— Мяу! — задумчиво зевнув, важно высказался со своего половичка чёрно-белый котяра.
— Действительно, очень интересная история, — согласился с котом Писарев. — А ещё — очень поучительная и философская. Мол, наш Мир, он очень многогранен, загадочен и богат на самые разные чудеса-события. Соглашусь — на этот раз…. А сколько времени у нас займёт…э-э-э, запланированное путешествие?
— Неделя туда, однако. Неделя обратно. Плюс-минус, однако, сутки другие.
— Нормальный вариант. Полностью устраивает.
— Куда-то торопишься, путник? — заинтересованно прищурился шаман. — Об оставленном без присмотра бизнесе беспокоишься, однако?
— Не особенно, — признался Сергей Васильевич. — Подстраховался я — на время отпуска. Во-первых, все доверенности на материально-финансовые ценности, выданные заместителям и бухгалтерам, на три недели «заморозил». Во-вторых, заранее развёз по банкам все необходимые платёжные поручения и предупредил, что до конца месяца новых не будет. Так что, волноваться особо не о чем — в плане банального воровства и различных злоупотреблений. Но и задерживаться с возвращением из отпуска не стоит…. И не думайте, пожалуйста, что я в чём-то подозреваю своих подчинённых. Просто предусмотрительность — главная черта моего характера…
Они обсудили основные нюансы предстоящего похода: в частности, зайсан Костька поинтересовался размерами одежды-обуви питерских гостей. А после этого, убрав со стола географическую карту, поужинали — Айлу принесла из-за «кухонной» ширмы всякой разности. Так, ничего особенного: молочное ячменное толокно, крупяной суп «кёчо», ржаные лепёшки, козий сыр, варёная говядина и безалкогольный кумыс.
— Всё было очень-очень вкусно, — насытившись, поблагодарила Анна Петровна. — Что у нас ещё запланировано на сегодня?
— Только отдых, вау-у-у, — вежливо прикрывая рот ладонью, благостно зевнул шаман. — Вечер уже, однако. Сейчас Палыч отведёт вас к палатке. Там и колодец рядом. И столб с умывальником. Мойтесь и, однако, ложитесь спать. Спокойной вам ночи, странники…
В пятнистой палатке всё было скромно и аскетично: тумбочка с зажжённой керосиновой лампой, да две стандартные раскладушки, оснащённые старенькими матрасами, надувными подушками и мягкими войлочными кошмами.
— Самые натуральные походные условия. Прямо как в молодости, — довольно усмехнулся Писарев. — Простыни и пододеяльники отсутствуют. Следовательно, и раздеваться не надо…. Слушай, а как тебе — зайсан Ворон? Про историю итальянского карлика Пиноккио Санчеса знает. Я ничего не знал про это, а он, понимаешь, знает. Нетипичная и странная такая образованность. Для потомственного алтайского шамана — странная, я имею в виду…. Как, милая, считаешь?
— Ничего странного, — поправляя на раскладушке матрас, улыбнулась Анна Петровна. — Степан Челпанов и тогда, в 1993-ем году, был очень начитанным человеком. Отрывки из «Мастера и Маргариты» иногда зачитывал у походных костров по памяти. Стихотворения Иосифа Мандельштама. Притчи Омара Хайяма.
— А почему он тебя не узнал?
— Может, и узнал. Но не захотел этого показывать…. Почему — не захотел? Не знаю. Мне тогда, на Колывани, казалось…м-м-м…
— Что разнорабочий Челпанов был в тебя безумно влюблён? — в голосе Сергея Васильевича явственно обозначились нотки жгучей ревности. — Было такое, Аннушка?
— И ничего подобного, — заверила женщина. — Уймись, Отелло питерского розлива. Степан и тогда уже был достаточно пожилым человеком. Просто смотрел он тогда на меня…
— Как — смотрел?
— С обожанием и одобрением. Словно бы любовался. Но без всякого плотского интереса, поверь. Он и на природные красоты Колыванского хребта точно так же смотрел…. Серёжа, а тебе не показалось, что в чуме зайсана ещё кто-то был? Например, за той буро-серой ширмой с золотистыми дракончиками?
— Ещё кто-то? — задумался Писарев. — Нет, не похоже. Это, наверное, всё из-за того огромного кота, что сидел на полосатом половичке рядом с ширмой. Сидел и всех, такое впечатление, «зондировал» взглядом. Глазастый такой котяра. Шаманский, одним словом…
Над урочищем Кангай безраздельно властвовала летняя алтайская ночь: сквозь рваные прорехи в низких облаках выглядывали яркие любопытные звёзды, в высокой душистой траве умиротворённо стрекотали сверчки, где-то вдали глухо и монотонно лаяла собака. Летний лагерь-улус затих, а его обитатели беззаботно уснули.
