- И, - добавила Полли, наклоняясь ко мне и заговорщически подмигивая, - необязательно говорить ему, что это от нас. Я знаю, каковы подростки, и немножко родительской славы весьма ценится.
- Спасибо, - искренне сказала я.
Это был не просто диск - это была валюта.
- Отлично! - воскликнула мама. - У тебя хватит времени на чашку чая и ломтик баттенбергского кекса?
- Нет, спасибо. Мне надо забрать кое-что у Майкрофта из мастерской, а потом я сразу поеду.
- А как насчет кекса на дорожку?
- Я только что позавтракала.
В дверь позвонили.
- О-о-о! - протянула Полли, украдкой выглядывая в окно. - Во забава. Похоже, маркетолог.
- Точно, - отозвалась моя матушка весьма воинственным тоном. - Посмотрим, сколько нам удастся его продержать, пока он не пустится с воплями наутек. Я изображу легкое слабоумие, а ты будешь по-немецки жаловаться на радикулит. Попробуем побить наш личный рекорд по задержанию маркетологов - два часа двенадцать минут.
Я горестно покачала головой.
- Когда же вы обе повзрослеете…
- Какая ты рассудительная, доченька, - сварливо пробурчала мама. - Доживешь до наших лет и степени физического одряхления - научишься развлекаться при каждом удобном случае. А теперь брысь!
И они выгнали меня в кухню, пока я мямлила что-то насчет лечебного плетения корзинок, партий в вист или домашнего мыловарения, то есть занятий, которые подошли бы им больше. Но их вполне устраивало применение умственных пыток к маркетологам.
Я вышла в заднюю дверь, пересекла сад за домом и тихо вошла в деревянный флигелек, служивший лабораторией моему дяде Майкрофту. Включила свет и подошла к своему "порше", зачехленному и оттого имевшему слегка заброшенный вид. Его так и не починили после аварии, произошедшей пять лет назад. Повреждения были не такие уж страшные, но 356 запчастей в наши дни недешевое удовольствие, а свободных денег у нас не водилось. Я сунула руку в кабину, потянула замок и открыла капот. Под ним я хранила саквояж с двадцатью тысячами валлийских тоцинов, абсолютно бесполезных по эту сторону границы. Но в Мертире на них можно купить дом с тремя спальнями. Разумеется, у меня и в мыслях не было перебираться в Социалистическую Республику Уэльс - деньги требовались мне для сделки по валлийскому сыру, запланированной на сегодняшний вечер. Я убедилась в сохранности денег и стала накрывать машину чехлом, но тут какой-то шум заставил меня обернуться. В полумраке у верстака стоял дядя Майкрофт. Безусловный гений, чей острый ум раздвинул границы широчайшего спектра дисциплин, в том числе генетики, термоядерного синтеза, абстрактной геометрии, вечного движения и любовных романов. Это с его подачи началась революция домашнего клонирования, это он, по всей видимости, разработал очиститель памяти, и именно он изобрел Прозопортал, забросивший меня внутрь книги. Одет он был в свой фирменный шерстяной костюм-тройку, только без пиджака, с закатанными рукавами сорочки, и пребывал в настроении, которое мы дружно называли "изобретательский режим". Казалось, он сосредоточен на тонком механизме, чье назначение не представлялось возможным угадать. Я молча наблюдала за ним с растущим ощущением чуда, и вдруг он меня заметил.
- А-а! - улыбнулся он. - Четверг! Давненько я тебя не видел… Все в порядке?
- Да, - неуверенно ответила я, - по-моему.
- Восхитительно! Я только что придумал дешевую форму энергии: совместив макароны и антимакароны, мы станем свидетелями полной аннигиляции равиолей и высвобождения громадного количества энергии. Могу с уверенностью предсказать, что среднего размера каннелони хватит для питания Суиндона на год с лишним. Впрочем, я могу и ошибаться.
- Ты нечасто ошибаешься, - тихо сказала я.
