- Могли бы, согласен. Но тридимидин, если доза велика по сравнению с лечебной, вызывает расстройство работы желудочно-кишечного тракта, ощущения очень неприятные, боли… Но при той дозе, что была в коньяке, препарат вызывает очень быструю смерть. Два-три часа.
- Понятно, - протянул Беркович. - Тогда ситуация совершенно непонятна. Убивать Абрама детям было решительно ни к чему. Но тридимидин старику все-таки дал кто-то из них. Больше просто некому! Бессмыслица какая-то.
- Вот если бы Абрам был при смерти, и его нужно было его спасти, тогда да, имело смысл, - сказал Рон.
- Не понял, - нахмурился Беркович. - Повтори.
- Я хочу сказать, что тридимидин в данной высокой концентрации может быть использован не только, как яд, но и как противоядие. Но противоядием он становится только в том случае, если жертву перед этим долго и упорно травили другим ядом того же растительного типа. У него слишком длинное название, ты все равно не запомнишь.
- Но ты не проводил теста на этот яд с длинным названием, верно? - возбужденно спросил Беркович.
- Нет, конечно, - пожал плечами Хан. - Невозможно проводить все мыслимые и немыслимые тесты. Я исследовал содержимое рюмки и обнаружил яд, от которого Абрам Гиндес мог умереть. То же вещество я нашел в его крови. Вот если бы Абрам остался жив и меня спросили бы, как это ему удалось, несмотря на то, что его долго и медленно травили, тогда да, я бы понял, что именно должен искать…
- Пожалуйста, Рон! - воскликнул Беркович. - Сделай эти тесты! Очень важно.
Результата он дожидался в кабинете эксперта, нервно прохаживаясь из угла в угол. Прошло около трех часов, прежде чем Хан вернулся из лаборатории.
- Похоже, что ты прав, - задумчиво сказал он. - В организме есть следы обоих ядов. Тридимидин, что был в рюмке, естественно, в гораздо большей концентрации. Похоже, Абрам принимал яд регулярно, и спасти его могла лишь ударная доза тридимидина, которую ему и дали вчера вечером. Но… нет, передозировки в этом случае не было, скорее наоборот - дали слишком мало. Черт меня возьми, - воскликнул Хан, - если я вижу в этом смысл!
- А я вижу, - заявил Беркович. - Теперь у меня есть и ответ на вопросы, который я никому не задавал.
- Какие вопросы? - заинтересованно спросил эксперт.
- Почему убийца не вымыл рюмку из-под коньяка? Он, конечно, понимал, что будет проведена экспертиза. Значит, должен был позаботиться, чтобы не нашли следов яда. И отпечатки пальцев лучше бы смыть. Но если никто не предполагал, что старик умрет, если хотели именно спасти…
- Ничего не понимаю! - воскликнул эксперт. - Старика отравить хотели или спасти?
- Именно, что спасти, - хмуро сказал Беркович. - А перед этим хотели отравить.
Он задал эксперту еще несколько вопросов и получил исчерпывающие ответы. Оставив Хана в состоянии некоторого недоумения, Беркович поднялся к себе. К счастью, Хутиэли еще не ушел домой, хотя день уже клонился к вечеру, и Беркович рассказал ему о результатах экспертизы.
- Наверняка Алекс приложил к этому руку, - сказал старший инспектор. - Наоми не настолько умна, как я понял, да и нужными познаниями в области фармакологии не обладает. Но тридимидин в рюмку всыпала Наоми, она жила в доме с отцом и каждый вечер давала ему лекарство, в котором, видимо, и находился яд. Не такой сильный, чтобы вызвать немедленную смерть, но достаточный, чтобы привести к летальному исходу в течение нескольких недель. Симптомы, по словам Рона, не могли вызвать подозрение у лечащего врача - в возрасте Абрама все выглядело бы естественно. Причина, по которой старика хотели отравить месяц назад, понятна - деньги оставались детям. Но он неожиданно изменил завещание, и все могло пойти прахом! Смерть Абрама больше не была нужна, понимаете? Абрама нужно было спасать, и Наоми с Алексом - сами или после консультаций - нашли препарат, который мог нейтрализовать действие яда. Но и сам этот препарат - тридимидин - тоже смертельно опасен, если используется сам по себе…
- Они ведь не специалисты-фармакологи, - закончил рассказ Беркович. - Хотели спасти старика, но только приблизили конец.
