В один из жарких летних дней маленький бессильный вентилятор на вовкиной кухне безуспешно пытался разогнать духоту и навеять прохладу. Вовка извелся от жары и давно уже расхаживал в одних трусах. Впрочем, в квартире кроме них со Стасом никого не было, а Стас к такому зрелищу был привычный.
Вечерело. Ужин подходил к концу. На холодильнике приглушенно бубнил телевизор, на который никто не обращал внимания.
Стас не спеша разлил по стаканам остатки "Останкинского темного".
"Холодное пиво сегодня очень кстати, - думал он, чокаясь с Вовкой. - Освежает и бодрит… "Останкинское темное" - всем пивам пиво. Однако не забыть бы поговорить о деле. А то ведь сейчас в сон потянет…"
Стас пришел к Вовке не просто так, а по делу. Но установившихся традиций ломать не хотелось, и он не торопился начинать разговор. Вовка в этот раз угостил друга похожими на румяных поросят запеченными в духовке сардельками по-бюргерски. Они как нельзя лучше подходили к темному пиву, но никак не к серьезной беседе.
"…новости культуры, - донеслось из телевизора. - Сенсационное сообщение из Австрии передает наш специальный корреспондент в Вене Елена Требунцова". На экране возникло лицо молодой женщины с огромными глазами цвета спокойного утреннего моря. Увидев такие глаза, Вовка машинально увеличил громкость.
- Вчера вечером были закончены раскопки старинного кладбища для бедняков, которое вот уже более века покоилось под шумной венской мостовой. Раскопки проводились с целью поиска останков знаменитого итальянского композитора Антонио Виральдини. И вот могила итальянского гения найдена. Однако при ее вскрытии обнаружилось, что среди останков отсутствует череп композитора. Комиссия по переносу праха в замешательстве…
- Череп… - задумчиво пробормотал Вовка.
- …который, как известно, за несколько лет до своей кончины уехал из Венеции в Вену, спасаясь от травли, организованной итальянской музыкальной общественностью и католическим духовенством. Перед отъездом он распродал партитуры всех своих сочинений, - продолжала журналистка под звуки клавесина, а камера тем временем показывала кордон из полицейских машин на фоне раскопок и растерянные лица каких-то представительных австрияков в костюмах с галстуками - видимо, городской администрации. Потом, словно смутившись, камера перешла на живописные виды Вены.
- …Виральдини написал более четырехсот произведений. Но известность ему принесли сочинения для солистов, хора, оркестра и солирующих инструментов - во всем мире до сих пор не теряет популярности кантата "Четыре эпохи" для виолы d’amore, камерного оркестра и хора мальчиков. Однако в Вене композитор умер в полной безвестности и нищете и был похоронен за казенный счет. Год назад в Италии была обнаружена полная партитура доселе практически неизвестного сочинения Антонио Виральдини - оперы-оратории "Ликующая Руфь". Это произведение мгновенно завоевало сердца любителей классической музыки. По просьбе итальянского комитета по культуре правительство Австрии разрешило провести раскопки на территории бывшего кладбища у собора Святого Стефана, где, судя по архивным документам, был захоронен Виральдини. Раскопки приуроченык трехсотлетию со дня рождения композитора. Разрешение на эксгумацию и перенос праха в Италию было получено с огромным трудом: "Кто не оценил Виральдини при жизни, тот не оценит и после смерти", - заявляла австрийская сторона…
- Бедняга, - сказал Стас, заглушив журналистку. - При жизни травили, спокойно помереть не дали, так еще и через триста лет мстят…
- Как ты сказал? - Вовка явно что-то припомнил, - через триста лет…
Стас секунду подумал.
- Вов, остынь… Все уже кончено десяток лет назад.
- Ты прав… - Вовка почесал лоб. - Но что-то не нравится мне все это.
Стас усмехнулся:
- Поезжай в Вену - там все и выяснишь.
- Ага… На какие шиши?
- То-то и оно. Знаешь, Вов, мне тут предложили…
"В Хабаровском крае завтра ожидаются дожди", - громко перебил его забытый телевизор.
