* * *
Горсть обезболивающих таблеток помогла. Головная боль ушла вместе со всякими мыслями. Натан делал все медленно, почти как робот. Принес дров, разжег огонь в камине, накормил Кошмару, разогрел суп, подмел и вытер пыль с мебели. Затем, с абсолютно пустой головой, накрылся одеялом и заснул. Ему ничего не снилось.
Когда писатель открыл глаза, уже смеркалось. Только огонь в камине продолжал все освещать. Натан посмотрел на мрачный лес за окнами, затем встал и пошел в кухню. Сделал крепкий кофе и обильно его подсластил. Ему было хорошо.
Сон, кофе и наведение порядка доставили ему удовольствие. Он по-прежнему не понимал событий, свидетелем которых стал, но сейчас был готов их обдумать. Он согнал Кошмару с лэптопа, включил его и зашел на форум, на котором поместил записи жутких разговоров Ванессы. Он написал сообщение Маггору:
"Привет. У тебя была отличная мысль. Прослушал несколько раз эту запись перед сном, но не знаю, что из того, что услышал запись, а что сон. Что скажешь? Ты сам его слушал?"
- Каждое путешествие начинается с первого шага, - сказал он по-прежнему обиженной Кошмаре. - Это китайская пословица.
Мужчина рассмеялся и его взгляд упал на телефон. Он выключил звук сразу после встречи с Дратсуортом, и правильно сделал. Агент с выдержкой грифа, кружащегося над падалью, набирал его номер каждые 15 минут. Он успокоился после десятка попыток, но тут экранчик телефона засветился вновь.
Натан взял телефон. Скиннер.
- Ну, что случилось? - сказал писатель в трубку.
- Натан, помнишь мостик по дороге в "Праттс Хат"? - услышал он в ответ. Голос лесоруба был приглушенным, будто бы он опасался говорить громче. По плечам писателя прошла дрожь.
- Помню, а что?
- Через полмили после него справа есть дорога. Обычная грунтовка. Помнишь?
- А должен? Скиннер, что происходит?
- Это не телефонный разговор. Слушай, ты мог бы… мог бы за мной приехать.
Сначала Натан подумал, что "мустанг" Скиннера увяз в грязи - после последних дождей на дороге появились большие лужи - но потом оказалось, что машина стоит на сухой обочине. В темноте еле рассмотрел фары "форда" и фигуру Скиннера, сидящего за рулем.
Он выскочил из "ранглера", не выключив двигатель.
- Что с тобой? - спросил Натан с наигранной веселостью, садясь к пассажирское кресло и закрывая дверь.
Скиннер повернул к нему лицо, посеревшее и неожиданно постаревшее. Он откашлялся.
- Спасибо, что приехал, - прохрипел лесоруб.
Тишина была глубокой, был слышен звук мотора джипа и бурчание какой-то радиостанции.
- Знаешь, ты звучал по телефону как смерть, - пожал плечами Натан. - Я думал, что-то случилось.
- Потому что случилось. Я видел черного пса.
- Блин, Скиннер, я слышал и о более страшных трагедиях.
- Видел тот дебильный фильм с Патриком Суэйзи? - Скиннер не обратил внимания на иронию в голосе писателя. - Тот, в котором он играет дальнобойщика, который ввязался в торговлю оружием?
- Не знаю. Нет, наверное. О чем речь?
- В "Меконге" я часто разговаривал с водилами. Это суеверные типы, чрезмерно суеверные. Как моряки. Не поверишь, сколько из них откажется от поездки в пятницу, или постарается перенести работу, если увидели какой-то злой знак. Очень многие из них верят в черного пса.
- Насколько я тебя понимаю, ты не имеешь в виду пирата из "Острова сокровищ". - Натан Закурил. - Остается пес-призрак, который пугает путешественников на перекрестках или местах казней. В Англии тьма побасенок об этом, не думал, что и тут ими народ пугают.
Подул ветер. По лобовому стеклу "мустанга" стукнула ветка. Натан аж подпрыгнул.
- Говорят, что черного пса видят только те, кто слишком долго ехал, - медленно произнес Скиннер. - Знаешь, есть такие фирмы, которые требуют отключить тахограф, и ехать всю ночь. Черный пес - это предупреждение. Стоит на обочине и смотрит блестящими глазами. Иногда перебегает дорогу, или даже на ней лежит, но всегда смотрит именно на тебя. Смотрит и щерит клыки. И ты знаешь, что это для тебя.
- Предостережение? - Натан сглотнул слюну. - О чем?
- О тебе самом. Если увидишь черного пса, должен сразу остановиться.
- Почему?
- Потому что вскоре кого-то убьешь.
