– Не волнуйтесь, мои молодые друзья. Смущать скучными научными подробностями я не собираюсь. Скажу лишь одно. Нарушитель был один, и вот его портрет.
Открыв лежащую на столе серую папку с завязочками, он выудил оттуда листок с распечатанным кадром и, предвкушая развлечение, протянул его оперативнику. Привстав на мгновение, чтобы принять листок, здоровяк кивнул и, переведя взгляд на изображение, так и застыл в нелепой позе, глупо пялясь на снимок.
– Не может быть, – только и смог выдавить из себя Танк.
Заинтересовавшийся Кочетков тоже привстал, чтобы разглядеть, что же так шокировало товарища, и тоже впал в ступор. На фотографии был четко запечатлен человек. Неброский спортивный костюм, аккуратная стрижка, подтянутая спортивная фигура, но главное – лицо. Черты знакомые до боли, до полного недоумения, до дрожи в ногах. На фото Пашка совершенно точно узнал себя.
– Спешу вывести вас из культурного шока, – хрипло рассмеялся Градский, радуясь, как ребенок. – Снимок самый обычный, да и камеры, с которых его снимали, тоже вполне себе китайского производства, доставленные на территорию Российской Федерации. На этом снимке вы оба видите себя.
Драйвер и оперативник синхронно оторвали взгляд от снимка и уставились на старика.
– Да. Вы не ослышались, – лучился счастьем Антон Денисович. – И так ведь каждый раз, кому ни показываю. Эту бумажонку уж и рентгеном просвечивали, и в микроволновке крутили, и облучали, чем ни попади, а она как волшебное зеркало. Кто ни возьмет, неизменно узрит свой портрет, и это прекрасно.
Ошеломленный Танк опустился на стул, а рядом пристроился ничего не понимающий Кочетков.
– Поясните, Антон Денисович, – почти на выдохе, как тяжелоатлет, выталкивающий вверх штангу, грозно потребовал здоровяк.
– Рад бы, да не могу, – легкомысленно пожал острыми плечиками ученый. – Но эффект Розана-Крачковского на лицо. Обычно он слабый, почти незаметный, как в моем случае. Объект наблюдения вдруг становится похожим на кого-то из окружения наблюдателя, да и то на некоторое время.
– Простите, – Пашка вежливо кашлянул в кулак, – а не затруднит вас пояснить…
– Вам про эффект, юноша? – Градский торжествовал. Старику было явно скучно в его маленьком кабинете, заваленном книгами, научными трудами и осциллографами, так что пропустить шанс так весело развлечься он не мог.
– Именно, – Кочетков смущенно кивнул. – Я в отделе человек новый…
– …Два ученых физика, Алберт Розан и Федор Крачковский, в сорок девятом году работали над созданием устойчивого генератора прокола ткани реальности по заданию Коммунистической партии в лице самого Виктора Анисимовича Болятко. Конечно, такого заказа никогда на бумаге не существовало. В ту пору велись активные действия по строительству ядерного щита, а все испытания проводились в бункере на Новой Земле.
Эффект же заключался в следующем. Если так или иначе объект подпадает под излучение генератора прокола в его пиковой нагрузке, то он получает некую долю отождествления с тем миром, в который происходит проникновение. Облучение имеет аккумулятивные свойства и накапливается в индивиде. Чем чаще он подвергается излучению, тем больше эффект. Но если до определенной дозы он не заметен, то поработав лет десять на площадке перехода, регулярно обслуживая технику и принимая гостей, человек получает отождествление с одним из этих, или сразу с несколькими мирами, с которыми у него происходил невольный контакт.
Вы никогда не замечали, что встречаете на улице человека, который как две капли воды похож на вашего знакомого, или наоборот – к вам подходит незнакомец, здоровается, вы киваете ему в ответ, можете быть даже сможете обронить пару фраз, однако после его ухода вы отчетливо понимаете, что знали его прежде, однако вспомнить, кто он и при каких обстоятельствах вы встретились впервые, увы, не можете. Это-то и называется эффектом Розана-Крачковского.