Вовка потянулся к пульту, чтобы выключить, но Стас сказал:
- Погоди, узнаем, что в Москве на завтра обещают.
- Да ничего нового - такая же жара. Скажи, тебе завтра с утра в университет?
- Ага, а потом…
- Слушай, оставайся у меня! Я тебе у отца постелю. В самом деле, чего тебе через всю Москву тащиться! А с утра вместе поедем…
"О чем-то я поговорить хотел… - думал Стас, засыпая. - Ведь о чем-то важном…"
С утра, пока Стас отмокал и плескался в ванне с пеной почти до потолка, Вовка варил кофе. Он готовил замечательный кофе по-турецки. В турку наливал две неполные кофейные чашки воды, засыпал три с верхом ложки свежемолотого кофе и две - сахара, все тщательно перемешивал и ставил на слабый огонь.
Пока кофе закипал, Вовка взял пульт, включил телевизор и… застыл на месте. Хотя на экране в тот момент не было ничего особенного - по первому каналу шла реклама, и красивая девица выливала себе на голову какой-то суперновый шампунь. Но не это захватило вовкино внимание - фоном для незатейливого видеоряда служила неземной красоты ария. Вовка не был музыкантом, однако простая мелодия пленила его с первых же звуков, а брильянтовой чистоты голос певицы завораживал и манил… Но тут реклама кончилась - очевидно, девица успела уже изрядно намылиться.
Сзади раздалось шипение.
- Проклятье! Кофе убежал!!
От досады Вовка чуть не грохнул пультом о стену.
- Ты что орешь? - высунулся из ванной Стас, весь в клочьях пены.
- Чёртов ящик! Стас, хочешь, я тебе телевизор подарю?
- Вот еще, зачем? Там одна реклама… Я его из принципа не смотрю, - ответил Стас и пошел домываться.
О своем деле Стас вспомнил только в метро. Был час пик. В битком набитом вагоне под грохот колес трудно разговаривать, тем более на серьезные темы, однако Стас честно попытался.
- Вов, помнишь Андрея Щербакова?
- Кого?
- Андрея. Он еще в ФСБ работал, потом ушел.
- Где?!
- В ФСБ! Федеральной службе безопасности.
- Ну да, конечно. Академик, "Отец информационного оружия", "Собирательный образ хакерского фольклора"… Он еще жив?
- Еще как! Жив-здоров. И даже упитан…
- И где он сейчас?
- Да какая разница! В Госпожнадзоре. Только не переспрашивай меня, что такое Госпожнадзор…
- Не буду. Звучит как "Держопера".
- Какая "жопера"? - не расслышал Стас. - Ох, простите! - сказал он кому-то, развернувшись вполоборота, - это я не вам.
- Державна опера! Государственная опера по-украински…
- Чего ты меня все время с мысли сбиваешь! Так вот, Щербаков попросил меня проконсультировать одного своего бывшего коллегу…
- Какого калеку?
- Вовка, ты издеваешься! У меня руки стиснуты, а то дал бы тебе по башке!
- Стас, я не слышу ничего! Шумно очень…
- Меня сегодня приглашают на Лубянку!!!
Некоторые пассажиры оглянулись. Вовка от неожиданности отпустил поручень, за который держался, и тут же начал заваливаться.
- Тише! - сказал он, восстановив равновесие. - Чего орешь? Стас, ты уверен, что выбрал самый подходящий момент, чтобы об этом сообщить?
- Нет. Но другого, боюсь, не представится…
- На весь вагон ведь заорал… И зачем приглашают?
- Да я ж тебе говорю - дать консультацию!
- Какого плана? - осторожно поинтересовался Вовка.
- Да кто их там поймет… Андрей сказал - документы какие-то нашли, позарез требуется историк.
- А, историк… - сказал Вовка как будто даже с облегчением.
- Какие документы, где нашли - ничего толком не объяснил! Ты же знаешь Андрея. Благородный беспорядок - это его стихия.
- Еще бы! Брось ты это дело, Стас. Пошли их… подальше… В смысле вежливо откажись. А то припашут тебя, так потом гроша ломаного не заплатят.