- Лучше, чем дорожная полиция, - попытался пошутить писатель, но получилось невесело. Лицо Скиннера даже не дрогнуло.
- Год тому назад были с Оуэном в Моррисоне, - сказал он. - Помнишь Оуэна, того копа? Зашли к старому приятелю, посмотрели игру "Никс", выпили по парочке бутылок пива, и надо было возвращаться. Я выступал за то, чтобы перекантоваться у приятеля, а ехать утром. Но Оуэн уперся. Я и сейчас помню, как он похлопал меня по плечу и сказал: "Выпили только три бутылки. Все высцым, будет нормально". Ну и поехали.
Голос Скиннера слегка дрожал.
- Пес выскочил на дорогу за две мили до Нонстеда. Большой, черный с красными глазами. Оуэн вывернул руль, запищали колеса, мы учуяли запах горелой резины. И какой-то черт тогда в него вселился. Просил, чтобы он задержался, но он упрям. Поехал еще быстрее. Ну и доигрался. Точнее, мы доигрались.
- Вы сбили кого-то.
Скиннер тяжело вздохнул.
- Это был какой-то алкаш. Черт знает откуда, у него не было никаких документов. Никто его раньше не видел, он ни с кем не разговаривал. Скорее всего, выпрыгнул на станции товарных поездов в Стюа, и пришел сюда пешком. Оуэн, сукин сын, прицепил его к бамперу и сбросил с насыпи. Пятнадцать метров вниз.
- А вот почему вы больше не друзья, - прошептал Натан.
- Нет, - покрутил головой Скиннер. - Я бы это вынес, поверь мне. Мы были хорошими приятелями - я, Оуэн и еще два парня. Хорошему приятелю прощают даже сбрасывание алкаша с насыпи. Хуже, когда тот старается уйти от ответственности.
Он снова глубоко вздохнул.
- Оуэн скрыл свое участие в этом деле и приказал мне держать рот на замке. Тогда я по-настоящему возненавидел город, в котором живу, и жизнь, которую веду. Через месяц после этого завербовался в военную полицию.
- Не удивляюсь.
- А знаешь, что наиболее удивительно? - Скиннер вновь обратил к нему свое мертвенно-бледное лицо. - Я бы все поставил на то, что черный пес смотрел на меня. Не на него, водителя, а на меня.
- Ты…, - Натан вновь сглотнул слюну, - видел ли ты его позже?
- Нет. До сегодня. И не спрашивай, был ли это тот же пес, а может просто какой-то бесхозный зверь, и не привиделось ли мне все это. Ответ на все эти вопросы будет "Нет".
- Понимаю. - Натан неожиданно осознал, что действительно понимает. Хлопнул Скиннера по плечу. Этот жест должен был успокоить приятеля. - Что же, я не видел никакого пса. Пошли в мою машину, поедем к тебе, выпьем…
- Погоди, - прервал его Скиннер. Он с ужасом всматривался в лес. В течение нескольких секунд, долгих как вечность, Натан пытался отыскать то, что приковало внимание товарища, и увидел во тьме какое-то неясное движение. Через 2–3 удара сердца это неясное пятно превратилось в человека. Мужчину. Большого мужчину с небольшим избыточным весом. Мужчину в брюках от костюма, и когда-то белой, а сейчас разорванной рубашке. Мужчину с лицом, искаженным ужасом, и ртом, открытом в немом крике.
Он пронесся между деревьев, как испуганный призрак с развевающимися полями разорванной рубахи. Бежал, разбрызгивал воду в лужах. Натан и Скиннер смотрели на него. Они были ошеломлены и обеспокоены. Мужчина рухнул на капот, пытаясь вбить в металл окровавленные пальцы.
- Мне удалось, - шептал он почти неслышно и смотрел на них пьяными безумными глазами. - Мне удалось! - С его губ стекала слюна, смешанная с кровью.
Натан вдруг понял, что он знаком с этим человеком. Скиннер был быстрее:
- Макинтайр?
Они не дождались ответа. Местный агент по торговле недвижимостью издал горловой странный звук, и рухнул на лобовое стекло "мустанга".
* * *
Пульсирующий свет полицейского автомобиля отодвигал лесную тьму. Натан и Скиннер сидели на капоте "ранглера" и курили, глядя как санитары из больницы в Моррисоне, стараясь не слишком загрязнять обувь, укладывают Макинтайра на носилки. Один из них держал над пострадавшим капельницу.
- Зная жизнь, скажу - его поместят в ту же палату, что и пастора Рансберга, - буркнул Натан.
- Не исключено. Что-то мне подсказывает, англичанин, что если все так пойдет дальше, кто-то из нас также туда попадет.
- Тогда тем более нам нужно разобраться с этим делом. И как можно быстрее. Я не доверяю местному здравоохранению.
