- Да, о Кинзмане, - Ротбарт неторопливо отпил вина, - жаль его, хороший был человек и надёжный партнер. Он просил меня доставать для мистера Ди вещи из Бареи, у меня там обширные связи.
- Что, какие-нибудь ножи?
- Нет, не совсем. Один раз он поинтересовался, не могу ли я достать меч князя Владимира, но, насколько я знаю, такого артефакта не существует. А в остальном, мистер Ди возлагал надежды на предметы из барейской ортодоксальной церкви - старинные иконы, частицы мощей, реликвии святых. Но, надо признать, ничего по-настоящему ценного мне достать не удалось, при всех моих возможностях. Барейская таможня, конечно, не бог весть что, но она всё же есть…
- Это такая существенная помеха для Вас? - не сдержал язвительности Джеймс. Он уже почти не сомневался. Но если барон Ротбарт именно тот, именно то, что Джеймс подозревает, как теперь вести себя? Что говорить?
- Да, если хотите знать, я не какой-то там мелкий жулик, - с достоинством покачал головой Альберт, - кроме того, я не люблю вступать в заведомо невыгодные предприятия.
- Заведомо?…
- Кстати сказать, что касается этой удивительной Бареи, - Ротбарт энергично, словно дирижёр, взмахнул вилкой, - Барея, Барея… Сухопутный океан. Ах, как вам трудно жить, когда с ней никто не воюет. Вопрос с закупками алхимических веществ я уладил, можете об этом не беспокоиться.
- Рад слышать, - быстро ответил Джеймс. Вот как раз судьба барейских революционеров беспокоила лорда меньше всего.
- Я же, разумеется, всё и оплатил, - скромно добавил тот, - ни пенни из королевской казны потрачено не было. Вот видите, какой я добрый подданный Короны? А Вы меня, кажется, в чем-то подозреваете.
- А Вы, кажется, советуете мне заключить выгодную сделку с чудовищами, которые угрожают той самой Короне, - хмыкнул Джеймс, - стоит ли при этом обижаться на мою подозрительность?
Барон опять ненадолго задумался, глядя в свою тарелку, потом очень спокойно и неторопливо произнес:
- Большинство несчастий, происходящих с людьми, случается из-за неверного суждения о ценности вещей. С чего Вы вообще взяли, что они угрожают королеве?
- Ну, Вы-то, должно быть, знаете их лучше, - огрызнулся Джеймс. Изначально об угрозе королеве сказал Уил. Но чего же еще ожидать от вампиров?!
- Представьте себе, знаю, - кивнул Ротбарт и принялся жевать очередной кусок.
Джеймс поморщился, не скрывая своего презрения. И очень спокойно, четко произнес:
- То есть, это Вы.
- Что - я? - переспросил барон, пригубляя вино.
- Вы - их покровитель. Не зря же о Лилит больше всего написано именно еврейскими каббалистами…
- Я?! - Ротбарт уставился на него с таким искренним изумлением, какое только и бывает у величайших мошенников. - С чего Вы взяли? Не все евреи разбираются в каббале, поверьте. Разумеется, это не я, куда мне… Моё семейство вынуждено оказывать протекцию несоизмеримо меньшей нечисти. Самый значительный подопечный был у нас еще накануне Крымской войны. Алекс Герцель его звали, вряд ли Вы помните… Барейский дворянин по происхождению, борец за свободу по призванию. Писатель. В те годы император Бареи призывал всех своих подданных вернуться из охваченной революцией Европы. Герцель отказался. Тогда Николай I решил склонить своего мятежного подданного к послушанию, используя самое болезненное место для просвещенного человека - финансы. Частная собственность в Борее неприкосновенна, чем, естественно, пользовались революционеры, борясь с самодержавием и одновременно получая от него же дивиденды. И вот, представьте себе такой произвол, на имущество сего талантливого публициста в Барее накладывается арест. Больше года он просто скрывался, барейская миссия в Лютеции не могла его найти. Наконец, консул в Ницце передал ему царский приказ о возвращении. Уже через три дня наш друг даёт решительный письменный отказ. Но жизнь во Франции не дешевая, а работать, словно какой-то простолюдин, не пристало дворянину и литератору! Только Герцель к тому моменту уже не беспокоился за судьбу своих капиталов.