- М-да, - протянул Хутиэли. - Когда будет готово полное экспертное заключение?
- Рон обещал управиться к ночи. Ему предстоит двойная работа - следы первого яда оказались практически нейтрализованы тридимидином…
- Надеюсь, ты не собираешься ждать в управлении, пока будет результат? - спросил инспектор.
- Поеду домой, - решил Беркович. - У Арончика температура, ухо болит, Наташа с ним весь день. До утра Гиндесы не сбегут.
ТОРТИК С ШОКОЛАДНОЙ ГЛАЗУРЬЮ
- Могу себе представить, бедные дети, - пробормотала Наташа, когда Беркович после ужина рассказал жене о том, чем занимался весь день.
- И не надо тебе это представлять, - сказал он. - А ребенку такое увидеть - врагу не пожелаю.
Регину Штольц, тридцати четырех лет от роду, нашла мертвой ее дочь Сима, двенадцати лет, когда утром вошла в кухню, чтобы поздороваться с матерью, быстро позавтракать и бежать в школу. От криков Симы проснулся Шимон, одиннадцати лет, который обычно вставал минут за пятнадцать до начала занятий и бежал в школу, не позавтракав, потому что не любил есть с утра. Дети стояли над телом матери, кричали от ужаса и не знали, что делать - им казалось, что мама спит на полу и не хочет просыпаться. На крики прибежала соседка Далия Мазор, шестидесяти двух лет, которая сразу вызвала "скорую". В полицию позвонили парамедики, убедившись, что женщина мертва уже не меньше девяти-десяти часов, и подумав, что причина смерти может оказаться криминальной. Детей, естественно, увели к соседям - Далия хотела отправить их в школу, но Сима с Шимоном наотрез отказались. Сначала все-таки думали, что с Регина умерла от сердечного приступа, и потому сержант опрашивал соседей без особого старания, а к детям и вовсе с вопросами приставать не стал, Далия ему объяснила, что Регина - мать-одиночка, муж ее умер от рака два года назад, и вот теперь снова такой удар для бедных детей. Когда умер Бенци, все так Регину жалели, помогали чем могли, такая была красивая пара, и дети… что с ними теперь будет?
Старшего инспектора Берковича вызвали, когда вскоре после полудня был получен предварительный результат судмедэкспертизы. Рон Хан сам позвонил старому приятелю и сказал:
- Не ты ведешь дело Штольц? Кто? Сержант Штемлер? Вряд ли он справится - это отравление. Очень сильный яд, я тебе сейчас перешлю мейлом формулу.
- Зачем мне формула? - буркнул Беркович. - В чем был яд? Что она съела?
- Торт она ела, больше ничего. Я думаю, яд начал действовать минут через десять, а еще минут через двадцать все было кончено. И кстати - позвать на помощь она не могла, потому что были парализованы органы дыхания.
Перед тем, как выехать на место, Беркович внимательно прочитал отчет сержанта Штемлера - да там и читать было почти нечего: прибыл, увидел, опросил… Сам сержант сменился с дежурства и уехал домой, вообразив, видимо, что смерть женщины произошла, скорее всего, от естественных причин, а если и придется что-то расследовать, то можно заняться этим завтра с утра.
На месте Беркович обнаружил раскрытую настежь дверь квартиры, в салоне - всех соседей от первого этажа до четвертого, у стола сидел и дожидался разрешения на захоронение господин из "хевра кадиша" - время было за полдень, а похоронить покойницу нужно было до захода солнца. Беркович объяснил, что похороны сегодня не состоятся, соседей попрошу разойтись, пусть останется только Далия Мазор, а если кто-то понадобится, то их позовут, и где, скажите, пожалуйста, дети?
Далия, худая и, несмотря на возраст, гибкая, как тростинка, объяснила, что дети пока у нее дома, с ее внуками, не нужно их лишний раз…
- Нет-нет, - сказал Беркович, - я не собираюсь… Вы мне пока сами расскажите. Вы давно знакомы с Региной?