Зайсан Костька, изредка подсвечивая себе карманным фонариком, шёл первым. Айлу — за ним. Они шагали медленно, стараясь не шуметь.
Впереди замаячило тёмное пятно — единственный в улусе сборно-щитовой домик, причём, без окон.
Челпанов достал из кармана малахая ключ: тихонько щёлкнул отпираемый замок, едва слышно проскрипели дверные петли.
— Заходим, — шёпотом велел шаман. — Дверку прикрой и запри на щеколду…
Пройдя в помещение, он щёлкнул зажигалкой. Ещё через полминуты гостеприимно затеплился янтарно-жёлтый огонёк керосиновой лампы.
— А ты, Мисти, неплохо устроился, — оглядевшись по сторонам, одобрила Айлу. — Настоящую мастерскую организовал.
— Я старался, — польщённо хмыкнул Артём. — Да и времени было в избытке…. А тебе, кстати, эти угольно-чёрные косички очень даже идут. Игривые такие.
— Я знаю…. Провода, провода. Всякие оптические штуковины. Пульты управления. Зелёно-чёрная клетчатая резина, свёрнутая в тугой рулон. Небось, надувной ихтиозавр? Ну-ну…. А сегодняшняя «летающая тарелка» над Катунью — твоих рук дело? А акула в реке?
— Моих, конечно. Так, ничего особенного. Проба пера…. Кстати, как я тебе — в роли дикого алтайского паромщика?
— Просто замечательно, — лукаво улыбнулась Кристина. — Театральный талант, деревенский сексуальный шарм и всё такое прочее…. А змея?
— Какая ещё змея?
— Длинная-длинная, толстенная и с огромным уродливым наростом на хвосте. Тропу переползала на подходе к Священному холму.
— Я здесь не при делах, — заверил Мисти. — Вообще.
— А горькуша Ревякиной?
— Не понимаю, любимая, о чём ты толкуешь. Не понимаю. Честное и благородное слово. Чтобы мне всю оставшуюся жизнь только безалкогольное пиво употреблять…. Всё, переходим к делам текущим. Доложись-ка, голубушка, по Горно-Алтайску более подробно. То бишь, по тамошней находке.
— Слушаюсь, — девушка протянула на раскрытой ладони маленький металлический кругляшок. — Держи…. Дело было так. Заранее, как и учили, заслала экипажу денежку. Проникла в багажное отделение самолёта. Проверила — с помощью профильного индикатора — вещи Писаревых на предмет «информационной безопасности». Никаких подслушивающих «жучков» обнаружено не было. Зато сразу же нашёлся «радиомаячок», замаскированный под брелок на ручке дорожного баула и посылающий в эфир координаты местонахождения.
— Сняла с ручки и выключила?
— Ага. Чисто на многолетних служебных инстинктах. Мол: — «Чем меньше чужих и неопознанных «жучков-маячков», тем лучше…».
— Нормальный вариант…
Артём ещё несколько секунд задумчиво повертел кругляшок перед глазами, а после этого, предварительно переведя крохотный серебристый тумблер в положение «вкл.», отправил «брелок-маячок» во внутренний карман малахая.
— А это кто такой серенький и длинненький разлёгся на полу? — заинтересовалась Кристина. — Мохнатенький такой…. Можно я его переверну на спину? Тяжёлый…. Помоги, пожалуйста. Спасибо…. Ну, и харя. В том плане, что морда страхолюдная: тёмно-жёлтые клыки торчат из пасти, глазищи тёмно-янтарные, с чёрными вытянутыми зрачками. А руки-лапы очень длинные, с кривыми когтями…. Это же — муляж йети? То есть, чучело снежного человека?
— Какое ещё — чучело? — обиделся Мисти. — Вполне даже полноценный робот, упакованный в характерную шкуру. Моя, так сказать, личная и насквозь приватная разработка…. Так-с, переворачиваем его обратно. Ага. Теперь смотри…
Он нагнулся над тёмно-серой «фигурой» и сильно щёлкнул ногтем указательного пальца по темечку робота. Через мгновенье на мохнатой голове «откинулась» крышечка, демонстрируя прямоугольное гнездо с чёрно-красным цилиндриком.
— В цилиндр, как я понимаю, заложена некая электронная программа действий? — предположила Кристи.
— Это точно, программа. Правда, достаточно простенькая и ограниченная. Из серии: — «Прибежал, поорал дурным голосом, клыками поклацал, лапами помахал и убежал…». Ничего хитрого, короче говоря.
— Только пахнет от него…м-м-м, синтетикой.
— Ничего, выветрится.
— А как этот волосатик окажется в нужном месте?
— Зайсан Костька выделил мне в помощь несколько молчаливых и сообразительных тубаларов, — пояснил Артём. — Они и доставят йети, обогнав наш отряд, по назначению. Да и всё прочее оборудование расставят по заданным опорным точкам. Мне только останется — всего ничего: вовремя нажимать на пусковые кнопки.
