- Боюсь, что нет, - ответила я, подумав о Джоффи, который пролетал по всем трем пунктам.
- Вы уверены? У меня пять дочерей, одна из них наверняка подойдет… хотя сомневаюсь, что Мэри окажется приемлемой для кого бы то ни было. А-а-а-а!
Она заплакала.
- Сударыня, успокойтесь! - вскричал мистер Беннет. - Да что случилось-то?!
- Мои нервы так расшатались, что у меня уже в глазах двоится!
- Не двоится, мэм, - поспешно вклинилась я. - Это моя… сестра-близнец.
В эту минуту стайка швей внесла сменный костюм. Миссис Беннет испустила очередной пронзительный крик и метнулась вверх по лестнице, шустро преследуемая костюмерами, которым, вне всякого сомнения, опять придется скрутить ее, чтобы переодеть, - как в прошлый раз.
- Оставляю ее в ваших надежных руках, - обратился мистер Беннет к главной портнихе. - Я удаляюсь к себе в библиотеку и не желаю, чтобы меня беспокоили.
Он распахнул дверь и, к своему неудовольствию, обнаружил, что в библиотеке тоже идет ремонт. Большие куски стены отсутствовали, и штукатуры пытались замазать сквозные трещины. Мерцала сварка, дождем сыпались искры. Мистер Беннет крякнул, пожал плечами, одарил нас растерянной улыбкой и вышел.
- Повреждения громадные, - сказала я прорабу, которого, как выяснилось, звали Сид.
Он пожал плечами.
- С классикой всегда так. Это мой третий ремонт "Г&П" за последние пятнадцать лет, но ему далеко до трех томов "Властелина колец" - уж эти-то подлежат ремонту всегда. Читатели разносят фэнтези просто вдребезги, и фанфики отнюдь не облегчают дело.
- Четверг Нонетот из беллетриции, - представилась я. - Мне нужно поговорить с Изамбардом.
Сид вывел нас наружу, где пять сестер Беннет повторяли свои реплики вместе со словоделом, державшим в руках сценарий.
- Но вы не вправе знать, что таится в моей. А ваше поведение не может склонить меня к откровенности, - сказала Элизабет.
- Не совсем точно, - отозвался словодел, сверившись со сценарием. - Вы пропустили "тем более" в середине предложения.
- Правда? - уточнила Лиззи, вытягивая шею, чтобы заглянуть в сценарий. - Где?
- А по-моему, и так прекрасно, - добродушно заметила Джейн.
- Это все так скучно, - пробурчала Лидия, нетерпеливо притопывая ножкой и озираясь по сторонам.
Ремонтники благоразумно поместили солдат, и особенно Уикхэма, отдельно от Китти и Лидии - для их же собственной безопасности, не говоря уже о солдатах.
- Лидия, дорогуша, пожалуйста, сосредоточься, - сказала Мэри, поднимая глаза от книги. - Это ради твоего же блага.
- Мисс Нонетот! - раздался властный голос, который я могла бы проигнорировать только под страхом смерти.
- Миледи.
Я изящно присела перед высокой женщиной в темном платье с кринолинами. Резкие черты ее лица некогда, наверное, были красивы, но теперь казались заносчивыми и надменными.
- Позвольте представить вам курсанта Нонетот. Четверг-пять, это достопочтенная леди Кэтрин де Бург, вдова сэра Льюиса де Бурга.
Четверг-5 хотела что-то сказать, но я перехватила ее взгляд, и она молча сделала книксен, на который леди Кэтрин ответила легким наклоном головы.
- Мне нужно поговорить с вами о деле изрядной важности, мисс Нонетот. - Ее светлость взяла меня под руку, чтобы пройтись. - Как вам известно, у меня есть дочь Анна, прискорбно слабая от природы, что помешало ей обрести достоинства, кои в противном случае достались бы ей без труда. Будь она в добром здравии, она бы поступила в беллетрицию много лет назад и к настоящему моменту начала бы пользоваться преимуществами своего возраста, мудрости и опыта.
