Джо схватил Яну и Артёма за рюкзаки, как котят за шкирки, и, несмотря на всё их сопротивление, впечатал во влажную шершавую бетонную стену тоннеля. Скрип и звон усилились, по тёмным стенам запрыгал жёлтый свет, послышалось жужжание.
- Внимание! - закричал Боб.
- Взять их! - услышали Яна и Артём высокий женский чуть треснутый голос.
Было в нём что-то такое, отчего им искренне захотелось, чтобы это "взять" относилось не к ним.
- Чтобы ни одна сволочь не ушла! - яростно крикнул тот же голос. - Всякая мразь смеет мои мальчикам дорогу перегораживать!
Оба, и Артём, и Яна, изо всех отталкивали себя от стены, чтобы повернуть головы в сторону сражения, но только исцарапали руки и лица, Джо держал их, как прибитых, приговаривая:
- Ребятушки, ну не надо вам смотреть, молодые вы ещё такое видеть, потом спать не будете, кошмары до старости будут сниться.
И как ни обещала ему Яна немедленную смерть, если он их не отпустит, или немедленную смерть, как только отпустит, Джо их держал, пока Роберт не позвал:
- Брат, ты это, шеи им не свернул? Давайте это, поедем дальше. Только вы по сторонам сильно не смотрите.
Разумеется, они тут же принялись смотреть по сторонам.
Насколько хватало света, они видели сидящих на корточках существ, которые держали в лапах кто полусгнившую ногу, кто заплесневелую руку, и обгладывали их с кошачьим урчанием. Яну и Артёма гули провожали чёрными, без белков глазами. Одеты они были, как типичные гастарбайтеры, ну или как черти: в треники, футболки и резиновые тапки. Видимо, это было модно среди московской нечисти. Но если у чертей кожа была вполне человеческой, открытые руки и ступни этих существ покрывала сине-серая шкура, с которой капала слизь. Пальцы ног и рук оканчивались когтями, морды напоминали морды гиен, с мощными челюстями, позволявшими с хрустом прожёвывать кости покойников. И если от толпы зомби несло тленом, то эти просто воняли мертвечиной.
Участок тоннеля, ставший полем боя, усеивали куски плоти, которые подбирали и доедали гули, передвигавшиеся на четвереньках. Но не было ни одной капли крови.
Джо вёл Яну и Артёма за плечи, иначе они бы падали на каждом шагу, спотыкаясь: они не могли оторвать глаз от оборотней-трупоедов и шпалы под ногами не замечали.
- Да вот же они, птенчики, - вдруг услышали они тот же женский голос, с интонациями уже не яростными, а ласковыми, но почему-то столь же пугающими. Руки, крепче, чем у Джо, развернули их вокруг оси. Перед ними стояла бабулька. Юбка, кофта, платочек. Полная, ростом метра полтора. Из-под платочка торчали седые кудри. И рога. Не рудиментарные. Не менее двух метров длиной. Почти прямые, изогнутые только у самых острых концов. Покрытые ошмётками гнилой плоти. Кончик левого рога украшал мутный глаз с пучком сосудов.
- Мама, - представил старушку с рогами Джо, в лице которого мгновенно появилось что-то детское.
- Азалия, можете звать меня бабушка Аза. Только никаких шуток насчёт чёртовой бабушки, - хихикнула она, - надоели они мне ещё полтыщи лет назад. Ой, да что ж вы такие худенькие, птенчики! Бобчик, Бенечка, вы кормили своих клиентов, они же у вас голодные?! Ничего-ничего, у меня с собой прянички есть.
Из висящей на сгибе локтя сумки из зелёного кожзаменителя, местами покрытого чем-то коричневым и тёмно-красным, Азалия извлекла пакет с пряниками и разорвала упаковку. В него тут же упал глаз с её рога.
Артёма и Яну синхронно стошнило.
После того, как случайники были вытерты салфетками, извлечёнными из той же сумки, и ещё раз вытерты после того как не перенесли предложения сгонять кого-нибудь из "этих гулечек" наверх за гамбургерами, им были представлены прочие члены чёртовой семейки, без чего, как бы Бобчик не торопился, уезжать было решительно невозможно.
