6
Машина выехала со стоянки, и феминистка Неволина сделала ему ручкой через боковое стекло. Колюжный ещё некоторое время стоял в лёгком оцепенении и чувствовал, как опускаются плечи и сама собой сутулится спина. Он злился больше на себя, что выглядел перед артисткой оправдывающимся подростком, и испытывал подростковое желание отомстить тем же самоуверенной звёздной особе. И одновременно оценивал её талант: какая-то столичная киношная артистка знала больше об экспедиции на Карагач, чем он! Получала оттуда свежую, живую информацию и сумела разыскать неуловимого Сорокина да ещё и назначить встречу!
С этими же оскорбляющими самолюбие мыслями он добрёл до своей машины, снял с сигнализации, но не сел, а ещё минуту стоял и бесцельно озирался по сторонам. Одухотворённый лекцией Стюарта, народ не расходился, собравшись кучками, что-то обсуждал, и особенно старался длиннобородый эксперт, сплотив вокруг себя десятка полтора восторженных домохозяек. Он тоже узнал Колюжного, раскинул объятья и пошёл навстречу, и тут неожиданно кто-то тронул сзади за плечо, послышался мужской голос:
- Вы не меня ищете?
Это был тот самый рыжий мужчина из зала. Смотрел как-то весело, располагающе и одновременно пытливо, видимо, намеревался познакомиться, чего Колюжный на улице никогда не делал из привычной для бизнеса осторожности. К тому же рыжие у него ещё с детства не вызывали доверия и окончательно достали в Англии, где встречались на каждом шагу. А этот ещё явно сводил веснушки и неудачно: на лице остались расплывчатые пигментные пятна, как у беременной женщины, особенно яркие при заходящем солнце. Эксперт решил, что обознался, и смущённо отступил, а Вячеслав сделал вид, будто не расслышал рыжего, и открыл машину. Тот не отставал, зашёл спереди и нагло облокотился ми дверцу, вызвав уже тихую ненависть.
- Неволина, как всегда, очаровательна! - с завистливым и вдохом оценил он. - Но лучше общаться с ней через кино-экран. По жизни - стерва редкостная, не правда ли? Судя но выражению вашего лица, успели оценить.
Как будто подслушивал и подглядывал за ними в салоне машины!
- Не клевещите на женщину, - назло ему буркнул Колюжный, всё ещё пытаясь уклониться от навязчивого незнакомца.
- Не спешите, Вячеслав Николаевич. У меня к вам поручение... Вы же хотели встретиться с господином Сорокиным? И не смогли отыскать. А хотите получить некоторые консультации относительно этого загадочного гражданина?
Его осведомлённость застала врасплох, и, видимо, на это рыжий и рассчитывал. Отвязаться от него и уехать просто так уже было невозможно.
- Я не нуждаюсь в вашей помощи, - произнес Колюжный и сел в машину.
Рыжий привычным движением вынул красные корочки и раскрыл, ожидая реакции. Вячеслав успел разглядеть герб с орлом, красную надпись "Центр коммуникаций" и прочитать слово "помощник". Далее уже было не интересно: со всевозможными центрами и помощниками ему приходилось сталкиваться так часто, что от подобных удостоверений рябило в глазах. И почти все они просили денег на что-нибудь государственно важное, обещая льготы и покровительство. Кроме того, ненавязчиво требовали образцов готовой продукции его фирмы, однако Колюжный уже это проходил и знал, что всё закончится примитивным мошенничеством.
- Без нас вы не найдёте Сорокина, - заявил рыжий, убирая корочки. - Впрочем, как и Стюарта. И феминистская организация вам не поможет.
- Они мне не нужны, - Колюжный запустил двигатель. - Благодарю за участие.
Его наглая и циничная самоуверенность перехлёстывала через край.
- Но вы же не только расстёгивали замки и снимали корсет с Неволиной. Кстати, делали это профессионально, как специалист по "молниям". А ещё обсуждали будущую встречу!
Он явно намекал на технологию герметичных замков, по сути, украденную и вывезенную из Австралии!
