Открыв дверь автомобиля, Пашка плюхнулся на водительское сиденье, повернул ключ в замке зажигания и, бросив взгляд на часы, присвистнул. Электронный циферблат сообщал, что уже половина восьмого. Что удивительно, время во время следственных действий летело незаметно.
В отличие от прочих сотрудников банка, личного секретаря Митина, Эвелину Кропоткину, вычислить не составляло труда. Высокая, эффектная блондинка с идеальными пропорциями лица, милой улыбкой застенчивой старшеклассницы и взглядом бенгальского тигра, была, кроме всего прочего, еще и специалистом по связям с общественностью. По своей должности она частенько мелькала в репортажах, появлялась на светских тусовках и вообще сопровождала олигарха по всем возможным и невозможным публичным поводам.
– Разговаривать с ней буду я. – Танк сидел за столиком в кафе и меланхолично размешивал сахар в чашке кофе. Вид у него был самый недовольный.
– Почему ты? – Пашка предпочел чай, и теперь, отхлебывая из пузатой кружки с логотипом, с интересом поглядывал по сторонам, наблюдая, как ловкие вышколенные официанты лавируют между столиками, принимая и доставляя заказы немногочисленным посетителям.
– Крапоткина – орешек крепкий, – охотно пояснил оперативник. – Ты думаешь, она просто так там подвязалась? Связи с общественностью, юрист, переводчик. Она тебя разжует и выплюнет, если ты ей покажешься неугодным и поставишь под опасность ее карьеру. Сиди, надувай щеки для важности. Ей вовсе не стоит знать, что ты просто водила.
– А как же ты ее на разговор вытащил? – подивился Кочетков.
– Шантаж, мой друг. – Танк пригубил кофе и, неудовлетворенно поморщившись, вновь принялся елозить ложечкой. – Я ей встретился, она меня на три буквы, я ей запись разговора…
– Какого?
– Этого, – пальцы здоровяка опустились в карман куртки, откуда с ловкостью карточного фокусника вытащили плеер журналиста.
– Спер!
– Не спер, а временно изъял в целях повышения качества следствия. Все равно этот Мартышев тот еще жук, и у него наверняка под половицей много чего на черный день спрятано.
– Ну, ладно, пусть так. – Кочетков вновь отхлебнул из кружки. – Но другое смущает. Почему меня на все эти задания таскают? С тобой тогда чуть не влип, с Кали, коромысло ей в поддых, чуть головы не лишился.
– А ты не знаешь? – брови Танка взметнулись, и не спеша объяснять свои действия, он вновь отхлебнул кофе. Нужная концентрация сахара наконец была достигнута, и удовлетворенно кивнув, он принялся смаковать напиток.
– Что не знаю? – Пашка вопросительно взглянул на товарища.
– Пекутся о тебе, – усмехнулся оперативник. – Кто-то за тебя похлопотал, и тебя временно перевели на оперативную работу, правда в должности стажера.
– Круто.
– Ну, это с какой стороны посмотреть. В должности тебя повысили, однако зарплата старой осталась, да и обязанности водителя с тебя никто снимать не собирается. Да и, потом, у стажировки, вроде как и у испытательного срока, свое время есть. Накосячишь – никто тебя в отделе держать не будет.
– М-да. Ты прав. – Кочетков недовольно сморщился. – Как-то все не радужно. Однако другой вопрос встает. Я же ничего юридического не заканчивал. Как меня – и на оперативную работу?
– А это особый подход наших кадров, – расплылся в улыбке оперативник. – У нас в отделе ни одного кадрового полицейского нет, да и, если честно, в состав МВД мы входим сильно относительно. Одно время вообще хотели наши подразделения вывести за штат, но кто-то из умных людей нажал на нужные рычаги, и мы скопом получили корочки. Я в отделе оказался случайно, работал вышибалой в одном клубе. Кали, ты не поверишь, секретарь-референт. Говорили, когда она в отделе появилась, что не такая уж и стерва была, но что-то там у нее случилось такое… вот… Приехала.
