- Это мой уроборос устроил сдвиг по фазе, в виде необычной аномалии, - подвел итог услышанному бывший воздушный маршал, промывая браслет в тазике с водой. - В этом весь секрет. Наручную машину времени бросили на дно урны, окунув в агрессивный раствор синильной кислоты и дициана.
- Там было полно окурков, - подкрепил его заявление Саймон. - Еще, кажется, полоний-210 поступает в организм вместе с табачным дымом. Он достаточно токсичен из-за своего альфа-излучения.
Было видно, что агенты знают о чем говорят.
- В качестве сигнала о помощи, уроборос распространял вокруг себя защитное поле особого свойства, стимулирующее отравленное сознание. Видимо, в качестве его побочного проявления, людей охватывает ощущение острейшего голода. Повышается температура тела и тянет на сладкое, - слив грязную воду и ополоснув таз, рассудил Дэвид.
- Еще, у живущих в потоке времени, отказывает кратковременная память. Их мозг не приспособлен к этой аномалии, - напомнил Саймон, подсвечивая Дэвиду. - Но нам, просроченным, нарушение временных линий не угрожает.
- В качестве компенсирующего продукта, мороженое подошло идеально.
Агенты времени обменялись многозначительными взглядами:
- Прими наши поздравления. Наручная машина времени еще, во многом, штуковина непредсказуемая. Но ее нелюбовь к табаку нам известна.
- С помещением уробороса в агрессивную среду, твой эксперимент не открыл новой главы в изучении тайных свойств машины времени.
И они рассмеялись.
От их насмешек у Джульетты разболелась голова. А вид бетонных стен вызывал тошноту. Девушка переоделась в свои прежние брюки и натянула водолазку. Расстелила на нарах скатанный матрац. И примостив под голову скрученный комбинезон, обессиленно прилегла, накрывшись одеялом.
Непреодолимая свинцовая усталость навалилась на Джульетту. Дрема заволокла сознание. Больше всего на свете юная студентка мечтала проснуться в своей кровати. Чтобы этот проклятый день был, всего-навсего, изощренным ночным кошмаром. Ей хотелось назад. Туда-где все было просто. И неожиданно для себя оборвалась в провал наступившего сна.
Джульетта спала недолго. И проснулась не сама. Ее разбудили голоса, вернув из мира грез. Глубокий сон пошел на пользу. Присутствие агентов времени успокаивало и радовало. Обрывки слов наплывали из далекой пустоты. Еще витая где-то между сном и явью, девушка лежала, вслушиваясь в разговор. Агенты времени толковали с глазу на глаз. Тихие голоса напоминали шорох огня в сухой траве. Но каждое их слово было помножено на эхо, как крики сорвавшихся с гнездовий птиц.
- Вот это ты напрасно, - возразил Дэвид в ответ на фразу Саймона, которую Джульетта не смогла разобрать. - Причины важнее нас. Будущее человеческой расы лежит за пределами Земли. Цивилизация расширила ареал своего обитания. Что же тут плохого?
- Если тебя заботит справедливость, как насчет крупных отказов техники? Или то, что ты сказал, веский стимул творить что угодно? - спросил Саймон с легкой хрипотцой в голосе.
- Да уж ладно, не преувеличивай.
"Братской любовью от этих двоих и не пахло."
- Я говорю как есть. Те, кого послали на Марс, не знали что окажутся в таком дерьме. Ведь ясность и честность-две разные истории.
- Кончай разыгрывать драму. Ты выдумываешь. Переход от без экипажных полетов к программе обживания планеты потребовал колоссальных затрат. Проведения множества экспериментов, анализов и моделирования внешних ситуаций. Создания сверхтяжелых ракет, где многократно дублировались абсолютно все устройства и приборы. Доводя, тем самым, технологическую надежность до безаварийности.
"Они были оба достаточно упрямы."
- Еще скажи что всем путешественникам выдали крем от загара и путеводители по мертвым городам Марса, - Саймон говорил терпеливо, словно объяснял туповатому:-Засранцы, которые за всем этим стояли, сплавили под марсианскую программу всякую рухлядь.
- Это марсианская пропаганда. И вопрос грузоперевозок.
- Я был там, - сказал Саймон с привкусом стали в голосе:-Это были не жилые помещения, а морилки для жуков, куда запихивали людей дюжинами. Такая давка… А космический корабль заменял плывущий в невесомости гроб. И в дорогу нам дали аппараты, которые делают бифштексы из бумаги. Такое трудно забыть, - он говорил медленно, сдерживая нарастающее негодование. - Посмотри на себя, Дэвид. Ты когда нибудь думал, как тебе повезло? Ты весьма неплохо живешь тут, на Земле. Благоденствуешь…
- Никто вас силой не гнал. Сами захотели отправиться к черту на рога, - голос Дэвида источал сарказм и презрение. С заметным проблеском злорадства.
