Глава двадцатая, в которой детектив ищет друга, а находит союзника
Собственно говоря, Николаев мог спокойно покинуть город, так сказать устроить себе долгожданный отпуск, но что-то его удерживало. Он не мог избавиться от тоскливого, щемящего чувства тревоги. Зловещая мелодия из свитка преследовала его всё время. И он не мог понять, что именно ему не нравилось в этой ситуации. История, которая развернулась вокруг таинственного документа, заинтриговала не только его. Предстоящий концерт принесёт ещё много разных сюрпризов. Он в этом даже не сомневается. Сестры объединились, московская охранная структура взялась за дальнейшую организацию всего мероприятия. Афиши пестрят по всему городу: "Павлов - Светлова Зарина. Сольный концерт". "Орган. Антон Сергеевич Повыгайлов".
С тех пор как Немой умер, и Николаев отдал документ старику органисту, он стал им не нужен. Лишняя обуза, которая только мешает. Николаев ещё раз попытался связаться со своим коллегой, но тот не хотел отозваться.
"Видно, что ведьмы совсем "запудрили" ему голову!"
Чтобы потом ни случилось, детектив понял, что его место там, на этом концерте. Даже Джокер не решался выйти на связь. Вокруг Николаева вырос невидимый барьер, его как будто бы оттеснили от всего, что сейчас там происходит. И только один человек, на которого он мог положиться, договорился о встрече с ним. Это был бывший генеральный директор холдинга "Янг Дженералс", Олег. Его бывший клиент.
Вечером они должны были встретиться на территории городского парка. Скамейка, на которой сидел Олег, была у самой воды. Алексей увидел его издалека, несмотря на то, что уже достаточно стемнело. Никого рядом не было. Когда он подошёл поближе, сидящий человек повернул к нему голову. Николаев остановился. Это был не Олег, это был какой-то другой, похожий на Олега мужчина. Тот откинул полу летнего плаща, детектив увидел темную ткань бронежилета и несколько кожаных чехлов с пистолетами. То, что потом произошло, напоминало плохой фильм. Человек ринулся к нему, вынул два ствола и стал стрелять сразу с двух рук. Двигался он как-то медленно, как в толще воды. Каждая вылетевшая из пистолета пуля так же медленно, преодолевая незримые раньше толщи воздушных масс, следовала к детективу. Алексей видел это каждое движение. Он почувствовал, что должен избежать с ними столкновения, и его тело прекрасно с этой задачей справилось. Он просто уходил от каждого летящего к нему заряда. Он также мог слышать звуки всех этих летящих предметов. Именно предметами они казались ему в это время. Что-то произошло, засада не сработала, но поразительным образом дали о себе знать уроки немого Стража. Визуально отмечая каждую траекторию пули, Николаев не просто избежал смерти, он плавно направлял пули в другую сторону, а сам медленно стал уходить. Так и делал, ладонью встревожил невидимую глазу волну, которая сбивала на нет все усилия грозного оружия. Одежда на детективе стала нагреваться, каждое его движение в таком ритме освобождало массу тепла, которое стремилось его покинуть.
Стрелок израсходовал обе обоймы, взял в руки следующие, новые пистолеты. Отработанные стволы повисли на коротких ремнях. Стрельба для него продолжалась. Ему казалось, что он видит цель, он был уверен, что попал уже несколько раз. Он не мог промахнуться! И иллюзия его обмана продолжалась для него до тех пор, пока он не пронёсся мимо того места, где первый раз увидел объект. Озираясь и ничего не понимая, он остановился. Убийца был готов добить раненого холодным оружием, которым был просто напичкан, и после этого ему даже не придётся скрываться. Недалеко, за воротами, его уже ждал автомобиль с прогретым двигателем. Он осмотрелся. Но никого на том месте не оказалось. Николаев просто исчез. Тупо оглядевшись, убийца скинул резиновую маску со своего лица, и пока он это делал, пропустил удар! Потом ещё удар! Откуда он только взялся! Впрочем, Николаев только начинал бить своего врага. Он вкладывал в каждый удар такие силы, что скоро на противнике живого места не осталось. Болтаясь, как тряпка в руках у детектива, он отключился. То, что это противник, Николаев уже не сомневался. Был ли он один, или их было несколько, Николаева это не интересовало. С этой минуты ему объявили войну, и он принял вызов. Содрав с убийцы жилет, он собрал в кучу всё оружие, теперь это его трофеи. Наручники щелкнули, кляпом послужила майка. Николаев присел, взвалил обессиленное тело на себя и побрёл в сторону изгороди. Он прекрасно знал, куда сейчас направляется. Заброшенная канализационная шахта послужит временем прибежищем для пленного. Толстая металлическая скоба должна была удержать его от любых попыток к побегу. Пленника пришлось раздеть. Всё вокруг Николаев внимательным образом изучил. Мало ли что может попасть в руки молодчика.