Напротив кафе, рядом с летней террасой, тихо остановился белый БМВ, и из него выпорхнуло эфемерное создание, сверкнуло ослепительной улыбкой, разом приковав к себе внимание всей мужской части посетителей. У женской же аудитории красотка тоже не осталась незамеченной, но если у первых она вызвала слюноотделение, то у последних – выброс желчи и откровенной неприязни.
– Знакомься, Драйвер. Эвелина Кропоткина. Личный секретарь нашего горячо любимого банкира.
Однако впечатление девица производила. Яркая, эффектная, с притягательностью на уровне мощного электромагнита. Пашка едва успел отвести взгляд и придать лицу равнодушное выражение, как цокот каблуков позади столика известил о прибытии секретаря олигарха.
– Должна предупредить, мальчики, – Эвелина опустилась на свободный стул и с интересом, смешанным с брезгливостью, взглянула на мужчин за столом. Таким взглядом, наверное, смотрят на двухголового теленка в кунсткамере, и от этого зрительного контакта, по спине Кочеткова пробежали мурашки. – Я тут не одна. Машину видите?
– Видим. – Выражение лица Танка можно было сравнить с изображением вождя пролетариев на старой монете. – И что?
– Чуть дернетесь, пеняйте на себя.
– Госпожа Кропоткина, – оперативник отвлекся от кофе. – Мы – власть исполнительная. Нам что угрожать, что премию выписывать – все едино и перпендикулярно. Однако запись есть, и у вашего патрона может возникнуть резонный вопрос, с чего это вдруг его чудный голос появился в городе, и не просто так, а на записи настолько интимной, что и подумать страшно. Всплывет вопрос, потом начнут искать причину, потом того, кто запись слил, и кто знает, во что это выльется.
Некоторое время секретарь и Танк мерялись взглядами. Пашке даже почудилось, что еще секунду, и искры из глаз у обоих полетят, а может, и дым у кого из ушей пойдет, однако безмолвная дуэль длилась считаные секунды.
– Что вам надо? – нехотя вымолвила красотка. – Говорите, и быстрее. Мое время стоит денег, которых у вас отродясь не бывало.
– Мы касаемо записи, – Танк отодвинул свою полупустую чашку в сторону, скрестил руки на груди и нацепил на лицо приветливую улыбку, – а конкретно, того человека, что беседует с Митиным. Вы его видели?
Эвелина на секунду задумалась.
– Видела, – наконец выдала она. – Разговор этот треклятый произошел в конференц-зале. Обычно шеф принимает гостей у себя в кабинете. Там ни датчиков, ни микрофонов. СБ специально прочесывает его кабинет каждый день в шесть утра, чтобы в этом убедиться, однако Григорий Константинович в этот раз вел себя крайне странно.
– И в чем же эта странность проявилась? – заинтересовался оперативник.
– Детали. – Красотка закусила губу. – Сущие мелочи, но я-то его знаю очень давно и не зря получаю зарплату.
– А если подробней? – продолжал настаивать здоровяк. – Гражданка Кропоткина, вы не опасайтесь. Вашу репутацию данный разговор не подорвет. Доброе имя шефа тоже. Мы тут скорее помочь ему пытаемся.
– Григорию Константиновичу? – две черные изогнутые птицы бровей вспорхнули вверх, и в голосе Эвелины без труда улавливалась ирония. – Не уверена, мальчики. Он сам кому хочешь поможет.
– Но все же.
– Ладно, – на лице секретаря сверкнула до неприличия белозубая улыбка. – Расскажу, что знаю, но если вы решите использовать мои слова в суде по вашему делу, либо каким-то образом вплетете мое имя, со своей карьерой можете распрощаться. Связей у меня в МВД предостаточно.
– Что вы, что вы, – Танк примирительно выставил вперед ладони и добавил в свою улыбку новую порцию позитива. – Как можно грозить неприятностями столь прекрасной даме. Со свой стороны и от лица моего коллеги, мы гарантируем вам полную конфиденциальность. Ну, так что, поможете нам?
– Шеф с утра вел себя вполне обычно, – с места в карьер начала Кропоткина. – Подъем, пробежка, завтрак.
– Вы и о завтраке его заботитесь? – хмыкнул Танк.
