* * *
Вайль сидел за столом в том же кресле, где сидел Морган в момент убийства. Беркович не мешал ему думать, глаза у Вайля были закрыты - может, он и не думал вовсе, а представлял себя на месте старого друга.
- Скажите, старший инспектор, можно ли мне посмотреть на этот… эту записку? - спросил Вайль после долгого молчания.
- Можно, - сказал Беркович, доставая из пластиковой папки лист бумаги. - Это ксерокопия, конечно.
Вайль внимательно всмотрелся в криво нацарапанные буквы. Губы его что-то шептали, Берковичу послышалось "ужасно" и "неужели".
- Послушайте, - сказал Вайль, возвращая листок. - Это вот… последняя буква. По-вашему, это латинское "эл"?
- Вытянутая черточка… - начал Беркович и запнулся. - Вы хотите сказать, что… Да, мы решили, что это "эл", потому что…
- Потому что получалась фамилия, - перебил Вайль. - А если это…
- Если, - подхватил Беркович, - это не целая буква, а только часть? Если Морган начал писать букву, но не успел, вы это хотите сказать?
- Да. Тогда это может быть k, верно?
- И что это дает? - вздохнул Беркович. - Получается Waik. Такой фамилии и не существует. Имени тоже. Были у Моргана знакомые с таким именем?
- Да что вы к знакомым привязались? - неожиданно вспылил Вайль. - Вам ничего не говорит фамилия Вайкен? Пишется Waiken.
- Вы хотите сказать, что Морган не успел дописать не букву, а целое слово?
- Конечно! Вы же смотрели книги на столе. Вот!
Вайль протянул руку и из середины правой стопки вытянул пухлый коричневый том в коленкоровом переплете. На обложке было написано: "G. Waiken. Die Rezepte auf jeden Tag".
- Рецепты на каждый день, - сказал Вайль. - Замечательный сборник. И кстати, почему он на столе? Джулиус купил эту книгу давно.
- На столе, - объяснил Беркович, - не только новые книги. То есть - новые, конечно, все без исключения, но есть и несколько "старых". Наверно, Морган их достал, чтобы… ну, не знаю, для чего-то они ему были нужны.
- Я могу сказать - для чего, - кивнул Вайль. - Джулиус сам писал книгу - кулинарную, конечно. Именно - на каждый день. Он хотел старые рецепты, написанные для приготовления на плите, приспособить для современных микроволновых печей.
- Он же сам не готовил, - удивился Беркович. - Как же…
- Ему и не нужно было готовить, - сухо сказал Вайль. - У Джулиуса была потрясающая интуиция. Готовили потом другие. Я, например.
- Понятно, - кивнул Беркович. - Хорошо. Допустим, Морган написал, умирая, фамилию автора книги. Становится понятно, почему он писал латинскими буквами, а не на иврите. Но ведь не Вайкен его убил!
- Нет, конечно, - пожал плечами Вайль. - Тут я вам не помощник. Понятия не имею, зачем Джулиус хотел написать это слово.
Беркович перелистывал книгу, всматриваясь в старый крупный шрифт и красиво нарисованные картинки. Книга, как было указано в выходных данных, была напечатана в Мюнхене в 1889 году тиражом 3000 экземпляров.
- Это очень редкая книга, - сказал Вайль, следивший за тем, как Беркович перелистывал страницы. - Вы с ней, пожалуйста, осторожнее.
- Не такая уж редкая, - пробормотал старший инспектор. - Три тысячи по тем временам…
- Не обращайте внимания на то, что там написано! - воскликнул Вайль. - Эта книга - раритет, больше таких нет! Единственный экземпляр. Видите ли, это типографский брак. Там в середине случайно вклеена тетрадка из другой книги - тоже кулинарной, но совсем на другую тему: о приготовлении сосисок. Понимаете? Это все равно, как у филателистов марка с неправильно отпечатанной датой. Она в сто раз дороже обычных!