- На Марс отправлялись неисправимые мечтатели. Делать великое дело и потакая человеческому любопытству. Марс означал для них лучшую жизнь. Наличие амбициозной задачи; дерзкое, подкупающее стремление, должно было объединить все человечество.
Джульетта слышала боль в его голосе, которую пытался не замечать Дэвид.
- Лишь в фантазиях мы дерзко расправляем крылья, - продолжал Саймон. - Знаешь кто выбрал своим новым домом красную планету? Люди с устремлениями, которым не слишком повезло на Земле. Искренне верящим в свою миссию робинзонов Марса и его преобразователей.
Подслушанный разговор прогонял остатки дремы. Перекинув ноги через край нар, Джульетта села. Она смотрела еще затуманенными со сна глазами, на пятно света вдали и видела гротескные тени.
Шесть фонарей, стоящих по кругу, образовали светящуюся снежинку. Внутри которой, на сдвинутых углом посередке лавочках, сидели оба агента времени.
- Это был пригласительный билет в новый мир. Правила которого предполагалось написать тебе самому, - в голосе Саймона звучали патетические нотки.
Агенты времени вскипятили на таганках воду. И теперь, вскрыв пакетики с растворимым кофе, (три в одном), отхлебывали из кружек бодрящий напиток.
- Человеческая суть-это история исследований и завоеваний. Ведь каждый думает, что рожден для большего.
- Опять пропагандистская тирада, - Дэвид говорил с ним, как с бесполезным знакомым, до которого ему и дела нет. - Скажи мне: все марсиане такие нытики? - он откровенно издевался.
- Нет, только выжившие, - со свойственным любой пылкой речи идеализмом ответил Саймон.
В каждой фразе ощущалось соперничество и ревность. Взаимное неприятие этих двоих никуда не делось. В этом угадывалось столкновение самолюбий. Враждебность, как искра, проскакивала между ними.
- Молчи и не срамись. Еще великий Королев жил на Байконуре совсем не в царских палатах, а в дощатом домике. Где ванная стояла на кирпичах. А сливной бачок над унитазом был со шнурком. Летом, в жару, чтобы заснуть, генеральный конструктор заворачивался в мокрую простынку. И ничего. А ракеты в космос, тем не менее, запускал. Всегда больше сдавшихся, чем проигравших.
Саймон упреки игнорировал. Поторопившись допить кофе для ответа, он обжог язык и отставил стаканчик, расплескав часть жидкости на пол.
- Не любишь ты вещи своими именами называть. Согласно марсианской переписи населения, из первой волны переселенцев, как новой ветви человеческой цивилизации, почти никто те прожил больше десяти лет, - его плечи поникли, а подбородок наоборот вздернулся. - Ведь не зря говорят, что главное-правильно положенное начало. До две тысячи тридцать пятого года расстояние от Земли до Марса остается менее шестидесяти миллионов километров. При оптимальном расположении сближающихся орбит и идеальном предварительном расчете траектории полета, лететь к Марсу-десять месяцев, а то и с гаком, - вспомнил Саймон, говоря о совершенно ему очевидном:-Светимость планеты нарастала. Мы помногу часов торчали у иллюминаторов. Стараясь разглядеть на спутнике Марса-Фобосе, монумент непостижимому-легендарный обелиск. И вращающуюся значительно дальше от красной планеты "картофелину" второго спутника-Деймоса. А Земля, к тому времени, стала такой маленькой, что сравнялась размером с россыпью звезд. И даже в таком качестве она украшала собой вселенную. А когда красная планета заслонила собой пол неба, отключилось питание бытового модуля. С аварийным светом и при отказавшей системе вентиляции, первопоселенцы продержались около двадцати часов. Бросив всех, хоть что-то соображающих на ликвидацию неисправности. Уровень углекислого газа серьезно повысился. Люди задыхались у меня на глазах. И кляли ракетостроителей, на чем свет стоит. Нам оставалось жить считанные часы, когда компьютер корабля перезапустил бытовой модуль и циркуляция воздуха наладилась, - голос Саймона был сухим, словно ветер, переносящий марсианские дюны. - До тебя, видимо, не доходит, что отправляя сырые корабли в такую даль, земляне закладывали собственными недоделками катастрофический сценарий во все экспедиции на Марс.
