- Скажем, я по уши в книгах.
Глава 21
Холмс
Не знаю, почему путешествия в Книгомирье и из него настолько меня обезвоживали. Хуже становилось постепенно, почти незаметно для меня, вроде того, как по чуть-чуть оплывает талия и кожа делается не такой упругой, как некогда. Однако была и приятная сторона: текстовая окружающая среда оставляла за бортом все недуги. В Книгомирье я забывала про ноющую спину, а голова и вовсе никогда не болела.
Спустя несколько минут и несколько восстанавливающих литров воды я вошла в офис беллетриции в Норленд-парке. Четверг-5 ждала меня у моего стола, определенно лучась самодовольством.
- Угадайте что! - воодушевленно воскликнула она.
- Понятия не имею.
- Ну давайте же, угадайте!
- Не хочу гадать, - отмахнулась я, надеясь, что скука в голосе послужит предупредительным звоночком.
Не послужила.
- Нет, вы должны угадать!
Я вздохнула.
- Ладно. У тебя новые бусы или еще что-нибудь.
- Неправильно, - сказала она, с сияющим видом доставая бумажный пакет. - Я принесла вам сэндвич с беконом, как вы хотели!
- Этого я бы в жизни не угадала, - отозвалась я, усаживаясь за стол, затопленный новыми записками и отчетами, и добавила, не подумав: - Как у тебя дела?
- Плохо спала сегодня ночью.
Я потерла лоб, а она уселась напротив и пристально на меня уставилась, нервно стиснув руки. У меня не хватило духу сказать ей, что расспросы о ее здоровье были с моей стороны простой вежливостью. В действительности меня это не интересовало. Даже совсем наоборот.
- Правда? - сказала я, пытаясь отыскать записку, хотя бы отдаленно к чему-нибудь относящуюся.
- Нет. Я думала о вчерашнем инциденте с Минотавром и хочу извиниться… еще раз.
- Проехали. Сообщения есть?
- Вот я и извиняюсь.
- Извинения приняты. А теперь: сообщения есть?
- Я написала письмо, где вкратце изложила мои извинения.
- Я не желаю его читать. Дело закрыто.
- А… ладно… хорошо, - начала она, взволнованная тем, что мы не собираемся пространно анализировать предыдущий день, и пытаясь припомнить все, что ей говорили в то утро. - Мистер Бунюэль звонил сказать, что закончил ремонт "Гордости и предубеждения" и с утра оно снова в строю. В данный момент у него в мастерской "Нортенгерское аббатство", и оно должно быть готово вовремя, при условии что Кэтрин прекратит попытки сделать книгу более "готичной".
- Хорошо. Что еще?
- Совет жанров, - объявила она, еле сдерживая радостное возбуждение. - Секретарь сенатора Жлобсворта лично позвонила, чтобы просить вас присутствовать в дискуссионной палате на заседании по политическим директивам сегодня в три пополудни!
- Интересно, чего этому старому зануде надо на сей раз? Что-нибудь еще?
- Нет, - ответила Четверг-5, разочарованная тем, что я не разделяю ее неукротимый энтузиазм по поводу появления в Совете жанров.
Я не могла его разделить. Я была там столько раз, что рассматривала это всего лишь как часть своих обязанностей, не более того.
Выдвинув ящик стола, я извлекла бланк с готовой шапкой и тут заметила, что назначение Четверг-5 лежит там, где я оставила его вчера вечером. Я минутку подумала и решила дать ей еще один шанс. Оставив документ на месте, я вытащила лист бумаги и написала письмо подполковнику авиации Хитроу-Шкодду, прося его перебраться из "Бананов для Эдуарда", поскольку Лондэн в данный момент над ними не работает, в "Переулки судьбы", которыми он как раз занимается. Я сложила письмо, сунула его в конверт и велела Четверг-5 доставить его Хитроу-Шкодду лично в руки. Я могла бы попросить ее отослать письмо с курьером, но двадцать минут тишины и покоя были уж очень соблазнительны. Четверг-5 радостно кивнула и исчезла.
Только я откинулась на спинку стула и задумалась о Феликсе-8, о возможном Конце Времен и "Остин-ровере", как раздался энергичный крик "Готовьсь!", означавший приближение ежедневной беллетрицейской летучки под руководством Брэдшоу. Я послушно встала и присоединилась к остальным агентам, собравшимся в центре зала.
После обычного перечисления отсутствующих с изложением причин Брэдшоу взобрался на стол и позвонил в колокольчик.
- Заседание беллетриции номер сорок три тысячи триста семьдесят объявляется открытым. Но прежде всего давайте поприветствуем нового агента: полковник Уильям Доббин!
Мы все похлопали, а полковник Доббин вежливо поклонился и заметил застенчиво, но решительно, что приложит все усилия и отдаст все свои способности, дабы принести пользу в благородном деле беллетриции.
