- Скажу вам, как на исповеди, друзья мои, я не держу зла на того, кто нанес мне эту рану, - Седрик приподнял перевязанную руку, - ибо его раны куда страшнее моих! Я уверен, что на преступный путь его толкнуло отчаянье и безысходность, и если его поймают и предадут суду, я буду выступать в его защиту! Все мы, друзья мои, в огромном, многовековом долгу перед этими несчастными! Еще со времен "огораживания", когда было уничтожено общинное землевладение и крестьянские земли передались под пастбища для овец. Как сказал тогда Томас Мор, овцы стали пожирать людей! Сотни тысяч обездоленных крестьян устремились в столицу, в большие города, но что их там встретило? "Кровавое законодательство" - законы, принятые против обедневших крестьян, карающие нищих за нищету. Бродягу только за то, что он бродяга, могли арестовать, повесить или выслать в Австралию. Вот эти самые законы против нищих и бродяг в шестнадцатом веке и положили начало тому ужаснейшему, отвратительнейшему явлению, которое у нас процветает до сих пор и именуется чинно - "работный дом".
Джеймс почувствовал, как у него сводит скулы. Густая демагогия кузена ощущалась физически, заглушая собой запахи духов, табака, свежей краски и даже неповторимый запах предметов, привезенных с другого края света.
Элизабет слушала Спенсера с самым серьезным выражением.
- Позор! - воскликнул Седрик так громко, что на их группу начали оборачиваться и другие гости. - Эти работные дома, эти так называемые приюты, куда нуждающихся помещают насильно, они больше похожи на тюрьмы, не правда ли? Впрочем, нет, в тюрьме заключенных не заставляют работать с утра до ночи и из тюрьмы когда-то можно выйти на свободу. Из работного дома выход один - на кладбище. Устройство работных домов позволяет чиновникам ловко отчитаться перед парламентом о помощи неимущим, при том сэкономить на почти бесплатном труде и еще "решить проблему" с сиротскими приютами. Те же, кто непосредственно управляет работными домами, умудряются еще и грабить тех, кто оказался на самой низкой ступени общества! Да, управляющие объедают голодных и продают продукты на сторону. Не говоря уже о безжалостных надсмотрщиках, детском разврате, холоде и грязи! К людям относятся, как к рабочему скоту. Система построена так, что, хотя все обитатели работных домов работают практически бесплатно, они считаются в постоянном долгу за заботу государства о себе. Расплатиться они не могут и остаются пленниками работных домов до конца жизни. Из них там пьют кровь!!!
Последнюю фразу Седрик буквально выкрикнул, слова взметнулись к высокому потолку, зазвенели о стеклянные витрины.
Джеймс невежливо протолкался сквозь слушателей и подошел к Седрику с самым дружелюбным видом:
- Вот ты где, дорогой кузен! Тебе бы стоило сегодня побыть дома и поберечь своё здоровье.
- Глупости, - Седрик беспечно отмахнулся, перевязанной рукой! - Я не могу отсиживаться дома, когда творятся такие дела.
- Сэр Спенсер всё верно говорит! - воскликнул оказавшийся тут же аспирант Алекс Джонс. - А Вы, сэр Леонидас, исполните обещание устроить мне выступление в парламента? После того, что сделал профессор Адамас, наш договор в силе?
- Разумеется, в силе, - рассеяно ответил Джеймс. Джонса надо обязательно привести в парламент, там от таких как он гораздо меньше проблем, чем на улице. Пусть развлекает праздную публику.
Но что он сейчас сказал про Адамаса?…
- Послушай, Седрик, - Джеймс схватил кузена за локоть здоровой руки и притянул к себе, пожалуй, даже чересчур близко. От Спенсера привычно несло выпивкой. А ведь раньше, до изгнания, он так много не пил. - Прекрати этот балаган.