- Тебе чего надо? - грубо спросил Вячеслав.
- Вы же ищете Сорокина по просьбе Станислава Ивановича? - неожиданно заявил тот. - Он поручил установить контакт и прояснить некоторые вопросы относительно пророчицы на Карагаче.
Помощник знал слишком много, чтобы быть просто мошенником, однако связываться с ним нельзя было из-за давно наработанного опыта: как только примешь чьи-либо услуги, в том числе и представителей государственных структур, так сразу же начнёшь играть по чужим правилам.
Тем временем этот рыжий интриган решил его додавить: их психология была одинаковой даже в разных частях света. Они любили говорить загадками и, соответственно, по-английски выстроенными фразами, что говорило о школе спецслужб.
- Человек, которого вы приняли с госпожой Неволиной за Сорокина, вовсе не Сорокин. И не Стюарт.
- Ну и что дальше?
Вероятно, рыжий понял, что должного эффекта своими знаниями не произвёл, поэтому ответил прямо:
- Мой шеф приглашает вас на беседу. Завтра, в тринадцать часов.
- К сожалению, принять приглашение не могу. - Вячеслав закрыл дверцу и выехал со стоянки.
Помощник госчиновника остался стоять со вскинутыми руками.
Конечно, для пользы дела уезжать вот так не стоило бы, но Колюжный чувствовал наплыв какого-то сурового внутреннего противления, зажжённого Неволиной.
До появления этого рыжего из ЦК он ещё как-то серьёзно не относился ни к самому Сорокину-Стюарту, ни ко всему, что вокруг этого происходит; даже просьбе Рассохина внял скорее из любопытства, чем по долгу члена его команды. К тому же лектор несколько заморочил мозги прилипчивыми заявлениями по поводу накопления в организме знаков смерти, вещества чишовела, и теперь реальность воспринимилась как-то отстранённо.
Пока он колесил по центру и стоял в пробках, тупо и безнадёжно пытался понять, при чём здесь явно государственная структура Центр коммуникаций и какой-то мелковатый и жуликоватый бизнесмен Сорокин? И откуда этому центру столько всего известно о нём самом, о Рассохине и его поручении? У них что, других дел нет, как следить и шпионить за частными лицами? Времени навалом, чтобы приглашать на беседы далёких от политики людей?
В самом деле, тут или мошенничество, развод, или глупость. Однако всё же позвонил Неволиной и убеждённо заявил обо всём, что услышал от рыжего. Рассчитывал поколебать её самоуверенность, но услышал в ответ некое воинственное щебетание.
- Не напрягайся, Вячеслав. Если не он, мы всё равно отыщем настоящего. Этот прохиндей от нас не уйдёт. Кстати, забыла тебе сказать. Полковник Галицын из твоей команды?
- Из моей, - осторожно признался Колюжный.
- Он очень даже помог нам, того не ведая. Отнял бизнес у Сорокина.
- То есть как это - отнял? - вслух изумился Вячеслав.
- У вас это называется "рейдерский захват". Надеюсь, у тебя есть рычаги влияния на этого полковника?
Пришлось скверно и подло врать женщине, дабы не унизиться окончательно.
- Разумеется, есть.
- Ты поможешь фонду высвободить несчастных женщин! - поручила кинозвезда. - Там около сорока человек в заточении. Живут на правах рабынь, в том числе и сексуальных. Пришлю номер счёта, переведёшь деньги на авиатранспортировку. С учётом аренды вертолёта, билетов на самолёт, расходов на питание и проживание, требуется сто тридцать тысяч долларов. Этим летом мы планируем операцию по ликвидации секты на Гнилой Прорве.
И отключила трубку.