- Кто заказчик?
Человек пришёл в себя и только усмехнулся в ответ. Отрыл свой окровавленный рот, сплюнул. Это был не просто самоуверенный малый, он настоящий спец, которому уже нечего было терять.
- А какая разница? Ты тут так всем "насолил" в этом городе, что тебя каждая собака готова "заказать". Скоро тебя каждый второй полицейский будет готов убить. А каждый третий сдаст за деньги!
- Ну, это мы ещё посмотрим!
Алексей плотно взял его за шею и слегка придушил. С этой минуты он перешёл на нелегальное положение. Он сделал всего лишь один звонок, своему бывшему молодому коллеге из "органов". Но и этот абонент ему не ответил. Тогда он скинул короткое сообщение о пленнике в шахте. Потом выдрал блок питания на аппарате. Пора было уходить из этого района. Теперь от своего сотового телефона пришлось отказаться. Это и к лучшему. Этим штучкам он перестал давно доверять. Свалив всю одежду пленного в свою сумку, Николаев побрёл по тоннелю. В тупике он скинул сумку в нишу. Потом он её сможет достать. Оставил себе только один заряженный пистолет, так, на всякий случай. Выход из туннеля привёл его на развилку. В одной стороне он увидел старую церковь, с другой стороны далекая окраина города, он выбрал лесопосадки. В город ему направляться было совсем невозможно: без разведки, без прикрытия, сейчас он даже не желал рисковать. Следовало продержаться всего день. Именно через сутки намечался концерт. От него решили избавиться заранее. И сделали это как-то топорно, грубо.
Он бы всё придумал иначе, - усмехнулся про себя Алексей. - "Вот Иванова тогда всё сделала и красиво, и страшно! Кстати, какой там у неё номер телефона?"
Все прочитанные номера Алексей помнил очень долго, даже если ими никогда не пользовался. Это была его отличительная черта. Память его никогда не подводила. Его путь был нелёгок. Через полтора часа он уже сидел в сарае возле местного крематория. Его он приметил уже давно, пытался устроить в нём засаду на Немого, но тот так ни разу и не пришел. Тут его искать точно не будут. Вечером территория заперта на замок. Сторожевых собак, как перестреляли в тот злополучный день, так никто не успел завести новых. Новое руководство тут ночью не появлялось, а новый сторож из своего уютного гнезда не выходил. Так что Николаев мог несколько часов поваляться на старой раскладушке.
Ему нужно было выспаться, собраться с мыслями. Вероятно, что его разговор с Олегом перехватили, иначе этот эпизод ничем не объяснишь. Не мог же Олег его тоже предать? Даже ради Зарины. По существу, Алексей бы его понял, если бы тот попытался сам всё объяснить. Но вместо Олега его встретил профессиональный киллер. Конечно, те, кто его послал, надеялись на другой исход. Если бы Николаев смог выкрутится, и в результате борьбы погиб не он, такой исход устраивал бы заказчика. Детектива бы задержали тогда на пару суток, предъявили бы обвинение в превышении самообороны или в преднамеренном убийстве.
Постепенно его сморило сном, тревожные мысли больше его не беспокоили, а фантастическая мелодия перестала быть такой зловещей и пугающей. Когда он открыл глаза было уже светло, рядом, молча, сидел человек. Это был его старый знакомый, Харон. Алексей провёл перед глазами рукой, но образ старика не исчез, а только стал ещё отчетливей. Николаев резко поднялся, при всей его массе тела это было немыслимо. И сразу сел на место. Седая голова, короткая причёска, та же мудрая усмешка. Пара подозрительных перстней на желтых пальцах, покрытых длинными волосками, руки обрамленные нитками вен и капилляров. Даже одежда из прошлой жизни: рубашка с закатанными рукавами, жилет с полосатой спиной, хромовые сапоги со скрипом. Его хищный нос, толстое лицо с вечным загаром. Да, это он.
– Привет! Детектив. Как твои дела? Много успел без меня дров наломать?
- Ты откуда, Грек?
Он не хотел называть его иначе, это было старое прозвище Харона, перешедшее по наследству от друзей его друзей. Именно через них Алексей знал этого человека. Много лет назад его наставник, ныне почетный пенсионер города, бывший фронтовик, бывший следователь уголовного розыска познакомил молодого стажера с этой городской легендой. Молодой спортсмен, активист, комсомолец Николаев с интересом слушал о разных странах, где успел побывать этот человек в свою бытность. Именно благодаря этим связям грек смог адаптироваться в Советским Союзе и остаться в этом городе.