- Думаю, я с самого начала ошибся в том, что вообще начал изобретать, - ответил Майкрофт после минутного раздумья. - Из того, что я могу это делать, вовсе не следует, что я должен этим заниматься. Если бы ученые перестали думать о своих творениях, мир стал бы лучшим…
Он оборвал свою речь, вопросительно взглянул на меня и заметил с нехарактерной для него проницательностью:
- Ты как-то странно на меня смотришь.
- Ага, - промямлила я, тщательно выбирая формулировку. - Понимаешь… мне кажется… так сказать… я очень удивлена.
- Правда? - Он отложил устройство, над которым работал. - А почему?
- Ну, - уже тверже ответила я, - я удивлена тем, что вижу тебя, потому что ты умер шесть лет назад!
- Умер? - переспросил Майкрофт с неподдельной озабоченностью. - Почему мне никто не сказал?
Я пожала плечами за неимением ответа.
- Ты уверена? - спросил он, погладив себя по груди и животу, затем измерив пульс в надежде убедить себя, что я ошибаюсь. - Знаю, я немного рассеян, но уж такое-то я бы запомнил.
- Да, абсолютно уверена. Я присутствовала при этом.
- Ничего себе, - задумчиво пробормотал Майкрофт, - ведь если твои слова верны и я действительно мертв, то вполне возможно, что это вовсе не я, а некая голографическая запись с вариативными реакциями… Давай-ка поищем проектор.
На поиски ушло добрых пять минут. Не найдя ничего хоть отдаленно напоминающего голографический проектор, мы с Майкрофтом уселись на упаковочный ящик и несколько секунд сидели молча.
- Мертв, - буркнул Майкрофт с оттенком покорности в голосе. - Никогда раньше не приходилось. Ни разу. Ты точно уверена?
- Точно. Тебе было восемьдесят семь. Вполне ожидаемый исход.
- Ах да, - откликнулся он, словно у него шевельнулось смутное воспоминание. - А Полли? - вдруг вспомнил он о жене. - Как она?
- Очень хорошо. Они с мамой взялись за старое, как обычно.
- Достают маркетологов?
- В том числе. Но она ужасно по тебе скучает.
- И я по ней. - Внезапно он занервничал. - Она никого еще себе не завела?
- В девяносто два?
- Чертовски привлекательная женщина… и умная к тому же.
- Нет, не завела.
- Хм. Что ж, если увидишь кого-нибудь подходящего, о любимая племянница, подтолкни его в ее сторону, ладно? Я не хочу, чтобы она была одинока.
- Я сделаю это, дядюшка, обещаю.
Мы еще немного помолчали, и я поежилась.
- Майкрофт, - сказала я, вдруг подумав, что его появление может, в конце концов, и вовсе не иметь научного объяснения, - я хочу кое-что проверить.
Я коснулась его кончиками вытянутых пальцев, но там, где им полагалось встретить твердое сопротивление рукава, ничего не оказалось - пальцы прошли насквозь. Его здесь не было. Или он был, но как нечто нематериальное - призрак.
- О-о-о! - выдохнул он, когда я убрала руку. - Какое странное ощущение!
- Майкрофт, ты привидение!
- Чушь! Научно доказано, что это совершенно невозможно. - Он призадумался. - С чего бы мне им стать?
Я пожала плечами.
- Не знаю… может, ты что-нибудь не закончил перед смертью и теперь оно тебя беспокоит.
- Великий Скотт! Ты права. Я так и не завершил последнюю главу "Любви среди бегоний".
На пенсии Майкрофт проводил время за написанием любовных романов, причем все они на удивление хорошо продавались. Так хорошо, что он навлек на себя стойкую враждебность Дафны Фаркитт, признанной королевы жанра. Она разразилась гневным письмом, в котором обвинила дядюшку в "безудержном" плагиате. Последовало нагромождение исков и встречных исков, прекратившееся только со смертью Майкрофта. Противостояние было такое жесткое, что конспирологи заявили, будто дядю отравили обезумевшие фанаты Фаркитт. Нам пришлось опубликовать его свидетельство о смерти, чтобы пресечь слухи.