Седрик легко поймал его пылающий праведным гневом взгляд, и нагло ухмыльнулся:
- Это не балаган, - прошептал он почти в самое ухо Джеймса, подавшись вперед, - это цирк уродов. Не хватает только бородатой женщины.
Лорд Леонидас отпрянул, его лицо само собой приняло отчужденно-равнодушное выражение. Сейчас ему остается самое правильное - держаться от Седрика подальше.
- Приятного вечера, - спокойно произнес Джеймс, взял за руку Элизабет и отвел её в сторону, - ты видела мистера Мейси?
- Да, он там, - она кивнула в сторону соседнего зала и тут же побледнела, - что ты будешь…
- Просто поговорю, - Джеймс спокойно улыбнулся и направился в указанном направлении.
Позади опять послышался голос Седрика:
- Так, о чем мы говорили, друзья мои? Ах, да, кровь…
Глава 25. Профессоры
Выставка, посвященная Родезии, имела большой успех. Экспонаты рассказывали о природных богатствах, народных ремеслах и промышленных возможностях новой колонии. Тут же выставлялась коллекция африканских редкостей, ранее принадлежащая бывшему хедгенарскому президенту Крэгеру. Гости высших классов и приглашенные Элизабет рабочие чинно ходили по залам Королевского географического общества и осматривали витрины. Веселая и беспечная публика. Они даже не подозревают, что может им грозить в их великом городе! Впрочем, возможно, некоторые и подозревают. Джеймс невольно вглядывался в знакомые и незнакомые лица, и задумывался, кто из них догадывается о существовании "детей Лилит"? А кто знает наверняка?
Проходя, по залам в поисках мистера Мейси, Джеймс заметил Сэмюеля Родса, как всегда весёлого и в окружении большой компании. Мистер Родс, похоже, считал эту выставку, как и всё связанное с Родезией, лично своей заслугой.
Наконец один из служащих указал Джеймсу на невысокого моложавого джентльмена, стоящего у витрины с пестрыми масками.
- Профессор Мейси, моё почтение, - светски поздоровался Джеймс, - великолепная выставка, не правда ли! - вышло довольно бестактно, ведь их даже не представили друг другу. Но у Джеймса не было времени на неспешный атлантийский этикет.
- Да, моё почтение… - механически ответил ученый и прищурился. Похоже, он не доверял своему зрению, - милорд Леонидас, если я не ошибаюсь? Я видел Вас на недавнем приёме у сэра Голди.
- Да, верно, - кивнул Джеймс. Сам он учёного не помни, но это было не так важно, - не удивительно, ведь Вы добрый друг сэра Голди. Насколько я знаю, вы вместе работали над этой выставкой?
- Что Вы, я лишь немного помогал с описью, - поспешно отмахнулся тот, - всю работу проделали сэр Голди и леди Элизабет со своими подругами!
- О, ведь сэр Голди и сам знаток африканской темы. Он всё-таки бывший губернатор Нигерии. Собственно, это название он и придумал.
- Да, - ученый мелко кивнул. Чувствовалось, что неожиданный разговор его смущает, но возможно, это обычная, свойственная всем ангризи, неловкость в общении с незнакомцами.
- Скажу прямо, - Джеймс решил, что пора приступить к делу. И пошел в лобовую атаку, - у меня к Вам дело, не связанное с сегодняшней выставкой. Вы, насколько я знаю, специалист по аборигенам Северной Америки? Иногда там бываете?
- Да…
- И Вы были знакомы с мистером Карлом Кинзманом, владельцем антикварного магазина "Три кита"? Некоторое время назад он просил Вас доставить для него кое-какие предметы культового назначения с Североамериканского континента? Верно? - Джеймс ткнул наобум, но почти не сомневался, что угадает.
И, похоже, угадал.
