2
Ужинала она всегда у супругов Лишо, и когда дядюшка Жером прогнал туриста, Валери, глянув на часы, обнаружила, что время ужина подошло.
Она спустилась вниз.
Супруги Лишо жили здесь же, в Привратной башне, внешне выглядевшей по-древнему замшелой. Но внутри она была переоборудована в соответствии с современными представлениями о комфорте. Точно так же была превращена в удобное жилье и Петушиная башня, где сейчас под магнитофон веселилась компания Ян-Клода; остальные помещения замка оставались такими же, какими были во времена первых крестовых походов. Поэтому замок Альта-Леве в целом производил на туристов впечатление подлинной старины и пользовался неизменным успехом.
Правда, была переоборудована конюшня: к тому времени, как министерство охраны памятников спохватилось, семейство Лишо уже несколько поколений держало там живность. Сейчас в их хозяйство входило шесть коров больянской породы, несколько свиней и немолодой уже ослик, предназначенный для катания детей; довершали все это гуси и куры. Гуси обычно паслись за воротами, на склоне холма, а куры - вот куры, среди которых не было ни одной белой - все пестренькие, разгуливали где попало, путались под ногами у туристов и придавали некоторое оживление заросшему мхом и травой замковому двору. Туристы щелкали все что ни приведется, снимались в обнимку со смирным осликом, обычно весь день проводившим у колодца, разгуливали по древним залам, даже днем сохранявшим прохладный сумрак, с любопытством осматривали сыроварню, где супруги Лишо изготовляли сыр "Дух Альта-Леве", винный погреб, сплошь уставленный пузатыми бочками, и охотно пробовали вино, которое дядюшка Лишо приобретал для их удовольствия в Болье у какого-то тамошнего умельца. Туристы охотно покупали в качестве сувениров чуть сплюснутые шары сыра и оплетенные лозой бутыли, сверкающие этикетками с родовым гербом Альта-Леве и силуэтом замка. Сыр "Дух Альта-Леве" был не из знаменитых, но дядюшка Лишо порой лукаво поднимал палец и утверждал, что является экспортером. Доля истины в этом была: какой-то французский гурман, проезжая мимо, заинтересовался вкусом этого сыра и ежегодно выписывал себе полдюжины головок.
Валери, впрочем, не понимала, какие такие особенности выделяют сыр, носящий ее имя, из разнообразия голландских, французских и северингийских сыров - не очень-то она разбиралась в таких тонкостях, да и сыр не любила; так что Тина Лишо давно оставила свои попытки угощать ее сырным супом и салатами из сыра и рыбы. Валери предпочитала блюда попроще и без бьющего в нос больянского колорита.
В этот раз на ужин была запеканка из яблок и пшеничного хлеба. Ее запах сразу воскресил в памяти Валери детство, когда эта запеканка считалась любимым лакомством конца лета. У Ян-Клода, забежавшего на вкусные запахи, запеканка тоже вызвала ностальгические чувства; он умильно-жалостливо, как вымаливающий косточку бездомный пес, уставился на Тину. Та рассмеялась и достала из духовки еще одну кастрюльку с запеканкой; она предусмотрительно наготовила и на компанию Ян-Клода тоже. Ян-Клод торжествующе собрался было утащить кастрюльку прямиком к себе в Петушиную башню, когда в кухню вошел дядюшка Лишо. Он был мрачен, и Валери сразу догадалась, что его так расстроило.
- Этот чертов турист укатил отсюда до заката или после?
- До, - отозвалась Валери, хотя совсем не была уверена в этом. - Да вы, дядюшка Жером, не волнуйтесь, неужели вас тревожит это древнее суеверие?
- Тревожит, - буркнул Жером, тяжко опускаясь на табурет. - Не могу я допустить, чтобы в замке собиралось двенадцать человек сразу, да еще в минуту заката!
Ян-Клод, о котором все забыли, испустил вдруг замогильный нечеловеческий вой и добился своего - все вздрогнули. А опомнившись, Тина тряпкой выгнала его из кухни, и он, подхватив свою кастрюльку, исчез, довольный выходкой.
- Шалопай, - проводил Ян-Клода дядюшка Лишо. Он начал подсчитывать: - Значит, нас с Тиной двое. С мадемуазель Валери - трое будет. Да с компанией Ян-Клода… Итого девять. Да эти… О Господи! - воскликнул он. - Как раз двенадцать человек получается!
- Их трое было? - спросила Тина.
- Он сам, жена и девочка. Но когда же они уехали? - не унимался Лишо. - Успели они убраться до заката?
- Успокойтесь вы, - сказала Валери, - они уехали до заката. И потом, можно ли считать девочку за полноценного человека?
- А то нет, - буркнул Лишо.