- Полли закончила "Любовь среди бегоний" за тебя.
Он вздохнул.
- Может, я вернулся, чтобы преследовать эту злобную корову Фаркитт?
- В таком случае ты бы находился у нее дома, делая "угу-гу" и лязгая цепями.
- Не очень-то солидно звучит, - презрительно фыркнул дядюшка.
- Как насчет какого-нибудь изобретения в последнюю минуту? Какой-нибудь идеи, до которой так и не дошли руки?
Майкрофт думал долго и старательно, причем в процессе лицо его сменило несколько причудливых выражений.
- Поразительно! - воскликнул он наконец, пыхтя от усилий. - Я больше не могу выдать оригинальную мысль. Как только мой мозг прекратил функционировать, Майкрофту-изобретателю пришел конец. Ты права: должно быть, я умер. Вот что самое обидное.
- И никакого понятия, зачем ты здесь?
- Ни малейшего, - уныло отозвался он.
- Ладно, - сказала я, поднимаясь, - я проведу кое-какое расследование. Хочешь, чтобы Полли узнала, что ты вернулся в форме духа?
- Оставляю это на твое усмотрение, - сказал он. - Но если все-таки скажешь ей, вверни что-нибудь насчет того, что она была самой лучшей спутницей, какая может достаться человеку. "Два сердца бьются, как одно, все думы пополам".
Я щелкнула пальцами. Вот так я и хотела описать нас с Лондэном.
- Здорово! Можно воспользоваться?
- Разумеется. Ты хоть представляешь, как я скучаю по Полли?
Я подумала о тех двух годах, когда Лондэн был устранен.
- Представляю. А она скучает по тебе, дядюшка, каждое мгновение каждого дня.
Он поднял на меня заблестевшие глаза.
Я попыталась положить ладонь ему на руку, но она прошла сквозь призрачную конечность и приземлилась на твердую поверхность верстака.
- Придется подумать, с какой целью я мог здесь оказаться, - тихо сказал Майкрофт. - Будешь заглядывать ко мне время от времени?
Он улыбнулся своим мыслям и снова начал возиться с устройством на верстаке.
- Конечно. До свидания, дядюшка.
- До свидания, Четверг.
И он стал медленно таять. Я заметила, что при этом в помещении снова потеплело, а еще через несколько секунд он полностью исчез.
Я забрала сумку с валлийскими деньгами и задумчиво вышла, обернувшись напоследок. Мастерская стояла пустая, пыльная и заброшенная. В том же виде, в каком она осталась, когда Майкрофт умер шесть лет назад.
Глава 3
"Ковры Акме"
Сеть тективно-интрузивных правительственных агентств (ТИПА) фактически спровоцировала переключение на себя полицейских обязанностей в случаях, которые регулярные силы охраны правопорядка посчитали для себя чересчур странными или чересчур специфическими. Самыми странными ее отделами были подразделение по борьбе с вампирами (ТИПА-17), Хроностража (ТИПА-12), литературные детективы (ТИПА-27) и Сыронадзорное управление (ТИПА-31). Вошедшая в поговорку склонность к засекречиванию всего и вся и растущие обвинения в ненадежности и нерасторопности привели к тому, что зимой 1991/92 года девяносто процентов личного состава было распущено. Из тридцати двух подразделений уцелело только пять. Мой отдел, литтективы, в их число не вошел.
Название "Ковры Акме", честно говоря, не совсем точное. Мы занимались не только коврами - мы клали плитку, линолеум и деревянные напольные покрытия. Конкурентоспособные, быстрые и надежные, мы работали в Суиндоне уже десять лет, с тех самых пор, как в девяносто втором распустили наши ТИПА-отделы. В девяносто шестом мы переехали в более просторное помещение в торговом центре на Оксфорд-роуд. Если вам требуется какое бы то ни было напольное покрытие, можете обратиться к нам - цены вас приятно удивят.
