Министерство особых происшествий - Пип Баллантайн 12 стр.

- Ну, - как можно более непринужденно сказал он, - я был бы счастлив все-таки еще раз предложить вам свою по­мощь, мисс Браун. - Внизу ему показалось, что тут нужно под­няться всего на несколько ступенек, но теперь выяснилось, что ступенькам этим не видно ни конца, ни края.

- Элиза! Мое чертово имя - Элиза! - настаивала она. - Бросьте, Велли! Мы должны узнать друг друга получше, верно, приятель? - Она коротко хохотнула. - Любите подраться?

- Сейчас уже немного поздновато, мисс...

- Ииииии гроооог для меееня всеее, моой весееелый, весеееелый грог... - Ее голос эхом отзывался на лестнице, а они тем временем поднялись на последний этаж, где находилась всего одна квартира. - ДЛЯ МЕНЯ ВСЕЕЕ - ЭТО ПИИИИВО И ТАААБАК!!!

Он нащупал в кармане ключ и успел открыть дверь в квар­тиру Браун как раз перед окончанием припева.

- ...Иuuuu доооолжен я плыыыть через Атлааантику, через окееааан!..

- Да, да, да, мисс Браун, я почти уверен, что весь ваш дом был бы просто счастлив, если бы вы сейчас находились бы где-нибудь за океаном, о котором вы поете. А теперь будьте хоро­шей девочкой, пойдемте, - сказал он, снова взваливая ее на плечо.

Внезапно смех прекратился, и в воздухе повисла подозри­тельная тишина.

- Мисс Браун? - позвал Веллингтон.

Сначала ее рыдания были едва слышны, но затем, переведя дыхание, Элиза издала тихий скорбный вопль.

- Атлантический океан, - сквозь всхлипывания пробор­мотала она.

- Мисс Браун, - заикаясь сказал Веллингтон. - Вам плохо?

- Атлантический океан... Атлантический океан... - хлюпая носом, засопела она, а затем добавила: - Я хочу домой.

- Но вы уже и так дома.

- Я хочу домой, - всхлипнула она, - в Новую Зеландию.

- Мисс Браун, не забывайте, куда бы вы ни отправились, Но­вая Зеландия никуда не денется. К тому же, - пробормотал он, ведя ее по темному коридору, - не думаю, чтобы дирижабль от­бывал к вашим родным берегам в такой неблагоприятный час.

Где-то в подсознании у Веллингтона крутились мысли, остав­шиеся после базовой подготовки сотрудника министерства. Для агента неразумно входить в любое темное помещение, даже ес­ли это его собственное жилище. Всегда есть вероятность, что в темноте может скрываться некто враждебный, который толь­ко и ждет возможности, чтобы напасть.

Правда, подумал он, проникновенное пение Элизы - не го­воря уже о ее перегаре - вполне могло служить средством устрашения для небольшой армии недоброжелателей:

Бог народов! К твоим ногам,

Любовью связанные, мы припадаем.

Умоляем, услышь наши голоса.

Быстро помолившись, чтобы зажженный свет не выявил ни­каких неприятных сюрпризов в прихожей или ведущем к спаль­не коридоре, он потянулся к ближайшей лампе и открыл фор­сунку, чтобы осветить место, где они стояли.

- Бог мой! - тихо прошептал Веллингтон.

При этом его коллега шумно рухнула на пол.

Апартаменты Элизы Д. Браун, оперативного агента Мини­стерства особых происшествий, были просто сногсшибатель­ными - и это еще мягко сказано. Утонченный изысканный де­кор, внимание к деталям и продуманность выдавали тонкий вкус хозяйки. Здесь собрались статуэтки и резные деревянные фигурки со всего мира, а по обе стороны от окна располага­лись две очень удобные и красивые кушетки. Это вполне мог­ло быть жилищем какого-нибудь не самого знатного дворяни­на или человека из зажиточной семьи с хорошей родословной. То, что он увидел, увлекло его мысли к истокам, к временам, когда он жил в родовом поместье.

Она повернула голову и прижалась лицом к половицам из палисандрового дерева.