- С тех пор, как они с Бенци здесь поселились, лет, значит, уже двенадцать. Молодая пара, купили квартиру со вторых рук…
- Родственники у них есть?
- Никого, в том и беда. Родители Бенци погибли в аварии, а родители Регины давно развелись, отец из страны уехал, никто не знает где он, а мать умерла годом раньше Бенци, она в Хайфе жила, так что я с ней и не знакома…
Где-то в квартире мог быть, по идее, тот самый торт, кусок которого отправил Регину в могилу. В отчете сержанта торт не упоминался. Если бы он стоял на столе - в салоне или кухне - Штемлер об этом непременно упомянул бы.
- Вы не знаете, кто-нибудь приходил вчера вечером к Регине? - спросил Беркович.
Если убийца принес торт с собой, то мог и унести остатки, зачем ему очевидная улика?
- Нет, - отрезала Далия. - Никто не приходил.
- Почему вы так уверены? - удивился старший инспектор.
- Вы видели мою квартиру? Это первая квартира в доме, как войдешь - налево. Окна на улицу, всех видно - кто входит и выходит. Я весь вечер сначала сидела на улице у входа, а потом у окна, спать пошла в первом часу, а в это время Регина ведь уже была…
- Да, Регина умерла раньше, - кивнул старший инспектор. - Часов в десять примерно.
- До десяти точно никто к ним не приходил.
- Вы могли не обратить внимания, заговорились с кем-нибудь.
- Глупости. Хотите, перечислю, кто входил и выходил? В начале восьмого приехал с работы Шмуэль с четвертого этажа, в половине…
- Вы специально замечали время? - недоверчиво спросил Беркович.
- А зачем у меня часы на руке? - возмутилась Далия. - Я люблю точность. Я всю жизнь работала в бухгалтерии, каждую агору считала, ни разу не ошиблась.
- Хорошо, - согласился Беркович, отметив про себя, что надо, конечно, опросить и других соседей. - Извините, я сейчас…
Оставив Далию в салоне, он прошел на кухню и открыл дверцу холодильника. Конечно, торт стоял здесь. Но, к удивлению Берковича, не один - в холодильнике, собственно, кроме тортов, и не было ничего, а тортов было шесть штук, и все разные: с кремом и без, с глазурью и без, непочатые и… Да, от одного торта, стоявшего на верхней полке, отрезан был довольно большой кусок. Его-то, видимо, Регина и съела. Странно. Отрезала кусок, откусила, а торт успела спрятать в холодильник, прежде чем почувствовала недомогание?
Беркович позвонил Хану, сообщил о находке, услышал "сейчас же пришлю человека, ты до торта не дотрагивайся" и вернулся в салон, где Далия дожидалась его возвращения в той же позе, в какой он ее оставил: склоненной над столом и подперевшей голову руками.
- В холодильнике, - сказал он, - только торты. Шесть штук. Странно, правда?
Далия удивленно посмотрела на Берковича.
- Что странного? - сказала она. - Регина этим подрабатывала. Она получала пособие от Института национального страхования, но это такая мелочь… Торты она замечательно готовила. И довольно дешево. Клиенты всегда… Послушайте, - прервала она себя, - вы ведь не станете докладывать в налоговое управление… Я бы не хотела…
- Не стану, - сказал Беркович, подумав, что Далия так и не впустила пока в сознание мысль о смерти соседки: какой смысл сейчас скрывать, был ли у покойницы источник дополнительного заработка?
- Точно? - переспросила Далия и, увидев кивок старшего инспектора, продолжила:
- Я тоже у нее торты покупала по разным поводам… а бывало, и без повода тоже. Очень вкусно!
- Там один торт в форме шляпы, - сказал Беркович. - Я даже подумал сначала, что это настоящая шляпа, ткнул пальцем…
Далия коротко рассмеялась, но, вспомнив, где находится, поджала губы.
- Да, - сказала она, помолчав. - Регина умела… Не часто, это все-таки гораздо труднее, чем обычный торт, возни больше, но если специально заказывали… Как-то она сделала торт в форме самолета, представляете? Это Орит заказывала, она тогда окончила курсы стюардесс и собиралась в первый полет. Шляпа, говорите? Это Гилель, он напротив живет, студент, на магистра учится. То есть, на адвоката, но и на магистра, кажется, тоже.