К ним поочерёдно подошли: Мэлвин, можно Мэл, Верджил, можно Джил, Митчелл, можно Мит, Дэлрой, можно Дэл.
Внешне от уже знакомых трёх чертей братья отличались мало, и в родстве сомневаться не приходилось.
- Бабушка Аз… Азалия, а почему… ну, такие имена? - решилась спросить Яна, но не решилась назвать чертовку Азой. При такой-то разнице в возрасте.
- Так я же работать начинала переводчицей, в Кукуйской слободе ещё, у Ивана Грозного. Ох, Ваня, Ваня, - покачала рогами чёртова мама. - Ну и молодые мы были, до всего иностранного охочие, вот и назвала балбесов моих басурманскими именами. Вроде как модно и красиво. Потом Ваня сам же Кукуй наш спьяну пожёг, когда с Европой через Польшу поссорился и опричнину завёл. Но после Бориски Годунова Немецкую слободу заново отстроили. И Петенька туда часто наезжал, а он страсть как любил всё иноземное.
- Ваня? - начала догадываться Яна. - Петенька? Молодые были? Так вы это? И они что? - показала она на чертей.
- Ну что ж так пугаешься? - игриво пихнула Азалия Яну в бок. - Прав на престол всё равно у них нет, мы с этим никого не беспокоим, а гены, они никуда не денутся. Гены отборные, лучшие из того, что тогда имелось под… Под рукой, в общем. Вишь, какие они у меня красивые да умные!
- Да-а-а, - согласилась ошеломлённая Яна.
- Рогами только не вышли. Ну да никто из нас не аполлон. Бобчик, вы там как, собрались? Пора вам уже, наверное, котятки мои, ой, как же вы работаете много, надо отдыхать вам почаще. Давайте-ка в гости к маме на выходные. У меня как раз ремонта в избушке накопилось. Немножко. Вот и отдохнёте.
Котятки как-то резво расселись по трём телегам. В дальнюю, которую Яна с Артёмом уже считали своей, Джо успел снова запрячь крыс, они оглядывались, облизывались и, наевшись, хотели скорее спать, чем кого-то куда-то тащить.
За ней, развёрнутые передом в обратную сторону, стояли ещё две, примерно той же конструкции. Только одна была на электрическом ходу, с питанием от аккумуляторов, на ней ездила Азалия и самый младший из братьев, Верджил. Это свет от её фар заметили ребята, когда кавалерия приближалась. Вторая была педальная: посередине торчали друг за другом три велосипедных седла и три руля, только чтобы держаться, рулить на рельсах всё равно некуда. По бокам - лавочки для пассажиров, какие бывают у подъездов. И эти, похоже, тоже когда-то были у подъезда. На них уселись довольные гули. Прижимая набитые чем-то пластиковые пакеты. О том, что в пакетах, Яна и Артём старались не думать.
После объятий, избежать которых никому не удалось, Джо два раза свистнул, крысы, не торопясь, встали, оглянулись, уточнить, не передумал ли хозяин, и участники битвы под тремя вокзалами разъехались в разные стороны, две дрезины назад, к Красносельской, одна вперёд, к Комсомольской.
* * *
- А эти гули правда строители? - поинтересовалась Яна минут через пять, когда телега набрала крейсерскую скорость.
- Строители, отделочники. Плитку кладут вообще идеально.
Бенедикт развалился на панцирной пружинной сетке, растянувшейся под его весом почти до шпал.
- Они нам гараж для дрезин делали. Это мы бартером за перевозку взяли. Ровненько-ровненько.
- А что это вы говорили перед тем, как зомбаки полезли, что всё это не случайно? - вспомнил Артём.
- У Боба спроси, - Бенедикт пихнул брата в бок.
- А? - Роберт, кажется, задремал. - А, ну я же говорил, что зомби такого никогда не устраивали. Они обычно прячутся по всяким тёмным углам, пока не сгниют. Вонять - воняют, но никого не трогают. И вдруг - на тебе, приехали. Гоп-стоп, могила. - Лежащий на куске металлической ограды Роберт поднял сжатую в кулак руку и разогнул большой палец. - Это раз. И они нас не вчера тормозят, а когда мы по экспресс-тарифу везём вас разбираться со всем этим делом. Вон, смотрите, что творится. Это два.