- Вот и славно, - пропел Брэдшоу, которому не терпелось продолжить. - Пункт первый: активная ячейка выхоластов снова принялась за дело, на сей раз в "Вот те стихи" Филипа Ларкина. Мы обнаружили несколько изданий, где первая строчка изменена на "Задабривают мать с отцом", что является грубым искажением исходного смысла. Кто хочет этим заняться?
- Я, - сказала я.
- Нет… Как насчет вас, король Пеллинор?
- Да-да, что-что, эй-эй? - отозвался седоусый рыцарь в побитых доспехах.
- Вы уже имели опыт разборок с выхоластами в Ларкине - одолели группу, изменившую первую строчку из "Снова любовь". "Снова любовь: в четвертом часу строчить…" - вот дело-то было! Не прочь снова им показать?
- Что-что, поколотить выхоластов? - радостно отозвался Пеллинор. - Это будет выполнено с радостью и за половинный срок.
- Кто хочет с ним?
- Я пойду, - сказала я.
- Кто-нибудь еще?
Руку подняла Красная Королева.
- Пункт второй: двадцать восьмая Ежегодная книгомирная конференция состоится через шесть месяцев, и Совет жанров настоял, чтобы мы пересмотрели систему охраны с учетом прошлогодних… сложностей.
Среди собравшихся агентов прошел шепоток. КнигоКон был из тех событий, которые слишком велики и слишком разнообразны, чтобы все остались довольны, а решение предыдущего года снять ограничения на присутствие абстрактных понятий в качестве делегатов открыло дорогу множеству литературных теорий и грамматических условностей, в основном занимавшихся высокопарной демагогией и безобразничавших в баре, где драки вспыхивали от небрежно брошенного причастия. Когда постструктурализм сцепился с классицизмом, их всех выгнали, что бесконечно расстроило сослагательных; они горько сетовали, что "если бы случилось так, что в драке участвовали бы они, то они бы победили".
- А в этом году абстрактников пускают? - спросила леди Кавендиш.
- Боюсь, что да, - ответил Брэдшоу. - Неприглашение сочли бы дискриминацией. Добровольцы есть?
Шестеро из нас подняли руки, и Брэдшоу прилежно записал имена.
- Самое главное, - сказал он наконец, - первая встреча состоится на следующей неделе. А теперь - пункт третий, и вот тут у нас затык. Мы имеем крупное искажение сюжета в "Записках о Шерлоке Холмсе".
- Ватсон снова пулю словил? - уточнил мистер Файнсет.
- Нет, все куда серьезнее. Шерлок Холмс… убит!
У собравшихся агентов вырвался непроизвольный крик ужаса и ярости. Цикл произведений о Шерлоке Холмсе пользовался неизменной любовью читателей, и поэтому о нем особенно заботились, в то время как текстовыми аномалиями в нечитанных или непопулярных книгах занимались в последнюю очередь, а то и вовсе оставляли без внимания. Брэдшоу передал пачку распечаток леди Кавендиш, а та раздала их остальным.
- Это в "Последнем деле Холмса". Можете прочесть сами, но если вкратце, Шерлок отправляется в Швейцарию разбираться с профессором Мориарти. После обычных холмсовских эскапад Ватсон следует за другом к Рейхенбахскому водопаду, где обнаруживает, что Холмс явно упал и разбился насмерть… и книга заканчивается на двадцать девять страниц раньше, чем положено.
Услышанное переваривали в потрясенном молчании. Текстовых аномалий такого масштаба у нас не случалось с тех пор, как Люси Пэвенси отказалась лезть в платяной шкаф в начале "Льва, колдуньи и платяного шкафа".
- Но "Записки о Шерлоке Холмсе" - это же четвертый том, - заметила миссис Ухти-Тухти, отвлекаясь от глажки. - Если Шерлок гибнет при Рейхенбахе, то оставшиеся пять томов рассказов становятся сюжетно несостоятельными.
- Отчасти верно, - ответил Брэдшоу. - "Собака Баскервилей" написана позже "Записок", но действие там происходит раньше… думаю, эту мы сумеем удержать. Но да, оставшиеся четыре тома начнут автоматически сворачиваться, если мы что-нибудь не придумаем. А мы придумаем, уверяю вас! Стирание не выход.
Сказать было легче, чем сделать, несмотря на красноречие Брэдшоу, и мы это понимали. Все книги о Шерлоке Холмсе были закрыты, недоступны, пока кто-нибудь реально не проложит в них дорогу по книгам, а холмсовский канон упорно сопротивлялся исследованию. Гомес первым из беллетрицейских книгошественников пытался попасть туда через конан-дойлевский "Затерянный мир", но по ошибке ввязался в сюжет и был застрелен лордом Рокстоном. Следующим попытался Харрис Твид, и его едва не затоптало стадо разъяренных стегозавров.