- Наоборот! Это-то как раз я выяснил. Заключают с тобой разовый контракт. Официально. И деньги неплохие… Только, пожалуй, ты прав - лучше отказаться. Что-то мне это все меньше и меньше нравится.
- Да ты что, Стас? Тебе деньги не нужны?!
- Нет, деньги мне как раз нужны… Только… не люблю я эту организацию…
- Ну и не люби себе на здоровье! В конце концов, ты же не стукачом к ним оформляешься. Поглядишь бумажки их вонючие, выдашь по ним заключение, делов-то… А надо будет что-нибудь откопать - я тебе помогу, пока не очень занят. В крайнем случае отца привлечем, как из Германии вернется.
- Ладно, сами справимся.
- Конечно, справимся! Чтоб мы с тобой да не справились…
"Осторожно, двери закрываются…" - вмешался в разговор женский голос из динамика.
- Ого, мне на следующей выходить… Короче, Стас, смело шагай в свое Ка-Гэ-Бэ и не забывай - я с тобой… мысленно… Давай вечером у Ашота посидим, расскажешь, как там и что… Ну, счастливо! Ни пуха тебе…
- Иди ты к черту!.. Спасибо, Вов.
День был жарким и насыщенным. В суматохе дел Вовку неотлучно преследовала мелодия услышанной утром арии. "Вот привязалась! - с досадой думал он. - Как теперь вытравить?.."
Вечером позвонил Стас. На нетерпеливое вовкино "Ну как там?" он тихо ответил: "У Ашота, как и договаривались. Подъезжай к восьми", - чем только еще больше раздразнил вовкино любопытство.
Маленькое кафе располагалось неподалеку от стасова дома. Его содержала армянская семья. Стас и Вовка с некоторых пор стали там завсегдатаями: здесь было по-армянски колоритно, но недорого, вкусно и очень спокойно. Когда Вовка вошел в кафе, Стас уже ждал его за дальним столиком в углу.
- Так-то вот оно, Вова, - начал Стас, когда Вовка уселся напротив. Стас имел привычку начинать с заключительной фразы, и Вовка решил не перебивать его, чтобы не сбить с мысли. Но тут к их столику подошел горбоносый и смуглый хозяин кафе.
- Что будем кушать, уважаемые?
- По шашлычку? - спросил Стас у Вовки. Вовка кивнул.
- Ашот, два шашлычка, если можно.
- Канэшно, можно, дарагой, о чем речь! - гортанно воскликнул Ашот.
- Не очень жирный?
- Какой жирный?! Парной баранина!..
- Ну и… бутылочку каберне.
- Для начала, - добавил Вовка. - К мясу оно, конечно, красного надо… хотя я бы сейчас шампанского выпил. В такую жару бокал брюта со льдом очень бы не помешал.
- Вай, нэт брута - сладкое есть.
- Не, сладкого не надо. Остановимся на каберне.
Когда Ашот, приняв заказ, удалился, Стас продолжал:
- Так вот… Андрей - зараза такая - отрекомендовал меня, археолога, как одного из лучших документоведов истфака МГУ.
- Стас, не прибедняйся. С документоведением у тебя все в порядке.
- И ты, Брют! Представь, Вов, сценку: захожу я в назначенный кабинет, постучав предварительно, только "здасьте" говорю, а мне чуть не на шею кидаются: "Станислав Игоревич! Голубчик!! Вас-то нам и не хватало!" - и суют пачку документов, уже любезно переведенных на русский… Оцени состав: заметки одного англичанина, посетившего Венецию (XVIII век), копии редких архивных документов о философских исследованиях композитора Виральдини, его дневник…
- Он еще и философствовал?
- Оказывается, еще как! Причем, на темы глобального мироустройства. Неплохо, да?
- А что, столь уважаемое ведомство не могло пригласить для консультации кого-нибудь из консерватории? Ведь ты же не музыкант.
- Я об этом тоже спросил. Но мне недвусмысленно дали понять, что здесь проблема… так сказать, немузыкального жанра. И документы эти к музыке отношения не имеют… Блин, еще один Джордано Бруно на мою голову! Ты слушай дальше… На чем я остановился?