Роберт разогнул указательный палец и показал на приближающуюся платформу: дрезина как раз подъезжала к Комсомольской. Вдоль края платформы, так же, как на Красносельской, стеной стояли люди, галереи наверху тоже были забиты. Яне показалось, что один из стоящих у края покачнулся и вот-вот упадёт на рельсы, но дрезина въехала в тоннель, и она не увидела, чем всё кончилось.
- И она здесь появилась, непонятно, как и зачем. Это три.
Роберт сложил указательный и средний палец пистолетом и показал на Яну.
- А вы откуда про меня знаете? - спросила она.
- Слухи ходят, - лёжа пожал плечами Роберт. - Ходят и шепчут: намечается какой-то большой бабах. Мы, конечно, извозчики, наше дело маленькое. Но мы в Москве, считай, с шестнадцатого века. И наши пока не оторванные хвосты колотят нас по нашим толстым чёртовым задницам и говорят: братаны рогатые, это всё не случайно. А знаешь, почему? - приподнялся Роберт.
Артём помотал головой.
- Потому, что случайностей не бывает. Если на тебя случайно падает кирпич, значит, ты не видел, как его в тебя кинули. И кто кинул. И не знаешь, зачем. И не узнаешь уже.
- Кстати, - вступила всё внимательнее прислушавшаяся к разговору Яна. - А ну-ка, расскажите мне про эти ваши фокусы. Артём! Тебя Никотиныч чему-то учил? Давай, делись. Я же ничего не знаю, вы меня только сюда притащили и сразу это эге-гей началось. Так что излагай, я понятливая.
До Артёма дошло, что его напарница совершенно ничего не знает об управлении случайностями, о том, как увидеть, что в этом мире не на своём месте, и не знает, что будет, если места перепутать. А им вместе, между прочим, на Тропарево придётся это неизвестно что найти, и непонятно что с этим неизвестно чем сделать, чтобы не случился большой бабах. В эпицентре которого они имеют хороший шанс не случайно оказаться. Так что в повышении квалификации напарницы он заинтересован кровно и прочими органами своего тела.
- Помнишь, ты увидела, как высокий мужик как бы дребезжит?.. - начал Артём.
Всё, что Артём узнал за несколько дней в спокойной обстановке уютного офиса "Регистрации и распределения", где разве что летающим сейфом могло пришибить, он постарался изложить в промежутке от Чистых прудов до Охотного ряда в скрипящей дрезине, запряжённой крысами и управляемой чертями.
Талант и способность видеть у Яны имелись. А опыта у них с Артёмом было наравне. То есть никакого.
* * *
Платформа Охотного ряда снизу выглядела так же, как те, что они проезжали: стена из людей. Они прогрохотали по станции, въехали в тоннель и почти сразу теоретический курс "Всё, что я смог запомнить из того, что я плохо понял" закончился. Боб врезался в Джо, Беня врезался в Боба, Артём врезался в Беню, Яна ни в кого не врезалась, потому что успела оценить этот цирк и вцепиться в какую-то железяку. Придавленный Джо давил изо всех сил на лом, пытаясь остановить разогнавшуюся дрезину. Искры вполне бы сошли за фейерверк на день города.
Крысы тоже тормозили, как могли, и у них получалось лучше, чем у дрезины. И лапы не круглые, и пугаться, в отличие от дрезины, они умели. Поэтому замедляющаяся телега неуклонно их догоняла, и они запрыгивали на неё, спасая свои длинные хвосты. Джо, Боб, Беня и Артём стали основанием памятника крысиной ловкости и сообразительности, оценить который со стороны могла только Яна. Что она и сделала, закричав:
- Осторожно, вы их придавите!
Только кричала она это почему-то не крысам, а чертям, погребённым под крысами.
В этот момент впереди послышался глухой удар, как будто на землю плашмя упала бетонная плита. Рельсы вздрогнули так, что дрезина подпрыгнула. Через мгновение её ударил порыв ветра, смешанного с пылью.
Когда пыль осела, Яна и отделившие себя от крыс черти увидели сапог. Шириной он совпадал с шириной шпал, на которых лежали рельсы. Нога из сапога выше колена каким-то образом уходила в потолок тоннеля. Второй сапог стоял на встречных путях.