– Значит, и на вас это отразилось, – скромно заметил Кочетков.
– Верно, – Градский снова кивнул. – Я работал на площадке с момента ее основания.
– Чудно, – вновь встрял в разговор Танк. – Но наша-то какая задача?
– Ваша, – старик улыбнулся, – служить и защищать. Выявлять мелкие правонарушения и предотвращать серьезные, а вот у отдела теперь иной профиль. Вы берете под наблюдение этого парня и выясняете, что он такое и чего хочет в нашей реальности.
– А если скрутить его в бараний рог и потолковать по-свойски?
– Танк, голубчик, вот только не надо этих ваших кавалерийский атак на полном скаку. Время сейчас не то. – Ученый сморщился, будто откусил от лимона. – Существо это высокоорганизованное и может дать сдачи. Собирай вас потом по молекулам.
– А разве и так можно? – восхитился Пашка.
– Можно, – кивнул Градский уверенно, – но иногда не получается собрать в правильном порядке. И приходится несчастным оставлять службу и идти по другой стезе.
Попавшийся на провокацию старика, Драйвер тут же поинтересовался:
– И какой же?
– Ну, как какой, – тщательно скрывая улыбку и придав лицу выражение крайней задумчивости, неспешно произнес Антон Денисович. – В жилищно-коммунальную сферу обычно уходят. Иногда в техническую поддержку, но чаще в автомеханики.
Не способный сдержаться Танк разразился раскатистым хохотом, напоминавшим колокольный набат, да и Градский не стал скрывать своих чувств и присоединился к оперативному работнику. Отсмеявшись, старик вытер выступившие на глазах слезы и, захлопнув лежавшую на столе папку, протянул ее Танку:
– Остановился наш объект в гостинице "Октябрьская". Живет тихо, беспорядков не нарушает. По агентурным сведениям, регулярно является на завтрак и посещает тренажерный зал. Опрошенные горничные тоже ничего о постояльце сказать не могут. Но само присутствие чужака не главная новость. Плохо то, что с эффектом Розана-Крачковского мы не способны выявить его оригинал в нашей реальности, так что в любой момент этот субчик может повстречать себя, хоть бы столкнувшись в магазине, в походе за продуктами. Поосторожней, молодые люди. Будьте бдительны. Обо всем странном, даже если просто почудилось, немедленно докладывайте вашему руководителю, а он уже свяжется со мной.
Папку, однако, вынести с объекта не получилось. Изъятая на выходе службой безопасности, она была опечатана, вложена в конверт и засунута в ящик для отправлений, рядом с оружейной пирамидой.
Но это, впрочем, не было особо важным. Кочетков тут присутствовал для галочки и надеялся, что попадет на ту самую легендарную площадку.
– Что пригорюнился? – дружелюбно поинтересовался Танк у товарища.
– Да видишь ли, – повернув ключ зажигания в замке, Кочетков покатил обратно на поверхность по бетонному коридору. – Думал, увижу, что… Столько разговоров об этом месте в отделе! Площадка перехода то, площадка перехода се…
– Ах, ты об этом! – Танк хитро ухмыльнулся. – Ты не горюй, приятель. Если честно, ничего в этой площадке интересного нет. Бетонное основание, пара блоков, заглушки-компенсаторы от побочных эффектов, охрана да бокс с реанимационным оборудованием. Кубатура не больше школьного спортивного зала.
– Как скажешь, – пожал Пашка плечами. Хотелось от этого посещения чего-то волшебного, а вышла очередная бытовуха. Что ни говори, очередной выходной был потерян, а ввиду новых вводных свободный денек должен был выпасть еще не скоро.
Следующий день начался с сущего мучения. Новенькие туфли, такие удивительно практичные и мягкие на первый взгляд, отчаянно жали, из-за чего на лице Кочеткова отражалось весьма философское выражение. Решив во что бы то ни стало обуздать обновку, Пашка обрядился в них и решил прогуляться до отдела. Погода выдалась в этот день замечательная. Утреннее солнышко приветливо выглядывало из-за крыш домов, робко щупая мостовую солнечными лучами, и если бы не проклятая обувь, день мог быть просто чудесным.