Я толкнула входные двери и удивилась, не обнаружив ни единой живой души: не только клиентов - по понедельникам до десяти утра обычно довольно тихо, - но и своих коллег. Никого не было в офисе, и никто не слонялся без дела в вылизанной до блеска зоне отдыха. Я прошла в заднюю часть магазина мимо рулонов высококлассных ковров и широчайшего выбора образцов, сложенных прямо на полу в высокие стопки в светлом и вместительном демонстрационном зале.
Я распахнула тяжелые створки складских ворот и застыла. Возле кучи прошлогодних альбомов с образцами стояла бескрылая птица четырех футов ростом, с невероятно большим и весьма неприятно зазубренным клювом. Пара черных глазок подозрительно уставилась на меня. Я огляделась. Персонал склада послушно замер, а позади диатримы маячила приземистая фигура в униформе "Акме", поблескивая глубоко посаженными глазами из-под выдающихся надбровных дуг. Этот наш сотрудник имел много общего со стоявшей передо мной палеоценовой аномалией: он тоже в свое время вымер и присутствовал здесь не благодаря причудливому зигзагу естественного отбора, но по причине опрометчивого вмешательства ученого, который не задавался вопросом, обязательно ли надо делать что-то, даже если ты это можешь. Звали моего визави Брек, и он являлся возрожденным неандертальцем, бывшим оперативником ТИПА-13 и ценным коллегой по прежним дням. Он неоднократно спасал мою задницу, а я помогла ему и его восстановленным собратьям в видовом самоопределении.
- Не шевелись, - негромко пророкотал Брек, - мы не хотим причинять ей боль.
Он всегда так говорил. Любого мятежника из возрожденных Брек воспринимал в некотором отношении как родственника и по возможности старался взять живым. Но к химерам, продукту беспорядочных экспериментов генетиков-любителей, он относился совершенно иначе - избавлялся от них без пощады и без сожаления.
Диатрима сделала в мою сторону злобный выпад. Я отскочила влево, и клюв захлопнулся со звуком великанских кастаньет. Брек с быстротой молнии метнулся вперед и накрыл голову твари старым мешком из-под муки, по-видимому успокоившим пташку настолько, что ловец сумел повалить ее на пол. Я присоединилась к нему, как и весь персонал склада, и спустя несколько секунд мы надежно обмотали массивный клюв скотчем, тем самым обезвредив его.
- Спасибо, - сказал Брек, закрепляя узду вокруг птичьего клюва.
- Она из Солсбери? - спросила я, когда мы шли мимо ворсистых уилтоновских рулонов и разноцветного утепленного линолеума.
- Разумеется, - ответил неандерталец. - Нам пришлось бежать восемь миль по голой пашне, чтобы поймать ее.
- Вас кто-нибудь видел? - спросила я, прикидывая, не просочатся ли какие слухи.
- Если и видели, кто им поверит? - последовал ответ. - Но там еще остались диатримы, и сегодня мы снова поедем.
"Ковры Акме", как вы, наверное, догадались, служили всего лишь прикрытием. На деле тут работало прежнее ТИПА под новой вывеской. Агентство не было по-настоящему распущено в начале девяностых - оно просто ушло в подполье и на вольные хлеба. Все строго неофициально, разумеется. К счастью, суиндонскую полицию возглавлял Брэкстон Хикс, бывший начальник здешнего ТИПА-отделения. Он хоть и подозревал, чем мы занимаемся, но выразил готовность изображать неведение, если только "кого-нибудь не съедят или типа того". Кроме того, если бы мы не зачищали наиболее странные элементы современной жизни, этим пришлось бы заниматься его прямым подчиненным, а тогда Брэкстон встал бы перед необходимостью выплачивать премии за "действия, выходящие за пределы должностных обязанностей". А Хикс любил свой бюджет почти так же сильно, как гольф. Поэтому полицейские не беспокоили нас, а мы не трогали их.