Их всех только что чуть не растоптали.
Их спас Джо, сумевший в сумраке тоннеля разглядеть подошву гигантского сапога, подбитую гвоздями размером со сковородку, стоявшего в позиции "раздавлю таракана".
Вот что значит чертовски хорошее зрение.
- Это ка-какой размер? - чуть заикаясь, спросила Яна, обнявшая в целях взаимного успокоения сразу трёх крысяток.
- Три меня, - подумав, ответил Роберт. - Или четыре.
- А я его ни разу не видел, - нерадостно пробормотал Джозеф.
- Теперь увидел, - заметил Бенедикт. - Деньги за просмотр можешь положить мне в гроб.
- А вперёд он может ходить? - спросил Джо.
- Может, - меланхолично ответил Беня.
- Тогда прощайте. Так быстро телегу я не разверну.
Джо подтянул себе на колени ближайшую крысу и начал гладить её с такой скоростью, что она чуть не задымилась.
- Страшно подумать, что с нами мама сделает, если он нас раздавит.
Роберт нервно жевал кончик крысиного хвоста.
- А-а-а! - заорали они вдруг все разом.
Это ноги переступили с ноги на ногу.
- Это вообще что? - спросил Артём, положив руку на колотящееся сердце
- Мёртвый Проходчик, - ответил Роберт.
- Спасибо. Мы всё сразу поняли, - сказала Яна таким голосом, что Боб поторопился объяснить.
- Когда тоннели рыли, проходчики погибали. И не один. Заключённые же рыли, кто их считал. Понятно, многие перекинулись в призраков. Особенно, если в тоннеле завалило. Ну и постепенно они как-то сошлись в одного. Такого, что видишь, в тоннеле не помещается. Мы зовём его Мёртвый Проходчик.
- Если он призрак, как он это? - Янка топнула ногой.
- Да кто же его знает. Как-то.
Сапоги по очереди отодвинулись назад в тоннель, из потолка опустились огромные колени, рядом с ним в грунт упёрлась огромная ладонь: Мёртвый Проходчик наклонялся. Процесс был не мгновенный. Наконец из потолка вышла голова в смешной каске, похожей на кепку. Вторая рука придерживала ручку отбойного молотка, лежащего на правом плече. Большая часть молотка уходила в потолок. Лицо Проходчика было чёрным, как у шахтёра. Ну, собственно, шахтёрами он и был, многими шахтёрами.
- Видишь? - дёрнул Яну Артём.
- Что? Это? Его?
- Его здесь не должно быть.
Яна затрясла головой, яростно соглашаясь с тем, что Мёртвого Проходчика здесь быть не должно. И её, если можно, тоже.
- Да ты боком посмотри, мы же только что говорили.
Яна скосила взгляд. Воздух по контуру Мёртвого Проходчика заметно дрожал. Она скосилась на чертей. Черти были на своём месте, где им и полагалось быть по расписанию этого мира. А вот Мёртвый Проходчик - нет. Что не мешало ему перегораживать путь.
- Тоннель закрыт. Объезд, - сказала голова в каске.
- Он дурак? - спросила Яна у всех. - Мы в метро. Какой объезд?
Она постучала себе по лбу.
- Объезд, - повторила голова. - Налево.
- Ну поговорите вы с ним, - потребовала Яна у чертей. - Вы же местные. Что ему вообще надо?
- Да мы вообще первый раз видим, как он разговаривает, - поёжился Бенедикт, даже не сказав Яне, что она такая же местная, в московском метро, как они. - Обычно он появляется и исчезает. Молча. Там, где новые тоннели роют. Считается даже, хорошая примета. Одного - двух заберёт, но не больше.
- Ну вот, на этой ветке как раз и рыли. Тропарево, - мрачно сказал Джо. - И дальше ещё роют.
- Ну не здесь же, - уточнил Роберт. - Здесь ему делать нечего.
- Куда заберёт? - решил уточнить Артём.
- В себя.
Джо изобразил, как будто он что-то всасывает у себя из кулака.
- Объезд, - ещё раз повторила голова.
Она смотрела прямо перед собой, и трудно было сказать, замечает она их или нет. Глаза, с две ванны размером, не двигались.