Мистер Мейси ощутимо вздрогнул и заморгал:
- Но ведь он… Вы… Зачем Вам…
- Мистер Кинзман пропал без вести неделю назад. Мой комитет ведет своё расследование, - сухо ответил лорд, - из наших источников мне стало известно, что у Вас были некие дела с Кинзманом.
- Да. У нас были дела, - ученый всё-таки взял себя в руки и начал говорить более связно. - Давайте отойдем в сторонку, здесь слишком шумно.
Они прошли в боковую галерею, где уже не было экспонатов, и гости туда не заглядывали.
- Да, я давно изучаю североамериканских индейцев, - заговорил Мейси, переведя дыхание, - и да, я несколько раз плавал в наши бывшие Североамериканские колонии и в Канаду, посещал там индейские резервации. Точнее, то, что от них еще осталось, - ученый нервно мотнул головой, - ведь за последние пару столетий коренное население там сократилось с трех-четырёх миллионов до двухсот тысяч!
- И Вы привозили оттуда…
- Я привез для мистера Кинзмана ритуальный нож и несколько шаманских амулетов, защищающих от злых духов.
- Это было больше полугода назад?
- Да. И с тех пор он ко мне не обращался!
- Ясно, - кивнул Джеймс, не сводя с профессора пристальный взгляд. Тот тщетно пытался скрыть своё волнение. - Он был доволен тем, что Вы привезли?
- Да… И нет. Он сказал, что если я снова отправлюсь в экспедицию, привезти ему еще что-нибудь в таком роде, что-нибудь по-настоящему редкое и древнее, - Мейси, казалось, не знал, куда деть руки, - и, между прочим, я заплатил за те вещи хорошую цену, даже больше, чем они на самом деле стоили. Я никогда не стал бы обманывать индейцев! - он перестал теребить свои пуговицы и патетически вскинул ладони. - В Канаде, например, наши торговцы очень выгодно обменивали пушнину на огнестрельное оружие. За одно ружье брали столько бобровых шкурок, сколько входило в стопку, сложенную на высоту этого ружья. Позднее оружейные фирмы в Атлантии стали изготовлять ружья с удлиненными стволами. А эти шкурки стоили в Лондониуме дороже ста новых ружей!
- Какое это имеет отношение к Кинзману? - перебил Джеймс. - Он что, торговал еще и пушниной? Или оружием?
- Нет, ничем таким он не торговал! - выпалил Мейси и еще больше смутился. - Мы с ним просто разговаривали об этом… И о моей научной работе.
- Значит, Вы были хорошо с ним знакомы? Можно назвать вас друзьями?
- Э… Не совсем, - замялся тот, отводя взгляд. И вдруг опять зачастил, словно боясь, что собеседник его оборвет на полуслове: - мистер Кинзман просто интересовался моими исследованиями, я рассказывал ему о бедственном положении коренных жителей. Ведь их не только сгоняли с исконных земель, обрекая на голод, просто расстреливали или дарили зараженные оспой одеяла! Их еще и намеренно ожесточали. Например, скальпирование было у них редким военным обычаем, но наши колонисты исказили всё до неузнаваемости. В восемнадцатом веке атлантийской администрацией было введено вознаграждение за скальпы, примерно сорок фунтов за скальп француза или индейца из племени, воевавшего на стороне французов. А после восстания североамериканских колоний наше правительство призвало индейцев выступать против американцев и снабжало их оружием.
- Мистера Кинзмана всё это интересовало?
- Да, да!
- Вероятно, он упоминал о столь же нелегкой участи аборигенов Тасмании? - беспечно предположил Джеймс.
Мейси опять стушевался:
- Да, кажется, упоминал…
- А Вы сами не были в Тасмании?
- Нет…
- А кто-нибудь из Ваших знакомых там бывал, скажем, недавно или лет двадцать пять назад?
- Нет! - выпалил тот. - Я никого не знаю!
Ученый совсем не умел врать. Но как заставить его сказать правду? И насколько предполагаемая правда может касаться сэра Голди?