- Зачем ему…
- А он поспорил с кем-то! Про политику. Да, вспомнила! Если, мол, Абу-Мазен до осени не вернет себе власть в Газе, то Гилель съест свою шляпу. Осень уже началась, так что… Правда, у Гилеля и шляпы не было, просто выражение такое… Но обещание надо выполнять, верно? Вот он и заказал Регине… Господи, - скорбно произнесла Далия, - бедная Регина…
- Скажите, - Беркович быстро перевел разговор на другую тему, - я так понял, что Регина жила с детьми одна, ни с кем не ссорилась…
- Наоборот! - воскликнула Далия. - Ее все любили!
- И никто к ней вчера не приходил…
- Никто, - твердо сказала Далия.
- Ну, хорошо, - вздохнул Беркович. - Я вас больше не задерживаю. Присмотрите за детьми, хорошо? Социальные работники ими займутся, а пока…
- Социальные работники! - с возмущением сказала Далия. - Эти…
Продолжать она не стала, но и без того было ясно, что она думает о социальной службе.
- Пригласите соседа из второй квартиры… как его…
Беркович открыл блокнот, но Далия решила сама:
- Даниэль вам ничего не скажет, - заявила она, - он вчера вообще дома не ночевал. Лучше я вам Катрин позову с третьего этажа, они с Региной были подругами.
- Да, позовите, - благодарно кивнул Беркович.
Когда Далия ушла, он медленно обошел квартиру, внимательно все осмотрел, обнаружил второй холодильник в детской комнате, вот, значит, где Регина хранила обычные продукты. В дверь позвонили, но это была не Катрин, а полицейский, приехавший забрать торт на экспертизу. Когда он уходил, с третьего этажа спустилась Катрин - полная противоположность Далии: крупная полная женщина лет сорока.
Беркович хотел усадить соседку на диване, но она села к столу - видимо, привыкла сидеть именно здесь, когда забегала к Регине поболтать или обсудить женские проблемы. Что-то не давало Берковичу покоя, ему почему-то казалось, что он пропустил что-то, когда ходил по комнатам. Или, наоборот, что-то увидел, но не обратил внимания. Что? Он пытался вспомнить, и потому разговор с Катрин сначала получился каким-то вялым. Обычные вопросы, стандартные ответы…
- Вы часто бывали у Регины?
- Часто. Почти каждый день. Мы, можно сказать, дружили.
- У нее были враги?
- Нет, ее все любили. Как это все ужасно. Сначала мать, потом муж, теперь сама… Судьба такая, так на роду написано.
- Подруги у нее были, кроме вас?
- Нет…
- Она пекла торты на продажу. Значит, приходили клиенты?
- Конечно. Но посторонних она никогда… Все знакомые. Или по рекомендации.
- Часто? Я имею в виду: часто ли у Регины заказывали торты?
- По разному. Бывало - раз в неделю. Бывало - несколько тортов в день. Как у кого какое-то событие…
- Вчера, - сказал Беркович, - Регина приготовила шесть тортов, они в холодильнике. Но никто пока за ними не пришел, а ведь вряд ли она пекла торты на неделю вперед, верно?
- Почему не пришел? - удивилась Катрин. - Утром все приходили, хотели забрать, но полицейский, что тут был, всех прогнал.
Черт, - подумал Беркович. Уж этот Штайнер! Шкуру спущу! Разве можно так работать?
- А как их теперь найти? - сказал он. - У Регины была книга записей? Наверняка была.
- Не знаю… - неуверенно произнесла Катрин. - Это же все знакомые… Что-то она записывала на листках, кого-то помнила так…
- Понятно, - вздохнул Беркович, отметив в памяти, что надо будет поискать листки с записями. И, конечно, найти хозяина надрезанного торта. Хотя… Если Регина приготовила торт для продажи, то почему отрезала кусок? Если пекла для себя, то почему кусок оказался отравленным? Может, кто-то принес торт с собой, оставил… И Регина лишь через день решила попробовать? Ведь вчера не приходил никто. Странно все это. Может, женщина покончила с собой?