- Несомненно, ваша светлость.
Леди Кэтрин вежливо улыбнулась.
- Значит, мы сходимся во мнениях. Завтра мисс Анна поступит в беллетрицию в чине, с жалованьем и обязанностями, соответствующими положению, отнятому у нее слабым здоровьем… скажем, пять тысяч гиней в год, только легкий труд, свободные утра и трое слуг?
- Я доведу это до сведения непосредственного начальства, - дипломатично отозвалась я. - Мой добрый друг и коллега командор Брэдшоу лично займется вашим делом.
Про себя я хихикнула. Мы с Брэдшоу много лет развлекались тем, что ставили друг друга в невозможное положение, и теперь ему меня не переплюнуть.
- На самом деле, - высокомерно изрекла леди Кэтрин, - я говорила с командором Брэдшоу, и он посоветовал обратиться к вам.
- А-а…
- Скажем, с понедельника, - продолжала леди Кэтрин. - Беллетриция может прислать за моей дочерью карету, но имейте в виду: если экипаж окажется неподходящим для ее нужд, он будет отослан обратно.
- С понедельника? Превосходно, - сказала я, быстро придумав ответ. - Предполагаемый профессионализм мисс Анны будет очень кстати. Как вы, несомненно, слышали, "Фанни Хилл" переведена из литературных непристойностей в жанр бульварного романа, и изрядные навыки вашей дочери могут пригодиться для переподготовки персонажей.
Леди Кэтрин с минуту молчала.
- Абсолютно невозможно, - сказала она наконец. - Следующая неделя в нашем календаре самая занятая. Я сообщу вам, когда и где она примет свои обязанности. Всего доброго!
И с фырканьем самого надменного свойства она удалилась.
Я вернулась к Четверг-5, ожидавшей меня возле двух ремонтируемых карет, и мы направились к конторе прорабов. Проходя мимо побитой молью лошади, я услышала, как она спросила у другой облезлой старой клячи:
- Так о чем вообще вся эта "Гордость и предубеждение"?
- Это про лошадь, которая тянет карету Беннетов, - ответила ее товарка, засовывая морду в мешок с овсом и задумчиво жуя.
- Входите, пожалуйста, - пригласил прораб, и мы вошли в рабочий домик.
Внутри помещалась аккуратная и упорядоченная чертежная мастерская. За кульманами сидели с полдюжины осьминогов, облаченных в тартановые жилетки, отчего они напоминали волынки-переростки - за исключением одного, который на самом деле являлся волынкой-переростком. Все они изучали планы книги, сверялись с отчетами о повреждениях, а затем набрасывали рекомендации по ремонту в восьми разных блокнотах одновременно. Когда мы вошли, все осьминоги с любопытством захлопали на нас глазами, кроме одного, который спал и во сне бормотал что-то про "садик в тени", и еще одного, наигрывавшего меланхоличную мелодию на греческой гитаре.
- Как странно, - заметила Четверг-5.
- Ты права, - согласилась я. - Тим обычно играет на лютне.
В центре комнаты склонился над чертежами книги Изамбард Кингдом Бунюэль в нарукавниках. Это был мужчина средних лет, выглядевший так, словно он немало повидал в жизни и это пошло ему только на пользу. Его темный шерстяной костюм был заляпан грязью, он носил высокий цилиндр и безостановочно перекатывал во рту незажженную сигару. Он оживленно беседовал с тремя своими верными помощниками. Первого лучше всего описать как безумного монаха с жутким расходящимся косоглазием, облаченного в грубую рясу. Вторая была наркобаронесса, сверкавшая и переливавшаяся так, будто только что спрыгнула с карнавальной платформы в Рио. Третий был более эфемерен - просто бесплотный голос, о котором было известно только, что его зовут Гораций. Разговор вертелся вокруг необходимости выполнить все положенные работы и при этом не выйти за рамки бюджета, затем перешел на Лореттины блестки, потом заспорили, в какой из имеющихся ресторанов пойти ужинать.