- Вот как… - протянул Беркович. - Хорошо. Если книга такая ценная, то понятно, почему Морган вспомнил именно о ней. Но тогда непонятно, почему убийца взял деньги и не взял эту книгу.
- Если это был случайный грабитель…
- Это не был случайный грабитель, - резко сказал Беркович. - Это был человек, которого Морган знал. И скорее всего, из вашего же круга - любителей кулинарных книг. Жаклин… это родственница Моргана…
- Я знаю, кто такая Жаклин, - перебил Вайль.
- Так вот, Жаклин утверждает, что к брату приходили в последнее время только знакомые по кулинарному клубу.
- Ну, - пожал плечами Вайль, - это не обязательно…
- Конечно. Но то, что это не случайный человек, - очевидно.
- Дайте мне книгу, пожалуйста, - попросил Вайль.
В отличие от Берковича, он перелистывал страницы осторожно, будто они могли рассыпаться под его пальцами, что-то бормотал, вздыхал, закатывал глаза… и неожиданно вскрикнул.
- Что с вами? - воскликнул Беркович.
- Это не та книга! - взволнованно сказал Вайль. - Не та!
- Что значит - не та? - удивился старший инспектор. - Вы же сами только что сказали…
- Да, это Вайкен, но - обычный! Я имею в виду… Да вы сами посмотрите, вы же ее листали, там есть что-нибудь о сосисках?
- Ну, - смутился Беркович, - я не так внимательно…
- Нет! Вся книга - о рецептах на каждый день! Никаких сосисок!
- Вы хотите сказать…
Вайль встал и принялся ходить по комнате из угла в угол, громко разговаривая то ли сам с собой, то ли с Берковичем.
- Это обычный Вайкен. Кто-то подменил книгу. Убийца, конечно, кто же еще. Вот почему Джулиус начал писать это слово… Он хотел сказать… Книгу подменил убийца.
- Кто еще знал о том, какой это раритет? - спросил Беркович.
- Да все мы знали! Ну и что? Не станете же вы подозревать каждого! Это уважаемые люди! Нас двадцать три человека в Израиле, тех, кто собирает уникальные кулинарные книги!
- Уже двадцать два, - пробормотал Беркович. - Точнее, двадцать один - вас я из списка подозреваемых исключаю.
- Спасибо, - криво улыбнулся Вайль. - Двадцать один! И что теперь?
- Но ведь для того, чтобы подменить книгу, - сказал Беркович, - нужно иметь экземпляр "обычного" Вайкена, верно?
- Черт! - воскликнул Вайль. - Да, я об этом не подумал.
- Наверно, не у всех был такой экземпляр?
- Нет, конечно. Сразу скажу - у меня этой книги нет. А у кого… Знаю точно, что есть у Шимона Штыпеля, есть у Моше Габриэли, есть у Игаля Динура… И все, пожалуй.
Вайль остановился перед Берковичем и сказал твердо:
- Да, больше ни у кого. Разве кто-то купил совсем недавно. Но послушайте! Это же огромный риск - для убийцы, я имею в виду. Если он подменил книгу, то должен был понимать, что это обнаружится, и он сам на себя навлечет подозрения!
- Не такой большой риск, как вам кажется, - вздохнул Беркович. - Подумайте сами. Разве наш эксперт обратил на эту книгу внимание? И если бы Морган не стал писать это слово, разве мы вообще стали бы интересоваться именами и книгами? И если бы у вас не было неоспоримого алиби, разве я позвал бы вас сюда? Нет, нет и нет! Мы бы действительно подозревали всех вас, но не нашли бы улик и… не знаю, может, действительно решили бы, что это был случайный визитер…
- Да, - прошептал Вайль. - Но… Все равно. Я вовсе не хочу сказать, что кто-то из этих трех… Уважаемые люди!
- Предоставьте это нам, - сказал Беркович. - Позвольте, я вас отвезу домой. Вы нам очень помогли, спасибо.