- К проблеме подключаются все. Кот, прежде известный как Чеширский, будет пристально следить за разложением сюжета в Главном текстораспределительном управлении, и я хочу, чтобы Беатрис, Бенедикт, Зарк и Ухти-Тухти попытались найти вход, используя другие произведения Конан Дойля, - предлагаю рассказы о профессоре Челленджере. Файнсет и Фойл, я хочу, чтобы вы изучили возможность сообщения с кем-нибудь внутри книг о Шерлоке Холмсе - они могут даже не знать, что у них проблемы.
- Они далеко за пределами комментофонной сети, - заметил мистер Файнсет. - Есть предложения?
- Я полагаюсь на изобретательность Фойла. Если кто-нибудь увидит Гамлета или Питера с Джейн, немедленно пошлите их ко мне. Вопросы есть?
- А я? - спросила я, удивляясь, почему меня до сих пор не подключили ни к чему важному.
- С тобой я поговорю позже. Ладно, на сегодня все. Удачи, и… берегите себя.
Собравшиеся агенты тут же начали болтать между собой. Ничего подобного у нас не случалось уже много лет, отчего казалось еще более глупым, что Брэдшоу не включил меня в команду. Я догнала его, когда он уже уселся за свой стол.
- Что происходит? - спросила я. - Я нужна вам в этом деле.
- Привет, моя дорогая! Непохоже на тебя - едва не опоздать на заседание. Проблемы По Ту Сторону?
- Я была в "Голиафе".
Он поднял бровь.
- Ну и как оно?
Я пространно изложила виденное, закончив выводом, что они вряд ли в ближайшее время доведут транскнижный транспорт до ума, если вообще доведут, но нам надо за ними приглядывать.
Брэдшоу проницательно кивнул, и у меня снова возникло ощущение, что меня каким-то образом отстраняют от расследования по делу Холмса.
- Как Пятница? По-прежнему не отклеивается от кровати?
- Да… но ничего такого, с чем бы я не справилась.
- Ты еще не рассказала Лондэну о нас?
- Собираюсь с духом. Брэдшоу, вы увиливаете. Почему я не участвую в деле Холмса?!
Он жестом велел мне сесть и понизил голос:
- Сегодня утром мне звонил сенатор Жлобсворт. Он очень хочет восстановить некоего курсанта, которого мы недавно… отпустили.
Я знала, о ком он говорит. Для ее отстранения имелись уважительные причины: она была тактично охарактеризована как "неподходящая". Не в том смысле, в каком была неподходящей моя милая, но глуповатая стажерка, а в смысле "категорически непригодная". За пять дней она сменила пять наставников. Даже император Зарк заявил, что предпочтет быть сожранным заживо снарггом с Эпсилона-7, нежели провести еще хоть пять минут в ее обществе.
- Почему Жлобсворт затребовал ее? У нас еще как минимум десять отказников, которые в шесть раз лучше.
- Потому что у нас мало агентов в современной литературе, а Совет жанров полагает, что она попадает во все жанровые графы.
- Он не прав, разумеется, - сказала я с полной уверенностью, - но люди вроде Жлобсворта - политики, и у них другие правила, хотя мне понятна его позиция. Вопрос в том, что вы собираетесь с этим делать. Она извела всех агентов, кому разрешено брать стажеров.
Брэдшоу ничего не сказал, только пристально посмотрел на меня. Я поняла в секунду.
- О нет, только не это! Ни за что в жизни. Кроме того, у меня уже есть курсант на обучении.
- Тогда избавься от нее. Ты сама мне говорила, что робость ее погубит.
- Избавлюсь… но я чувствую некоторую ответственность за нее. Кроме того, у меня и так уже дел по горло. Озверевшая миссис Дэнверс в "Боге мелочей" ждет расследования, меня пытался убить Минотавр… Я уже не говорю о тридцати с лишним висяках, иные из которых теоретически поддаются раскрытию, особенно дело Друда; я думаю, возможно, Диккенса убили.
- По Ту Сторону? А зачем?
- Чтобы заставить замолчать Эдвина Друда или еще кого-то из этой книги.
В этом я, разумеется, не была уверена, и любым уликам уже стукнуло больше ста лет, но я пошла бы на что угодно, лишь бы не брать эту ученицу. К сожалению, Брэдшоу не принял отрицательного ответа и не смягчился на мои мольбы.
- Не заставляй меня приказывать тебе, старушка, обоим будет неловко. Кроме того, если ты ее прокатишь - а я в этом не сомневаюсь, - тогда у нас действительно кончатся наставники и я смогу сказать Жлобсворту, что мы сделали все, что в наших силах.
Я застонала.
- А можно я возьму ее на той неделе? В этом случае я смогу плотно заняться смертью Холмса.