- Четверг! - воскликнул Изамбард, когда мы вошли. - Вот так счастливая неожиданность! Надеюсь, вы в доброздравии?
- Всамделишно в доброздравии, - ответила я.
Инженерное мастерство Бунюэля не знало равных не только с чисто механистической точки зрения, но и в плане его несколько сюрреалистического метода решения проблем, на фоне которого литконструкторы рангом пониже бледнели до полной неразличимости. Он первым додумался использовать заварной крем в качестве текстоносителя для увеличения пропускной способности литшифровальных машин, он первым начал гидропонное выращивание годной к применению скрытой иронии. Когда он не работал в направлении декриминализации грамматических злоупотреблений класса "В", таких как "И" в начале предложения, он занимался разработкой новых и интересных фабульных устройств. Это он предложил новаторский поворот сюжета в "Убийстве Роджера Экройда" и "воспоминания Галли Трипвуда" в "Замке Бландинг". Естественно, у него были и другие, не столь важные идеи, не снискавшие расположения, такие как батальные сцены с брошенной немецкой подлодкой в "Таинственном острове", новый процесс выпаривания кавычек из вареных мышей, метод противограммазитной обработки книг путем маринования их в росе и целая куча забавных новых слов, которыми пользовался он один. Но его удачи были больше, чем сумма его промахов, а это и есть величие.
- Надеюсь, у нас не возникло никаких неприятственностей с беллетрицией?
- Никоим образом, - заверила я его. - Вы говорили с Брэдшоу кое о чем?
Он хлопнул себя ладонью по лбу.
- Моя память авоськовеет с каждым днем. Идемте со мной.
Мы покинули бытовку и скорым шагом направились к пустой книге, Четверг-5 топала следом.
- Еще семнадцать раз пробьет, прежде чем нам придется запустить это все по новой, - сказал он, утирая лоб.
- А успеете?
- Должны окейнуть, - смеясь, ответил Изамбард, - предпологичивая, что миссис Беннет не выкинет чего-нибудь разумного.
Мы поднялись по деревянной лесенке и ступили на территорию романа. С нашего наблюдательного пункта пустой корпус книги раскинулся перед нами как на ладони. Все декорации поснимали, и он выглядел как пустая стальная баржа площадью в несколько сотен акров.
- Что там происходит? - спросила Четверг-5, указывая на группу людей в зоне, где несколько несущих ферм сплетались в изящное кружево стали и заклепок.
- Мы высматрискиваем усталостные трещелины возле пазов раздачи иронии, - объяснил Изамбард. - Непрестанные колегибания книги в процессе чтения ее читателями разного уровня могут вызывать обертоны, требующие перегрузикаций, на которые книга отчертясь не была рассчитана. Полагаю, вы слышали о взрывдребезге "Тяжелых времен" посреди прочтения во время постремонтной тестификации в тридцать втором?
Четверг-5 кивнула.
- С тех пор нам приходится проявлять еще большую предусмотрешительность, - продолжал Изамбард. - Вот почему классика подобного рода проходит капитальную ремонтофилактику каждые тридцать лет, вне зависимости от пресостояния.
Вспышка яркого синего света показала, что бригада выполнила починку, и наблюдавший за работой младший инженер помахал Изамбарду, а тот помахал в ответ.
- Похоже, мы обнаружили усталостную трещинку, - заметил он, - а это показывает, что невозможно быть слишком страхсторожным.
- Командор Брэдшоу говорил, вы хотели о чем-то рассказать.
- Верно, - ответил Бунюэль. - Я провел достаточно ремонтофилактик, чтобы уловить даже легкую интерферометричность. Это Совет жанров. Они обгрыстригали бюджеты на протяжении многих лет, а теперь требуют от нас просверхапгрейдить вымыслопередающие каналы.
