом самом сокровенном уголке апартаментов его нахальной напарницы из колоний. Замеченные им несоответствия странным образом заставили его нервничать. Ему проще было считать ее несносной, чем утонченной.
Какие еще тайны скрываются в ней?
Браун шлепнулась поперек кровати, и воздух шумно оставил ее тело. На мгновение воцарилась тишина, и Веллингтон почувствовал даже какую-то панику. Затем раздался тонкий храп.
- Вот и хорошо, мисс Браун, - сказал он, в душе гордясь хорошо выполненной работой. Он успешно доставил домой одного из своих соратников по министерству после хмельной пирушки. - Я желаю вам спокойной ночи. Не забудьте: жду вас ровно в восемь за рабочим столом. Доброй но... доброго утра, мисс Браун.
Не успел он сделать и трех шагов, как слабый голос произнес:
- Велли... Велли, я... у меня... проблема.
Обернувшись, архивариус увидел, как она шарит неверными руками по талии, скребется по застежкам лифа и пуленепробиваемого корсета. О нет, ради бога, неужели она это серьезно?
- Мне нужна здесь мааааленькая помощь, приятель.
Закашлявшись Веллингтон вернулся к кровати.
- Хм, мисс Браун...
- В связи с тем, что вам предстоит познакомиться со мной намного ближе, я была бы очень признательна, если бы вы начали называть меня Элизой.
Ему показалось, что в ее квартире удивительно жарко.
- Элиза, я не вполне уверен, что мог бы...
- Послушайте, приятель, вы с этим точно справитесь, а я обещаю, что это будет всего лишь небольшая услуга джентль
мена даме, очень нуждающейся в помощи. - Она снова хихикнула. - К тому же, если рука ваша полезет куда-то не туда...
- Стоп, давайте угадаю, - перебил ее Веллингтон. - Я этой руки тут же и лишусь, верно?
- Аааааабсоллллютно! - ответила она, разваливаясь на кровати.
- Ну ладно. - Он ослабил воротничок, обхватил ее за талию и, нагнувшись, принялся разглядывать корсаж ее платья.
Браун хихикнула и надулась, набрав побольше воздуха.
- Элиза, вы мне мешаете, - предупредил Веллингтон, и голова его двинулась в сторону ее бюста, который сейчас опустился немного вниз.
Новый взрыв ее смеха фактически провоцировал на то, чтобы свернуть с пути истинного.
- А кто сказал, что я должна вам помогать?
Не обескураженный этой выходкой, Веллингтон, как смог, уложил ее на кровати ровнее и начал осторожно ощупывать ее корсет. Он знал, что расстегиваться он должен где-то здесь.
Последовало очередное хихиканье, а затем:
- Помните, что я сказала вам про руки, - пропела она.
- Яааа не зааабыыыыл, - в тон ей ответил Веллингтон.
Затем он кивнул. Было бы глупо предположить, что Браун отправится в этот паб совершенно безоружной. Из скрытых ножен выскользнула узкая гладкая рукоятка, из которой после нажатия на кнопку выскочило лезвие ножа.
На клинке блеснул луч света, пробившийся с улицы. Он посмотрел вниз, на лежащую перед ним слегка возбужденную женщину - улыбка на ее лице была блаженной и беззаботной.
- Элиза, очень прошу вас хотя бы раз послушать меня - лежите и не шевелитесь. - Он взялся за нож, затаил дыхание и начал считать: - Один... два ... три.
Он даже испугался того, насколько легко стилет прорезал корсаж. Ткань отделилась одним изящным движением, а Браун рассмеялась так энергично, что груди ее, стягиваемые пуленепробиваемым корсетом, мелко задрожали.
- О, Велли! - весело заявила она. - А я и не знала, что вы побывали на задании в Сингапуре!
Веллингтон вздохнул и спрятал лезвие ножа внутрь рукоятки. Затем он начал расстегивать корсет, один крючок за другим. Броня для тела была впечатляющей и весьма твердой, так что он не сомневался, что та в состоянии остановить пулю. Но, поскольку она представляла собой всего лишь корсет, пуля, скорее всего, выбила бы весь воздух из груди и оставила бы на память о столкновении со смертью хороший синяк.
Дойдя до последнего крючка в опасной близости от ее грудей, он почувствовал, как сердце его учащенно забилось.
- Элиза, я насчет того, куда там идут мои руки...
