Напрягало покровительственное отношение. Я чувствовал себя неуютно, но нельзя же пойти к Леди Кетаки и заявить: "Мне не нравится СПМ и как со мной обращаются!" История проблемного тэфера так и вовсе была лишней. Кажется, я что-то такое читал в учебнике по соцмониторингу. Классический случай - вернее, классическая история, которую рассказывают в соответствующих ситуациях. Вспыльчивый и при этом хороший человек, спасённый спамером от себя самого. Фигура спеца из ТФ особенно годилась: суровые парни в "защитных" полосатых комбо были воплощением прогресса.
"Один на один с планетой, каждый день проявляя мужество, а в тени скромные помощники, поддерживающие там, где бесполезна грубая сила. Да здравствует СПМ! Тьфу, тошнит от пафоса! Может, Туччи просто проверяла меня на знание основ?"
От лежания на травке настрой "вытрясти правду" сменился терпеливо-ленивым "посмотрю, что будет дальше". Да и какой смысл прогнозировать? Месяц назад я был уверен, что остаток дней проведу в лаборатории Проф-Хоффа и никуда не выберусь дальше "Дхавала". Теперь же мир ежедневно вставал с ног на голову. Строить планы - только разочаровываться.
"Интересно, как там "одуванчик"?" - вдруг подумал я. После смерти Джил Косты и расследования по делу Мида сил на то, чтобы отслеживать поклонниц в толпе, уже не оставалось. Они даже перестали сниться. Когда весь день пялишься на чокнутого профессора, не до романтики. Всё-таки у спамеров безумная работа, надо любить её и быть к ней предрасположенным, чтобы спокойно пропускать через себя чужую жизнь…
"Как там Леди Кетаки?" Я не видел её со вторника - с тех пор, как она рассказала мне про Ирвина. Глава Станции перепоручила меня Туччи, буквально передала с рук на руки. Логичный шаг: невозможно освоиться в администрировании без знакомства со вспомогательными службами. Лишь бы это не окончилось окончательным переводом в СПМ! Я не хотел становиться спамером! Только не это!..
Что-то прошуршало справа. Я приподнял голову и заметил чёрно-белый меховой комочек, подпрыгивающий над травой. Размером это нечто было не больше моего кулака, двигалось стремительно и не издавало никаких звуков.
Вдруг комок резко поменял траекторию и приземлился мне на ногу. И тогда я увидел, что это хомяк: довольно крупный и вполне упитанный. Из-за чёрных пятен между ушами и на мордочке казалось, что у него чёлка и борода. Опустившись на задние лапы, зверёк вытащил из-за щеки семечко подсолнуха и ловко разгрыз, бросив шкурки на мою штанину. Потом достал другое семечко.
- Ты камилл или живой? - спросил я его.
На мордочке грызуна появилось выражение, которое можно было интерпретировать как "А ты совсем дурак или ещё не очень?"
Фыркнув, хомяк засунул семечку обратно за щеку, повернулся - и поскакал прочь, смешно подбрасывая толстенькое тельце. Через секунду он исчез.
Я подумал, что надо бы подняться, и только напряг мышцы живота, чтобы сесть, как по мне пробежались. Пара крепких пяток, обутых в спортивные туфли, отметила солнечное сплетение, пах и правое колено. Бац, бац, бац! Впечаталось знатно, аж кости хрустнули, и на какое-то мгновение я перестал дышать. В глазах потемнело - в первую очередь от неожиданности, но и от боли тоже. Следом, не давая опомниться, по этому же маршруту прошёлся второй топотун. Закрепил, так сказать, результат. Весил он ощутимо меньше, но это не особо повлияло на моё самочувствие.
- Ой! Простите!
Я был так ошарашен, что остался лежать, раскрыв рот и беспомощно глотая воздух.
- Где он?! - заорали со стороны смородиновых кустов, и прямо над моим лицом зависла измазанная зелёным белая ребристая подошва.
- Тьюр, стой! Замри! - приказал детский голосок.