Он указал на большую трубу, напоминавшую водопроводную магистраль. Трубопровод такого размера способен пропустить множество читателей - гораздо больше, чем у нас есть сейчас. Хороший шаг сам по себе, но при падающих рейтингах чтения это выглядело несколько… странно.
- Они это как-то обосновали?
- Сказали, мол, в этом году "Гордость и предубеждение" вместе с еще двадцатью восемью произведениями добавлены в обязательную школьную программу и скоро еще денежка закапает.
- По-моему, прекрасно.
- Правозможно, но это бред. Нам следовало бы финансилировать новые талантливые книги, а не признаклассичные романы, которые так и так будут читать. Кроме того, стоимонетость дополнительных каналов очмала по сравнению с количеством заварного крема, требуемого для наполнения их всех.
- Я постараюсь выяснить, - пообещала я ему.
Мы наблюдали, как мостовой кран аккуратно опустил Пемберли, величественный дом Дарси, на его место в книге. Группа мужчин в комбинезонах надежно привинтила его на место при помощи разводных ключей размером с себя.
- Вовреместантично, - пробормотал Бунюэль, сверяясь с большими золотыми карманными часами. - Может, мы в конце концов и усположимся в рамсрок.
- Мистер Бунюэль, - прошептал бесплотный голос, доносившийся, казалось, отовсюду сразу.
- Да, Гораций?
- Извините, что беспокою вас, но миссис Беннет и леди де Бург сцепились рогами в гостиной и угрожают поубивать друг друга. Что вы хотите сделать?
- Нельзя терять время! - воскликнул Бунюэль, запуская руку в карман. - Ставлю пять гиней на миссис Беннет.
Мы с Четверг-5 вышли со Станции техобслуживания обратно в оживленные коридоры Кладезя Погибших Сюжетов. Я позвонила в "Трансжанровые перевозки" и услышала, что моя машина "застряла в пробке в "Миссис Битон", но в скором времени прибудет", поэтому мы направились к лифтам. Насчет дополнительных труб Бунюэль был прав, но это с тем же успехом могла оказаться очередная бухгалтерская придурь, свойственная Совету: они как-то раз отказались выделить фонды на ремонт "Мандолины капитана Корелли", несмотря на беспрецедентный всплеск популярности. К тому моменту, как они согласились хоть на какие-то поддерживающие меры, было уже слишком поздно: первые пять глав погибли безвозвратно. С другой стороны, у них не было проблем с выпуском Дэнверс в новой черной униформе и дизайнерских темных очках, ведь "они хорошо смотрелись на параде".
- Это правда, что у вас есть кресло в Совете жанров? - спросила Четверг-5 с совершенно неоправданным благоговением в голосе.
- И стол тоже. Как потусторонница, я не ограничена в своих действиях рамками повествования, поэтому у меня хорошо получается долгосрочное планирование… Погоди минутку.
Вспомнив о творческом кризисе Лондэна, я нырнула в комиссионный магазинчик, заполненный эпизодами, реквизитом, предысториями и удобными отрывками добродушных перепалок для взаимовыгодного обмена. Я пробралась мимо ящиков, набитых сюжетными поворотами и фальшивыми решениями, и подошла к прилавку.
- Привет, Мюррей.
- Четверг! - отозвался владелец магазина, отставной блевало-мученик, много лет проработавший в комедии, прежде чем бросить все и открыть лавку подержанных сюжетов. - Чем тебя порадовать?
- Эпизодом, - неопределенно отозвалась я. - Нужно нечто восхитительное, способное за один абзац превратить повествование из обычного в потрясающее.
- Бюджет?
- Зависит от предложения.
