ПРОЛИТОЕ ВИНО
- Сегодня ты опоздал, Борис! - такими словами встретил Хутиэли старшего инспектора Берковича, когда тот заглянул в кабинет к коллеге, чтобы пожелать ему доброй ночи. Смена только началась, и Беркович надеялся, что ночь пройдет спокойно.
Уверенный в том, что приехал на работу вовремя, Беркович поднял взгляд на часы, висевшие на стене, и сказал недоуменно:
- О чем вы, старший инспектор? Ровно девять. Слышите - начался "Мабат", у кого-то в кабинете работает телевизор.
- Да, - подтвердил Хутиэли. - И тем не менее, ты опоздал, потому что дело об убийстве Хелен Гринберг завершено инспектором Гореликом полчаса назад.
Беркович, который не знал не только о том, что дело завершено, но и о том, что оно начато, удивленно поднял брови.
- Убийство? - переспросил он. - Кто такая Хелен Гринберг?
- В половине восьмого, - пустился в объяснения Хутиэли, - позвонили в полицию из северного Тель-Авива и сообщили о криках, которые слышны из квартиры некоей Хелен Гринберг, секретарши генерального директора Бромберга.
- М-м… - промычал Беркович, ни разу не слышавший ни о каком Бромберге, который занимал бы должность выше дворника.
- Патруль прибыл на место, а сразу следом - инспектор Горелик, дежуривший сегодня вечером. Крики к тому времени уже прекратились. Горелик думал, что придется взламывать дверь, но она оказалась открыта, и в квартире инспектор обнаружили труп хозяйки - женщина лежала на диване в салоне, видно было, что она боролась за свою жизнь, одежда на ней оказалась в полном беспорядке. Убийца, его имя Натан Битнер, забился в угол между окном и телевизором и не делал никаких попыток сбежать. Горелик провел допрос на месте, и Битнер во всем сознался. Дело было так. Битнер пришел под вечер к Хелен - она долгое время была его любовницей, но месяца три назад изменила ему с ближайшей подругой. Битнер утверждает, что пришел к Хелен мириться, потому что она ему позвонила и сказала, что решила с этой подругой порвать… В общем, как ты понимаешь, жутко романтическая и, главное, современная история. После парада геев в Иерусалиме я уже ничему не удивляюсь.
- Ну… - начал было Беркович, но Хутиэли только рукой махнул.
- Да я вовсе не такой ретроград, как тебе кажется. Факт, однако, в том, что Битнер явился, чтобы убить подругу. Страсть, понимаешь ли! Сначала они вроде бы помирились… То есть, это Битнер сделал вид, что простил женщине ее лесбийское увлечение. Ну, сели за стол - Хелен приготовила индюшачьи стейки и несколько салатов…
- Сама делала? - осведомился Беркович.
- Что? - не понял Хутиэли. - Стейки?
- Салаты, - пояснил Беркович. - Сделала сама, или у нее были готовые?
- Понятия не имею, - пожал плечами Хутиэли. - Да какая разница?
- Видите ли, старший инспектор, - сказал Беркович, - это ведь говорит об ее отношении к Битнеру. Если сама готовила… купила хумус, баклажаны, капусту, специи… нарезала, смешала… Это одно, верно? А если салат готовый, то…
- При чем здесь твои психологические штучки? - поморщился Хутиэли. - Не знаю, может, она салаты сама делала, может, в магазине купила. Главное не в этом. Ты будешь слушать или заниматься психологией?
- Слушать, - кивнул Беркович.
- Так вот, сели они за стол, Битнер предложил женщине выпить и, когда она отвернулась, вылил в ее бокал смертельную дозу яда. Я еще не знаю, какой группы был яд, Рон скажет, когда проведет анализ… Как бы то ни было, не прошло и пяти минут, как женщина начала корчиться в судорогах, метаться по комнате, разбрасывая вещи и посуду…
- А это откуда известно? - не удержался от вопроса Беркович. - То есть, я имею в виду, что не прошло и пяти минут…
- Битнер сказал. Это Горелик из него выжал…
- Выбил?
- Да ты что, Борис? Я знаю, ты не любишь Горелика, но он никогда…
- Когда я был стажером, то выезжал с ним на происшествия, и он на моих глазах…
- Ну, это, наверно, при задержании. Если человек сопротивляется, то приходится и силу применить, или ты сторонник этого вашего русского писателя?
- Которого? - удивился Беркович.
- Ну, который выступал против насилия.
- Лев Толстой? - догадался старший инспектор. - Нет, я не поклонник Толстого и вовсе не против того, чтобы применять силу. Но…
- Мы будем обсуждать методы Горелика, или ты, наконец, дослушаешь до конца?