— Сняла с ручки и выключила?
— Ага. Чисто на многолетних служебных инстинктах. Мол: — «Чем меньше чужих и неопознанных «жучков-маячков», тем лучше…».
— Нормальный вариант…
Артём ещё несколько секунд задумчиво повертел кругляшок перед глазами, а после этого, предварительно переведя крохотный серебристый тумблер в положение «вкл.», отправил «брелок-маячок» во внутренний карман малахая.
— А это кто такой серенький и длинненький разлёгся на полу? — заинтересовалась Кристина. — Мохнатенький такой…. Можно я его переверну на спину? Тяжёлый…. Помоги, пожалуйста. Спасибо…. Ну, и харя. В том плане, что морда страхолюдная: тёмно-жёлтые клыки торчат из пасти, глазищи тёмно-янтарные, с чёрными вытянутыми зрачками. А руки-лапы очень длинные, с кривыми когтями…. Это же — муляж йети? То есть, чучело снежного человека?
— Какое ещё — чучело? — обиделся Мисти. — Вполне даже полноценный робот, упакованный в характерную шкуру. Моя, так сказать, личная и насквозь приватная разработка…. Так-с, переворачиваем его обратно. Ага. Теперь смотри…
Он нагнулся над тёмно-серой «фигурой» и сильно щёлкнул ногтем указательного пальца по темечку робота. Через мгновенье на мохнатой голове «откинулась» крышечка, демонстрируя прямоугольное гнездо с чёрно-красным цилиндриком.
— В цилиндр, как я понимаю, заложена некая электронная программа действий? — предположила Кристи.
— Это точно, программа. Правда, достаточно простенькая и ограниченная. Из серии: — «Прибежал, поорал дурным голосом, клыками поклацал, лапами помахал и убежал…». Ничего хитрого, короче говоря.
— Только пахнет от него…м-м-м, синтетикой.
— Ничего, выветрится.
— А как этот волосатик окажется в нужном месте?
— Зайсан Костька выделил мне в помощь несколько молчаливых и сообразительных тубаларов, — пояснил Артём. — Они и доставят йети, обогнав наш отряд, по назначению. Да и всё прочее оборудование расставят по заданным опорным точкам. Мне только останется — всего ничего: вовремя нажимать на пусковые кнопки.
— Слушай, а как же настоящий шаман Костька?
— В смысле?
— В наипростейшем, — недоверчиво хмыкнула Кристина. — Он подробную карту нарисовал и всё объяснил. Это понятно. А потом, с твоих слов, попрощался, забросил за плечи солидный походный рюкзак и куда-то ушёл…. Ты, милый, сможешь самостоятельно — сугубо по карте — довести отряд до этого «помидорного» озера?
— Самостоятельно? Нет, скорее всего. Могу слегка заплутать, — по-честному признался Мисти. — Катунский хребет — место призрачное и неверное. В его отрогах даже стрелка компаса — зачастую — вращается туда-обратно, словно сумасшедшая…. Но Ворон нам обязательно поможет. Сперва уладит какое-то важное-важное дело, а после этого догонит нас на маршруте. В том плане, что потом он лично возглавит отряд — в качестве опытного и многознающего проводника. А я разгримируюсь (где-нибудь в укромных густых кустиках), и сыграю роль шаманского проверенного друга, случайно встретившегося в пути и возжелавшего присоединиться…. Ещё один немаловажный момент. Наш Сергей Васильевич, действительно, (не соврало досье), является очень осторожным и предусмотрительным человеком. Вон, как лихо подстраховал текущую бизнес-ситуацию — на время своего отпуска. Не подкопаешься, блин горелый…. А что будет, если он (тьфу-тьфу-тьфу, конечно), скоропостижно скончается? Кому тогда — по завещанию — отойдёт высокодоходный строительный бизнес и прочие материально-финансовые активы?
— Пятьдесят процентов — жене. Ещё столько же — одному известному благотворительному фонду. Серьёзная такая организация: международная, публичная, прозрачная, с солидными и опытными юристами.
— Нормальный расклад…. А если (тьфу-тьфу-тьфу, конечно), и Анна Петровна погибнет? Всё-всё этому фонду достанется?
— Всё, — подтвердила Кристина. — Но не думаю, что там заинтересованы в преждевременной (и, главное, насильственной), смерти супругов Писаревых. Мол, безупречная репутация, она гораздо дороже. Другую версию, век сексом не заниматься, надо искать-разрабатывать. Кардинально, блин, другую…. Кстати, по поводу секса. Уже давно мечтаю — заняться им с пожилым алтайским шаманом…
Ситуация, мать её так и растак, начала развиваться «поперёк плана». Как следствие — сплошные нервы, гадкое настроение и повышенное употребление алкоголя. В пору было отдавать приказ — о срочном свёртывании операции…
В гостиничном номере раздалась мелодичная трель.