- Велли, напомните мне заказать другой матрас для кро­вати. Этот что-то слишком жесткий.

- Ох, Элиза, - выдохнул Веллингтон, только сейчас вспомнивший, почему он оказался в этих роскошных апарта­ментах. - Надеюсь, вы не сломали себе нос.

- Всссе в прррядке, - буркнула Браун. Голос ее перешел в шепот: - Мой пышный бюст смягчил падение. - Она хихикнула и забросила руку Буксу на шею. - А это... - сдав­ленно хохотнула она, постучав костяшками пальцев по корсе­ту, - стандартное снаряжение агентов-женщин. Он пулене­пробиваемый.

"Теперь понятно, почему она такая тяжелая!"

- Ага, хорошая штука, - тяжело дыша, сказал Веллинг­тон, снова поднимая агента на ноги. - Теперь буду знать, за кем прятаться, если нас атакует вооруженный огнестрельным оружием хор певчих.

Браун нашла его комментарий весьма веселым.

- Молодец, Велли! А теперь... на чем я остановилась? Ах, да...

И ее песня грянула с новой силой.

От бесчестия и позора

Оберегай незапятнанное имя нашей страны,

Увенчай ее неувядаемой славой,

Боже, защити Новую Зеландию.

- Вот так? Ваш патриотизм, мисс Браун, должен поддержи­вать в вас уверенность, что во время вашего отсутствия Новая Зеландия все же останется целой и невредимой, - произнес он, пыхтя и волоча ее ногами по полу, - в вашем горячем сердце под этой пышной грудью.

Национальный гимн в ее исполнении был прерван ее исте­рическим смехом.

- Вы славный парень, Велли, ей богу! Я с первого раза по­няла это еще там, в Анттара... Антана... Аркани...

- Антарктиде.

- Нуда, там. На вас тогда была эта неприятная с виду шту­ка, а ваши глаза... ууууу, Велли, на меня еще никогда никто так не смотрел. - Ее голос вдруг стал сюсюкающим, словно она обращалась к лежащему в колыбели младенцу: - Ваш взгляд был таким очаровательным! Как у щенка!

- У щенка, которого, правда, приковали цепями и подго­товили для допроса с пристрастием, - добавил он, продол­жая маневрировать вместе с ней в направлении, где, как ему казалось, должна находиться спальня хозяйки. - Но все рав­но спасибо, что сказали мне об этом.

- Я люблю щенков.

Ударом ноги он распахнул двойные двери, за которыми нахо­дился очень милый и очень уютный будуар, туалетный столик с аккуратно разложенными принад лежностями для ежедневных дамских утренних процедур и большая кровать с балдахином, занимавшая всю центральную часть комнаты. Веллингтон тя­жело сглотнул, надеясь, что лечение от похмелья, которое он намеревался предпринять, сотрет в его памяти все воспомина­ния об этом самом сокровенном уголке апартаментов его на­хальной напарницы из колоний. Замеченные им несоответствия странным образом заставили его нервничать. Ему проще было считать ее несносной, чем утонченной.

Какие еще тайны скрываются в ней?

Браун шлепнулась поперек кровати, и воздух шумно оставил ее тело. На мгновение воцарилась тишина, и Веллингтон по­чувствовал даже какую-то панику. Затем раздался тонкий храп.

- Вот и хорошо, мисс Браун, - сказал он, в душе гордясь хорошо выполненной работой. Он успешно доставил домой одного из своих соратников по министерству после хмельной пирушки. - Я желаю вам спокойной ночи. Не забудьте: жду вас ровно в восемь за рабочим столом. Доброй но... доброго утра, мисс Браун.

Не успел он сделать и трех шагов, как слабый голос произнес:

- Велли... Велли, я... у меня... проблема.

Обернувшись, архивариус увидел, как она шарит неверны­ми руками по талии, скребется по застежкам лифа и пулене­пробиваемого корсета. О нет, ради бога, неужели она это се­рьезно?

- Мне нужна здесь мааааленькая помощь, приятель.

Закашлявшись Веллингтон вернулся к кровати.

- Хм, мисс Браун...