- Это последняя пуговка, Велли, и я знаю, что, если бы вы хотели чего-то еще, вы бы уже попробовали это получить. Так что просто помогите мне выбраться из этой штуки и будьте хорошим мальчиком.
Он с некоторым усилием расстегнул последний крючок, и ее тело, включая и впечатляющий бюст, на который он украдкой поглядывал весь минувший вечер, наконец обрело свободу.
Она широко улыбнулась и с облегчением вздохнула.
- Спасибо вам, Велли. Вы настоящий джентльмен. - Она хихикнула и добавила: - Теперь поцелуйте меня и пожелайте спокойной ночи. Давайте. Вы это заслужили.
Веллингтон понимал, что его воображение может не на шутку разыграться. Ведь этой ночью он тоже был навеселе.
- Все будет хорошо. Небольшой легкий поцелуй в губы не разбередит вам душу. Вот как это делается у меня на родине. - Элиза сложила губы трубочкой и издала несколько отрывистых чмокающих звуков.
Ситуация перерастала из категории совершенно неуместных в полное безумие. То, что он оказался в такой ситуации с агентом министерства, было достаточно плохо уже само по себе, но он до сих пор наивно полагал, что агенты на задании не прельщаются настолько экзотическими фруктами. И то, что один агент помог другому улечься в постель, возможно, является вполне стандартным делом. Хотя тот факт, что "приятель", которому он помогал это делать, был женщиной, полностью менял ситуацию.
Элиза недовольно надула губы.
- Сейчас вы ведете себя как невежа. Я всего-то просила один небольшой поцелуй. - Она скорчила гримасу и сделала жест пальцами, изображавшими нечто совсем крохотное. - Вот такой маленький.
Даже в ее нынешнем состоянии его коллега все равно оставалась женщиной, а Веллингтон (насколько он имел возможность в этом убедиться) был все-таки мужчиной. Еще в Антарктиде он нашел ее очень красивой, хотя позднее и пробовал списать это впечатление на чувство облегчения, связанное с собственным спасением. Там, в боевой обстановке, она была сильной, решительной и отважной, но все же в ней чувствовалась странная элегантность. Сегодня ночью не было никаких вражеских агентов, никаких взрывов, никаких секретных явок. Сегодня они были только вдвоем.
А теперь она хочет "поцелуй по-быстрому" в качестве завершения вечернего выхода в свет вместе с коллегой. Она положительно получает удовольствие, усложняя ему жизнь сначала в архиве, а теперь вот в своей спальне.
Но опять же... возможно, она действительно права насчет него. Может быть, ему уже давно пора организовать себе небольшое осложнение. Он быстро огляделся по сторонам, а затем снова посмотрел на нее.
Взгляд Веллингтона встретился со взглядом синих глаз Элизы, и у него сложилось устойчивое впечатление, что она смотрит на него оценивающе, как тогда, в Антарктиде, но теперь уже с другими намерениями. В горле у него невообразимо пересохло. Может так быть, что она не настолько пьяна, как это изображает?
Момент был упущен, и Элиза потянулась, словно кошка в лучах пробивающегося через окно полуденного солнца. Веллингтон почувствовал, как в процессе этого потягивания ее нога, словно обрадовавшись вновь обретенной свободе, слегка приподнялась вверх, коснувшись его бедра, а затем резко упала вниз, как и ее руки. Казалось, она перешла в дремотное состояние.
Но продолжалось это недолго.
- Мне нужно спать на животе.
- Что?! - Если бы она спала, этот крик должен был ее в любом случае разбудить.
- Я никогда не могла удобно устроиться на спине, так что вариантов тут немного: либо вы проводите здесь эту ночь, чтобы мы могли немного пообниматься, либо...
- Все, понял, согласен, - сказал Веллингтон, поднимая ее на ноги.
Она немного покачнулась, и грохот упавшего на пол корсета и лифа заставил ее вздрогнуть. Элиза оглядела комнату, потом снова посмотрела на Букса и нежно потрепала его по щеке.
- Вы-таки здорово поднабрались сегодня, Велли.
После этого она, шатаясь, повернулась лицом к кровати и рухнула, словно срубленный под корень столетний дуб.
"Благодарю тебя, Господи!" - пробормотал про себя Веллингтон. Он поднял с пола ее снаряжение и принялся вертеть в руках разрезанный корсаж, пытаясь сообразить, можно ли его как-то починить. "Пустая затея", - горестно подумал он.