- Сенатор Жлобсворт был очень настойчив. Он уже трижды звонил мне за сегодняшнее утро.
Я понимала, что он имеет в виду. Если Жлобсворт вцеплялся во что-нибудь, то редко разжимал челюсти. Отношения между нами сложились решительно прохладные, и мы были в лучшем случае учтивы друг с другом. Самое любопытное, что мы оба хотели Книгомирью самого лучшего, просто наши методы достижения этого лучшего разнились.
- Отлично, - сказала я наконец. - Я дам ей день… или утро, если она продержится.
- Вот и умница! - радостно воскликнул Брэдшоу. - Ценю женщину, которая понимает, когда ее загнали в угол. Я велю ей встретить тебя у входа в Норленд.
- Это все? - раздраженно спросила я.
- Нет. Похоже, кто-то в управлении ресурсами изрядно накосячил с расписанием ремонтов, и у нас возникла… Ладно, взгляни сама.
Он передал мне отчет, и я пролистала его с растущим отчаянием. Вот так всегда. Кто-то в администрации облажается, а мы разгребай.
- Фортепианный отдел пашет без смены уже восемь часов подряд, - добавил он, - поэтому я хотел бы, чтобы ты заглянула и отправила их передохнуть. Возьми с собой курсантов. Должно получиться полезное практическое занятие.
Сердце у меня упало.
- После полудня мне надо быть в Совете жанров, - объяснила я, - а если придется нянчить второго стажера…
- Я все улажу, - перебил Брэдшоу. - Это ерунда - прогулка по парку. Ну что можно натворить с фортепиано?
Глава 22
Нонетот
"Трансжанровые перевозки" - одна из нескольких таксомоторных компаний Книгомирья и единственная фирма, способная похвастаться хоть отдаленно приемлемым уровнем аварийности. Передвигаться по Книгомирью на такси удобно, если ты не силен в книгопрыганье или обременен багажом, но по сравнению с мгновенным книгопрыжком это все равно что ехать верхом на улитке. Они не то что не прыгают, они просто ползают. Поездка из одного конца Книгомирья в другой - например, от Философии до Поэзии - могла занять целый час.
- Вы издеваетесь? - рычала я в мобильный комментофон двадцать минут спустя.
Я стояла снаружи у парадного входа в Норленд-парк. Солнце неторопливо спускалось по небосклону от полуденной жары к редкостной красоте предвечерней поры, вышедшей из-под пера Остин. Теплая сельская местность полнилась побрякиванием конской сбруи в полях, веселым жужжанием пчел в живых изгородях и щебетом юных барышень, сплетничающих и обсуждающих изящные способы заманить в ловушку богатеньких мужей.
- Ладно, - раздраженно бросила я, - просто пришлите его как можно скорее. - И захлопнула "раскладушку".
- Проблемы? - спросила Четверг-5, сидя по-турецки на теплой траве и плетя венки из ромашек.
- Эти придурки из трансжанрового такси, - отозвалась я. - Опять извиняются. Мол, из-за дорожной аварии в "Великом Гэтсби" глухие пробки и наша машина прибудет не раньше чем через час.
- А мы не можем прыгнуть прямо туда, куда нам надо? - Она осеклась и с минутку подумала. - А куда нам надо?
- В Фортепианный отдел. Но мы кое-кого ждем.
- Кого?
- Мы ждем, - я еще не решила, как подать новость, - курсанта на повторную практику.
- Еще одного? - переспросила Четверг-5, сперва немного надулась, но скоро отошла. - Если б я знала, испекла бы приветственный пирог.
- По-моему, она из другого теста, - пробормотала я, когда звук раздираемого целлофана ознаменовал прибытие обсуждаемой персоны.
Она, похоже, немного запыхалась, и мы втроем несколько секунд молча таращились друг на друга, пока оба курсанта не произнесли одновременно:
- А она-то что здесь делает?
- Послушайте, - сказала я обеим, - я понимаю, положение неловкое и даже странное, по моему мнению, и если кому-либо из вас это не нравится, можете отправляться прямиком в свою книжку.
Новая ученица злобно зыркнула на меня, потом на Четверг-5, потом снова на меня, а затем с принужденной улыбкой произнесла:
- В таком случае мне, вероятно, следует представиться и сказать, какая невероятная честь получить направление в ученицы к великой Четверг Нонетот.
- Побереги дыхание… и сарказм заодно, - огрызнулась я.
Я люблю принимать вызов, но тут, на мой взгляд, было на один-два вызова больше, чем надо. Поскольку это, разумеется, была еще одна Четверг Нонетот, та, что фигурировала в первых четырех книгах цикла - жестоких и полных убийств и необоснованного секса.
- Да уж, дым коромыслом, - негромко произнесла она, оглядывая нас обеих. - Если день начинается таким образом, то дальше может быть только лучше.