Домой Колюжный приехал в сумерках и с решением не платить этому фонду ни копейки. Не хватало, чтобы ещё какая-то артисточка разводила его на деньги! И когда стал открывать дверь, обнаружил, что закрыто на один замок, как будто дома кто-то есть. А быть никого не могло, поскольку квартира у него была холостяцкая, ключей он никому не давал, и, кроме мамы, сюда никто не мог проникнуть. Отец так вообще не появлялся, поскольку уже третий год они, по сути, не общались друг с другом. Родители всё время жили за городом, и, по версии мамы - биолога, всю жизнь проработавшего в зоопарке, отселение взрослого сына было вынужденным отделением доминирующего самца, коим являлся отец, от возмужавшего, взматеревшего сына. Родители по своей охоте купили ему просторную клетку, да ещё коммунальные услуги оплачивали. На самом деле мама наивно полагала, что, оставшись один, без родительской опеки, он скорее женится, ибо считала, что в тридцать три года мужчина уже не может быть холостым. В результате Колюжный-младший оказался изгоем, а доминирующий родитель жил теперь, как лев в прайде, собрав в загородный дом двух маминых сестёр и трёх племянниц.
Он переступил порог пустой квартиры и сразу же узрел 6отинки сорок восьмого размера - эдакие сшитые на заказ лыжи.
- Батя?.. Ты где?
Отец был уверен, что карьеру сделал из-за своего двухметрового роста - всегда был слишком приметным: самого здорового везде ставили бригадиром. В Якутии он начинал работать мастером после института, через три года стал начальником прииска, и ещё через год - руководителем всей золотодобычи. Он даже в министерстве замом проходил всего пару лет, когда как тамошние чиновники лет по десять ждали нового назначения. Ещё на Вилюе он получил прозвище Бульдозер, и не потому, что был упрям и неотвратим, как американский катерпиллер; усевшись за рычаги, родитель влёгкую поднимал с земли бульдозерной лопатой спичечный коробок, а на экскаваторе мог разлить бутылку спирта в три стакана, поставив её в ковш, и при этом ни капли не пролить. Однако отец считал, что и пострадал по причине своего богатырского телосложения, когда в правительстве появился маленький, юркий премьер, которому приходилось задирать голову, глядя на подчинённого министра. Но зато его тут же заметили в Госдуме и предложили место депутата, где он и заседал до сего дня.
Своим прозвищем отец гордился, радовался, когда так называла жена и вся прочая родня, к которой он относился трепетно, терпеливо и всё прощал. И, напротив, не позволял вольностей сыну: Вячеслав всю жизнь конфликтовал с родителем, хотя смотрел на него восхищённо.
Сейчас Бульдозер сидел на кухне, пил чай и читал газету.
- Ты что опять замутил там? - спросил он, не отрываясь от занятий. - Что за экспедиция на Карагач?
После неудачи с высокотехнологичными проектами Вячеслав несколько лет пытался избавиться от отцовского контроля, однако до конца сделать этого не удавалось, поскольку у родителя была доля в его предприятии, оставленная как раз для того, чтобы всюду совать нос. Из-за своего депутатства сам он заниматься бизнесом не мог и только давал указания, советы и высказывал пожелания. С точки зрения Бульдозера, Вячеслав неправильно вёл дела, плохо зарабатывал и впустую тратил, поэтому отношения всегда были тлеющими и всегда готовыми превратиться в пожар.
Его напор сейчас не предвещал ничего хорошего.
- По староверским скитам поедем, - отмахнулся Колюжный. - В общем, турпоход, прогулка... Как жизнь, бать?
- Не ври! Что там Рассохин делает?
Судя по тону, отец что-то узнал об экспедиции только что и, скорее всего, откуда-то сверху. Почему-то сразу же вспомнился рыжий помощник, и оказалось, не зря. Колюжный-старший скомкал газету.
- Хоть бы посоветовался!.. Ты понял, куда влез? Куда тебя занесло? Это уже не промышленный шпионаж! Стас заманил? Книги искать?
С Рассохиным дружба у них расклеилась, как только отца назначили министром, а ведь в Якутии жили душа в душу, Вячеслав помнил совместные романтические вечера под гитару и тихо тосковал по прошлому.
И ещё он с детства знал правило в отношении допросов отца - никогда не оправдываться.
- Батя, ты зачем приехал? - миролюбиво спросил он. - Уму-разуму учить?
