Мы прибыли вскоре после полудня. Этот маленький городок расположился в круглой впадине среди высоких лесистых холмов, и мили две-три дорога была не очень хороша. Послушав рассказы Зоберга, я ожидал увидеть нечто необычайное, запретное или устрашающее, но был разочарован. Дома были крепкие и скромные, некоторые - победнее. Казалось, они сгрудились беспорядочно, точно стадо скота, напуганное волками, и лишь кое-где одиноко стояли отдельные строения, точно ищущие приключений молодые быки. Улицы были узкие, кривые и немощеные, и впервые в наше время я увидел, как двухместные коляски и фургоны превосходят числом автомобили. На центральной площади с двухэтажным зданием мэрии красного кирпича и уродливым железным военным мемориалом еще сохранились коновязи, заржавевшие от времени и гладкие оттого, что ими по-прежнему пользовались. Признаков современной цивилизации было немного. Например, аптека представляла собой ветхое дощатое строение; на окнах было написано "Аптека", и там продавались только аспирин, содовая и табак, тогда как единственная гостиница была низенькой, скособоченной постройкой, с вывеской "Отель Лютера". Я слышал, что население городка составляло триста пятьдесят человек, но склонен думать, что здесь не проживало и трехсот человек.
Мы остановились возле "Отеля Лютера". Группа небрежно одетых мужчин уставилась на нас с несколько враждебным любопытством, что частенько отличает обитателей американских поселений при приближении чужаков. На мужчинах были обыкновенные вельветовые и замшевые куртки - с каждой минутой становилось все прохладнее - и сапоги или высокие шнурованные ботинки, в которые были заправлены штаны из грубой бумажной ткани. Все жители были, похоже, кельтского или англосаксонского типа.
- Привет! - радостно закричал Зоберг. - Вижу вас, мой друг мистер Герд! Как ваша прелестная дочка?
Мужчина, к которому обратился Зоберг, выступил из группы, стоявшей на крыльце. Я увидел худощавого седого мужчину с бледными навыкате глазами. Одет он был чуть лучше других. На нем красовались строгий костюм из темной ткани и широкополая черная шляпа. Прежде чем ответить, он откашлялся.
- Привет, доктор. Сьюзен в порядке, благодарю. Что вам нужно от нас?
Это был явный вызов, который возмутил бы, а то и рассердил кого угодно, но только не Зоберга. Он выкарабкался из машины и тепло пожал руку человеку, которого назвал мистером Гердом. И одновременно дружески перебросился несколькими словами с другими.
- А это, - повернулся он, - мой очень хороший друг, мистер Тэлбот Уиллс.
Взоры всех мужчин - а в целом они были весьма недружелюбны - обратились в мою сторону. Я медленно вышел из машины и по настоянию Зоберга пожал руку Герду. Наконец мистер Герд подошел с нами к машине.
- Я вам как-то обещал, - мрачно сказал он Зобергу, - что позволю вам и Сьюзен как можно глубже копнуть это дело со спиритами, как вы и хотели. Не раз с тех пор я жалел, что сказал это, но слово свое я не нарушу. Идемте со мной. Сьюзен готовит обед. Хватит на всех.
Он сел с нами в машину и, пока мы ехали от площади к его дому, тихо беседовал с Зобергом и со мной.
- Да, - сказал он, отвечая на один из моих вопросов, - дома старые, как видите. Некоторые из них стоят со времени войны за независимость с Англией, а законы нашего города существуют еще дольше. Вы не первый, кто этому удивляется, мистер Уилле. Десять лет назад сюда приезжал один миллионер, так он сказал, что хочет оставить нам завещание, только бы мы оставались здесь. Много говорил насчет местного колорита и исторической ценности. Мы ответили ему, что останемся здесь и без его денег, да и вообще ни у кого ничего брать мы не будем.
Дом Герда был большой, но низкий, одноэтажный. Толстые бревна были обшиты крашеными досками. Входная дверь крепилась на массивных, ручной работы петлях. Герд постучал, и невысокая стройная девушка открыла нам двери.
На ней было шерстяное платье, такое же темное, что и костюм ее отца, с белым воротничком и манжетами. Лицо девушки под копной черных волос поначалу показалось восточным из-за высоких скул и глаз, чей миндалевидный рисунок и навел меня на такие мысли. Потом я увидел, что глаза у нее ярко-серые, точно старое, начищенное до блеска серебро, кожа розовая, твердый подбородок и широкий рот. Черты лица характерные, несомненно кельтские, и я в который раз в жизни подумал о том, нет ли какой-то кровной связи между шотландцами и монголами? Ее рука, державшая медную ручку двери, была тонкой и казалась белой, словно какой-нибудь вечерний цветок.
- Сьюзен, - сказал Герд, - это доктор Зоберг. А это его друг мистер Уиллс.