Зная, что его имущество арестовано, он отправился не куда-нибудь, а к моему французскому дядюшке, ныне покойному. И попросту обманул его, всучив билеты московской сохранной казны, на которые был наложен арест. Дядюшка выплатил деньги, а потом в свою очередь потребовал оплаты билетов у барейского контрагента. Тот ответил, что этого сделать не может, по независящим от него причинам.
Но вместо того, чтобы потребовать деньги назад у пройдохи Герцеля, барон Ротбарт пригрозил Барейской Империи бойкотом со стороны главных европейских банков! Вообразите себе, милорд, дядюшка потребовал у своего барейского партнера получить аудиенции у министра иностранных дел и министра финансов и заявить, что он, Ротбарт, советует очень подумать о последствиях отказа, особенно в то время, когда барейское правительство желает получить через него новый заем. В итоге ортодоксальный всебарейский самодержец выплатил нашему семейству все причитающиеся суммы, даже с процентами и процентами на проценты.
- О-очень интересная история, - протянул Джеймс, откинувшись на спинку стула и всем своим видом выражая противоположное впечатление, - и какова мораль?
- Во-первых, - терпеливо продолжил барон, - сила сконцентрированного капитала является столь же реальной и материальной, как и сила организованной армии. Расписка порой страшнее пистолета. Во-вторых, как по-Вашему, кто для банкира Ротбарта важнее - Барейская Империя или один вкладчик средней руки, да еще и склонный к жульничеству?
Джеймс равнодушно пожал плечами:
- Могу только предположить, что это был не совсем обычный вкладчик.
- Верно мыслите, милорд, не совсем обычный, - кивнул барон, довольный его сообразительностью, - а необычность его заключалась в том, что накануне к моему дядюшке в Лютеции пришел некий джентльмен и очень попросил позаботиться о месье Герцеле, так как месье Герцель - человек чрезвычайно талантливый. Нельзя, чтобы сей талант погиб, как говорится, под грязным сапогом самодержавия. И дядюшка не смог остаться равнодушным, мы, Ротбарты, умеет ценить таланты. А вскоре Герцель переехал в Лондониум, уже под попечение моего отца, и здесь-то он проявил свой талант во всём блеске, честно отработал нашу помощь. Во время Крымской войны выпускал журнал на двух языках, писал ярко, хлестко. "Барею охватил сифилис патриотизма!" и всё в таком духе.
Джеймс почувствовал, что теряет нить разговора. Казалось, барон хочет сказать ему что-то очень важное, но всё ходит кругами.
- Простите, но какое это имеет отношение…
- Я просто хочу объяснить Вам некоторые вещи, - воскликнул барон, звякнув приборами, - выгода не всегда очевидна, а опасность не всегда там, откуда её ждешь. Знаете ли, большинство барейских революционеров вообще не имеют никаких капиталов, хоть бы и арестованных, а некоторые не имеют даже мозгов, зато все имеют хороший аппетит. Переезды, жильё, паспорта, типографии, оружие. Вы понимаете, какие это расходы?
- Мне как-то не до этого, - Джеймс вдохнул глубоко и медленно. Не стоит спешить. Пусть разговор идет своим чередом.
- Да, Вам невдомек, - обиженно хмыкнул Ротбарт, - Вы гоняетесь за мифами… А адвокаты! Вы знаете, сколько стоит в Лондониуме хороший адвокат? Например, сэр Роберт Уотсон, председатель и казначей лондониумского "Общества друзей барейской свободы", юрист и влиятельный политик. Его услуги обходятся не дешево. Nichts ohne Geld auf dieser Welt, как говаривают на моей предыдущей родине. Ничто в мире не делается без денег.
- И вампирское убежище, надо полагать, тоже, - процедил Джеймс вдруг онемевшими губами, - никак без денег не обходится.