- Хм…
Хозяин магазинчика напряженно задумался, уставившись на стену из ящичков у себя за спиной, придававших лавке отдаленное сходство с аптекой. На каждом ящичке красовалась раскрашенная этикетка, обозначавшая какой-нибудь замечательный и невероятный эпизод, в корне меняющий сюжет. "Настойка затаенного дыхания", - гласила одна, "Корень вдохновения", - сообщала другая.
- Как насчет "Внезапно прогремел выстрел"? Всегда надежное средство для тайн или выхода из затруднения, если не знаешь, что делать дальше.
- Думаю, я могу позволить себе что-нибудь поприличнее. Не завалялось ли у тебя вариантов более… сложных?
Мюррей снова пробежался взглядом по этикеткам.
- Есть "И вот тогда-то, - сказал мистер Уимпл, - мы узнали… правду".
- Слишком расплывчато.
- Возможно, зато дешево. Ладно, а как тебе "Таинственный незнакомец, прибывающий во время грозы"? У нас на этой неделе спецпредложение: берешь незнакомца и получаешь в нагрузку коррумпированного шефа местной полиции и беглого маньяка-убийцу.
Но я все не могла решиться.
- Я подумывала скорее о персонаже, нежели о сюжетном повороте.
- Надеюсь, у тебя глубокие карманы, - зловеще проговорил лавочник с оттенком раздражения, поскольку очередь за моей спиной становилась длиннее с каждой секундой. - Как насчет прибытия крайне эксцентричного дядюшки - отставного военного, опрокидывающего хрупкое равновесие упорядоченного дома?
- Похоже, это как раз то, что нужно. Сколько?
- Его извлекли целехоньким и неиспользованным всего несколько дней назад. Потребовалось немалое мастерство, чтобы выковырять его из повествования, не повредив, а со всем дополнительным реквизитом и эпизодами без реплик…
- Да, хорошо, хорошо, я поняла. Сколько?
- Для тебя - тысяча гиней.
- За это я получу дядюшку во плоти?
- Он вон там.
Я обернулась и увидела худощавого и очень жизнерадостного джентльмена, восседающего на упаковочном ящике на другой стороне магазина. На нем был костюм в кричаще яркую желто-зеленую клетку, а руки в перчатках покоились на набалдашнике трости. Заметив, что мы на него смотрим, он склонил голову в приветствии и проказливо улыбнулся.
- Отлично. Полная предыстория в комплект входит?
- Все здесь, - сказал Мюррей, водружая на прилавок стеклянную банку, наполненную клубящимся разноцветным туманом.
- По рукам.
Мы скрепили сделку рукопожатием, и я протянула ему свою Книгомирную карту. И вот пока я бессмысленно стояла, как это бывает, когда ждешь, пока продавец пробьет чек, волосы у меня на загривке внезапно встали дыбом. Рука невольно заползла в сумку и стиснула рукоять пистолета. Краем глаза я осторожно взглянула на покупателя слева от меня: воображатель-фрилансер, покупающий порошковый кабуки, - тут все нормально. Я бросила взгляд направо и узрела высокую фигуру в полушинели и фетровой шляпе с мягкими полями, надвинутой на глаза, чтобы скрыть лицо. Уловив слабый запах навоза, я напряглась. Это был Минотавр, полубык-получеловек, сын критской царицы Пасифаи. Он уже убил одного агента беллетриции и неоднократно пытался проделать то же самое со мной, вследствие чего по шестнадцати жанрам был разослан приказ "стирать на месте" - мало где ему рискнули бы нынче предоставить убежище. Сохраняя безмятежный вид, я повернулась к Четверг-5, разглядывавшей двух туканов, часть разрозненной партии из разобранного карманного определителя птиц. Я показала ей три пальца - условленный сигнал неминуемой опасности - и практически незаметно шевельнула головой в направлении Минотавра. В ответ она непонимающе воззрилась на меня. Я сдалась и медленно отвернулась.
- Сейчас-сейчас! - бормотал Мюррей, заполняя кредитный бланк.