- Вероятно, если он так интересовался Вашей работой, то мог общаться и с другими учеными, - мягко предположил Джеймс, - или с кем-то из Географического общества?
Мистер Мейси приоткрыл рот, чтобы что-то сказать, но осекся, неловко вздохнул и закашлялся.
- А сэр Голди не упоминал о нем? - также мягко спросил Джеймс. Ему хотелось отбросить проклятую вежливость, схватить почтенного профессора за отвороты пиджака и хорошенько встряхнуть.
Тот лишь мотнул головой, судорожно вздыхая. Джеймс тоже сделал глубокий вдох, стараясь подавить раздражение.
- Он знал о них, - вдруг произнес ученый. Слова прозвучали за один выдох, почти слитно и очень тихо.
Но Джеймс расслышал.
- О детях Лилит? О вампирах?
- Да.
- Он рассказывал Вам?
- Нет… Не много. Он говорил только, что их нужно уничтожить, - руки мистера Мейси задрожали и он попытался спрятать их в карманы пиджака, - уничтожить, во что бы то ни стало, иначе они погубят всех!
- Вы знаете, кто им покровительствует?
- Нет, нет, я больше ничего не знаю!
- А сэр Голди…
- Нет, он здесь вовсе ни причем! - ученый перестал прятать руки и замахал ими перед собой. - Он про них ничего не знает!
- Но тогда…
- Джентльмены, - спокойный, приветливый голос заставил вздрогнуть и замолчать их обоих.
Оглянувшись, они заметили благовидного господина средних лет с аккуратными седыми усами.
- Ч-чем можем быть полезны? - выдавил мистер Мейси. Он не знал, кто был перед ними, а вот Джеймс мгновенно вспомнил любезнейшего мистера Смита.
- Мистер Мейси, Вас, кажется, спрашивает сэр Голди, - улыбнулся агент Тайной службы.
- Да? - вздрогнул тот. - Да, да. До свидания, - и, неуклюже кивнув Джеймсу, поспешил ретироваться.
Выражение лица мистера Смита оставалось вежливо-благожелательным. Но светлые глаза излучали холод. Так иногда смотрят строгие преподаватели колледжа, и хочется немедленно начать оправдываться, даже если ни в чем не виноват. Но Джеймс как раз был виноват.
- Мистер Смит, добрый день, - начал лорд, как можно более непринужденно, - сожалею, что дело с профессором Адамасом всё еще не завершено. Я намереваюсь поговорить с ним еще раз, более серьезно…
- Куда уж серьезнее? - с легкой язвительностью усмехнулся агент. - Вы и так произвели на него сильное впечатление.
- Простите?…
- Как, Вы разве не слышали? - агент приподняв свои выразительные брови. - Ах да, эту новость немного затмило происшествие в Вашем доме. Так вот, профессор Адамас еще вчера подал в отставку.
- В… отставку? - Джеймс не мог скрыть своего удивления, да и не пытался.
- Да, в отставку, - терпеливо повторил Смит, - со всех постов: с поста ректора и с поста председателя Союза алхимиков. Если не секрет, чем Вы его так напугали?
Джеймс рассеянно мотнул головой. От профессора он мог ожидать чего угодно, но не бегства с поля боя. Лорд Леонидас всегда считал ректора Адамаса абсолютным упрямцем, достойным противником для адмирала Дишера! И теперь Джеймс просто не знал, как отнестись к такой новости. Чья это победа, а чей провал?
- Я ничего особенного ему не говорил, - пробормотал Джеймс, - только то, что Вы просили передать. А он попросил передать, чтобы Вы отправлялись к морскому черту.
- Понимаю, - спокойно усмехнулся агент, - что ж, наверное это даже правильно, ему давно пора на заслуженный отдых.