Она улыбнулась Зобергу, потом скромно и с достоинством кивнула мне.
- Моя дочь, - закончил представление Герд. - Что ж, обед, должно быть, готов.
Он проводил нас внутрь дома. Гостиная оказалась еще скромнее, чем в большинстве старомодных провинциальных домов, но выглядела довольно уютной. Большая часть мебели привела бы в восторг торговцев антиквариатом, а один или два предмета могли бы произвести впечатление даже на директоров музеев. На стенах столовой висели полки для тарелок, посреди комнаты стоял длинный стол из темного дерева, окруженный стульями с высокими спинками. Нам подали жареную ветчину, горячие хлебцы, кофе и консервированные фрукты домашнего изготовления. Доктор Зоберг и Герд ели с удовольствием, обсуждая местные новости, а вот Сьюзен Герд едва прикоснулась к еде. Я, глядя на нее с неослабевающим восхищением, чуть было не позабыл о том, что надо есть.
После трапезы Сьюзен собрала грязную посуду, а мы, мужчины, возвратились в гостиную. Герд заговорил без обиняков.
- Вы здесь снова ради каких-то фокусов? - хмуро поинтересовался он.
- Ради еще одного сеанса, - поправил его Зоберг, держась, как всегда, обходительно.
- Доктор, - сказал Герд, - мне бы хотелось, чтобы это было в последний раз.
Зоберг умоляюще поднял руку. Герд убрал обе свои руки за спину. По всему видно было, что он готов упорно стоять на своем.
- Для нее это тягостно, - решительно заявил он.
- Но она великий медиум - куда более великий, чем Евзапия Палладиноили Дэниэл Хьюм, - с жаром заговорил Зоберг. - Она один из одареннейших в мире медиумов, а живет тут, всеми забытая в этом захудалом…
- Прошу вас, не оскорбляйте наш город, - перебил его Герд. - Хорошо, доктор, я соглашусь на последний сеанс, как вы это называете. Но я буду на нем присутствовать.
Зоберг жестом хотел возразить, но я встал на сторону Герда.
- Если это будет мой эксперимент, то мне потребуется еще один свидетель, - сказал я, обращаясь к Зобергу.
- Ну вот еще! Если все пройдет успешно, вы скажете, что мистер Герд по старой дружбе помогал обманывать.
- Не скажу. Я так все организую, чтобы не было никакого обмана.
Зоберг и Герд посмотрели на меня. Интересно, кто из них больше сомневался в моей уверенности?
Тут к нам присоединилась Сьюзен, и мне тотчас захотелось поговорить о других предметах, а не только об оккультизме.
III
"Это не моя дочь…"
Это Зоберг предложил, чтобы я взял Сьюзен Герд на прогулку в автомобиле. Я счел эту мысль блестящей, и она, тихо поблагодарив меня, надела старомодного вида плащ, черный и тяжелый. Мы оставили ее отца и Зоберга, непринужденно разговаривавших друг с другом, и медленно поехали по городу.
Она показала мне Рощу Дьявола, о которой я слышал от доктора. Деревья тут росли тесно, почти сплошными рядами. Роща стояла в стороне от более редкого леса, раскинувшегося на холмах, а вокруг простирались голые поля. То, что поля вокруг рощи были голыми, говорило о том, что Роща Дьявола забирала в себя все жизненные силы. К ней не было дороги, и я принужден был довольствоваться тем, что остановил машину в отдалении, пока мы смотрели на эту рощу и разговаривали.
- Разумеется, она вечнозеленая, - сказал я, - Кедр и можжевельник.
- Да, но только в живой изгороди вокруг нее, - просветила меня Сьюзен Герд. - Она была высажена городским советом лет десять назад.
Я уставился на нее.
- Но ведь и сама роща зеленая, - заметил я.
- Возможно. Говорят, что листья там никогда не опадают, даже в январе.
Над рощей поднимался легкий белый туман, казавшийся еще белее на фоне черных облаков, которые окутали вершины холмов. На мои вопросы о городском совете Сьюзен Герд рассказала весьма любопытные вещи об администрации поселения. Совет составляли пять человек, избиравшихся каждый год, мэра не было. Каждый из пятерых по очереди председательствовал на собраниях. Одно из постановлений совета было направлено на поддержку единственной в поселке церкви.
- По-моему, такое постановление должно рассматриваться как незаконное, - заметил я.
- Возможно, - согласилась Сьюзен, - но никто не выступал против него. Местный священник неизменно является членом совета. Это условие никогда не было зафиксировано в истории города, и на нем не настаивали как на официальном законе, но всегда соблюдали. Единственным блюстителем порядка, - продолжала она, - был избираемый в должное время констебль. Он всегда получал место в округе как помощник шерифа, а в его обязанности входили перепись, сбор налогов и тому подобные вещи. Еще одним чиновником в администрации был судья, и мой отец, Джон Герд, занимал эту должность в последние шесть лет.