* * *
Штыпель, Габриэли и Динур. Уважаемые люди, да. Но только кто-то из них мог подменить книгу Вайкена. Кого-то из них не было дома в ту ночь. И у кого-то из них теперь был раритет, который он ни за что не станет демонстрировать полиции.
- Если бы Морган не начал писать это слово, я бы, скорее всего, не нашел убийцу, - сказал Беркович своему другу эксперту Хану вечером следующего дня, после того, как провел первый допрос и получил признание в совершении преступления.
- Если бы Вайль не указал тебе на книгу, ты бы так и не понял, что хотел сказать Морган, - заметил Хан.
- Ты прав, - согласился Беркович.
- Так кто же убил?
- Динур. Я попросил всех троих принести свои экземпляры Вайкена, двое отнеслись к этому спокойно, а Динур запаниковал. Не могу, мол, найти, куда-то запропастилась книга… И алиби - в ту ночь он вернулся домой только в три часа, и домашние понятия не имеют, где он был. В общем, книгу мы при обыске нашли. Ту самую, с сосисками.
- Рецепты хоть хорошие? - поинтересовался Хан.
- Ты о сосисках? Нет, там только свиные. Некошерная книга!
И ЧУТЬ-ЧУТЬ КОНЬЯКА
С утра у Арончика была температура, и по дороге на работу Беркович отвез жену с сыном в поликлинику, а потом каждые полчаса звонил Наташе на мобильный, чтобы узнать, как дела. Телефон был отключен, старший инспектор нервничал, и только около полудня Наташа, наконец, отозвалась:
- Все в порядке, - сказала она усталым голосом. - Мы только что вернулись домой, не беспокойся. У Арончика ухо воспалилось, прописали антибиотик, в сад я его, конечно, не повела, на работу не поехала, побудем дома. А у тебя что нового?
- Ничего особенного, - бодро сказал Беркович. - Все как обычно.
Он, конечно, лукавил. С утра все шло не так, как всегда. Начать с того, что комиссар Бендецкий отменил ежедневное совещание, потому что с виллы миллионера Гиндеса поступило сообщение о внезапной смерти старого Абрама, главы рода. Казалось бы, что странного? Человеку недавно исполнилось семьдесят восемь, болезней у него был целый букет, но врач "скорой помощи" заподозрил, а полицейский эксперт подтвердил, что старику помогли отправиться в мир иной. На тумбочке, стоявшей возле кровати, были обнаружены: тарелочка с шоколадными вафлями (Абрам непременно съедал две-три, прежде чем принять лекарство), рюмка с лекарством против болезни печени, пустая рюмка (в ней, по словам домашних, был коньяк, которым Абрам непременно запивал горькое лекарство), а рядом лежала коробочка с порошком - это было снотворное, которое Абрам обычно принимал на ночь. Осмотр показал: в рюмке из-под коньяка вместе с замечательным напитком содержался сильнодействующий растительный яд, не имевший вкуса, но обладавший специфическим запахом. Старик запаха не чувствовал, поскольку с обонянием у него уже давно были проблемы, и выпил вместе с коньяком более чем достаточно яда, чтобы отправиться на тот свет - во сне, естественно, поскольку он принял и снотворное.
Когда Беркович приехал на виллу, патрульный Соломон уже успел выяснить, что убийцей мог быть только кто-нибудь из ближайших родственников Абрама Гиндеса: либо сын Алекс, либо Ринат, жена Алекса, либо, наконец, сестра Алекса Наоми, разведенная и бездетная женщина, долгое время жившая с отцом. В ту ночь на вилле были - кроме самого Абрама, естественно, - только эти три человека, и подозревать кого-то из них в убийстве старика было, на взгляд старшего инспектора, колоссальной глупостью.