– Я забочусь обо всем, что связано с распорядком дня патрона, – холодно парировала Эвелина. – Мне продолжать, или вы дальше будете фонтанировать оригинальными вопросами?
– Извините, – без тени смущения Танк кивнул и сделал неопределенный жест рукой. – Обещают молчать.
– После завтрака он вышел на прогулку со своей собакой, – продолжила секретарь, – однако в ходе этой прогулки он ответил на звонок, и тут начались странности. Любимый пес перепоручен горничной, костюм выбран вопреки рекомендации. Затем срочный выезд в офис банка по маршруту короткому, но не согласованному со службой безопасности. Вопиющее безобразие.
Эвелина оглядела собравшихся, но Пашка с Танком молчаливо ожидали продолжения рассказа. Взглянув на часы, она продолжила:
– Мы прибыли в офис за десять минут до начала рабочего дня. Уйдя к себе в кабинет, патрон приказал никого к нему не впускать, за исключением одного человека. Я поинтересовалась у него, кто же это, на что он ответил странной фразой: "Ты сама все поймешь", – и с этим закрылся на ключ.
Эвелина замолкла и, вытащив из сумочки пачку тонких дамских сигарет, закурила, щелкнув изящной зажигалкой из желтого металла.
Позади послышалось шевеление. Кто-то из сотрудников кафе по неразумению, вероятно, решил предотвратить столь вопиющее безобразие, но парочка бравых парней в костюмах, перехватили несчастного и оттеснив его в глубь зала, быстро объяснили шустрому официанту, что есть соль земли, где раки зимуют и кучу других интересных фактов из народного фольклора.
Кропоткина выпустила в тент-потолок летнего кафе струйку ароматного дыма и, закинув ногу на ногу, откинулась на спинку стула.
– Странности продолжались, – произнесла она с легкой улыбкой. – Через полчаса в приемной появился мужчина средних лет. Хороший костюм, прическа, манеры, но какой-то он был старорежимный.
– А это как? – не сдержавшись, пискнул Пашка.
– Шоколадку принес, – улыбнулась секретарь. – Положил мне ее так на стол и говорит: Эвелиночка, это, мол, вам, к чаю. От другого я бы такого не потерпела, а тут восприняла как должное.
– Вы можете описать гостя? – Танк стрельнул суровым взглядом, призывающим Кочеткова заткнуться.
– Попытаюсь. – Белоснежный ровный лоб красотки вдруг обезобразили морщины. – И не потому, что я его не запомнила. Скорее, таких и вовсе не запоминают. Сначала он мне показался смутно знакомым, как будто видела его когда-то. То ли из моих, то ли из контактов шефа. В офисе немало высокопоставленных лиц бывает. Всех и не упомнишь.
– Может, особые приметы были? – снова не сдержался Драйвер. – Ну, шрамы там, веснушки…
– Юноша, – Кропоткина смерила Кочеткова презрительным взглядом, – я прекрасно понимаю словосочетание "особые приметы", но вынуждена вас разочаровать. Аккуратная прическа, ухоженные руки заметила, когда он свой сладкий презент мне на стол положил, черты лица правильные, даже слишком. Глаза голубые. Все.
– Да уж. – Танк печально вздохнул. – По таким приметам половина Российской Федерации подходит.
Эвелина пожала плечами.
– Может, еще что запомнили?
– Да ничего такого. Он обещал еще зайти, через две недели.
– Постойте, а когда был разговор?
– Полторы недели назад.
– То есть вы хотите сказать…
– Да, мальчики. – Кропоткина хищно усмехнулась. – Вы можете увидеть этого типа, но только без моего участия.
– А как же мы поймем, что это он? – недовольно нахмурился Танк.
– Сообщу, если хотите. Портрет его нарисовать сложно, но вот голос… Такое не забыть. Ровный, правильный, все ударения на своих местах. Но на этом все.
Последняя фраза была сказана таким тоном, что Пашке с Танком стало ясно, что личный секретарь банкира окончила разговор.
Удалилась Эвелина так же эффектно, как и появилась, оставив в воздухе нечто неуловимо сексуальное и запах ментоловых сигарет.