На темном паркете отчетливо виднелся силуэт игральной карты. Он поднял ее и поднес к тусклому свету. Дама червей. Еще не успев понять, откуда она могла здесь взяться, он машинально перевернул карту и обнаружил на обратной стороне адрес, написанный слишком знакомым ему почерком.
"Вот чертовка! - мысленно выругался он. - Она спрятала это от меня!"
Веллингтон уже открыл было рот, чтобы высказать все свои упреки, готовые сорваться с его губ. Но затем остановился, услышав мерное посапывание. Она наконец заснула.
Держа карту в руках, он задумался над тем, где ее спрятали. Было удивительно, что карта эта не выпала, несмотря на то, как Браун выставляла напоказ свои формы. Еще раз вздохнув, он сунул ее в карман сюртука и разгладил лацканы. Веллингтон послужил министерству, доставив эту подвыпившую колониалку на ее квартиру. Теперь настал его черед отправляться домой, хотя голова его немного кружилась. Оставалось надеяться, что ему удастся быстро приготовить для себя порцию лекарства от похмелья, чтобы завтра утром проснуться в полном здравии.
Однако та злость, которая поднималась волной у него внутри и теперь уже дошла до точки кипения, тоже действовала на него отрезвляюще.
Он выждал мгновение, глядя на фигуру Браун, раскинувшуюся лицом вниз на просторной роскошной кровати. Она не двигалась, но он мог слышать ее дыхание. Ровное. Хорошо различимое. С ней все будет хорошо.
Один шаг. Второй. Третий...
- Велли?
"Проклятье, - мысленно прошипел он. - Если мне задержать дыхание и оставаться абсолютно неподвижным..."
- Не позволяйте той сучке докучать вам.
Он слегка нахмурил лоб.
- Простите?..
- Ну, вы же сами говорили, та шлюха... в таверне... у которой зеленые глаза. Это все было... ее заданием. - Она снова была готова отключиться. Ее пьяный невнятный голос приглушался постельным бельем, в которое она уткнулась, но сам факт такого усилия с ее стороны крепко удерживал его на месте. Она очень хотела что-то сообщить ему, прежде чем окончательно сдаться действию алкоголя. - Это была ее работа. Ничего личного. Вы ценный кадр, Велли. Ценный кадр. Я тогда поступила правильно. Я поступила... правильно.
Что она хотела этим сказать?
- Очень хорошо, встретимся через несколько часов в архиве. Ровно в восемь. Я приготовлю к этому времени кофе.
- Понимаете? - сказала она; голос ее становился все тише и тише, когда она повторяла снова и снова: - Вы ценный кадр... Ценный кадр... ценный...
- Спите, Элиза. - Веллингтон знал, что она не вспомнит потом этих его слов, но зато их будет помнить он: - Было здорово.
Пройдя по шикарной квартире и спустившись по лестнице ее дома, Веллингтон остановился на ступеньках крыльца и несколько раз внимательно осмотрел улицу в обоих направлениях, пристально вглядываясь во все выходившие на нее переулки. Было очень поздно. Через несколько часов взойдет солнце, и он снова опустится в знакомый полумрак своего архива. Его даже утешало, что на его рабочем месте будет темно. Солнечный свет и похмелье никогда не были хорошими компаньонами или хотя бы даже просто добрыми знакомыми. Так что в мирном окружении всего того, что нуждалось в сортировке и занесении в каталоги, они вместе с Элизой смогут страдать спокойно.
Уголок игральной карты терся о его грудь, и во рту появилось ощущение горечи. Веллингтон подозревал, что небольшая разминка сегодня вечером была своего рода игрой в доверие. Возможно, спрятав от него эту улику, Браун устраивала ему проверку. Элиза убедила себя, что он обязательно пойдет к доктору Саунду и покажет ему эту новую находку. И пока он хранит ее визит в Бедлам в тайне, эта улика гарантирует приемлемые правила поведения. Правила были тут к месту по определенной причине. Может быть, Элизе покажется, что он побежит к начальству сплетничать; но, как бы по-детски это ни выглядело, оба они придерживались одной процедуры, и никто не выходил за рамки. Оба соблюдали порядок министерства.
И все же было неприятно. А он уже начал себе нравиться. Немного. Он думал, что начал завоевывать здесь доверие.
Интересно, как она отреагирует, когда заметит отсутствие карты?