Оуэн закончил беседу с шефом бригады "скорой помощи", и подошел к Натану и Скиннеру. Но смотрел он только на Натана.
- Что случилось, сержант? - спросил англичанин. - Мы уже дали показания. Исчерпывающие.
Сержант прикинулся повеселевшим и махнул рукой.
- Я не имею ничего против ваших показаний, только… Но кое-что меня удивляет, мистер Маккарниш. Сначала это происшествие в "Прэттс Хэт", затем мистер Макинтайр, исчезнувший во второй раз. Я просмотрел рапорт о состоянии пастора Рансберга - нет сомнений, что его сбил автомобиль на дороге, ведущей к "Прэттс Хэт" где-то за час до событий на турбазе. А есть еще заявление о проникновении в церковь.
Взгляд полицейского скользнул по бамперу джипа.
- Мне кажется, что вы обеспокоены, мистер Макграт, - сказал полицейский, пристально разглядывая писателя. - Вы притягиваете неприятности. К тому же…
- Я видел черного пса, - прервал его Скиннер.
Оуэн открыл рот. ОРн со страхом посмотрел на Натана, а потом на Скиннера, будто бы задавая вопрос: "Ты все ему рассказал?"
Лесоруб смотрел на него холодно и бесстрастно. Наверняка, так он смотрел на арабов где-то в Кербеле.
- Ну что же… По-моему… - неуверенно начал Оуэн, пытаясь вновь обрести преимущество.
- Перестань нести чушь. Ты знаешь, что это значит. И не переходи ему дорогу.
- Что?
- Не переходи ему дорогу, - выразительно прошипел Скиннер и качнул головой в сторону Натана. - Если кто-то и может разгадать загадку этого проклятого городка, то только он.
* * *
Что за день.
У меня нет ни малейшего желания вспоминать о своих обидах или мстить, потому что произошло нечто невероятное. В один день, да что там, в течение одной минуты, в магазине появились два просто невероятных типа. Мало того, они оказались знакомы друг с другом. Пошли разговоры. Такие люди заходят в этот занюханный магазинчик раз в тысячелетие.
Не могу нарадоваться. В последнее время мне было скучно. Я даже начал обрабатывать глупую Обезьяну из мясного отдела. А сейчас? Как буриданов осел. Не знаю кого из них выбрать.
Тот, кто начал разговор, выглядел как на съемочной площадке "Бонанзы". Его одежда не свидетельствовал об отсутствии вкуса, она должна была привлекать внимание. Все в этом человеке - одежда, интонации, улыбка, даже способ подачи руки - кричало: "Смотрите. Это я. Удивитесь мне. Все меня видели?"
Он производит впечатление совершенного манипулятора, альфа-самца, охотника за сердцами - казалось, он сиял ярче ламп дневного освещения, которые светились под потолком.
И добился своего. Люди следили за ним телячьими взглядами и впитывали все его слова. Все, включая идиота Уилсона, который оторвался от своих бумаг. Никто не обратил внимания на искусственность этого типа, такую же, как и его сделанные в Китае побрякушки. Никто не отметил, что каждый его жест не настоящий, каждое предложение тщательно отрепетировано. В нем не было ничего людского. Ничего настоящего. Маска.
А ведь известно, чем ярче маска, тем больше тьмы скрыто за ней. Эх, вскоре возьмусь за него…
Его ником будет "маска".
Второй был полной противоположностью первого. Коротко стриженный, слегка небритый, бледный, с кругами под глазами, в черной байкерской куртке. Естественным желанием каждого едока хлеба было отвести взгляд, естественной потребностью - обходить такого парня и пойти как можно скорее своей дорогой. В этом не много смысла. Часто тип в черной коже - обычный мелкий преступник, и его можно прогнать ручкой от метлы. Но тот, кого видел в магазине, был другим. Он наверняка не был опасным, но почему-то вызывал уважение. Его эмоции кипели и собирались в темную тучу над его головой. Я чувствовал неприязнь, враждебность, брезгливость, задор, видел стиснутые кулаки, прищуренные глаза, легко подрагивающие веки… Я бы не хотел, чтобы этот молодец был моим врагом.
К счастью, мне это не грозит. Прихвачу его и не отпущу. Переработаю в что-то особенное, создам историю, каких мало.
Я дам ему ник "файрвол".
Но начну с маски.
10
Этим утром Натан старался сделать все, как положено. Принял горячий душ, съел нормальный завтрак, выпил крепкий кофе, покормил кошку, нарубил дров. Все это сложилось в ритуал, который должен был разогнать злую ауру, висящую над городом, или хотя бы уменьшить вред, наносимый ей. Над кронами деревьев по-прежнему висели тяжелые тучи, каждую минуту угрожающие очередным дождем.