Танк в свою очередь допил кофе, опрокинув в пасть безнадежно остывший напиток, и весело подмигнул Кочеткову.
– Ну что, Драйвер, никого тебе этот незнакомец не напоминает?
– Сразу всех и никого одновременно, – улыбнулся Пашка.
– Однако это не освобождает нас от опроса персонала гостиницы, где поселился этот хамелеон, – оперативник вновь заскучал и, подозвав официанта, попросил счет.
– Чего пригорюнился? – Пашка, по примеру коллеги, полез в карман за кошельком, но тот отмахнулся и не дожидаясь чека бросил на стол несколько сотенных купюр.
– Да то и пригорюнился, что дело это пустое, но обязательное. Все остальное мы уже выяснили, и я могу рассказать, что нам даст поход в гостиницу.
– Ну и что же?
– А то, что постоялец он наверняка тихий и примерный, оплачивает счета в срок, шалав в номер не таскает и посуду в ресторане не бьет, а если он исправно листает зеленые, то никто ничего тебе о нем не расскажет.
– Опознать, наверное, тоже не смогут, – кисло согласился Кочетков.
В должности Пашку не то чтобы повысили, а скорее передвинули, о чем он решил лично переговорить с Библиотекарем, однако тот в отделе не появился ни на следующее утро, ни днем, и только ближе к вечеру дежурный поделился, что патрон отбыл по срочному делу в Москву.
Невиданное дело, отбыл срочно, никого толком не оповестив и не оставив распоряжений. Дальше же странности посыпались как из рога изобилия. Слоняясь по зданию, Пашка завернул на пост при входе, где сидел очередной дежурный полицейский. Сегодня на смене был Михалыч, рыжий улыбчивый тип с усами, с которым порой Кочетков перебрасывался шуткой или досужей сплетней, услышанной по радио. Сегодня Михалыч тоже был на посту, но выглядел каким-то недовольным и даже раздосадованным.
– Здорово. – Пашка проник на пост и, довольно плюхнувшись на стул, кивнул полицейскому.
– И тебе не хворать. – Михалыч печально вздохнул и, черкнув что-то в кроссворде, лежащем на столе, нехотя отодвинул журнал.
– Чего такой смурой?
– Ничего не замечаешь?
Пашка оглядел дежурку, однако ничего криминального не заметил и, повинившись в своей невнимательности, пожал плечами.
– Ну, тогда смотри. – Вытащив из ящика стола анализатор поля параллельщиков – точное название Пашка, естественно, запомнить не потрудился, тот самый, брат которого сейчас прятался в кармане куртки у самого Кочеткова – он меланхолично запустил устройство. То радостно пискнуло, сверкнуло зеленым глазом и на том было убрано.
– И что плохого? – удивленно поинтересовался Драйвер. – Гаджет мудрый, компактный. У меня самого такой есть.
– Раньше мерили параллельность воздействием электромагнитного поля, – печально вздохнул дежурный, – теперь генерацией этого самого поля, без воздействия.
– И?
– Микру убрали, дурень, – не выдержал Михалыч. – Раньше так удобно было. Поставил кашу в печку, и никуда ходить не надо, а теперь вот анализатор, будь он не ладен.
Кочетков перевел взгляд на тумбочку, где раньше стояло устройство, и констатировал, что место его заняли зарядки для раций.
– Дела, – покачал он головой. – Но вроде бы поутру не было.
– В обед привезли.
Следующим удивительным происшествием стал звонок от дяди, полномочного представителя президента по Северо-западу, застигший его в гараже, когда Драйвер помогал Митричу менять тормозные колодки на ведомственном мерседесе.
– Павел?
Пашка с трудом держал плечом мобильник, так как руки его были выпачканы в смазке.
– Да, дядя Денис?
От подобного обращения Дениса Панкратовича покоробило, однако он сделал усилие над собой и продолжил все тем же ровным тоном.
– Я по поводу тебя похлопотал. Кхмм… – Прочистив горло, старший Кочетков хмыкнул в трубку, как бы взвешивая слова, – так что из водил ты теперь переходишь в стажеры.