- В связи с тем, что вам предстоит познакомиться со мной намного ближе, я была бы очень признательна, если бы вы начали называть меня Элизой.

Ему показалось, что в ее квартире удивительно жарко.

- Элиза, я не вполне уверен, что мог бы...

- Послушайте, приятель, вы с этим точно справитесь, а я обещаю, что это будет всего лишь небольшая услуга джентль­

мена даме, очень нуждающейся в помощи. - Она снова хихик­нула. - К тому же, если рука ваша полезет куда-то не туда...

- Стоп, давайте угадаю, - перебил ее Веллингтон. - Я этой руки тут же и лишусь, верно?

- Аааааабсоллллютно! - ответила она, разваливаясь на кровати.

- Ну ладно. - Он ослабил воротничок, обхватил ее за та­лию и, нагнувшись, принялся разглядывать корсаж ее платья.

Браун хихикнула и надулась, набрав побольше воздуха.

- Элиза, вы мне мешаете, - предупредил Веллингтон, и голова его двинулась в сторону ее бюста, который сейчас опустился немного вниз.

Новый взрыв ее смеха фактически провоцировал на то, что­бы свернуть с пути истинного.

- А кто сказал, что я должна вам помогать?

Не обескураженный этой выходкой, Веллингтон, как смог, уложил ее на кровати ровнее и начал осторожно ощупывать ее корсет. Он знал, что расстегиваться он должен где-то здесь.

Последовало очередное хихиканье, а затем:

- Помните, что я сказала вам про руки, - пропела она.

- Яааа не зааабыыыыл, - в тон ей ответил Веллингтон.

Затем он кивнул. Было бы глупо предположить, что Браун отправится в этот паб совершенно безоружной. Из скрытых ножен выскользнула узкая гладкая рукоятка, из которой после нажатия на кнопку выскочило лезвие ножа.

На клинке блеснул луч света, пробившийся с улицы. Он по­смотрел вниз, на лежащую перед ним слегка возбужденную женщину - улыбка на ее лице была блаженной и беззаботной.

- Элиза, очень прошу вас хотя бы раз послушать меня - лежите и не шевелитесь. - Он взялся за нож, затаил дыха­ние и начал считать: - Один... два ... три.

Он даже испугался того, насколько легко стилет прорезал корсаж. Ткань отделилась одним изящным движением, а Браун рассмеялась так энергично, что груди ее, стягиваемые пуле­непробиваемым корсетом, мелко задрожали.

- О, Велли! - весело заявила она. - А я и не знала, что вы побывали на задании в Сингапуре!

Веллингтон вздохнул и спрятал лезвие ножа внутрь рукоят­ки. Затем он начал расстегивать корсет, один крючок за дру­гим. Броня для тела была впечатляющей и весьма твердой, так что он не сомневался, что та в состоянии остановить пулю. Но, поскольку она представляла собой всего лишь корсет, пуля, скорее всего, выбила бы весь воздух из груди и оставила бы на память о столкновении со смертью хороший синяк.

Дойдя до последнего крючка в опасной близости от ее гру­дей, он почувствовал, как сердце его учащенно забилось.

- Элиза, я насчет того, куда там идут мои руки...

- Это последняя пуговка, Велли, и я знаю, что, если бы вы хотели чего-то еще, вы бы уже попробовали это получить. Так что просто помогите мне выбраться из этой штуки и будьте хо­рошим мальчиком.

Он с некоторым усилием расстегнул последний крючок, и ее тело, включая и впечатляющий бюст, на который он украдкой поглядывал весь минувший вечер, наконец обрело свободу.

Она широко улыбнулась и с облегчением вздохнула.

- Спасибо вам, Велли. Вы настоящий джентльмен. - Она хихикнула и добавила: - Теперь поцелуйте меня и пожелай­те спокойной ночи. Давайте. Вы это заслужили.

Веллингтон понимал, что его воображение может не на шутку разыграться. Ведь этой ночью он тоже был навеселе.

- Все будет хорошо. Небольшой легкий поцелуй в губы не разбередит вам душу. Вот как это делается у меня на роди­не. - Элиза сложила губы трубочкой и издала несколько от­рывистых чмокающих звуков.