Подошва и впрямь замерла, после чего была убрана. Тот, кого назвали "Тьюром", обошёл меня слева.
Я осторожно скосил глаза и только потом осторожно сел, опираясь на руки. Их было четверо - два паренька-подростка в мятых запачканных комбинезонах и двое помладше: девочка (она пробежалась по мне второй) и мальчик (именно он закричал "Стой!"). Тьюр, едва не наступивший мне на голову, тяжело дышал, сжимая кулаки и пристально вглядываясь в травяное поле. От напряжения на его лбу и в уголках рта пролегли глубокие морщины, отчего он выглядел взрослым, даже старичком. Лица предводителя я не видел - он что-то высматривал в том же направлении.
- Всё, упустили… - пробормотал первый топотун, поворачиваясь ко мне.
Узнать его было несложно - азиатский разрез ярко-зелёных глаз, выпирающие скулы, покрытые веснушками, маленький плоский нос, кожа цвета бронзы и светлые вихры - тот самый хулиган, которому Леди Кетаки выговаривала в первый мой день на "Тильде".
Судя по злой усмешке, меня он тоже вспомнил - а я однозначно ассоциировался у него с вражеским миром директоров и учителей. Он меня потоптал - и теперь радовался этому. Случайно же! А как здорово вышло!
- У вас всё хорошо? - участливо спросила девочка, наклонившись надо мной.
У неё было кукольное личико, смуглое, с тонкими чертами, и плотная шапка мелких чёрных кудряшек. Девочка явно разрывалась между желанием продолжить погоню и смущением - ей ещё не приходилось наступать на взрослых (или на андроидов, похожих на взрослых). Трогательный школьный комбо, васильковый в белый горошек, значки второго класса на рукавах и горловой застёжке, фартучек с планкой зооклуба - что связывало эту куколку с записными хулиганами? Я повертел головой, но взрослых не наблюдалось - только камиллы с жужжанием носились над грядками.
- Вам не больно? - не успокаивалась малышка.
- Ему не больно, это робот, - объяснил предводитель.
- Что у вас стряслось? - поинтересовался я, стараясь, чтобы голос звучал официально.
Всё-таки я был секретарём Главы Станции! И он это знал.
- Он не робот, он андроид А-класса, балда! - поправил Тьюр, не обращая внимания на мой вопрос. - У нас в классе есть хрящ, который с ним на одном корабле прилетел.
- И что? - "балда" пожал плечами с деланным равнодушием.
Чем-то он мне напомнил инспектора Хёугэна.
- Он чувствует боль. И стоит немерено. Фьюр, если ты его поломал, ты… - Тьюр замялся.
Я вспомнил, что он тоже был среди провинившихся. Тьюр, Фьюр и ещё трое того же возраста. Представляю, на что они способны впятером!
- Да не поломал я его! - фыркнул Фьюр и снова повернулся к травяному полю.
Я не мог вспомнить его имя, и не было времени копаться в альтере. "Потом посмотрю!"
- Ребята, могу помочь, - я обращался к Тьюру - он казался более вменяемым. - Хотите, попрошу у камиллов? За пару минут отыщется!
Фьюр рассмеялся, пробормотал что-то и махнул рукой. Девочка с надеждой перевела взгляд с него на Тьюра, лицо которого наливалось краской. Мне стало неуютно - я не мог сообразить, почему они так реагируют.
- "Люди для людей", - процитировал Фьюр, не оборачиваясь. - Обойдёмся без роботов, да?
- А где теперь Билли? - девочка шмыгнула носом. - Он опять удрал? У-у-у-у! Меня точно из клуба исключат!
- Поймаем, Юки, не реви, - младший мальчик подошёл к ней, обнял за плечи, и тогда я осознал, что они похожи, как два семечка. - Только не плачь!
Тьюр встал между мной и близнецами. Он уже успокоился, только нижняя губа подрагивала.
- Я знаю, где он! - воскликнул предводитель - и зашагал по траве в сторону следующего блока оранжерей. - За мной! Живо!