- О, не то слово! - барон рассмеялся так тепло и беззаботно. - Да, ничьё убежище не обходится без денег. Есть у меня еще такой интересный знакомый, звать его Серж Кравчинский. Там, у себя в Питере он средь бела дня заколол стилетом шефа жандармов. Но не подумайте дурного, мистер Серж просто вынужден был отомстить за смертный приговор другому-террористу. А в душе он человек тонкий. Писатель. Сейчас он честно трудится в этом самом "Обществе друзей барейской свободы", пишет замечательные статьи. Вот, например, из последнего "Царь-чурбан" и "Царь-цапля", не читали?
- Нет, не довелось, - сдавленно вздохнул лорд.
- Вам невдомек, да, - барон вдруг изобразил по-детски обиженное выражение, - у Атлантии с Бареей, вишь ли, цивилизационные столкновения, а платить и страдать за всё, как всегда, должны евреи. Сдается мне, мой великий несчастный народ еще немало претерпит от этих игр… Возможно, опять-таки, за мой счет. А вот еще один мой знакомый, на сей раз из Гермландии, звать его Карл…
- Послушайте, барон, кажется, я догадался, - воскликнул Джеймс, звучно щелкнув пальцами, - Вы хотите занять у меня денег. Все эти сомнительные расходы…
- А вот и не угадали! - снова по-детски улыбнулся Ротбарт и тут же опять посерьезнел. - И даже не смешно. Ибо это не расходы. Это - существенная экономия.
- Это - экономия? - Джеймс вскинул брови. - Что же тогда для Вас расходы?
- Как сказал однажды другой мой приятель, гер Бисмарк, держать чужие государства под угрозой революции уже давно стало ремеслом Атлантии, - изрек барон, назидательно подняв палец. - Вы с удовольствием принимаете на своём… на нашем уютном острове любого жулика, лишь бы он был готов работать против страны, из которой сбежал. В Лондониуме есть целые кварталы таких "политических беглецов". Но, сколько бы это ни стоило, всё равно выйдет несоизмеримо дешевле, чем война.
- Но революционеры всегда проигрывают, - заметил Джеймс.
- Да, но их поражения всё же не так позорны и убыточны, как у ваших вояк, - барон усмехнулся с явным удовольствием.
Это оказалось первым, что по-настоящему задело Джеймса за весь их странный разговор. Всё-таки большинство его предков служило в королевских войсках, и все они честно исполняли свой долг.
- Уж не хотите ли Вы сказать, - начал он, светски улыбнувшись, - что солдаты величайшей в мире империи не достаточно мужественны?
- Не хочу обижать простых солдат, - Ротбарт преспокойно развел руками, - обижу только офицеров. Есть у ваших военных такая особенность: при всей своей… вездесущности они, как это ни странно, очень не любят воевать. Они любят на бронированных пароходах разгонять деревянные лодчонки чанхайцев. Или обстрелять с кораблей безоружный монастырь. Или отстреливать дикарей из новеньких винтовок, особенно если эти дикари вместо того, чтобы защищаться еще и воюют между собой. Вот это вы любите. А сражаться с равным противником, таким, например, как Барея или Гермландия, вы постараетесь перепоручить кому-нибудь другому, а еще лучше им самим. Благо, опыт Крымской кампании вас кое-чему научил: одного бравого генерала разбила кучка инвалидов, другого - чайки…
- Мне кажется, господин барон, - процедил Джеймс сквозь зубы, - Вы ничего не понимаете в военном деле.
- Не спорю, - покладисто кивнул тот, - я банкир, я могу всего лишь дать деньги. Вам или вашим глупым союзникам. Но ваша главная сила - не армия, своя или чужая. Ваша сила - это власть над умами и душами. Говоря о той же Крымской, Атлантия, о, ничуть не боялась за сухопутные пути в Хиндию и за свою торговлю! Вы лишь благородно и принципиально вели "битву цивилизации против дикости". Ах, это ужасное "барейское варварство", о защите против которого лондониумские публицисты взывали к общественному мнению всей Европы! Но между тем, речь шла, в сущности, о борьбе с барейским промышленным протекционизмом. Ангризи - величайшие мастера в деле сокрытия своих преступлений за либеральной мишурой, а это, несомненно, признак большой ловкости ума, учитывая то, что ваш народный герой - Френсис Дрейк….
- Я понял, за что Вы нас любите, - резко перебил его лорд, - но я до сих пор не могу понять, какое это всё имеет отношение к Кинзману и вампирам?