- На глобальном мироустройстве.
- Ага… Но добила меня пачка фотографий вкупе с описательными приметами двух мальчишек лет двенадцати.
- Что за фотографии? Тоже из Венеции восемнадцатого века? - пошутил Вовка.
- Наблюдательного типа, - серьезно ответил Стас. - Ушли, пришли, гуляют, играют… Мальчишки как мальчишки. Самые обычные, современные. Много фотографий с железнодорожных путей - чаще всего мальчишки играют именно там.
- Ничего не понимаю…
- Аналогично, коллега! - всплеснул руками Стас. - Какое совпадение… Мне рассказали, что все это добро изъято у одного гражданина США с итальянской фамилией, который был в столице нашей Родины проездом из… Венеции в Милан.
- Ну, для бешеной собаки сто верст не крюк.
- Да, маршрут тот еще. На Шереметьевской таможне его задержали. Решили почему-то, что наркотики везет…
- Но вместо наркотиков, - перебил его Вовка, - при нем нашли весь этот странный набор - от Виральдини до наших дней?
- Вовик, тебе бы сыщиком работать. Точно! На таможне сочли, что это в компетенции ФСБ. Быстренько сняли копии и передали туда.
- А американец?
- А что американец? Полетел себе в Италию. Извинились перед ним и отпустили с миром. Вот тут-то, Вов, самое интересное. По прибытии в миланский аэропорт "Мальпенса" наш американец был мертв!
- Как мертв???
- А вот так! Остановка сердца. Причем внешне это никак не было заметно - будто спал. Может, он и умер во сне, о счастливчик.
- Представляю себе, картинка - из самолета все уже вышли, и стюардесса стала будить спящего пассажира… н-да… каково ей было в тот момент.
- Да, не позавидуешь. Впрочем, она небось и не такое видала - на эту профессию берут женщин с крепкими нервами.
Друзья замолчали. Ашот принес подрумянившиеся шашлыки, которые отвлекли их от мрачных мыслей.
- Судя по твоему рассказу, этот американец был просто маньяк, - сказал Вовка, когда с шашлыками было покончено.
Стас с сомнением покачал головой.
- Фотографии пронумерованы и разложены, если я что-то понимаю в каталогизации, в строго определенном порядке. Редко мальчишки сняты по отдельности, чаще они попадали в кадр оба, причем, на каждой фотографии указано расстояние, на котором они находятся друг от друга. Чуть ли не с точностью до сантиметра. Если это маньяк, то странная у него мания.
- "К нам сегодня приходил некропедозоофил. Дохлых маленьких зверушек он с собою приносил", - с выражением процитировал Вовка.
- Знаешь, ты стал довольно квалифицированно сарказничать!
- У меня хорошие учителя. Точнее, учитель один, но в статусе доцента. К тому же обучение бесплатное…
- Пора брать с тебя по двадцать баксов за урок, - проворчал Стас.
- Но ведь это грабеж! - картинно возмутился Вовка.
- Ничего подобного - это надбавка преподавателю за вредность.
- За вредность преподавателя… Ладно, я подумаю. - Вовка улыбнулся. - У этого итало-американца фамилия случайно не Педрини?
- Нет. Разве что девичья… Фотографировали с находящейся неподалеку пятнадцатиэтажки, - продолжал Стас. - "Метровым" объективом.
- Каким-каким?
- Большим! Мне сказали, что это профессиональная оптика. А в приметах несколько раз упоминается слово "койво"…
- Как?
"Coyvo" - написал Стас на салфетке.
- Что-то знакомое… И что это значит?
- Ты меня спрашиваешь? Я вообще ничего не понимаю, у меня голова кругом идет…
- Стас, не паникуй. Я с тобой.
- Кто-то, кажется, обещал мне помогать.
- Я и не отказываюсь.
- Вот и славно…
- …трам-пам-пам! - закончил Вовка, чокаясь со Стасом.