Команда послушно потянулась следом: сначала младшие (брат вёл сестру за собой, крепко держа за руку), замыкал Тьюр. Через несколько метров девочка повернула голову, как будто хотела оглянуться, и я помахал ей рукой. Но она не завершила жест. Она не хотела смотреть на меня и тем более разговаривать.
Лучше бы это был тэфер - вспыльчивый, резкий и грубый, ломающий кости голыми руками и взрывающийся по поводу и без. Мне ещё никогда не было так больно.
Ультрамариновый с серым
План директора Юсупова не отличался изобретательностью: до обеда оставалось десять минут, а он продолжал возиться с помидорчиками. Между тем мой желудок, привыкший к распорядку, начал требовать заправки. Но не успел я взгрустнуть, как появился Улле Гольц. В правой руке он нёс термос с бульоном, в левой - упаковку сэндвичей, на физиономии его сияла хитрая ухмылка. Передав мне продукты, спамер вытянулся рядом и начал тихонько хихикать.
Если не знать, что он из Соцмониторинга, можно было легко подумать, что это больной сбежал с прогулки. Интересно, спамеры часто травмируются на работе? Или умение находить иронию в происходящем - единственный способ сохранить здравый рассудок? Осада директора биофабрики, снабжение продовольствием, засады… Игры для взрослых. И, наверное, единственная альтернатива насилию. Было много других - более простых и быстрых - способов вытянуть нужные ответы из Папы Сима, вот только плата оставалась несоизмеримо высокой.
- Спасибо, - я положил сэндвичи в траву и постарался установить термос так, чтобы он не перевернулся.
Стоило мне вспомнить "Ему не больно, это робот", как аппетит улетучился. Есть не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Сколько бы я ни напоминал себе, что задиристые мальчишки, переживающие колючий возраст, отыгрывались на мне за учителей и воспитателей, почему-то именно эти слова ранили сильнее всего. И ещё девочка, которая сначала обращалась со мной как с взрослым, а потом даже не смотрела в мою сторону.
Пусть стотридцатипятилетний шахтёр-журналист твердит про мою "человечность" - пока школьники обладают формальным правом игнорировать меня (и отключать), можно не тешиться иллюзией стопроцентной схожести.
Альтер проиграл коротенькую мелодию на мотив детсадовской песенки про большую тарелку. "Влезает ровно столько, сколько сможешь съесть!.." Ага! "Всё, что ты можешь прожевать, сможешь и проглотить", - знакомая логика.
В который раз я подумал, что надо бы поменять настройки. И снова засомневался: а вдруг песенку установила Леди Кетаки лично? И не просто так? Тогда я могу её огорчить… Наверное. А может быть, она ждёт, что я поменяю? Она же тоже немножко спамер!
- Рррры!
Из-за подсолнечника выбежал человеческий ребёнок - года четыре, рыжеволосый, с двумя смешными хвостиками, в пятнисто-полосатом комбинезончике. Подпрыгнув, он приземлился на груди спамера - и вцепился ему в горло руками и зубами. Улле запрокинул голову, вывалил язык, захрипел. Ребёнок радостно взвизгнул и с энтузиазмом переключился на ухо.
- Рррры! Рррры!
- Соня, не надо кушать папу! - голос Дейзи раздавался со стороны центральных дорожек. - Пошли обедать!
Улле подхватил дочку поперёк туловища, прыжком поднялся на ноги - и понёсся напролом через кусты. Я оглянулся и увидел, что он держит Соню над головой, а она изображает то ли птичку, то ли самолёт, восторженно порыкивая.
"Он вышел", - проснулся трансфер в моём ухе. - "Идёт к тебе. Осторожно!"
- Это ты меня ждёшь? - Симон Юсупов навис надо мной, словно гора.
Сконфуженная гора. Похоже, решимость, заставившая его выйти ко мне, закончилась сразу же, как только наши взгляды пересеклись. Он пожевал нижнюю губу, шмыгнул носом, смущённо откашлялся.
- Может, пообедаем вместе? - я поднял термос и сэндвичи.