- У нас вопрос, - подал голос Брек. - Надо ли упоминать о возможности быть затоптанным мамонтами в заявлении на медицинскую страховку?
- Нет, мы не хотим, чтобы об этой части "Акме" стало кому-либо известно. Страховка относится только к укладке ковров.
- Мы понимаем. А как насчет риска быть пошинкованным химерой?
- Только ковры, Брек.
- Хорошо. Кстати, - добавил он, - ты еще не рассказала Лондэну про свою ТИПА-работу? Ты говорила, что собираешься.
- Я… собираюсь с духом.
- Ты должна сказать ему, Четверг.
- Знаю.
- И желаем тебе хорошей годовщины того дня, когда твоя мать дала тебе жизнь.
- Спасибо.
В свою очередь я пожелала Бреку удачного дня и направилась в офисную часть, расположенную на возвышении на полпути между складом и демонстрационным залом. Отсюда просматривалось практически все происходящее в магазине.
Когда я вошла, из-под стола выглянул прятавшийся там мужчина.
- Поймали? - спросил он нетвердым голосом.
- Да.
Мужчина с облегчением выбрался из укрытия. Он уже разменял пятый десяток, но приметы среднего возраста еще только начали проступать в его чертах: вокруг глаз наметились тонкие морщинки, в темной шевелюре замелькали серебристые нити. Несмотря на руководящую должность, он тоже носил униформу "Акме". Правда, на нем она сидела лучше, чем на мне. На самом деле он смотрелся в форме лучше, чем вообще любой из сотрудников, вынуждая нас обвинять его в пошиве комплекта на заказ, что он упорно отрицал, хотя, учитывая его утонченную натуру, подобное не выходило за пределы вероятности. Безотказэн Прост был моим напарником по суиндонскому подразделению литтективов, и когда нас турнули из ТИПА, показалось вполне естественным, что он займет верхние позиции в управлении "Коврами Акме".
- Работы много на сегодня? - спросила я, наливая себе кофе.
Безотказэн ткнул пальцем в газету.
- Читала уже?
- Запас глупости?
- Отчасти, полагаю, он, - мрачно отозвался Безотказэн. - Как ни трудно в это поверить, но реалити-шоу только что стали еще хуже.
- Неужели такое возможно? Разве "Знаменитость на практике в морге" не предел падения? - Я задумалась на мгновение. - Впрочем, "Чью систему жизнеобеспечения мы отключим?" была хуже. Или "Продай бабушку". Ой, в наши дни так трудно выбрать, все такое вкусное.
Безотказэн рассмеялся.
- Соглашусь, "Бабушка" опустила планку для лишенных вкуса постановщиков телепрограмм на всех каналах, но РЖА-ТВ не из тех, кто уклоняется от вызова, - они придумали "Самаритянин отдает почку". Десять больных с почечной недостаточностью по очереди уговаривают совместимого донора - и голосующих зрителей - отдать лишнюю почку одному из них.
Я застонала. Телевизионные реалити-шоу, на мой взгляд, представляли собой худшую форму развлечения - современный аналог того, как за шесть пенсов можно было понаблюдать за сумасшедшими, воющими на стены в местном дурдоме. Я горестно покачала головой.
- Чем им не угодили старые добрые книги?
Безотказэн пожал плечами. В нынешнюю эпоху мусорного телевидения, сокращения интервалов внимания и легкоусвояемых звуковых дорожек складывалось впечатление, что книга, благородный предмет, коему мы с Безотказэном посвятили большую часть жизни, постепенно оттеснялась к краю, превращаясь в очередной человеческий опыт рассказывания истории, вышедший из игры наряду с эпической поэзией, греческим театром, "Джеканори" и тарзанаграммами.
- Как твои? - спросил Безотказэн, силясь поднять мне настроение.
- Все в порядке, - ответила я, - кроме Пятницы, который по-прежнему не способен ни к какой человеческой деятельности, кроме дуракаваляния.
- А Пиквик? Перья отрастают?
- Нет. Слушай, ты умеешь вязать?