Сейчас все они молча сидели в салоне второго этажа, выглядели изможденными и подавленными. Беркович представился и пробежал взглядом текст протокола, составленного сержантом Соломоном. Алекс Гиндес, 52 года, вице-директор рекламной компании, постоянно проживает в Герцлии, отца посещал ежедневно, советовался по проблемам бизнеса, нынешнюю ночь провел на вилле. Ринат Гиндес, жена Алекса, 43 года, не работает. Ночевала с мужем в спальне на первом этаже. Наоми Гиндес, 46 лет, незамужняя, проживала с отцом и выполняла функции его секретаря и сиделки. Именно она приносила отцу на ночь его любимые вафли, рюмку коньяка и лекарства, так же поступила и вчера. Утверждает, что, как обычно, накапала в рюмку лекарство от печени и залила водой из чайника. Пятьдесят граммов коньяка налила из бутылки, стоявшей в баре там же, у отца в спальне. Никакого постороннего запаха не почувствовала.
Из задумчивости Берковича вывел ввалившийся в салон адвокат семьи Гиндес Гирш Арбель. Это был мужчина пятидесяти лет, больше похожий на пивной бочонок.
- Старший инспектор! - воскликнул Арбель, опуская на стол тяжелый кейс. - Рад вас видеть, Борис, вы мне очень симпатичны. Хорошо, что здесь вы, а не этот… как его… забыл фамилию. Неважно. Но неужели вы, молодой человек, подозреваете бедную Наоми только из-за того, что она обычно приносила Абраму лекарство?
- Я не подозреваю Наоми, - вздохнул Беркович. - Точнее, подозреваю не только ее. Правда, на рюмках отпечатки пальцев только Абрама и Наоми, но… Яд могли подсыпать, не прикасаясь к рюмке, после того, как Наоми вышла из комнаты отца. Мы ведь не знаем, заходил ли к нему кто-нибудь после этого.
- Я заходил, - подал голос Алекс. - Пожелал отцу спокойной ночи.
- Я тоже заходила, - тихо произнесла Ринат. - Не знаю, была ли я у свекра до мужа или после… Мы минут пять поговорили о внуках, и я ушла. Это было примерно в половине одиннадцатого.
- Значит, до меня, - быстро сказал Алекс. - Я заходил к отцу в одиннадцать - как раз пробили часы на стене.
- Да какая разница кто когда заходил, - с досадой сказал адвокат. - Все члены семьи были заинтересованы в том, чтобы Абрам прожил до ста двадцати!
- Я как раз хотел спросить, - Беркович повернулся к адвокату. - У покойного было завещание?
- Конечно! Завещание и две доверенности на имя Алекса и Наоми. В завещании сказано, что после смерти Абрама все его состояние должно быть потрачено на создание фондов для развития израильской культуры. С другой стороны, в обеих доверенностях Абрам передавал сыну и дочери право пользоваться до его смерти всеми его счетами при условии правильного ведения дел всех предприятий.
- Но позвольте, - удивился Беркович, - получается, что и для Алекса, и для Наоми смерть отца - просто катастрофа!
- Именно так, - сухо сказал Арбель. - Надеюсь, вы понимаете теперь, что подозревать в убийстве можно кого угодно, только не их? Ну и, разумеется, Ринат тоже вне подозрений, поскольку материально полностью зависит от своего мужа Алекса. Никто из членов семьи не мог отравить Абрама - это очевидно так же, как то, что солнце заходит в Средиземное море.
- Но кто-то же это сделал, - пожал плечами Беркович, - а кроме них, в доме никого не было.
- Да, это проблема, - кивнул адвокат. - Вот над этим вы и должны работать, молодой человек. Нужно выяснить, кто и каким образом проник в дом между десятью вечера и часом ночи… Абрам умер примерно в час, как я понял из слов вашего эксперта?
- Да, - согласился Беркович. - И каким мог быть мотив у этого таинственного убийцы?
- Это ваша проблема, - сухо сказал адвокат. - Разбирайтесь.