– Сюрприз, дядя Денис. – Пашка поспешно протер руки ветошью и, кивнув Митричу, отошел в дальний угол и уселся на скамейку у стены гаража. – И неожиданный. Вы, к слову, в курсе, чем отдел шестьдесят два занят?
– Параллельщиков ловят, – без тени иронии и насмешки произнес полпред. – Тем, что похуже, сразу пулю в лоб. Тех, что поумнее, в шарашку…
От подобных слов внутри Кочеткова что-то звонко дернулось, как будто гигантская рука потянулась и ущипнула за колоссальных размеров струну. Рука эта ни к чему не принадлежала и выглядела в его сознании чем-то мифическим, всеобъемлющим, да и струна казалась его душевной, но грубой, нарочитой… Понимая, что уходит в цейтнот, Драйвер затряс головой.
– Так вы что? Знали?
– Разумеется, знал. – Полпред сочувственно замолчал в трубку.
– А поподробнее? – взвился Пашка. Сейчас он представлялся себе обманутым простофилей, втянутым в невероятно интересную и увлекательную, но все же до жути опасную авантюру.
– Не телефонный разговор.
– И вы в этом участвуете?
– Что ты, дорогой, – голос сурового родственника с покровительственной перешел в иронично-сочувственную интонацию. – Я же публичный человек. Однако прекрасно отдаю себе отчет в том, чем занимается ваш отдел, и порой, не поверишь, лоббирую его интересы перед патроном.
Кто такой этот патрон, Пашка и так представлял, однако войдя в раж, поинтересовался:
– И в чем же это выражается?
– Ну, к примеру, в твоем продвижении по службе, – охотно пустился в пояснения Денис Панкратович. – Или вот новый сканер вам поставили, уникальная вещь, прототип. Скоро ими будут оснащать все правительственные учреждения, а также вокзалы и аэропорты. Чем ведь раньше пользовались? Микроволновкой! Плюнул в стакан, и на разогрев. Курам на смех, дилетантство. У площадки переброски в кубышке, а конкретно у этой старой жопы Градского столько добра навалено, что мы бы давно переоснастили всех наших ключевых силовиков. Ну, да ладно с этим. Ты, Паша, работай, я за тебя перед Москвой поручился.
Вот тебе новость так новость, родной дядя обо всем знал и даже не подумал поделиться. Потом Кочеткова ожидал очередной сюрприз: Кали, которая жаждет переговорить тет-а-тет.
Выразилось это, как всегда, крайне оригинально. Сгибаясь под тяжестью шести коробок с пиццей и шести литров газировки, Пашка топал по коридору в лабораторию, где его с нетерпением поджидали Бацилла и Байт, и тут резкий удар в плечо пригвоздил его к стене.
– Бить будешь? – Пашка зажмурился, однако зубодробильной очереди хлестких ударов не последовало, а скорее, наоборот. Приоткрыв глаз, Кочетков с удивлением обнаружил, что свирепая Кали находится в замешательстве и скорее смущена, чем разгневана.
– Не буду, – голос у женщины тоже не выражал никакой агрессии, так что выдохнув, Кочетков решил разузнать, что же так резко ей понадобилось.
– Вопрос у меня к тебе есть. – Нехотя произнесла та, в смятении теребя молнию на куртке. – Крайне интимного характера. Будешь трепаться за наш разговор, колени переломаю. Ты, главное, это осознай. Осознал?
Пашка уверенно закивал.
– Отлично. – Кали выдохнула и набрала в легкие немного своей привычной стервозности. – Тогда отвечай и без сантиментов. Операция в подземке. Как я себя вела?
– Как вела? – От подобного вопроса Драйвер впал в легкий ступор. – Ну, как обычно.
– То есть, не забывала о своем классовом превосходстве, напоминала про сущность бытия, в твоем случае плачевную, а также вела себя…
– Да нормально ты себя вела. Честное слово. Разве что…
– Что? – Жесткие когти вцепились в Пашкино плечо, да так сильно и неожиданно, что тот ойкнул и попробовал скинуть руку. Разуметься ничего не вышло. Хватка у Кали была бульдожьей.