Будто прочитав его мысль, Катрин сказала:
- О смерти Регина никогда не думала, ей же надо детей поднять…
- Да, конечно, - кивнул старший инспектор. - Скажите, Регина сама ела торты, которые готовила? То есть, я хочу сказать…
- Готовила ли она для себя? - поняла вопрос Катрин. - Ну, конечно! Вчера, например. Пробовала новый рецепт. Хороший торт получился, с заварным кремом, и сверху вишенки.
- Так, - сказал Беркович. - Пойдемте.
Он повел женщину в кухню и открыл холодильник.
- Этот? - спросил он.
- Тот самый, - кивнула Катрин. - Видите, порезанный. Мы еще днем с Региной попробовали по кусочку.
- И вы… хорошо себя чувствуете? - осторожно спросил Беркович.
- Конечно. Отличный торт. А что?
Беркович промолчал. Никто из свидетелей не знал, что Регину отравили. Пусть пока и не знают.
Но если Катрин тоже ела этот торт… Интересно, что скажет Рон? Впрочем, судя по всему, скажет, что торт замечательный, и яда в нем нет. Но, черт возьми, как же тогда…
- Спасибо, Катрин, - сказал Беркович. - Вы мне очень помогли. Я составлю протокол, завтра пришлю подписать, хорошо?
- Конечно, - сказала Катрин и добавила: - Послушайте, я не понимаю… При чем здесь полиция? Далию допрашивали, теперь меня… Протокол зачем-то. Что-то не так с Региной? Сказали, сердечный приступ. Нет? И похороны откладываются.
- Это не ко мне вопрос, - уклончиво сказал Беркович. - Молодая женщина неожиданно умирает… Надо разобраться. Так вы говорите, у нее не было ни врагов, ни друзей…
- Ну… Не считать же Инбаль, она уж месяца два как уехала.
- Инбаль? - насторожился Беркович. - Это кто?
- Инбаль Кедми, - пояснила Катрин. - Они с Региной знакомы с детства. Жили рядом, вместе учились торты печь…
- Вот как! - не удержался от восклицания Беркович. - Инбаль тоже печет?
- Не хуже Регины, - подтвердила Катрин.
- Где она живет? Когда вы ее видели в последний раз?
- Спокойно, старший инспектор! - подняла руки Катрин. - Инбаль два месяца назад уехала в Австралию. Какой-то у нее там родственник, не знаю точно.
- Два месяца, - разочарованно протянул Беркович.
- А отношения у них были сложные, - продолжала Катрин, что-то вспоминая. - То они ссорились, то мирились, то опять… Инбаль на Регину была, конечно, зла.
- Зла? Почему?
- Так Инбаль сначала с Бенци встречалась, они собирались пожениться, а Регина его отбила. Говорит, не хотела… В общем, так получилось. Они тогда подрались. Я это со слов Регины говорю, мы-то с ней позже познакомились, когда она с Бенци сюда переехала. Несколько лет они с Инбаль не разговаривали, а потом помирились, но все равно ссорились иногда. Торты Инбаль отлично печет, не хуже Регины.
Выпроводив Катрин, Беркович еще раз прошел по комнатам, пытаясь вспомнить, о чем же он подумал… что привлекло внимание… нет, не вспомнилось. Он поговорил и с другими соседями, не выяснил ровно ничего, о чем уже не знал бы, запер квартиру и вернулся в управление, решительно не представляя, что делать дальше.
Не заходя в кабинет, старший инспектор спустился в лабораторию к Хану и застал приятеля созерцающим стоявший на столе рядом с компьютером торт - тот самый, с надрезом. Сейчас, впрочем, торт был разрезан на восемь равных частей, пара кусков лежала отдельно, и видно было, что с ними поработали - не зубами, впрочем.
- Терпения не хватило? - встретил Берковича Хан. - Я бы тебе прислал заключение минут через десять.
- Терпения у меня никогда не было, - согласился старший инспектор. - Ну что - яда в торте нет?
- Откуда ты знаешь? - удивился Хан. - Мы только закончили.