Ситуация перерастала из категории совершенно неумест­ных в полное безумие. То, что он оказался в такой ситуации с агентом министерства, было достаточно плохо уже само по себе, но он до сих пор наивно полагал, что агенты на задании не прельщаются настолько экзотическими фруктами. И то, что один агент помог другому улечься в постель, возможно, явля­ется вполне стандартным делом. Хотя тот факт, что "прия­тель", которому он помогал это делать, был женщиной, пол­ностью менял ситуацию.

Элиза недовольно надула губы.

- Сейчас вы ведете себя как невежа. Я всего-то просила один небольшой поцелуй. - Она скорчила гримасу и сделала жест пальцами, изображавшими нечто совсем крохотное. - Вот такой маленький.

Даже в ее нынешнем состоянии его коллега все равно оста­валась женщиной, а Веллингтон (насколько он имел возмож­ность в этом убедиться) был все-таки мужчиной. Еще в Ан­тарктиде он нашел ее очень красивой, хотя позднее и пробовал списать это впечатление на чувство облегчения, связанное с собственным спасением. Там, в боевой обстановке, она бы­ла сильной, решительной и отважной, но все же в ней чувство­валась странная элегантность. Сегодня ночью не было ника­ких вражеских агентов, никаких взрывов, никаких секретных явок. Сегодня они были только вдвоем.

А теперь она хочет "поцелуй по-быстрому" в качестве за­вершения вечернего выхода в свет вместе с коллегой. Она по­ложительно получает удовольствие, усложняя ему жизнь сна­чала в архиве, а теперь вот в своей спальне.

Но опять же... возможно, она действительно права насчет него. Может быть, ему уже давно пора организовать себе не­большое осложнение. Он быстро огляделся по сторонам, а за­тем снова посмотрел на нее.

Взгляд Веллингтона встретился со взглядом синих глаз Эли­зы, и у него сложилось устойчивое впечатление, что она смо­трит на него оценивающе, как тогда, в Антарктиде, но теперь уже с другими намерениями. В горле у него невообразимо пе­ресохло. Может так быть, что она не настолько пьяна, как это изображает?

Момент был упущен, и Элиза потянулась, словно кошка в лучах пробивающегося через окно полуденного солнца. Вел­лингтон почувствовал, как в процессе этого потягивания ее нога, словно обрадовавшись вновь обретенной свободе, слег­ка приподнялась вверх, коснувшись его бедра, а затем резко упала вниз, как и ее руки. Казалось, она перешла в дремотное состояние.

Но продолжалось это недолго.

- Мне нужно спать на животе.

- Что?! - Если бы она спала, этот крик должен был ее в любом случае разбудить.

- Я никогда не могла удобно устроиться на спине, так что вариантов тут немного: либо вы проводите здесь эту ночь, что­бы мы могли немного пообниматься, либо...

- Все, понял, согласен, - сказал Веллингтон, поднимая ее на ноги.

Она немного покачнулась, и грохот упавшего на пол корсе­та и лифа заставил ее вздрогнуть. Элиза оглядела комнату, по­том снова посмотрела на Букса и нежно потрепала его по щеке.

- Вы-таки здорово поднабрались сегодня, Велли.

После этого она, шатаясь, повернулась лицом к кровати и рухнула, словно срубленный под корень столетний дуб.

"Благодарю тебя, Господи!" - пробормотал про себя Вел­лингтон. Он поднял с пола ее снаряжение и принялся вертеть в руках разрезанный корсаж, пытаясь сообразить, можно ли его как-то починить. "Пустая затея", - горестно подумал он.

На темном паркете отчетливо виднелся силуэт игральной карты. Он поднял ее и поднес к тусклому свету. Дама червей. Еще не успев понять, откуда она могла здесь взяться, он ма­шинально перевернул карту и обнаружил на обратной сторо­не адрес, написанный слишком знакомым ему почерком.

"Вот чертовка! - мысленно выругался он. - Она спрята­ла это от меня!"