- Еще немного, и у меня отрастут жабры, - буркнул он, садясь в машину. Несколько минут он переключал разные радиостанции, пока не нашел радиостанцию штата. Комментатор со страстью вещал о штормовом фронте, который шел со стороны Мэна на юго-запад. Натан выругался и выключил радио. Тут же лобовое стекло оросил моросящий дождь.
- А может, они уже у меня есть? - спросил он у своего порозовевшего и побритого отражения в зеркале.
Он не спеша ехал по городу. Он пытался составить план предстоящего разговора, но не мог не заметить, что последние дни похитили у окрестностей осеннее очарование. Голые, лишенные листьев деревья и люди в плащах придавали улицам Нонстеда кладбищенскую атмосферу.
Дом Макинтайров произвел еще худшее впечатление. Это было строение, имитирующее викторианский стиль, с большими окнами, лужком, окруженным розовыми кустами и привлекательным вязом перед домом. Глядя на голое дерево и на криво припаркованный "нисан", Натан не мог избавиться от впечатления, что в доме случилось что-то страшное. Что дом кричал о помощи.
Он неуверенно нажал на звонок и отступил на шаг, нервно потирая ладони. Почти тут же дверь открылась настежь.
- Чем могу помочь?
- Миссис Макинтайр? - пробормотал Натан. Перед ним стояла немолодая, не худая, но ухоженная и элегантная женщина, демонстрировавшая типичное для женщин умение выражать десятки эмоций языком тела. В том, как она уперла руки в бока и легко склонила голову, крылись одновременно любопытство и неудовольствие. Натан не сомневался, что десять-пятнадцать лет назад она могла стать предметом жестоких сражений.
- Да, это я, - сказала она. В голубых глазах появилось беспокойство. - Вы из полиции?
- Нет, нет. - Натан махнул рукой. - Я не из полиции. И не из СМИ. Меня зовут Натаниэль Маккарниш и… меня интересует то, что произошло с вашим мужем.
- Зачем? - Она застыла.
- С ним произошло что-то очень нехорошее. Что-то, что происходит нечасто, что-то, с чем не справятся не полиция, ни психотерапевт.
- Вы меня удивили. Уходите.
Она сделала движение, желая закрыть дверь, но Натан придержал дверь рукой.
- Я не хотел вас испугать, извините. У меня нет злых намерений, хочу разгадать эту загадку.
- Вы не отсюда, - жена агента по продаже недвижимости слегка прищурила глаза. - Издалека, из какого-то далекого города, наверняка большего, чем Нонстед. Почему вас интересуют наши проблемы?
- Интересуют. Когда-то я тоже потерял близкого человека. При похожих обстоятельствах.
- Вы ее нашли? - голос женщины немного дрожал.
- Нет. Я могу войти?
- Да, пожалуйста.
Через минут мы сидели в кожаных креслах в салоне дома Макинтайров и пили чай, о составе (и цене) которого Натан мог только догадываться. Он оценил взглядом помещение - картины, висящие на стене над лестницей, стильная эбеновая мебель и мраморный камин - и посмотрел на хозяйку, задумчиво всматривающуюся в огонь. Он хорошо рассмотрел чуть напухшие щеки и покрасневшие глаза. Рука, державшая чашку, едва заметно дрожала.
- Я уже вас вспомнила, - сказал женщина, не глядя на гостя. - Мой муж сдал вам тот дом над озером. Тот с котом. Говорил, что вы родовитый житель Нью-Йорка. Затем сказал, что в ыгрубиян. Мне кажется, что он ошибался в обоих случаях.
- Необязательно. - Натан безрадостно усмехнулся. - Опасаюсь, что вел себя черство во время нашего первого и, как позднее оказалось, последнего свидания.
- Я не удивлена, - вздохнула женщина и отложила чашку, будто бы та стала вдруг слишком тяжелой. - Томас в совершенстве владел искусством вести себя как идиот. Вы знаете, таковы требования его профессии. Хороший агент по продаже недвижимости должен соответствовать своим клиентам.
Натан придушил вопрос, который так и рвался с его губ, и тоже отложил чашку.
- Миссис Макинтайр, я уверен, что полиция задала вам массу вопросов, и возможно, вам они надоели. Я бы этому не удивился. Хотел все же попросить, чтобы мне вы сказали все, чего не сообщили полиции.
- Вы намекаете, что я утаиваю правду? - Ее глаза были проницательны.
- Нет. Я уверен, что вы сказали все, что было нужно. Но, возможно, есть что-то, чего полиции знать не обязательно. Того, что офицер полиции мог бы не понять.
- Не понимаю, что вы хотите сказать.