- Не будем, - согласился Беркович, - инспектора все равно не переделаешь. Значит, Битнер сказал, что не прошло и пяти минут после того, как Хелен выпила вино, в котором был яд…
- Да, и ей стало плохо. Битнер, судя по всему, человек хотя и мстительный, но слабохарактерный. Он думал, что яд - это нечто тихое. Выпил, упал и умер - как в кино. А когда началось такое… И еще истошные крики… В общем, Битнер впал в оцепенение, он видел, как Хелен умерла, и не нашел в себе сил сбежать. Дальше все ясно. На крик прибежали соседи, вызвали полицию… Жаль, конечно, что ты вечером не дежурил, - завершил старший инспектор свой рассказ, - имел бы возможность понаблюдать Горелика в его звездный час.
Похоже, что звездный час Горелика и самому Хутиэли удовольствия не принес. Беркович понимал коллегу - характер у инспектора Горелика был склочным, работал он не то чтобы спустя рукава, напротив - очень аккуратно и дотошно, но почему-то в трех случаях из четырех попадал пальцем в небо, и дела, которыми он занимался, приходилось направлять на доследование. Берковичу тоже пару раз приходилось этим заниматься - удовольствие ниже среднего…
- Где сейчас задержанный? - спросил он.
- Наверно, все еще на месте, в квартире убитой, - сказал Хутиэли. - Бокал, из которого пила женщина, разбился, остатки вина вылились на журнальный столик, но Рону удалось собрать немного для анализа. А Горелик недавно звонил и сказал, что с убийцей все ясно, получено полное признание.
- Если я быстро, то могу успеть? - вскочил с места Беркович.
- Успеть? - удивился Хутиэли. - Куда? Послушай, зачем тебе это надо, ты что, Горелика не знаешь?
Но Беркович уже скатывался по лестнице. Во дворе дремал за рулем патрульной машины Ицик Финкель, только что доставивший Берковича из дома.
- Полный вперед! - скомандовал старший инспектор и только после того, как ничего не соображавший Финкель вписал машину в левый ряд на дерех Намир, подумал о том, что не спросил адреса. Впрочем, это оказалось самой легкой проблемой из всех, какие предстояло решить. К дому, где жила Хелен Гринберг, подъехали пять минут спустя. У подъезда толпились зеваки и стояли две полицейские машины.
Поднимаясь на третий этаж, Беркович подумал, что вряд ли сумеет объяснить Горелику вразумительно свое появление.
- Это ты! - воскликнул Горелик, излучавший неумеренную радость по поводу того, что дело оказалось таким легким. - Что тебе здесь делать, Борис? Я уже закончил.
- Да я просто посмотреть… - пробормотал старший инспектор, оглядывая салон. Все здесь было так, как и описывал Хутиэли. На журнальном столике стояла бутылка полусухого "Кармеля", оба бокала, из которых пили убитая и убийца, были перевернуты, а у одного из них отломана ножка. Ваза и фрукты валялись на полу, коврик, который должен был, видимо, лежать у дивана, оказался перекинутым через ручку кресла…
Женщина, лежавшая на диване, была очень красива - крупные, рельефные черты лица, пышная прическа, которая была теперь в полном беспорядке. На лице застыло страдание.
Не обращая внимания на инспектора (впрочем, Горелик тоже делал вид, что не замечает присутствия коллеги), Беркович обошел салон по периметру, поднял с пола и положил на крышку телевизора женскую сумочку, предварительно заглянув внутрь и не найдя, видимо, ничего интересного, потом опустился на колени и заглянул под диван. Неизвестно, что он там увидел, но, поднявшись на ноги, Беркович выглядел так, будто таинственные силы только что сообщили ему на ухо очень приятное известие.
- А все-таки, - сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, - может, я могу переброситься с задержанным парой слов?
- Черт возьми! - неожиданно вспылил Горелик. - Ты же прекрасно знаешь, что я не могу тебе этого запретить, так зачем спрашивать?
Задержанный по подозрению в убийстве Натан Битнер сидел на кухне под присмотром двух полицейских. Вид у бедняги был жалкий: круги под глазами, бегающие по столу пальцы, затравленный взгляд… Беркович сел перед ним и минуту молчал, вглядываясь в лицо человека, только что убившего свою подругу.
- Скажите, - обратился он наконец к Битнеру, который вздрогнул, услышав вопрос, - скажите, кто надоумил вас убить Хелен?
- Что? - недоуменно спросил Битнер.
- Я думаю, - спокойным голосом, стараясь не вызвать у Битнера резкой реакции, продолжал Беркович, - что вы, человек, вообще говоря, тонкой душевной организации, не могли сами додуматься до того, чтобы… Согласитесь, если бы вы хотели расправиться с Хелен из-за того, что она вам изменила, то сделали бы это сразу, верно? Обычно в таких случаях никто не ждет три месяца, это ведь состояние аффекта, когда… Да что я вам рассказываю, вы сами все это испытали!