- Умеешь ты растрогать. История занятная. Жаль не могу проверить сколько в ней правды, - откровенно подзуживал Дэвид. - Но взглянем в глаза фактам: ты пытаешься огульно макнуть меня в лужу, которую напрудил кто-то другой, - он допил кофе и поставил легкий стаканчик на край скамейки. - Все мы, в чем-то, скромные герои. Только всяк на свой манер. Для большинства землян, Марс-это далекая резервация. Кегельный шар, который болтается где-то в бескрайней пустоте. Отправившиеся на красную планету и не могли рассчитывать на шикарную жизнь или доставку бизнес-классом.
В ответ на это Саймон кисло усмехнулся:
- Ты и половины не знаешь. Просто послушай. Космическая программа развивалась. Прикладной характер пилотируемой космонавтики, придавший ей хозяйственный смысл, уже не соответствовал амбициям землян. Нужны были люди заболевшие космосом. Поток переселенцев на Марс нарастал. Так велась агитация, что каждый мальчишка стал бредить Марсом. Ведь любую эйфорию масс можно вывести за грань разумного. А многим даже назначенные прививки не все были сделаны. Бумажки о здоровье и годности к дальнему космическому полету подмахивали, как обходной лист призывникам идущим в армию. Загрязненный паек не проверялся. Контроль радиационной нагрузки на человека не проводился. Санитарно-эпидемиологические инспекторы в штат кораблей не зачислялись ни разу, - лицо Саймона не выражало ничего, кроме горечи и безысходности.
Дэвид просто обменивался мнениями, а Саймон разговаривал с ним собственными болячками.
- В какой это было экспедиции? В шестой или девятой? Когда первопоселенцы еще не примарсианились, а уже потеряли половину экипажа?
- Опять завиральная история? - язвительно поинтересовался Дэвид. Примеряя к следующей реплике заведомую ухмылку.
Между ними нарастало напряжение, которое ни тот ни другой не хотели гасить.
- Мне смешно слышать это от тебя, - на мгновение Саймон закусил в уголках рта горечь обиды, но продолжил. - О той малосимпатичной трагедии заселения Марса трубили во всех СМИ. Я бы стыдился своего невежества.
Покосившись в его сторону, Дэвид одарил марсианина холодной улыбкой. На лице появился намек на то, что он что-то вспомнил.
- Что-то такое, отдаленно, припоминаю, - все же согласился он.
Потом они вспоминали обстоятельно. Не торопясь. И рассказывали подробности, которые смогли восстановить в памяти.
Многоцелевой корабль уже висел на внешней орбите Марса, когда нештатно сработали маневровые двигатели. Возникло осевое вращение корпуса. Само запустился протокол спуска и включилась система покидания. Стыковочные захваты выпустили посадочную капсулу, битком набитую людьми.
- Стечение обстоятельств, - через паузу добавил Дэвид. В его голосе чудилась пристыженность. - Хорошего мало. Но такая уж им выпала доля.
- Ты говоришь так, как будто это пустяк. Они были мучениками, в поисках Земли обетованной. И погибли, не распаковав чемоданы, - с закоренелой скорбью в голосе произнес Саймон:-Даже тонкая, разреженная атмосфера Марса сожгла их при неверном выборе угла входа. А сколько бед принесли столкновения с летающим мусором, кружащемся вокруг Марса в изобилии?
Джульетта сидела опустив глаза и навострив уши. Тихая и потерянная.
- А потом начали рождаться больные уродцы, - без всякого перехода проговорил марсианин. Он произносил это, уже не столько обращаясь к Дэвиду, как просто отводя душу:-Еще до того, как первый человек ступил на поверхность Марса, грузовые корабли заблаговременно доставили туда жилые модули, находящиеся в состоянии долгосрочной спячки. Их активизировали за трое суток до прибытия нашей первой экспедиции марсианские орбитальные поисковики. Тогда дело было только за техникой, - продолжая рассказ, Саймон освобождался от загнанных глубоко внутрь чувств. - На Марсе есть ключевые элементы для жизни человека: углеводороды и органика. Но культивирование Марса происходило мучительно трудно. Из-за жесткого излучения, большую часть дня приходилось обитать под грунтом. Условия жизни были весьма суровыми. Марс-планета земной группы, но холоднее Земли. Сила тяжести на красной планете значительно меньше. Огненные дюны и пыльные зоны. Застывший скалистый мир. Разреженная атмосфера, каналы, бесплодные пустыни и ледяные степи. Бури из красной пыли и ветер, выедающий глаза до слепоты. Суровый, мрачный ландшафт. В хороший сезон температура на поверхности Марса повышается до плюс десяти градусов по Цельсию. Такую планету унаследовали поселенцы с Земли.
Джульетта изогнула шею и ждала продолжения его рассказа.