Первые пару кварталов Драйвер преодолел без труда, ровно вышагивая по тротуару и даже насвистывая какой-то будто банный лист прилепившийся мотивчик популярной песни, днем и ночью транслирующийся по радио. Начиная с третьего квартала стал ощущаться дискомфорт, практичная обувь начала натирать ногу и жать в районе большого пальца, но ощущения были не столь ярко выражены, и Пашка предпочел не обращать на них внимания. При переходе через проспект на мигающий зеленый пришлось ускориться, и тут несчастного настигло возмездие за легкомысленное отношение к собственным ногам. До лавочки Пашка уже кое-как дохромал и, опустившись на нее, с наслаждением содрал проклятые туфли с ног. Ощущение незабываемое. Такое, наверное, и словами-то описать сложно, однако после очевидного облегчения яркими буквами в мозгу пронеслась другая проблема. Передвигаться в этой обуви по городу было решительно невозможно, а запасной пары, естественно, с собой не было. Ну, кто, выходя из дома, берет с собой на всякий пожарный лишнюю пару ботинок?
С тоской оглядев округу, Кочетков увидел неподалеку стихийный рынок, представляющий все разнообразие нелицензионной торговли. Растянулся тот метров на тридцать, и то, что продавалось, заслуживало отдельного внимания. На импровизированные прилавки выкладывалось все, от старых утюгов до новенькой военной формы: старые фотоаппараты, елочные игрушки, а кое-где, если серьезно покопаться, то и весьма редкие и необычные вещи. Истинные хозяева владели ими десятилетиями, а решив наконец избавиться от ненужного хлама или от крайней нужды, выставляли их тут за бесценок. И тут уж кто быстрее. Оценишь вещь по достоинству, поторгуешься, и за какие-то копейки у тебя в руках ценный антиквариат.
Пашке тоже артефакт был нужен, в виде любой обуви, за которую он готов был отдать… ну, даже сто рублей. Однако покупать чужие стоптанные боты было верхом неразумия, и он ковылял вдоль рядов в ожидании чуда и кривясь от терзающей ногу боли. И награда не заставила ждать героя. Среди нестройных нагромождений старой техники, букинистических изданий и помятых одежек времен развитого социализма, взгляд Кочеткова ухватил лоток с домашними консервациями и перезимовавшими в погребе овощами, которыми приторговывала пожилая дама.
Пополнить свой запас витамином всегда хорошо, однако в планы Пашкины на данный момент это не входило. Не интересны ему были цены на консервированные помидоры, соленые огурчики с мизинец, не хотелось знать, сколько стоит лук, и даже пахучий чеснок, выложенный на обрывке периодического издания, не грел душу, а вот сама газета, на которой было разложено дачное изобилие, Драйвера привлекла.
Обычная бульварная газетенка, пестрящая нелепыми заголовками, как правило, сообщала простому обывателю "потрясающие" новости. То вампир-гомосексуалист отравился шавермой на Московском вокзале, то в младшей группе детского сада по такому-то району были замечены адепты культа Сатаны. Однако среди этой кучи навоза можно было, если хорошо покопаться, отыскать действительно годный материал. Прямо перед Пашкой, чуть запачканный чем-то жирным, чернел заголовок: "Золотая молодежь слетела с катушек. Сын олигарха Митина пытался ограбить банк собственного отца".
– Что, милок? Не хочешь ли огурчиков?
Голос, вполне себе живой и задорный, с образом закутанной в старую толстовку продавщицы никак не вязался.
– Что? – Кочетков оторвался от созерцания странного заголовка и, подковыляв поближе, ткнул пальцем в газетный листок. – Что за газета, мать?
– Газета как газета, – пожала плечами торговка. – Самая обычная. Ну, огурчиков, или помидорчиков купи. У меня все без химии, на собственных грядках выращено, честное, смородиновых и вишневых листочков, чесночка, хренку как надо положено. Такого сейчас в магазинах днем с огнем не сыщешь.