- Значит, он адвокат? - высказал я предположение, но Сьюзен покачала головой.
- Единственным адвокатом здесь является отставной судья Кейт Персивант, - ответила она. - Он приехал откуда-то из дальних мест, а в городе появляется примерно раз в месяц - живет где-то за Рощей. По правде, обычного контроля за соблюдением законов недостаточно для нашей своеобразной небольшой администрации.
Она отзывалась о горожанах как о тихих, простых людях, по большей части довольных тем, чем они занимались, а потом, уступая моим настойчивым просьбам, рассказала кое-что и о себе.
Семейство Гердов вело родословную от местного поселенца - хотя она и не вполне была уверена, когда или как это поселение было основано, - и играло ведущую роль в делах общины в продолжение более чем двух столетий. Ее мать, которая умерла, когда Сьюзен Герд было семь лет, была нездешняя. Таких здесь называли "пришлыми". По-моему, это слово употребляется в Девоншире, что может пролить свет на то, откуда явились основатели общины. Очевидно, у этой женщины были склонности к медиумизму, ибо она несколько раз предсказывала события или говорила соседям, где найти потерянные вещи. Ее очень любили за то, что она помогала больным, а умерла она от лихорадки, которой заболела, когда ухаживала за жертвами эпидемии.
- Доктор Зоберг знал мою матушку, - говорила Сьюзен Герд. - Он несколько раз приезжал сюда после ее смерти, которая, кажется, потрясла его. Они с отцом стали друзьями, да и ко мне он был добр. Помню, как он сказал, когда мы впервые встретились, что я похожа на мать и наверняка унаследовала ее способности.
Сьюзен выросла, отучилась три года в учительском колледже, но не закончила его, отказавшись от места в школе, чтобы можно было вести домашнее хозяйство и ухаживать за одиноким отцом. Забыв о приличиях, я глупо намекнул на возможность того, чтобы выйти замуж за какого-нибудь молодого человека из этого городка. Она весело рассмеялась.
- Да я перестала думать о замужестве еще в четырнадцать лет! - воскликнула она. Потом добавила: - Смотрите-ка, снег.
И правда шел снег. Я подумал о том, что пора возвращаться домой. К концу поездки мы совсем подружились, а когда я подвез ее уже во второй половине дня к дому, мы называли друг друга по имени.
Я обнаружил, что Герд капитулировал перед мягкой настойчивостью доктора Зоберга. От непринятия одной только мысли о сеансе он пришел к смакованию перспективы быть на нем свидетелем - раньше Зоберг не допускал его к своим таинствам. Слушая доктора, Герд даже подхватил от него пару метафизических терминов, которыми и украшал свою обычно простую речь.
- Насчет эктоплазмы, это разумно, - согласился он. - Если она существует, то существуют и призраки, так ведь?
Зоберг сверкнул глазами и вскинул подбородок с острой бородкой.
- А вот мистер Уиллс не верит в эктоплазму, и вы в этом убедитесь.
- Как не верю и в то, что появление эктоплазмы доказывает существование призраков, - прибавил я. - А вы что скажете, мисс Сьюзен?
Она улыбнулась и покачала головой.
- Правду сказать, я весьма смутно представляю себе, что происходит во время сеанса.
- Почти все медиумы говорят это, - глубокомысленно кивнул Зоберг.
Как только село солнце и опустилась темнота, мы приготовились к эксперименту.
Была выбрана столовая, как самая тихая, свободная от мебели комната в доме. Прежде всего я тщательно изучил ее, заглянув во все углы, простучал стены, осмотрел мебель, и все это под веселые насмешки Зоберга. Потом, к пущей его радости, я взял в руку большой кусок сургуча и заклеил двери на кухню и в гостиную, клеймя сургуч печаткой. Я также закрыл, запер на задвижки и запечатал сургучом окна, за которыми продолжал идти снег.
- Обо всем-то вы хотите позаботиться, мистер Уиллс, - сказал Герд, запаливая карбидную лампу.
- Просто отношусь к делу серьезно, - отвечал я.
Зоберг в знак одобрения захлопал в ладоши.
- А теперь, - продолжал я, - снимайте куртки и жилетки, джентльмены.
Герд и Зоберг подчинились и остались в одних рубашках. Я обыскал обоих с ног до головы. Герд держался равнодушно, а Зоберг был весел и как будто весь светился. Я убедился в том, что ни у кого из них при себе не было спрятано никакого инструмента. Моим следующим шагом было приставить кресло к двери в гостиную, припечатать сургучом его ножки к полу и посадить на него Герда. Он сел. Достав из сумки пару наручников, я надел их на его левую руку и на подлокотник кресла.