Однако про себя изумился: это куда же он влез, если всегда невозмутимого Бульдозера слегка потряхивает?
- Умный, что ли?! - прорычал тот. - Умнее всех? И никто тебе не авторитет? Ты сегодня получил приглашение в ЦК? На беседу?
- Получил. И что? Разве его не отменили?
- Этот ЦК не отменяют. Завтра поезжай. Чтоб как штык! Пусть там с тобой разговаривают.
- Что за организация?
- Центр коммуникаций. Очень серьёзная закрытая структура.
- И чем же она занимается?
- Сам путём не знаю. Вроде аналитикой, прогнозированием... Мы у них некоторые документы визировали. Подчиняется напрямую туда!
И указал пальцем в небо.
- Если только любопытства ради, - вслух поразмышлял Вячеслав.
- Я тебе дам "ради любопытства"! ЦК находится, где и был, - на Старой площади. Вот телефон помощника.
Встал и ушёл, попыхтев в передней, - надевал ботинки, не развязывая шнурков. И даже ни разу не укорил за его холостое существование, за беспорядок в квартире, за углы, заваленные походным снаряжением и оборудованием, будто ничего не заметил. Возможно, поэтому Вячеслав забыл вручить подарки, привезённые родителям и родственникам из Австралии.
Колюжный искренне заблуждался и недоумевал, что так всколыхнуло вокруг него прежде лениво-спокойное пространство? Из-за частых поездок по миру и занятости он не особенно-то вникал в детали предстоящей экспедиции, уяснив себе только заманчивую суть - уехать на природу, подальше от столицы, людей и всяческой обязательности, чтобы почувствовать себя вольно. Не обязательно даже искать некогда закопанные кержаками книги.
Утром он всё переосмыслил и опять остался в недоумении, с какой стати экспедицией и им самим заинтересовались закрытые кремлёвские структуры? Да так, что рычагом давления сделали отца, зная его неотвратимую силу убеждения.
Он сразу же хотел позвонить Рассохину, но вовремя спохватился, что их переговоры наверняка прослушивают, причём всей экспедиционной команды. А откуда бы узнали о поручении Станислава Ивановича, переданном через Бурматова? Всё это, конечно, тревожило, вызывало любопытство, но Колюжный всё равно бы не поехал, из привычного противления доминирующему самцу. Однако позвонила мама и попросила исполнить волю отца. Это было сигналом, поскольку родитель редко прибегал к столь весомому давлению - убедить сына через мать. Происходило нечто серьёзное, если Бульдозер через неё наезжал. И ещё попросила приехать на выходные, поскольку Вячеслав после возвращения из Австралии ещё не бывал в родительском доме, и заокеанские подарки родне успели запылиться в почётном углу квартиры. Он подозревал, что матушка заманивает таким образом, чтобы устроить очередные смотрины: в доме непременно окажется какая-нибудь неожиданная и прелестная гостья из гламурного круга.
Мама в зоопарке курировала племенную работу с животными.
К тринадцати часам Колюжный приехал по указанному адресу на Старую площадь, как-то ещё смутно веря в то, что происходит, однако в бюро пропусков его уже ждал рыжий помощник, который раскланялся, как со старым знакомым, но почему-то попросил паспорт, сунул его в свой карман и повёл на улицу.
- Встреча переносится в другое место. Генерал примет вас у себя дома.
Вячеслав опять заподозрил мошенничество, однако пожал плечами и впустил рыжего в свою машину По пути он сообщил, что беседы с ним жаждет один из замов ЦК, который конкретно занимается вопросами, связанными с экспедицией Рассохина. Вячеслав ещё не представлял, что его ждёт, и не переставал иронично дивиться оказанной чести. И не себе - Станиславу Ивановичу, прежде безвестному якутскому геологу, который сподобился заполучить пристальное внимание высших эшелонов власти.