Они ещё помолчали, Харон нежился в ранних утренних лучах солнца. Он сидел, заслоняя своей широкой спиной весь обзор, прямо напротив большого окна, выходящего вовнутрь. Где-то во дворе, за ним Николаеву не было видно, сторож громко гремел ведром, совком, шоркал метлой по дорожкам. То, что Харон не прятался от сторожа - было для Алексея уже очевидным, это вызвало много вопросов, но он пока не торопился.
- Пойдём в мой кабинет. Хоть позавтракаешь нормально.
Они вышли. Харон совсем не боялся ничего, шёл своей уверенной походкой впереди, даже не оглядывался. Николаев побрёл за ним, по пути поздоровался со сторожем, это был ветхий тип, который угрюмо смотрел на пришельца, но ничего не произнёс.
- Вчера был объявлен по городу "план-перехват". Искали наёмного убийцу, но дали почему-то твою старую фотографию, и приметы с тобой все совпадали. Я позвонил своему знакомому, оказывается, нашли его, голубчика. И знаешь где? В канализационной шахте спрятался, да так ловко, что сам себя наручниками пристегнул к стенке! Услышишь - не поверишь! Его по "горячим следам" из самой Москвы приехали брать, а он - у нас на "дно залёг". Да не смотри так на меня, живой я. Вчера документы на паспорт отдал, мои уже были недействительны. Брата похоронил, правда, пока меня не было, его прах успели потерять, "нехристи", прости меня, Господи! Даже этого от него не осталось.
- Брата? А как тебя отличить-то от брата не смогли? Это мне можешь объяснить? Ведь брат тебя на десять лет младше был.
- Старые мы с ним уже были, стали нас путать на старости лет.
- Харон, скажи на милость, ты - Страж?
- Нет, и никогда им не был. Я - расстрига, бывший поп. Всё, что я тебе раньше рассказывал, всё это правда. И дальние страны. И приход у меня был, пока не пришлось всё бросить и уехать. Бежать, куда глаза глядят.
- А та история с госпожой Медеей? Немой? А, наконец-то, птица?
Харон сидел в удобном своём кресле. На столе стояла огромная сковородка с жареной яичницей и помидорами. На другом столике томился чай. Его вечная маска - усмешка, казалось, была не пробиваемая.
- Про птицу ничего не скажу. Ника я уже лет десять как знаю. Ведь он у меня давно живет, как только смогли его из "психушки" забрать, так и поселился. Он тогда преследовал одно чудовище, а когда настиг его и покарал, то угодил на принудительное лечение. Тогда было так много жертв, но об этом ещё умалчивали, чтобы не тревожить народ.
Директор достал свою знаменитую трубку. Почистил её, постучал об локоток кресла, зарядил новым запасом табака. Николаев съел всё со сковороды, отнёс посуду, чтобы отмыть.
- Брось, потом помоешь.
- Скажи, а что ты со мной сделал?
- Ничего. Всё это была инициатива Николая. Он, как тебя увидел, сразу предложил использовать как приманку. Его бы она близко не подпустила, могла бы вспомнить, он ведь впрошлой её жизни много дел натворил. Я был против, но времени оставалось мало, да и ты уже почти нашёл Медею. Если бы не он, лежал бы ты грудой каменной где-нибудь на складе. А так, и сам жив остался, и другим помог. Я ведь во всей этой истории мало что понимаю. Стражи, вот ведьмы! Откуда только "нечисть" на нашу голову берется?
- Значит, выходит, что ты сам тут совсем "не причём"? И где же ты был все эти несколько месяцев, чем занимался?
- Маленькая командировочка у меня образовалась. Когда пришло сообщение, но занят я был, не смог сразу вернуться. А потом, сам видишь, как вышло. Брат Теодорас погиб, все "стрелки" на Николая свернули, а он тут, я думаю, совсем не причём. Тёмная это история!
Всё это он произносил с некоторыми паузами, такими характерными чертами для его поведения. Такая неторопливость, осмотрительность, задумчивость. Он как бы пережёвывал слова, потом они появлялись, совершенно привычно, сами собой. Хорошая, исполненная из тёмного дерева трубка, теперь казалось, у него никогда не гасла.
- Я слушал аудиозаписи Николая. Он собрал очень большой альбом ваших разговоров…
- Это всё мистификация, его аппарат модулировал, ну, воспроизводил моим голосом все его, так сказать, "речи". Ко мне это не имеет никакого отношения. Поверь, Алексей, больше всего на свете мне бы не хотелось тут участвовать, даже как случайным свидетелем. Теодорас погиб, это скорей всего нелепость. Мы сожгли тело монстра, это ещё было при мне, не скрою. Такие вещи нельзя оставлять без присмотра, мало ли кому они попадут в руки. Тело чудовища могли использовать в коммерческих целях. Это прискорбно. И голову тоже нужно уничтожить.