Ашот включил музыкальный центр, и кафе наполнила развеселая армянская музыка. Песня была зажигательная, плясовая, и сидящие за столиками непроизвольно стали притопывать в такт каблуками. Ашот за стойкой пританцовывал. А из кухни выплыла темноволосая дама жизнеутверждающих форм - Нана, жена Ашота, - и легко закружилась в танце. Стас с Вовкой в восхищении стали хлопать в ладоши.
Нана несколько раз проплыла мимо их столика, а затем решительно взяла обоих за руки и повела в круг. Деваться некуда - Стас и Вовка покорно заплясали. Сначала неохотно, а потом все более увлекаясь. Несколько танцев подряд они азартно кружились вокруг Наны, хлопая и вскрикивая.
- Знойная женщина!.. - отдуваясь, сказал Стас, когда Нана их отпустила, и они с Вовкой вернулись на свое место. - Мечта поэта!.. Да! - вспомнил он. - Мне тут Юра Топорков позвонил.
Вовка обрадовался:
- Как у него дела?
- Да ничего - работает в издательстве. Грузчиком на складе…
- Это после журфака?! - удивился Вовка.
- Да… Зато сотрудничает с режиссером Вершининым.
- Ого…
- Помог ему написать сценарий фильма про поезд-призрак. Рассказал мне в двух словах… Говорит, съемки в самом разгаре.
- Ну все, я рыдаю! Теперь у нас есть свой знакомый сценарист. - Вовка улыбался.
- Ладно тебе. Все равно фильм получится говно.
- Да ну?..
- Извини, это факт, претендующий на звание медицинского. Ну какой из нашего Юрки сценарист?
- И что же в этом фильме такого?
- Да "такого" в нем как раз ничего! Поезд-призрак врывается в наш мир через заброшенную ветку, идущую от завода "Красный лапоть". Паровоз кричит "у-у-у!.." А все разбегаются от него в разные стороны и кричат "а-а-а!.." При этом кто-то непременно спотыкается о шпалы… - Стас в лицах изображал, как гудит поезд и как удирают от него в панике люди. Он был в ударе и показывал замечательно - Вовка хохотал до упаду.
Тем временем веселье в кафе постепенно сходило на нет - музыка сменилась на более спокойную, Нана скрылась на кухне. В небольшом зале танцевали несколько пар.
- Послушай, Вов, - серьезно сказал Стас, как-то сразу изменившись в лице, - подумай хорошенько, стоит ли тебе ввязываться в эту историю? Боюсь, у меня уже нет выбора. Но ты…
- Можно подумать, выбор есть у меня, - пробормотал Вовка.
- Старый я идиот. Никогда не прощу себе, если из-за меня с тобой что-то случится…
- Стасик, - задушевно сказал Вовка, - ничего страшного пока не произошло. К тому же вспомни, мы с тобой выбирались из положений и похуже - из-под завала в Пизанских горах и из-под дула пистолета… мне даже пришлось пройти по поезду-призраку с черепом в руках… Сколько лет с тех пор прошло?
- Тринадцать, - тихо ответил Стас. Вовка не любил вспоминать о тех приключениях, и Стас знал об этом.
- К тому же, - продолжал Вовка, - сам знаешь, друзья - это "не только ценный мех"… на то они и нужны…
- Чтобы ввязываться во всякие сомнительные проекты?
- Туда тоже можно, - улыбнулся Вовка и снова чокнулся со Стасом.
На мгновение наступила тишина, и в этой тишине из висящих на стене часов вдруг полилась мелодия. В ней Вовка с удивлением узнал ту, что неотвязно следовала за ним весь день. Он возбужденно поднял палец:
- Что это? Что они играют?!
Стас удивленно посмотрел на него, потом на вычурные настенные часы корейского производства.
- Половину десятого… Чего ты орешь?
- Я пока еще в состоянии определить, который час! - рассердился Вовка. - Я тебя про музыку спрашиваю. Что это за музыка?
- Может, тебе еще композитора и номер опуса назвать? Нашел у кого спросить…
- Погоди… композитора…
Похоже, Вовку посетила очередная идея. Он решительно поднялся и подошел к барной стойке.
- Ашот, ты не мог бы мне помочь?
- Канэшно, дарагой! - улыбаясь, ответил бармен.