- Я буду вести допросы в вашем присутствии, господин Арбель, - сказал Беркович. - И прошу вас, посоветуйте вашим клиентам не молчать - молчание не в их интересах.
- Разумеется, - кивнул адвокат. - В их интересах, как и в ваших, быстрее найти убийцу. Возможно, он влез в окно?
- Прямо в комнату старика? - буркнул Беркович. - Налил Абраму яд, тот выпил, а пришелец удалился, как и пришел… И никаких следов.
- М-да, - крякнул Арбель. - Не похоже. Значит, он вошел иначе и вышел незамеченным.
Допросы продолжались до полудня, а потом Берковичу пришлось вернуться в управление, взяв с подозреваемых слово, что они не будут покидать виллу, пока не получат разрешения. У входа осталась дежурить патрульная машина с сержантом Соломоном.
Адвокат последовал за Берковичем - он хотел обсудить проблему с комиссаром Бендецким, но, если нужно, готов был дойти и до самого верха.
- Не заглянете ли ко мне на минутку? - спросил Беркович Арбеля, открыв дверь своего кабинета. Когда адвокат с шумом уселся на стул, заскрипевший под его тяжестью, старший инспектор сказал:
- Ни Алекс, ни Наоми, ни, тем более, Ринат не заинтересованы в смерти Абрама. Но, кроме них, на вилле никого не было. Вы давно знакомы с этим семейством, давно ведете их дела. Я, конечно, понимаю, что задаю вопрос, на который вы, как адвокат, можете не пожелать ответить, но все же… Каково финансовое положение детей Абрама Гиндеса? Насколько Алекс и Наоми зависели от отцовских денег?
- Они пользовались счетами отца, и им было достаточно. Алекс и Наоми были заинтересованы в том, чтобы отец прожил как можно дольше, это очевидно. Если бы бедняга Абрам скончался, скажем, две недели назад, тогда у вас были бы основания для сомнений, но не сейчас! Две недели назад и я был бы гораздо более осторожен в высказываниях.
- А что случилось две недели назад? - насторожился Беркович.
- Абрам изменил завещание, - сообщил адвокат. - Предыдущее он написал одиннадцать лет назад, когда приобрел контрольный пакет акций "Дастин, инкорпорейтед". По старому завещанию, которое было действительно до седьмого июня, все состояние Абрама после его смерти переходило к Алексу, который должен был выплачивать сестре ежегодно содержание в полмиллиона шекелей из доходов концерна.
- Вы хотите сказать, что завещание, по которому дети после смерти Абрама не получают ничего, было написано две недели назад?
- Именно так! Вот я и говорю, старший инспектор: если еще в прошлом месяце ваши подозрения против Алекса были бы вполне обоснованы, и мне было бы трудно его защищать, то сейчас это чепуха.
- Любопытно, - пробормотал Беркович.
Ему хотелось одного: чтобы адвокат поскорее ушел. Выпроводив Арбеля, Беркович спустился в лабораторию судебно-медицинской экспертизы.
- Отчет для тебя пишу, - сообщил эксперт Хан, увидев друга. - Тридимидин, яд из группы растительных, очень широкого применения. В гомеопатических дозах используется для лечения болезней желудочно-кишечного тракта.
- Передозировка могла быть случайной? - с надеждой спросил Беркович.
- Исключено.
- Жаль, - вздохнул Беркович. - Понимаешь ли, не было у них ни малейшего мотива убивать старика! Наоборот - он был им очень нужен живым. Пусть больным и немощным - это даже лучше, - но живым!.. Послушай, - перебил Беркович сам себя, - а что если они хотели, чтобы старик не умер, а оказался, скажем, парализован…
- Нет, не получилось бы. К параличу этот препарат не приводит ни при каких обстоятельствах.
- А слабоумие? Допустим, старика признают недееспособным…
- Нет, и это чепуха. Ты хочешь сказать, что наследники в этом случае могли бы опротестовать второе завещание?
- Конечно.