Помощник привёз его на Рублёвку и остановил машину перед трёхметровым забором. Настоящий лейтенант службы охраны проверил документы и пропустил на ухоженную в английском стиле территорию, однако же с деревянным домом, напоминающим средневековый терем. Встречал их хозяин - человек возрастом за пятьдесят, по домашнему одетый в майку и шорты, однако представился генералом и как-то вскользь назвал украинскую фамилию - то ли Тягун, то ли Бегун. Голос показался знакомым, да и вид тоже, особенно борода и декадентская косичка, перетянутая резинкой. Если распустить, чем-то будет похож на вчерашнего лектора: то же грубоватое смуглое лицо, длинноватый гоголевский нос и очень тонкие губы. Правда, в зале вчера был полумрак, скрывающий детали. Совсем не генеральские атрибуты одновременно делали его похожим на какого-то очень знакомого киношного героя, но на кого именно, Вячеслав вспомнить не мог. Скорее всего, генерал он был отставной, фээсбешный, но, как говорят, там отставных не бывает, и все они продолжают служить в структурах типа такого ЦК. Он заметно хромал, опираясь на простую деревянную клюку, колено было перетянуто бинтом.
Колюжный с юности привык к высоким начальникам, бывавшим у них в доме и на даче, поэтому держался раскованно и независимо. И генерал, видимо, прекрасно об этом знал, поэтому авторитетом не давил, а усадил за летний столик под зонтом и попросил рыжего помощника принести сок и кофе.
- Видите, я не в форме, - сказал он. - Не транспортабельный. Пришлось пригласить вас сюда. Простите.
Сам остался стоять, опираясь на клюку.
- Понимаю, - обронил Вячеслав. - Футбол?
- Нет, ночная хоккейная лига.
Подмывало съязвить, и он не удержался:
- В хоккей играют настоящие мужчины.
- Я - голкипер, - с гордостью заявил подбитый генерал.
- Ну, это вообще супер!
- Чья идея - снарядить экспедицию на Карагач? - будто между прочим спросил он. - За книгами?
Вопрос был риторический, верно, чтоб завязать беседу. Однако Колюжный услышал в голосе интонации, сходные со вчерашними у лектора в клубе. Неужели с подиума вещал этот генерал? Если распустить косичку, взлохматить бороду и обрядить во френч, пожалуй, будет похож...
- Думаю, это вам известно, - отозвался он.
- То есть Рассохин?.. И он же готовил исходные материалы, снаряжение? А чем занимались Бурнашов и Галицын?
Помощник принёс поднос, с проворностью официанта расставил стаканы и чашки.
- Бурнашов и Галицын готовили экспедицию, - признался Колюжный. - Все вместе. Я только финансировал.
- То есть вы убеждены в её успешности? Ожидаете положительный результат?
- Несомненно.
- Откуда такая уверенность?
Как раз уверенности у Колюжного не было, впрочем, как и желания продолжать разговор в такой манере - беседа медленно превращалась в допрос.
- Предпринимательское чутьё, - со скрытой под вежливость дерзостью проговорил Колюжный. - Но не уверен, что ваша столь солидная организация занимается своим делом. При чём здесь коммуникации?
- Ну, это уж позвольте нам решать, - обиделся генерал, однако следовательского напора не убавил. - Вы финансировали. А кто платит, тот заказывает музыку - согласны?
- В какой-то степени - да...
- То есть и рейдерский захват предприятия Сорокина инициировали вы? Это вы поручили бывшему полковнику милиции отнять бизнес у несчастного канадца?
- Мне его бизнес не нужен! - парировал Вячеслав. - И сбором дикорастущих даров природы не занимаюсь.
- Хотите сказать, Галицын сделал это по своей инициативе? Вступил в сговор с партнёршей Сорокина, некоей Евдокией Сысоевой... Подделал правоустанавливающие документы, отнял прибыльное дело... И всё в кратчайший срок и один? Способный полковник... Или скажете, что услышали о захвате впервые?
- Меня не было в стране, - опять соврал он, не желая выдавать Неволину, от которой и услышал о рейдерстве Галицына. - В Австралии был.
- И насколько мне известно, поездка была весьма удачной. Занимаетесь промышленным шпионажем?