Битнер поднял на Берковича пустой взгляд, подумал и сказал:
- Я еще мог бы простить, если бы с мужчиной. Но с женщиной!
- Ага! - удовлетворенно воскликнул Беркович. - Значит, вы думали сначала, что Хелен изменила вам с мужчиной, как и положено красивой женщине. А она, оказывается… И давно вы это поняли?
- Вчера…
- Так, - кивнул Беркович. - Уже теплее. Кто вам об этом сказал?
- Клара… Клара Шимон. Ее подруга.
- И вы решили отомстить? Сами решили?
- Сам, - резко сказал Битнер.
- Откуда вы взяли яд?
- Послушай, Борис, - раздался голос Горелика, - все это я уже спрашивал. Яд он взял в шкафчике на кухне. Здесь, в этой квартире. Флакон был у Хелен, для чего-то она его держала, теперь уж не узнаешь, мертвые, как ты понимаешь, молчат. А этот сначала делал вид, что ничего не знает, но когда я показал ему бутылочку, сразу признался.
- Ага, - пробормотал Беркович, - я так и думал.
- О Боже! - неожиданно разрыдался Битнер и начал биться лбом о кухонный стол. - Я убил ее! Как я мог ее убить?!
- Уведите его, - приказал Горелик полицейским. Битнера подняли и повели к двери, он не сопротивлялся, только всхлипывал на ходу.
- Бедняга, - прокомментировал Беркович.
- О чем ты? - с подозрением осведомился Горелик, складывая листы протокола и собираясь покидать помещение.
- Ну как же, - пожал плечами старший инспектор. - Он хотел ее убить, верно… Но убил ли - вот вопрос.
- Какой вопрос? - рассердился Горелик. - Ты все время мудришь, Борис! Битнер обнаружен на месте преступления, он во всем признался, опознал яд, с помощью которого совершено убийство, известен мотив - в общем, все ясно, о чем еще говорить?
Горелик ушел, не попрощавшись и не предложив Берковичу подвезти его до управления.
Подумав, Беркович достал телефон и набрал номер эксперта Хана.
- Ты работаешь по делу Битнера или кто-то другой? - спросил он.
- Я, - ответил Хан. - А ты-то как там оказался, Борис? Вроде бы Горелик должен…
- Этот яд, - перебил Беркович. - Ты можешь сказать, быстро ли он действует? Или ты еще не проводил анализ?
- Когда я мог успеть? - возмутился Хан. - Впрочем, тип яда я определил сразу, характерный запах изо рта, посиневшие ногти…
- А если короче?
- Часа два обычно. Зависит от того, сколько она съела, сколько выпила… От полутора до трех часов.
- Спасибо, Рон, - сказал Беркович и, быстро попрощавшись, набрал номер Хутиэли.
- Старший инспектор, - сказал он. - Не могли бы вы, пока я приеду, получить ордер на задержание Клары Шимон? Не хочется терять времени…
- Она здесь, - отозвался Хутиэли. - Ее допрашивают в качестве свидетеля. Она ведь хорошо знала обоих: жертву и убийцу.
- Отлично! - обрадовался Беркович. - Тогда придется изменить формулировку. Это она отравила подругу.
Несколько секунд в трубке молчали.
- С чего ты это взял, Борис? - спросил Хутиэли, но Беркович не услышал в его словах ожидаемого недовольства. Похоже, мысль эта уже приходила старшему инспектору в голову.
- Спросите ее, - посоветовал Беркович. - Не она ли была той подругой, с которой Хелен… м-м… занималась любовью в последнее время.
- Спрашивал, - коротко сказал Хутиэли. - Это она.
- Тогда она и убила, - облегченно вздохнул Беркович. - Дело в том, что Хелен, похоже, не нашла в лесбийской любви того, что ждала… Ну, не знаю… Как бы то ни было, она решила вернуться к Битнеру. Клара не могла этого простить и решила отомстить изменнице. Женская месть, старший инспектор, куда более изощренна, нежели мужская…
- Уж это мне известно, - пробормотал Хутиэли.
- Клара решила отравить подругу и заодно отомстить ее любовнику, - продолжал Беркович. - Она приехала к Хелен в конце дня, это ведь легко проверить. Они… мм… провели вместе время, потом выпили, и яд был именно в том бокале… Клара незаметно для хозяйки поставила бутылочку с ядом в кухонный шкафчик, так, чтобы полиция при обыске легко эту бутылочку обнаружила. Потом ушла и позвонила Битнеру. А может, она знала, что он должен прийти к Хелен вечером - об этом надо спросить их обоих. Может, Битнер действительно хотел Хелен, но… Начал действовать яд, который уже был в организме Хелен.