- Да какой объезд? Откуда объезд? - воскликнула Яна. - Там люди скоро на пути повалятся, как доминошки. Эй, мёртвая голова, отвали куда-нибудь!
Голова молчала.
- Объезд тут как раз есть, - так же мрачно, как Джо, сказал Роберт. - Старый тоннель. Когда красную ветку открыли, она была самая первая. Другие ещё строили. И часть поездов после Охотного ряда шли не прямо, до Библиотеки, а сворачивали на Коминтерна. Станция там уже была открыта, а голубая линия ещё нет. Вилочное движение называется.
- Коминтерна? Это где? - не понял Артём.
- Александровский сад сейчас. Потом, когда Филёвскую ветку открыли, перестали ездить. А тоннель остался. Он засыпан слегка, но мы сможем проехать, если очень захотим. Потом до Киевской и по кольцу, до Парка культуры.
- Время потеряем, - пробормотал Беня.
- Это если он дальше где-нибудь свои сапожищи не выставит, - добавил Артём. - Объезд нам можно и через Курскую устроить, если такими ногами махать.
- Может быть, маме позвонить? - предложила Яна проверенное средство.
Три чёрта одновременно поморщились и помотали головами.
- Крайний случай, - пояснил Роберт.
- Может быть, ты с ним поговоришь? - предложил Артём. - Там, на Конечной, ты с целой толпой справилась.
- Они были под чем-то седативным, - решила поскромничать Яна.
- Этот тоже зайчиком не скачет, - заметил Артём.
- Ну-у-у, ладно. Я попробую. Но если кто-то засмеётся… Куда ты там гнома отправил?
- К гориллам. Горным.
Артём не помнил название заповедника.
- Ясно? У! У! - Яна изобразила гориллу.
Черти было засмеялись, но под её взглядом смех перешёл в смущённое покашливание.
- Никакого смеха, - пообещал Беня, в доказательство опустив пальцами уголки рта.
Яна первый раз заметила, какие у чертей клыки. Почему-то это её приободрило. Она обошла дрезину и подошла поближе к голове Мёртвого Проходчика.
- Э-э-э… Привет.
Яна помахала рукой.
- Как дела? Поговорим?
Голова молчала.
- Если вы не хотите, то вы не обязаны со мной разговаривать. Но, может быть, перекинемся парой слов? Просто время занять. Так, ни к чему не обязывающая болтовня. А? Можно? Меня зовут Яна. Для друзей - Яна. А мне как вас называть? Имя Мёртвый Проходчик вам нравится? Может быть, просто Проходчик? Или там, Прох? Привет, Прох! Хорошо звучит. Вы как думаете?
Голова молчала.
Яна сделала пару шагов вперёд.
- А как вы относитесь к тому, что вы, ну, такой большой? Вас это смущает? Вы переживаете оттого, что вы не такой, как все? Или, наоборот, вам нравится? Вы чувствуете себя особенным? Может быть, избранным?
Голова молчала.
Проходчик всё так же смотрел вперёд, и нельзя было сказать, замечает ли он вообще девушку перед своим носом.
Яна шагнула ближе.
- Кстати, с вашим ростом вы должны высовываться над землёй. У вас какой, кстати, рост? Если нога метра три, то рост метров восемнадцать - двадцать. Это не каждый тоннель такой глубокий. А почему вас наверху никто не видел? А какая там погода сейчас? Вы можете голову высунуть? Мы, кстати, просто хотим здесь проехать. Это очень важно. Очень-очень. И для вас тоже. Вы не могли бы ненадолго приподнять свою ногу? - Яна представила, как они проезжают под сапогом, который может внезапно опуститься. - Э-э-э, нет, лучше просто чуть подвиньте её в сторону. Ладно? А на обратном пути мы ещё поболтаем. Мне кажется, мы могли бы стать друзьями. У вас есть друзья? А в детстве были друзья? А вас как-нибудь дразнили, в детстве? У вас хорошие или плохие воспоминания? А какие у вас были отношения с родителями?
Яна шагнула вперёд. Она почти вплотную пошла к голове, которая не проронила ни слова. И не моргнула ни разу. Прямо перед ней был огромный, покрытый чёрной пылью нос. Яна поморщилась.