Что Пашку зацепило в том клочке бумаги, он, наверное, и сам бы не понял. Может быть, проклюнулась загадочная и непостоянная девица – интуиция, а может, озарение снизошло.
– Ну так что, милок? Огурчиков, помидорчиков? Может, лучку тебе…
Но Пашка, позабыв о боли в ноге уже летел к газетному киоску. Издание на прилавке было относительно свежее, и шанс найти полный вариант статьи оставался. Следующим пунктом значилось сообщить о находке коллеге, и Кочетков поспешил в отдел.
– Все правильно сделал. Однако статейка странная. – Танк с сомнением перевернул страницу с заинтересовавшим Драйвера материалом. – Если бы ограбление имело место, то по новостям бы раструбили. Как-никак материал жареный, да и Митин не простой человек. В городе фигура не последняя. Что сам-то думаешь по этому проводу?
Пашка в смущении почесал затылок.
– Мысли есть, – наконец выдал он после непродолжительной паузы. – Тут либо фуфло полное, либо имеет место быть нечто чрезвычайное. Понимаешь, я как эту газетку увидел, у меня внутри будто что-то щелкнуло. Я не я, если это не дело нашего отдела.
– Желтая пресса действительно поставщик информации, – решительно кивнул оперативник.
– Так, может, Митина навестим?
– Шутишь, – Танк сокрушенно покачал головой. – Он же столп общества, надежда современной экономики и флагман частного банковского дела. Чтобы к нему прийти, нужно иметь козыри на руках, а то в нашу сторону даже не посмотрят.
– И что же делать?
– Проверить. Сыновья олигархов с пистолетом в банк не врываются. Не тот стиль. Ему проще обнулить кредитные карты или продать какой-нибудь ценный артефакт из папашиной коллекции. Уверен на все сто, что есть и то, и другое. То, что в телевизионных новостях случай не освещали, то папаша замял. Деньги и не такое могут, однако остается еще один момент.
– И какой же? – с нескрываемым интересом полюбопытствовал Кочетков.
– А такой, – невесело улыбнулся Танк. – То, что тут написано, – газету припечатал здоровенный, с Пашкину голову кулак, – не более чем поток сознания, утка, или как вариант заказная статья конкурентов. В серьезные издания не пошли, ибо те поляну секут и отлично понимают, что за клевету можно и судебную тяжбу схлопотать. С желтых же писак спрос невелик. Максимум приедут бодигарды нашего банкира и дадут автору статьи в морду. В любом случае сначала надо посоветоваться с Библиотекарем.
Вопреки Пашкиным ожиданиям, в отделе была тишь да гладь да Божья благодать. Иными словами, на внутреннем укладе шестьдесят второго особое положение никак не отразилось. Библиотекарь был, как всегда, на посту и что-то сосредоточенно записывал в пухлом ежедневнике, однако отвлекся, газетенку взял и вполне внимательно изучил материал.
– Странно, – сделал он вывод, оторвавшись от страниц и переведя взгляд сначала на Танка, а потом и на скромно сидящего в уголке Драйвера. – Очень странно. Когда Танк мне позвонил, я пробил по ведомству. Тревожная кнопка в банке сработала два дня назад, и по тревоге туда выдвинулся наряд, однако на том дело и закончилось. День был субботний, посетителей оказалось очень мало. Сотрудники банка разводят руками и говорят, что, мол, ошибка вышла. Молоденькая операционистка переволновалась от вида крупного клиента и случайно жахнула ножкой по КТС. Банковские безопасники придерживаются версии управляющего.
– А снимки с камер наблюдения? – пискнул Кочетков со своего стула. В кабинете Библиотекаря он чувствовал себя хоть и комфортно, однако не очень уверенно и постоянно боялся сморозить какую-нибудь глупость.