Веллингтон уже открыл было рот, чтобы высказать все свои упреки, готовые сорваться с его губ. Но затем остановился, услышав мерное посапывание. Она наконец заснула.

Держа карту в руках, он задумался над тем, где ее спрята­ли. Было удивительно, что карта эта не выпала, несмотря на то, как Браун выставляла напоказ свои формы. Еще раз вздох­нув, он сунул ее в карман сюртука и разгладил лацканы. Вел­лингтон послужил министерству, доставив эту подвыпившую колониалку на ее квартиру. Теперь настал его черед отправ­ляться домой, хотя голова его немного кружилась. Оставалось надеяться, что ему удастся быстро приготовить для себя пор­цию лекарства от похмелья, чтобы завтра утром проснуться в полном здравии.

Однако та злость, которая поднималась волной у него вну­три и теперь уже дошла до точки кипения, тоже действовала на него отрезвляюще.

Он выждал мгновение, глядя на фигуру Браун, раскинув­шуюся лицом вниз на просторной роскошной кровати. Она не двигалась, но он мог слышать ее дыхание. Ровное. Хорошо различимое. С ней все будет хорошо.

Один шаг. Второй. Третий...

- Велли?

"Проклятье, - мысленно прошипел он. - Если мне за­держать дыхание и оставаться абсолютно неподвижным..."

- Не позволяйте той сучке докучать вам.

Он слегка нахмурил лоб.

- Простите?..

- Ну, вы же сами говорили, та шлюха... в таверне... у кото­рой зеленые глаза. Это все было... ее заданием. - Она снова была готова отключиться. Ее пьяный невнятный голос при­глушался постельным бельем, в которое она уткнулась, но сам факт такого усилия с ее стороны крепко удерживал его на ме­сте. Она очень хотела что-то сообщить ему, прежде чем окон­чательно сдаться действию алкоголя. - Это была ее работа. Ничего личного. Вы ценный кадр, Велли. Ценный кадр. Я тог­да поступила правильно. Я поступила... правильно.

Что она хотела этим сказать?

- Очень хорошо, встретимся через несколько часов в ар­хиве. Ровно в восемь. Я приготовлю к этому времени кофе.

- Понимаете? - сказала она; голос ее становился все ти­ше и тише, когда она повторяла снова и снова: - Вы ценный кадр... Ценный кадр... ценный...

- Спите, Элиза. - Веллингтон знал, что она не вспомнит потом этих его слов, но зато их будет помнить он: - Было здо­рово.

Пройдя по шикарной квартире и спустившись по лестнице ее дома, Веллингтон остановился на ступеньках крыльца и не­сколько раз внимательно осмотрел улицу в обоих направле­ниях, пристально вглядываясь во все выходившие на нее пе­реулки. Было очень поздно. Через несколько часов взойдет солнце, и он снова опустится в знакомый полумрак своего ар­хива. Его даже утешало, что на его рабочем месте будет тем­но. Солнечный свет и похмелье никогда не были хорошими компаньонами или хотя бы даже просто добрыми знакомыми. Так что в мирном окружении всего того, что нуждалось в со­ртировке и занесении в каталоги, они вместе с Элизой смогут страдать спокойно.

Уголок игральной карты терся о его грудь, и во рту появилось ощущение горечи. Веллингтон подозревал, что небольшая раз­минка сегодня вечером была своего рода игрой в доверие. Воз­можно, спрятав от него эту улику, Браун устраивала ему про­верку. Элиза убедила себя, что он обязательно пойдет к доктору Саунду и покажет ему эту новую находку. И пока он хранит ее визит в Бедлам в тайне, эта улика гарантирует приемлемые пра­вила поведения. Правила были тут к месту по определенной причине. Может быть, Элизе покажется, что он побежит к на­чальству сплетничать; но, как бы по-детски это ни выглядело, оба они придерживались одной процедуры, и никто не выходил за рамки. Оба соблюдали порядок министерства.

И все же было неприятно. А он уже начал себе нравиться. Немного. Он думал, что начал завоевывать здесь доверие.

Интересно, как она отреагирует, когда заметит отсутствие карты?