— Да, слушаю, — он, с трудом вырвавшись из вязких объятий хмельного сна, поднёс мобильник к уху.
— Шеф, всё нормально, — торопливо зачастил взволнованный голос. — Они нашлись. Только что. Сигнал устойчивый.
— Где?
— В урочище Кангай.
— Фу-у-у…. Значит, Мисти не обманул с маршрутом. Уже легче. Словно тяжеленный камень свалился с Души.
— Наши дальнейшие действия?
— Продолжаем операцию. В полном соответствии с разработанным планом…
Глава одиннадцатая. Дороги, что однажды выбрали нас
Брезентовый полог палатки требовательно задёргался, и нежный женский голосок — снаружи — не громко объявил:
— Тревога. Рота, подъём. Оправляться, умываться, строиться.
— А? Что-то случилось? — Писарев, неловко спустив ноги, сел на раскладушке. — Айлу, это вы?
— Конечно, я, — подтвердил голосок. — И ничего экстраординарного, слава Богу, пока не произошло. Просто приближается рассвет. Скоро будем выходить на маршрут. Поэтому, господа питерские туристы, вставайте. Зажигайте керосинку. Умывайтесь. А после этого переодевайтесь — вашу походную одежду и обувь я сложила на камне рядом с палаткой. Там же найдёте и два брезентовых вещмешка для личных вещей — на ваше усмотрение. А через тридцать минут подходите к юрте зайсана. Только, пожалуйста, не опаздывайте…
За пределами палатки было серым серо и прохладно.
— Бр-р-р, — подойдя к деревянному столбу, на котором был закреплён старенький алюминиевый умывальник, зябко передёрнула узкими плечами Анна. — Не жарко сегодня. Туман стелется по земле. И холодной росы на траве хватает…. Ну, не тянет меня как-то умываться…. А?
— Надо, — пробурчал Сергей.
— Почему — надо? Потому, что эта обворожительная черноволосая красотка велела?
— Глупости говоришь. Ты у меня — гораздо симпатичней. Гораздо-гораздо-гораздо…. Просто, по моему мнению, никогда не стоит изменять своим бытовым привычкам. Особенно перед дальней дорогой. Примета, мол, плохая…. Ты же в Питере всегда по утрам умываешься? Вот, и сейчас умойся. Чтобы на дурную примету случайно не нарваться. Давай, супружница, действуй. Полотенце держу наготове…. Кстати, скоро непременно потеплеет. И вообще, день обещает быть жарким.
— С чего ты так решил?
— Туман откровенно хиленький, а роса, наоборот, очень обильная. Знать, «к вёдру». Примета такая, геологическая насквозь…
Супруги, умывшись, забрали с камня вещи, принесённые Айлу, и прошли в палатку.
— Штаны, штормовки, кирзовые сапоги, байховые портянки, толстые тельняшки с длинными рукавами, — задумчиво прокомментировал Писарев. — Всё старенькое и штопанное, но чистое и…м-м-м, и вроде бы знакомое. Знакомое-знакомое-знакомое…. Ничего не понимаю…. Как такое может быть?
— Это к нам прилетел ненавязчивый привет из далёкого советского Прошлого, — внимательно рассматривая светло-зелёную штормовку, пояснила Анна Петровна. — Видишь, на рукаве ромбик с приметной эмблемой?
— Ага. «Министерство геологии СССР». Ни хухры-мухры…. Да, именно такую одежду — до бездарной «горбачёвской» Перестройки — и носили во время полевых сезонов все советские геологи.
— А также и геодезисты с геодезистками.
— Это точно, — улыбнувшись, согласился Сергей Васильевич. — А в конце двадцатого века, после установления в нашей славной России махрового капитализма, многие изыскательские партии были закрыты и расформированы. Вот, как я понимаю, зайсану Костьке и достался брошенный кем-то геологический склад…. Ещё и горные ботинки имеются, подошвы которых густо усеяны острыми шипами. Новёхонькие ботинки, предназначенные для переходов через ледники…. А это — вещмешки. Удобные, надо признать: длинные, с широкими лямками, даже «налобный» ремешок предусмотрен. Их и за плечами можно носить, а можно и через спину лошади — рядом с седлом — перебросить…. Переодеваемся?
— Переодеваемся, — согласилась женщина, а стянув футболку, застеснялась: — Сережа, прекращай так плотоядно пялиться. Ты уже лет пять-шесть так заинтересованно на меня не смотрел…
— А теперь всегда буду, — заверил Писарев. — И не только смотреть, но и действовать — при каждом удобном случае. А что будет, когда я чёрных помидоров накушаюсь, даже и представить страшно.