Поселения первопроходцев вгрызались под огромные замерзшие резервуары полярных шапок. Превратив исследователей и первооткрывателей в землероек. Вода-хороший поглотитель космической радиации. Как оказалось, в полярных ледниковых шапках Марса воды в сто раз больше, чем в пяти великих озерах Северной Америки. Мы шли на все-чтобы выжить. Вкалывая до седьмого пота, наравне с роботами-геологами. Все эти бесконечные ночи в холодных норах…
- Людям всегда хочется так много, что это, поначалу, кажется неосуществимым. Рукоплещу вашей смелости и упорству, - в тон ему ответил Дэвид, спрятав насмешку в поджатых губах.
Сделав вид, что не замечает иронии, Саймон продолжил:
- Вся поверхность Марса примерно равна площади суши на Земле. Мы из железа почти не вылазили, пока первые результаты терраформирования планеты не смягчили ее климат до такой степени, что вода могла существовать в жидком состоянии. С мечтой перенести сюда генетическое разнообразие Земли, и воссоздать водный мир нового Марса, переселенцы активизировали гидротермальную активность. Фонтаны воды ударили сквозь трещины, образовавшиеся в полярных шапках Марса. Льды потекли в каменные русла каналов, постепенно поднимая водоносный слой планеты. Заполняя протоки и озерные котлованы. А потом у Марса появилось небо… Голубое, настоящее, а не что попало. Разогрев полярных шапок запустил саморегулирующиеся механизмы. Парниковый эффект отогрел планету парами воды. Повысил давление атмосферы. Создав фильтр от смертельной солнечной радиации и ультрафиолетового излучения. Крупнолистные овощи, типа салата, выращивать было проще. И неплохо рос картофель. Первое озеленение начало подкачивать кислородную подушку Марса. Но на это ушли десятилетия. Параллельно развернули геолокацию. Создали ключевые инфраструктуры. Расширяя узкую щель параметров обитаемости планеты, мы создавали подробнейшие карты марсианской речной системы. Строя новые базы с дальним прицелом по берегам, сохранившим следы водной эрозии. Мы с каждым днем раздвигали рамки изведанного. Генные инженеры создавали видовую палитру нерестилища жизни, приспособленную для марсианских условий. Это было дело, сотканное из пота и слез. Превращая беды ново сотворенного мира в победы. Но массовая смертность поселенцев не шла ни в какое сравнение с нашими достижениями. Слишком много похорон, - неожиданно подытожил Саймон, будто снимая с сердца горькую накипь.
- Это верх сентиментальности, с твоей стороны, думать, что люди важнее миссии на них возложенной, - холодно изрек Дэвид. - Это приемлемые жертвы. Там, где тебе не хватает логики и разума, ты включаешь фанатизм.
- Я достаточно цивилизован, чтобы узнать алчность в любых ее проявлениях, - голос Саймона был низким и уверенным. Каждая черточка его лица была пропитана горечью. - Когда земляне преследуют свою выгоду, вся их правильность куда-то улетучивается. Убийцам, пославшим поселенцев на верную смерть, нет прощения.
- У тебя наготове неиссякаемый запас жалоб. Ты опять что-то приписываешь козням землян? - вполне искренне удивился Дэвид.
- А кому же еще? - с серьезной нотой вызова в голосе вернул ему вопрос Саймон:-Надсадились от благ земных.
Их длинная беседа была в самом разгаре. И прямолинейная манера разговора не сулила ничего хорошего. У каждого было чем побольнее укусить другого.
- Не начинай! - голос Дэвида стал возбужденно резким. - Все это-спекулятивный бред.
- Когда вы-земляне, последний раз просто чем-то делились?
- Например, осваивая Марс, как раз так и было. Хотя милостыня унижает берущего и очерствляет дающего, - попытался срезать марсианина Дэвид.
- Вот что я тебе скажу о сопутствующих потерях. Когда ты знаешь во имя чего, тогда усилия выжить оправдывают многое, - очень ровно начал Саймон. - Я остро обожал дело, которым был занят тогда. Мир красной планеты-это жестокие жернова, из которых ты собой не выйдешь никогда. Но люди должны заниматься вещами, не зависящими от прямых коммерческих выгод. И лежащих в другой плоскости межличностных отношений. Что-то важнее стремления на верх пищевой цепочки. Нас же обыкновенно подставили. Развели новых марсиан на раз два три.
- Кто же любит, когда оказывается к чему-то не готов? Решения принимаются не нами, - в своем паскудном высокомерии произнес Дэвид. Пытаясь донести до марсианина некую отфильтрованную идею:-Деловые интересы многосложны и многослойны…
- Почему же тогда у нас не хватило слоев?!
- Ты цепляешься к словам, - язвительно заметил Дэвид, не понимая его вовсе.
Возникла пауза. Джульетта присмотрелась.
Взгляд Саймона напоминал сухие молнии, встречающиеся в пыльной атмосфере Марса.