- А как же вещества…
- Мы закупим их по другому каналу, об этом не беспокойтесь, - холод в глазах агента сменился снисходительной насмешкой, - лично я Вас ни в чем не виню. Возможно, Вас обвинит премьер, если пожелает. Советую присмотреться к новому председателю Союза алхимиков, когда его изберут.
- Благодарю, - процедил Джеймс, глядя в сторону. У профессора Адамаса просто удивительный талант делать ему пакости.
- Что же касается Ваших вопросов, - небрежно заметил мистер Смит.
Джеймс вздрогнул и уставился на агента, как ребенок, которому пообещали конфету после выговора.
- Касательно мистера Карла Кинзмана, - продолжил тот, - я вправе сообщить только, что не все его торговые сделки были честными.
Джеймс слушал, затаив дыхание.
- Он ввозил в Атлантию некоторые культурные ценности, минуя таможню, налоговый департамент и еще кое-какие почтенные организации.
- Но для кого…
- Вот тут-то и загвоздка, - агент развел руками, как-бы извиняясь, - среди его покупателей были весьма уважаемые лица. Так что позвольте дать Вам еще один совет, закрывайте это дело.
Джеймс оглушённо молчал. А почему, он собственно, ожидал чего-то другого?
- Скажите только, - проговорил он безвыразительно, - сэр Голди имеет к этому делу какое-то отношение?
- Увы, я не имею права называть какие бы то ни было имена, - агент от сожаления опять развел руками, - как и отрицать. Впрочем, я и не уточнял, кто именно вел с ним дела. Что до финансового инспектора Ренаты Лайтвуд…
Джеймс вздрогнул еще раз и судорожно вздохнул.
- Она чиста перед законом. Происходит из среднего класса, закончила женский колледж с отличием, - далее он пересказал то, что рассказывала Джеймсу сама мисс Лайтвуд. И ничего больше.
- Спасибо, - произнес лорд, медленно проходя мимо агента, - Вы мне очень помогли.
Теперь ему нужно вернуться в зал выставки, найти Элизабет и что-нибудь ей соврать.
Глава 26. Синематографист
Торжественный ужин в честь открытия родезианской выставки прошел на удивление спокойно. Помолвка герцога Мальборо и леди Голди красиво увенчала вечер и вызвала всеобщее умиление.
Джеймс старательно заверил Элизабет, что её отец не имеет никакого отношения к делу антиквара Кинзмана. И она, кажется, поверила. Они оба очень хотят поверить.
"Дорогой" кузен Спенсер вел себя безукоризненно, как положено страдальцу-проповеднику.
Домой Седрик явился очень поздно, а на следующий день сбежал очень рано, Джеймс даже не успел ничего ему сказать.
Но зато в это мрачное утро лорд Леонидас получил новый сюрприз. Так как Огденс более не может исполнять свои обязанности, Джеймс сам отправился проверять, нет ли нового послания от анонимного "друга". Никаких писем не было. Зато у парадной двери лежал какой-то длинный сверток. Джеймс опустился на колени и прямо там, на мокром крыльце, развернул сверток. В слоях ткани и бумаги оказался клинок темного металла с довольно простой рукояткой, украшенной лишь мелкими рунами. Тот самый, древний эрландский меч, который хранился в их семье еще со времен первого графа Ди, и который Джеймс отдал Кинзману в обмен на ту вещь. И который исчез вместе с Кинзманом и той вещью. И вот теперь он вернулся. Но без Кинзмана и той вещи.
Но с запиской. Джеймс дрожащими руками развернул приложенный к мечу листок. Каким-то странным, невероятно кривым почерком было выведено: "Меч Нуадо. Нуадо - верховный эрландский бог войны, покровитель воинов. Меч в нужных руках убьет вампиров. Отдай его друзьям, когда попросят".
Джеймс аккуратно завернул меч и поднялся в кабинет. Положил его в сейф, рядом с тем, хиндийским. Потом выдвинул ящик стола, где хранились три анонимных письма. Но писем там уже не было.