- Почему ты так решил? - спросил Хутиэли.
- Яд, который использовала Клара, тот, что был во флаконе на кухне, начинает действовать через два-три часа, так сказал Рон. Хелен просто не успела бы ощутить его действие, если бы ее действительно отравил Битнер. Клара как раз и рассчитала, что все начнется, когда Битнер явится и…
- Зачем ей это было нужно? - недоуменно спросил Хутиэли. - Если она втравила Битнера в это дело, и он пришел убивать, зачем же она сделала это раньше его?
- Она не была уверена, что Битнер все-таки решится. Вы его не видели… Какой-то он… тюфяк. Вполне мог изменить свое решение, даже если собирался. А так пришел, Хелен умирает у него на глазах, даже если он не дает ей яду… Шок, признание… В общем, вы задержите Клару до моего возвращения?
- Только до твоего приезда, Борис, - заявил Хутиэли. - Допроси ее сам. Получишь признание, придется тебе заканчивать дело вместо Горелика.
- Разве в первый раз? - вздохнул Беркович.
ТРИ ТОВАРИЩА
Вечеринка началась, естественно, с опозданием. Вообще говоря, вовремя - потому что всякий знает: если назначено на семь, то нет смысла приходить в половине восьмого и сидеть в пустом зале, а если прийти в восемь, то как раз успеешь до начала познакомиться с теми, кого не знал, а с остальными - переговорить о погоде, начальстве и интифаде. Беркович пришел с Наташей, старший инспектор Хутиэли - с женой Жаклин и тремя взрослыми дочерьми, а эксперт Хан привел никому не известную девушку лет восемнадцати, которую представил, как кузину.
- Не кузина она ему, поверь женской интуиции, - шепнула мужу Наташа. - Может, твой приятель, наконец, женится, как ты думаешь?
- Женится, - кивнул Беркович. - Непременно. И именно на кузине. Вопрос - на какой. Он мне сам говорил, что у него восемь братьев и сестер, все старше него, и у всех дети…
- Значит, есть выбор, - согласилась Наташа, занимая место за столом.
Загремели динамики, и веселье, посвященное юбилею криминального отдела (никто, впрочем, точно не знал, какому именно - со дня основания или после разоблачения первого преступника), началось. Пока Наташа пыталась, перекрикивая шум, поговорить с Жаклин о рецептах восточной кухни, а Хутиэли рассказывал Хану старый анекдот, пришедшая с экспертом девушка (ее звали почти русским именем Рена) обратилась к Берковичу с простым, казалось бы, вопросом:
- Вы тот самый?
- Конечно, - машинально ответил Беркович и только после этого, спохватившись, спросил: - Тот самый - кто?
- Борис? Мне Рон столько о вас рассказывал! Будто вам нужно десять минут, чтобы разоблачить любого преступника…
- Ну, - усмехнулся старший инспектор. - Сначала проходит неделя или месяц, чтобы собрать улики, да еще Рону нужно время на многочисленные экспертизы, и еще месяц на сбор свидетельских показаний, и еще месяц надо искать подозреваемого по всей стране, а то и за границей… А потом… Потом да: достаточно и десяти минут, чтобы припереть подозреваемого к стене и заставить сознаться.
- Конечно, конечно, - улыбнулась Рена. - Послушайте, Борис, пока они там что-то обсуждают, расскажите что-нибудь о…
Беркович молча застонал. Чего он действительно не любил - это рассказывать о своих так называемых подвигах, которые почему-то постоянно вызывали интерес на таких вот вечеринках, где, кроме коллег, собиралось много любопытствующих.
- Борис, - повернулся к Берковичу Хан, который, как оказалось, не настолько был поглощен разговором с Хутиэли, чтобы не слышать, что говорила его спутница, - расскажи Рене о деле Арончика. История это достаточно старая, чтобы о ней забыли в управлении, и достаточно новая, чтобы о ней не слышала Рена.
- Это было до того, как мы с Наташей поженились!
- И что? - удивился Хан. - Ты хочешь сказать, что все, что было раньше, вообще не имеет никакого значения?
- Нет… Хорошо, - решил Беркович. - Я, между прочим, был тогда всего лишь сержантом и постоянно цапался с Гореликом…
- Сержант Горелик, - объяснил Хан своей кузине, - был в те годы самым известным в управлении человеком. Он заваливал все дела, какие ему поручали. Кончилось тем, что он ушел из полиции и сейчас держит фалафельную в Шхунат А-тиква. Но это так, к слову. Рассказывай, Борис…