- Нет, нет, не сейчас, потом… - пробормотал он, повернулся - и, приглашающее махнув рукой, зашагал прочь.
Я поспешил следом, но нагнал его только перед входом в центральный офис: шаг у директора Юсупова был широкий. При его габаритах это пугало - я даже ощутил что-то вроде притяжения. Наверное, так себя чувствуют метеориты, когда приближаются по касательной к большим планетам: вот-вот утянет на орбиту. Два с лишним метра вверх, полтора вширь - Симон Юсупов был самым массивным человеком, которого мне приходилось видеть. Снимки не передавали полного впечатления. Толстые руки и ноги, большая голова, живот бочонком - настоящий великан!
Блок, куда мы пришли, соединял основной комплекс биофабрики со вспомогательными лабораториями и основной лабораторной зоной В5 - той её частью, которая специализировалась на проверке продуктов. Сад ежедневно производил больше ста процентов необходимого питания и биоматериалов для лабораторий. После консервации излишки отсылали на Тильду и шахтёрские подстанции, которые напрямую зависели от поставок и не могли рисковать. На отправку грузовых платформ влияли многие факторы - жуткие истории с нехваткой продовольствия были у всех на слуху…
"Ну, ты-то с голоду не умрёшь!" - успокоил я себя и крепче сжал термос.
Первая половина обеда была в самом разгаре, и я ожидал увидеть работников утренней смены, готовящихся к передаче дел "дневным" камрадам. Однако в центральном офисе царила тревожная атмосфера, часть кабинетов была опечатана, а в остальных расположились совсем не те цвета, которые должны были там быть.
Если я чувствовал, что что-то не так, каково же было Папе Симу! Когда он шёл по коридору, его шаги эхом отдавались под потолком, и раздражение явственно перерастало в гнев. Профэксперты в ультрамариново-серых комбо, словно волны, разбегались в разные стороны. Их было неестественно много - Экспертно-Координаторская служба Восточного сектора пригласила себе в помощь коллег со всей станции. Дело Просперо Мида вели на всех уровнях, и если спамеры копались в "душе" покойного, ЭКСы занимались "телом". Заместитель директора - ответственная должность, а репутации как таковой у Мида уже не было. Если он нарушил элементарные законы общества, что мешало ему напортачить в работе?
Насколько я знал, пока что обнаружили очевидное - скрытые прогулы и "неформатное использование ресурсов". Этим заковыристым термином обозначили оборудование и материал, которые Мид применил для изготовления своих инструментов. И он продемонстрировал изрядное мастерство, достаточно вспомнить "маяк" для создания помех в системе видеонаблюдения и пневматический "кол" (каждый раз, когда я вспоминал это орудие, у меня внутри всё холодело). А ещё он произвёл - втайне от всех (или почти от всех) - комбинезон, способный менять цвета. Не самые неожиданные таланты для человека его опыта и квалификации, однако впечатляло.
После таких открытий ЭКСы начали прямо-таки роиться вокруг биофабрики. Им предстояло проверить всё, чем занимался Мид, и заодно выявить возможные нарушения, утечки и тайники. Профэксперты лучше, чем Отдел Безопасности, умели искать скрытые и скрываемые изъяны. Собственно, в этом и состояли их обязанности. Но в отличие от спамеров, они не были закрытой службой, требующей специального образования. Напротив, поработать там было честью - кандидатуры утверждали голосованием, что позволяло компенсировать ожидаемый негатив со стороны проверяемых.
Тем не менее тотальное перетряхивание отчётов за четырёхлетний период - это чересчур. ЭКСов приглашали тогда, когда последствия совершённых ошибок были очевидны. Теперь же каждый сотрудник биофабрики оставался под подозрением. Хотя официально преступником был только Мид (и кто-то ещё, но об этом решили молчать до поры до времени), пока дело не будет закрыто, каждый мог быть признан нарушителем.
Трудно спокойно работать под такой "тенью". Это пытка - каждый день ждать результатов, по итогам которых кто-то из своих будет обвинён.