Ротбарт тяжело и терпеливо вздохнул. Как будто это Джеймс вот уже почти час изводит его рассуждениями на философские темы!
- Я хочу сказать, во-первых, чтобы Вы, милорд, руководствовались разумом. Наивное рыцарство не пристало ни Вам, ни Вашим предкам.
- Много Вы знаете о моих предках, - при слове "рыцарство" Джеймс вздрогнул и невольно сжал вилку.
- Достаточно, уж поверьте, - жестко продолжил барон, - я знаю Ваших предков достаточно. Во-вторых, скажем откровенно, подходящего оружия против вампиров у Вас нет, а значит, нет и шансов.
- А если оружие есть? - упрямо вскинулся Джеймс. Да что этот еврейский выскочка вообще может знать о делах его семьи?! - Или оно в ближайшее время найдется?
- Нет, не верю, - усмехнулся барон, - и те, кто называет себя Вашими союзниками, не имеют никаких шансов, скоро Вы в этом убедитесь.
- Почему Вы так уверены?!
- Потому, что я всю эту историю знаю давно и подробно, - барон, кажется, впервые посмотрел ему прямо в глаза, - насколько вообще её можно знать… Хотите скажу, где прячутся вампиры? - и взгляд его был спокойный, бесстрастный, как у ученого, наблюдающего за крысой.
- Где…
- В Банке Атлантии.
- Где?! - у Джеймса перехватило дыхание, но он почти не заметил этого. - Их покрывают акционеры Банка Атлантии? Но зачем? Кто еще об этом знает?
- На эти вопросы я не уполномочен отвечать, - вздохнул Ротбарт, откладывая приборы, - мой отец как-то сказал, мол, дайте мне управлять деньгами государства и мне будет всё равно, кто пишет в нем законы. Ему, конечно, не дали… И, наконец, в третьих: если Вы действительно хотите их уничтожить, я предлагаю Вам союз.
Джеймс попытался восстановить дыхание, но лишь снова поперхнулся воздухом.
- Союз… с Вами против… них?
- Да, а что Вас удивляет? Собственно, на эту сделку я и намекал с самого начала, - барон опять изобразил наивное недоумение. - Думаете, мне нравится такое положение? Нет. И Вам оно еще больше не понравится, когда Вы познакомитесь с ними поближе. Но Вы не повторите ошибку Вашего отца, не станете полагаться на неверных союзников и "волшебные" безделушки.
- А Вы, значит, верный…
- Говорят, банкир одолжит вам зонтик, когда светит солнце и потребует его обратно, когда пойдет дождь. Но я не таков, я терпеливый и нежадный, - беспечно отозвался барон, вытирая губы салфеткой, - ну, что ж, я, пожалуй, отнял у Вас слишком много времени. Итак, на встрече с ними будьте благоразумны. Для Вас главное сейчас сохранить свою жизнь и получить время. А потом свяжитесь со мной, - он достал из внутреннего кармана пиджака карточку, - вот, по этому номеру отвечаю лично я. Уверен, мы что-нибудь придумаем. Доброго дня, мистер Черчес! - и, надев свой цилиндр, неторопливо вышел из ресторана.
А Джеймс остался, глядя на личный телефонный номер барона Ротбарта. Но цифры он не видел, перед глазами стояла Рената Лайтвуд - призрак Банка Атлантии.
Глава 32. Лакшми Баи
Джеймс всегда старался поступать благоразумно. "Благо разума". Но неужели это должно обернуться благом предательства? Каково это будет? Впрочем, надо признаться честно, ведь тогда, три года назад, и даже раньше, он Седрика предал. Предпочел свои интересы. Поступил правильно, как положено.
Всё как сказал барон Ротбарт.
Джеймс шел домой по людным улицам Лондониума и вспоминал все встречи и разговоры с Ренатой Лайтвуд. Он старался вспомнить каждый её жест, каждую фразу, каждую интонацию, от первого столкновения у Кинзмана, до вчерашнего револьвера в полутемном кабаке. Старался понять, угадать, кто же она на самом деле, и что ей нужно? Если на Кинзмана напали вампиры, а им покровительствует руководство Банка, то зачем финансовый инспектор…
Понять, конечно же, не удавалось.