– Снимков нет, – не заметив фальцета в голосе Драйвера, пояснил патрон. – Глава службы безопасности банка, вместе со специалистом по сетевой безопасности, в голос утверждают, что во время происшествия произошел программный сбой и ничего не записалось. Мы бы, конечно, могли прислать наших спецов. Хоть того же Байта. Однако оснований для этого нет, так же, как и заявления из банка от управляющего или владельца. Побеседуйте с автором статьи. Это самый лучший вариант. Всегда хорошо перестраховаться.
Редакция газеты "Завалинка", в которой публиковался некий Петро Козьмин, автор статьи про сына олигарха, решившего поиграть в Джона Диллинджера, располагалась во дворе многоквартирного дома на самой окраине северной столицы. Адрес нашли без особого труда, а вот чтобы обнаружить вход в издательство, пришлось немало покрутиться. В ход пришлось пустить даже опрос населения, местную пенсионерку Анну Даниловну Короткову. Найден был сей осведомитель на лавочке во дворе, и отнесся к Танку с Драйвером сначала крайне подозрительно, однако красная книжка удостоверения творила чудеса и растопила сердце старушки, и та радостно поведала много интересного. В частности, в третьем подъезде обитал Мишка-наркоман, водящий к себе подозрительных личностей. Музыкальные вкусы и стиль в одежде лишний раз, по мнению пенсионерки, подтверждали причастность Мишки к противоправным действиям, так что при желании его можно было арестовывать и без ордера.
После получасового разговора искомая дверь была найдена, и пенсионерка, с чувством выполненного долга, отбыла обратно на свой наблюдательный пункт, а Танк и Пашка наконец смогли приступить к следственным действиям. Редакция находилась на первом этаже дома и занимала две квартиры. Табличек, вывесок и другой атрибутики, присущей приличной конторе, тут не нашлось, а на звонок дверь открыл лысый тип в тельняшке и трениках с классическими пузырями на коленях.
– Ничего не покупаю, – на всякий случай заявил он, однако подсунутое под нос удостоверение произвело ожидаемый эффект. Не дожидаясь приглашения, оперативник шагнул внутрь квартиры-редакции, оттесняя мощным корпусом мужичка.
Сама квартира и правда оказалась не жилой, а точнее, не совсем для проживания предназначалась. Узкая спайка дверного проема, организованного между двумя квартирами стихийно, выводила на склад, где неровными стопками громоздилась та самая пресловутая "желтая пресса". Вторая квартира была плотно уставлена компьютерами с громоздкими старыми электронно-лучевыми мониторами, завалена черновиками статей и заставлена шкафами с папками. В дальнем углу одной из комнат имелась койка с несвежим матрацем и ватным одеялом в прорехах, на которой, очевидно, и отдыхал открывший дверь мужчина.
– С кем имею честь? – поинтересовался Танк, несколько брезгливо осматривая отрывшийся пейзаж.
– Сторож я, – ссутулил плечи лысый, приготовившись к неприятностям. – На полставки подрабатываю.
– А остальные где?
– Кто?
– Ты, парень, не дури. – Здоровяк повел корпусом, из-за чего лысого пошатнуло, и тот с опаской отступил в темноту коридора. – Где редакция? Я вижу, что гадючник пуст, а мне страх как охота поговорить о вашей трудовой деятельности.
– Да я что, я ничего, – затараторил вдруг несчастный. – Они же что печатают, что ветром дуют. Одна дрянь. Я-то и ни при чем тут, и если что обидело…
– Погоди, – увидев, что Танк терпит поражение на ровном месте, Кочетков решил вмешаться в диалог. – Не бойся. Мы как-никак законные представители власти и ничего плохого тебе делать не собираемся. Тебя вот как зовут?
После секундного раздумья, решив, что с "хорошим копом" иметь дело гораздо веселее, сторож пошел на контакт. Все еще опасливо поглядывая на колосса, загородившего коридор широченными плечами, он осторожно пояснил:
– Сторож я. Василий меня зовут.
– Вот и отлично, – расплылся Пашка в улыбке. – А ты, Василий, стул бы нам предложил, или даже два. И чаю. Есть у тебя, Василий, чай?