- Знаешь, вчера со мной происходили странные вещи? Я стал делать очень невероятные трюки…
- Остановить время, повернуть его вспять, поднять одним словом весь народ супротив врага, сделать врага врагом, своим братом, и дать жизнь из своих рук!
Грек только усмехнулся. Что-то подобное Алексей уже слышал или ему доводилось читать. Ну, конечно, это глава из записей Ника. Это договор! Это та часть договора, которую успели прочитать над ним в том запертом офисе, когда он стал терять сознание. Неужели он подействовал? А как тогда объяснишь все эти фокусы. Из записей было очевидно, что Стражей обучают этому знанию, с малых лет в них закладывают, как только можно. А он получил только краешек чего-то совсем ему непонятного, никому неизвестного. И этого краешка было достаточно, чтобы ему удалось спастись. Нет, Ольга Владимировна, я не Страж! Но я этого так не оставлю.
- Да, я был в твоём офисе вчера. Поменял твои травы в шкафу, думал пригодится. Так и вышло. Ты жив - здоров, даже больше чем раньше, тебе и карты в руки. Вот новый телефон, вот "симка". Никак не привыкну ко всему этому. Потом приходи, как всё уляжется, я помогу с документами.
Они попрощались. Николаев переоделся. В этот раз ему досталась чёрная ряса, шерстяной головной убор. Крест на груди он придерживал рукой. Оружие он оставил у директора, незачем священнику таскать с собой пистолет, не следует, даже такому, ненастоящему. Щетина скрывала его лицо. Образ очень подходил Алексею. Батюшка получился очень важный. Все встречающие его пожилые люди "ложили" крест и просили благословить. Трудно было входить в образ, но Николаев никому не отказывал.
* * *
Мистер Ченг вызвал нужного специалиста. Датой проведения акции решили выбрать воскресение. Мэрия устроила очередной праздничный день. Народные гуляния проходили как в старом, так и в новом городе. Корейцы и китайцы надели свои национальные костюмы и устроили народное шествие на нескольких старых улицах. Это были обычные люди, которые уже давно жили в нашей стране, но не потеряли своих национальных корней. Труженикам обещали хороший праздник, с поддержкой властей, и они, собственно говоря, поверили. Это было все необычно для города, но всё меняется.
Намеченные цели должны были присутствовать на городском концерте. Джокер и два босса другой диаспоры занимали разные театральные ложи. Мэр и мистер Ченг тоже должны быть на этой премьере. Наличие усиленной охраны не остановит убийцу. Тот имел ключи к запасному входу, через старый подземный туннель. Всё было удачно спланировано, и должно было получиться. На окраине города стоял грузовик, на котором исполнитель покинет это место. Другой вариант предусматривал смерть исполнителя. Все обнаруженные улики указали бы на "москвичей". Джокера списали в силу его широкой натуры. Он как-то имел неосторожность и проговорился, что готов баллотироваться в мэры города. Такой прием не понравился ни самому мэру, ни его помощнику, мистеру Ченгу.
* * *
Лютый успел подружиться с местными "наци". Они не один день пили в подвале пиво, где вор быстро "промыл мозги" нескольким местным головорезам. Его задумка - испортить всем праздник, должна будет сработать. Он выложил крупную сумму денег, "наличкой". Организовали транспорт, купили пива, водки. Решили, что накануне приедут из других городков несколько десятков молодчиков. Сначала следовало устроить погром на рынке, потом спалить китайские магазины и рестораны. Лютый успел заручиться поддержкой одного полицейского чиновника. Тот заверил, что погромщиков никто трогать не будет. Власти не пойдут на открытый запрет стихийного националистического митинга.
В то же самое время Лютый со своими верными людьми войдёт в новый офис, где заберёт всю бухгалтерию и весь "общак". Бухгалтера он уже предупредил, тот приготовит все нужные материалы. Это уже вопрос решённый, но Джокер не должен успеть что-то предпринять в ответ. Его поставят перед фактом, что старое "завещание" аннулировано, и Павловым придется вернуть всё деньги до единой копейки.
Это всё было уже тщательно спланировано, несколько нужных адвокатов подготовили ряд заявлений в госучреждения. По факту смерти старого "крёстного" поднимут все бумаги, а убийцу с его помощниками будут судить. Лютый последний пункт поддержал уже нехотя, чисто формально, тут он точку решил поставить другим, более радикальным методом. "Полковник должен умереть". Вот таким суровым оказался его приговор. "Никого щадить не будем! Бить нужно своих, чтобы чужие боялись!"