За последнюю неделю лорд Леонидас уже привык к постоянным вторжениям в свой дом, поэтому не удивился и даже не возмутился, когда обнаружил в гостиной очередного незваного гостя. Впрочем, сил на такие чувства у него всё равно уже не было.
- А я тебе говорю, что надо просто брать и идти! - посреди гостиной стоял человек средних лет. Моложавое, загорелое лицо, потертая куртка и высокие сапоги выдавали в нем путешественника, а характерный акцент подсказывал, из какой колонии он прибыл.
Гость на мгновение замер, уставившись на Джеймса. Его подвижное лицо выражало требовательное недоумение:
- Ну, а это еще кто? - спросил гость у Седрика, который сидел на краешке стола, как всегда с бутылкой.
- О, я всего лишь хозяин сего скромного жилища, - ответил за кузена Джеймс. Прошел мимо незнакомца, не глядя на того, отобрал у Седрика бутылку и сделал большой глоток. - Можете не обращать на меня внимание, я посижу где-нибудь здесь…
- Не время для шуточек, - заявил гость. Казалось, его напористый голос заполняет собой всю комнату, - давно пора делать дело, а не болтать за чайком!
Джеймс обернулся и еще раз окинул того внимательным взглядом. Гость источал крепкий запах матросских папирос и весь очень смахивал на морехода-пирата из книжек. На пресловутого Дрейка в его лучшие годы. Только он, конечно, был не пират, а кое-кто понесноснее.
Интересно, что его связывало с Кинзманом? Тоже что-то привозил? Или?
- Итак, судя по Вашему ужасному выговору, и еще более ужасным манерам, - изрек лорд, слегка поведя бутылкой, - Вы - американец.
- А судя по Вашей кислой физиономии… - немедленно вскинулся тот, словно дикий буйвол с дикого Запада.
- Друзья, друзья! - Седрик решительно встал между ними. - Зачем нам ругаться, ведь мы должны быть заодно. Тем более, не забывайте, что здесь леди.
Джеймс рассеянно глянул в кресло, где сидела Джая Агрэ, чинно сложившая руки на коленях.
- А, и ты здесь… Сегодня на здоровье не жалуешься?
- Ты болела? - воскликнул американец, решительно шагнув к девушке.
Та быстро помотала головой.
- Если этот отмороженный хмырь тебя хоть пальцем тронул, скажи…
- С мисс Агрэ всё в порядке, заявляю ответственно! - громогласно объявил Седрик, быстро извлекая откуда-то еще одну бутылку. - Давайте-ка лучше выпьем по капельке и спокойно обсудим наше дело.
Гость только хмыкнул, всем своим видом выражая, что он думает на счет "ответственности" виконта Спенсера.
- Можно, наконец, узнать, кто Вы и что делаете в моем доме?
Джеймсу очень хотелось побыстрее закончить очередной бессмысленный разговор. Он мог думать только о Ренате Лайтвуд и о Банке Атлантии.
- Да, не будем терять зря время, - любезно согласился гость, - Джим Теодор Роуз, полковник армии Североамериканских Соединенных Штатов, в отставке.
- Полковник Роуз? - Джеймс вопросительно уставился на Джаю. - Почему ты… Впрочем, не важно.
Не важно, специально ли хиндийка утаила, в какой армии служит её полковник, или просто не поняла разницы.
- Пора, наконец, покончить с вампирами, - заявил Джим Роуз тоном бравого вояки. Вояки, не боящегося воевать.
Лорд еще раз внимательно оглядел его. Отец Джеймса как-то сказал, что североамериканцы - это те же атлантийцы, только испорченные. Наглые, невежественные. Бунтари.
- Давайте продолжим разговор в моём кабинете, - очень спокойно сказал Джеймс, отставляя бутылку.
- Между прочим, это и нас касается, - недовольно заметил Седрик.
Но Джеймс уже шел к лестнице, даже не взглянув на кузена. Роуз молча направился за ним, постукивая коваными подошвами.
Кабинет лорда Леонидаса, как всегда, казался образцом надежности и спокойствия. И как никогда эта видимость была обманчива.