Топоча, словно стадо слонов, Папа Сим добрался до своего логова, распахнул дверь - и недоумённо оглянулся на меня. А я был бы рад войти, да ноги не слушались. Стенд, висящий напротив директорского кабинета, ввёл меня в состояние ступора. Я едва не выронил свой обед и на какое-то время забыл, зачем явился в Сад и что мне нужно от Папы Сима.
Стенд был оформлен к несостоявшемуся юбилею Просперо Мида. Ему должно было исполниться шестьдесят, и профсоюз подготовил что-то вроде ретроспективы карьерных достижений. Получилось красиво: золотистые пчелиные соты, где каждая ячейка, реагирующая на направление и силу взгляда, содержала тот или иной знаменательный факт биографии.
Дело Мида я изучил досконально и сюрпризов не ожидал. А вот технология была любопытной - раньше я только читал о ней и первый раз столкнулся в реальности. Уловив направление моего взгляда, "восковой" шестиугольник раскрывался, оттуда показывалась пчелиная голова, шевелящая усиками, а потом галерея снимков и записей заполняла весь стенд. Но стоило на секунду скосить глаза, как соты закрывались, утягивая содержимое.
Когда-то gaze-switch планировали использовать в образовании и вообще для управления повседневными приборами, но медики и терапевты объявили его "костылями для здоровых". Теперь эту технологию применяли лишь в узких областях - для общения с паралитиками, в робототехнике да ещё в музеях. И на информационно-развлекательных стендах.
"А ведь кто-то же программировал эту штуку! - подумал я. - Собирал информацию, отбирал нужное, настраивал… Просто чтобы получилось хорошо. Мида никто не любил, но это не значит, что его не следовало уважать. Решили сделать ему, да и себе, такой вот подарок. Сделали. Повесили. А он… И уже никто не захотел прикасаться, иметь хоть какое-то отношение к бывшему заместителю директора. Решили: пусть ЭКСы снимают. Теперь это их забота".
Карьера у покойного профессора была довольно стандартной. Начиналось всё, как водится, с успехов на школьных олимпиадах. Мид был классическим "золотым мальчиком", одарённым и амбициозным. Быстро обогнал ровесников. Ещё в университете обратил на себя внимание научного сообщества. Многого достиг: и своя лаборатория была, и несколько крупных проектов, названных его именем. Последняя победа - окончательная расшифровка химического языка муравьиных. Она состоялась пятнадцать лет назад. Но поразило меня не это.
Если бы вдруг выяснилось, что Мид был знаком с Проф-Хоффом, я бы не удивился. Всё-таки они считались лидерами своих областей, хотя одному повезло больше, чем другому.
Если бы он пересекался с кем-нибудь из сертификационной комиссии, например с профессором Нандой, это было бы "символично", но не более того.
Даже если бы я увидел Главу Станции или Вильму Туччи в их студенческие годы… Но сделанное мною "открытие" было гораздо серьёзнее.
В 163 году, когда свежеиспечённому академику и ведущему специалисту в области инсектных суперорганизмов Просперо Миду было тридцать два, он участвовал в неком проекте, никак не обозначенном. Просто важное событие, маркированное соответствующим образом. Что примечательно, участвовал в качестве независимого консультанта - в его стандартной биографии этому событию уделили пару слов в длинном списке других консультаций, и при прочтении я никак не отметил этот рядовой, в общем-то, факт.
Мид даже не попал на официальные фотографии с этого мероприятия, но лица других я узнал, а сопоставив даты, легко сообразил, что это был за проект. Там разрабатывали информационную сеть нового типа - специально для 14-й модели андроидов Б-класса. Именно эта модель, после десяти лет испытаний, стала базовой. Никто и предположить не мог, что сеть будет уязвима для внедрения новых - античеловеческих - правил…
Громкий кашель директора Юсупова вырвал меня из оцепенения. Взглянув в последний раз на стенд, я постарался переключиться на свои основные обязанности. Получилось не сразу.