- Великолепно! - воскликнул Зоберг. - Не будьте же таким кислым, мистер Герд. А вот на мистере Уиллсе я бы наручники не испытывал - он когда-то был магом и знает все хитрости, как можно сбежать.
- Теперь ваша очередь, доктор, - сказал я ему.
Возле противоположной стены, напротив Герда, я поставил еще три кресла, облил их ножки у пола сургучом и запечатал его. Потом отодвинул остальную мебель и поставил ее у двери в кухню. Наконец попросил Сьюзен сесть в центральное кресло из трех, посадил Зоберга по левую руку от нее, а сам сел справа. Карбидную лампу я поставил на пол, около себя.
- С вашего позволения, - сказал я и достал еще несколько наручников.
Сначала я закрепил наручники на левой лодыжке Сьюзен и на правой - Зоберга, потом надел наручники на ее левую руку и на его правую. Левую руку Зоберга я прицепил с помощью наручников к стулу, что сделало его совершенно беспомощным.
- Ну и толстые же у вас запястья! - прокомментировал я. - Я и не знал, что они такие жилистые.
- А вы на меня еще не надевали наручники, - усмехнулся он.
Еще одной парой наручников я прикрепил свою левую руку к лодыжке Сьюзен справа от меня.
- Теперь мы готовы, - объявил я.
- Вы с нами обошлись точно с грабителями банка, - пробормотал Герд.
- Нет-нет, не обвиняйте мистера Уиллса, - снова защитил меня Зоберг и с беспокойством посмотрел на Сьюзен. - Вы вполне готовы, моя дорогая?
Она посмотрела на него, потом закрыла глаза и кивнула. Я, привязанный к ней с помощью наручников, почувствовал, как она расслабилась всем телом. Спустя минуту ее подбородок упал на грудь.
- Никто не должен разговаривать, - мягко предупредил Зоберг. - Надеюсь, эксперимент пройдет удачно. Уиллс, свет.
Свободной рукой я погасил свет.
Сначала наступила кромешная тьма. Потом, когда мои глаза попривыкли к ней, в комнате, казалось, стало светлее. Я видел глубокие серые прямоугольники окон, снег за ними, размытое очертание человека в кресле напротив меня, Сьюзен слева. Мой слух, точно тоже обострившийся, различил ее мягкое дыхание, словно она спала. Раза два ее рука дернулась, и одновременно дернулась моя рука. Мне показалось, будто она хочет привлечь мое внимание.
Прямо перед ней вдруг возникло нечто бледное и туманное. Пока я пытался рассмотреть, что это такое, я услышал то, что мне показалось тяжелым дыханием, - так дышит уставшая собака или какое-то животное. Бледный туман меж тем изменял очертания и плотность и становился все темнее, потом сдвинулся с места, освещаемый тусклым светом из окон, и мне на мгновение показалось будто я вижу нечто стоящее на ногах - какое-то уродливое животное. Что это - голова? А это что - уши с заостренными кончиками или же шерсть дыбом? Я решительно сказал про себя, что это всего лишь иллюзия, которая удалась, несмотря на принятые мною меры предосторожности.
Тень сдвинулась с места, и я услышал царапанье когтей по дощатому полу. Когти, а может, гвозди в подметках. Ведь на мистере Герде были тяжелые сапоги. Однако он наверняка сидит в своем кресле. И тут это нечто двинулось в сторону и, то ли ползком, то ли согнувшись, оказалось передо мной.
Хоть я и убедил себя в том, что это трюк, по спине у меня пробежал холодок. Нечто остановилось прямо передо мной и, точно гончая, поднялось на задние лапы, чтобы положить их на колени своему хозяину. Я почувствовал сильный запах, странный и неприятный, точно повеяло из клетки большого животного. И тут лапы оказались у меня на коленях - но это были не лапы. Я почувствовал, как кто-то стискивает пальцами мои ноги. Сопящий нос почти коснулся моего лица, и я увидел, как тускло блеснула темная влажная морда.
И в эту минуту Герд глухо произнес:
- Это не моя дочь…
Пока он произносил эти четыре слова, сгорбившееся чудовище, стоявшее у моих ног, отпрянуло от меня, попятилось, словно изувеченный монстр, и прыгнуло в его сторону. Я видел, что Герд попытался было подняться, но рука в наручниках помешала ему это сделать. Он попытался было что-то сказать, но не сумел, издал лишь сдавленный звук, а в ответ ему послышалось лающее рычание.
Ножки кресла вырвались из сургучного крепления, и оно повалилось набок. Послышался шум борьбы, раздался грохот, и Герд завизжал, точно кролик, попавший в ловушку. Нападавший отскочил от него в нашу сторону.
Прежде чем кто-то мог сказать, что это было, все кончилось.