С уверенностью можно сказать, настроение ему эти запоздалые туристы испортили надолго. Не нравилось дядюшке Жерому, что в роковой час, обозначенный старой легендой, нечаянно собралось в замке двенадцать человек.
3
История, о которой рассказывала легенда, произошла в незапамятные времена и, судя по летописям той эпохи, не очень была приукрашена потомками. Валери в свое время, пересказывая легенду для буклета, справлялась в Государственном архиве Великого княжества Северингия и в архиве замка Кастель-Бланш на юго-востоке Франции, где тоже нашлись документы, упоминавшие об этом давнем происшествии. Легенда оказалась сущей правдой и, если отбросить мистический вздор, давала ясное представление о давнем событии.
В те времена, когда в Северингии правил князь Готтфрид Второй, называемый еще Праведником, в замке Альта-Леве хозяином был Оттон Хромой, имевший четырех сыновей - Адальберта, Адуальфа, Бертольфа и Ольфила.
К началу драматических событий у старшего, Адальберта, отношения с отцом складывались не очень-то хорошие из-за нежелания Оттона разрешить сыну жениться на Генфовар, дочери Гордриха, с которым у Оттона были какие-то земельные неурядицы.
("Манускрипт № 43121" из Государственного архива утверждал, что нелады сына с отцом имели не только матримониальные, но и имущественные причины, хотя никаких подробностей не приводилось; а легенда ограничивалась только романтической версией.)
Адуальф в этих разногласиях поддержал сторону отца. Бертольф, по одной версии, находился в это время в Риме, по другой - на Родосе; впрочем, точное его местопребывание значения не имеет. Ольфил же готовился принять постриг в монастыре неподалеку от Рантена.
Что произошло в Альта-Леве в тот день, когда был убит Оттон Хромой, никому в точности не известно. Хмурым зимним утром прибыл ко двору Готтфрида Второго Адуальф и привез в санях израненного Адальберта. По словам Адуальфа, его старший брат имел с отцом неприятный разговор, перешедший в настоящую ссору; оба схватились за мечи, и Адальберт убил Оттона. Испугавшись последствий, Адальберт обратился к брату с просьбой представить смерть отца естественной, обещая щедро вознаградить его за умолчание… Но Адуальф, узнав о его коварстве, напал на брата и после длительного и упорного поединка одолел его. Считая себя не в праве выносить приговор брату, Адуальф призвал князя свершить правосудие.
Сам Адальберт говорить был не в состоянии, а свидетели, предоставленные Адуальфом, подтвердили его слова; на основании их показаний князь вынес приговор, и Адальберта казнили за отцеубийство.
Далее события разворачивались следующим образом.
Став законным хозяином замка, Адуальф уладил земельные споры с Гордрихом, посватался к Генфовар и вскоре стал ее мужем.
А через год прибыл из далеких стран Бертольф. Он сразу же направился ко двору Годфрида и объявил, что прошлой зимой было ему видение: отец и Адальберт явились ему во сне и сказали, что пали жертвой предательского замысла Адуальфа - Адуальф сам убил отца, а потом напал на ничего не подозревавшего Адальберта. Видениям в те времена верили, но Годтфрид решил более не вмешиваться в темные дела, творящиеся в Альта-Леве. Он предложил Бертольфу вызвать брата на Божий суд и выяснить истину таким способом. Бертольф согласился с волей государя и отправился в Альта-Леве.
Что произошло там - не известно совершенно. Но две недели спустя бургомистр Болье послал к князю гонца с сообщением, что все двенадцать человек, свидетельствовавшие против Адальберта, найдены мертвыми.
Самого Бертольфа с тех пор никто не видел. Ольфилу, последнему наследнику старого Оттона, пришлось оставить свои душеспасительные дела и принять на себя неожиданно ставший вакантным феод.
Тогда-то и пошел слух, что в замке Альта-Леве стало появляться привидение. Стоило будто бы собраться в замке не меньше двенадцати человек в час заката, как пробуждался некий беспокойный дух, и всех двенадцать находили мертвыми. Причем смерть настигала их независимо от того, оставались ли они после заката в самом замке или находились уже вне его пределов, - решающим являлся факт присутствия в замке в момент заката.
Так ли было на самом деле - не известно, но в летописях остались упоминания, что несколько раз замок Альта-Леве бывал начисто опустошен. В конце концов решили, что жить в замке опасно, и он оказался заброшен.
И так простоял, лишь изредка посещаемый людьми, до той поры, пока не облюбовало его под сыроварню семейство Лишо.
Однако продать холм, на котором стоял замок, потомки Оттона возможным не сочли.
Старинный род не был богат, лишь изредка он знал периоды относительного благополучия, но во все времена предложение продать холм с замком считалось оскорблением. Правда, до XVIII века продать его было и невозможно - закон запрещал куплю-продажу родовых владений; а после 1922 года такая возможность тоже представлялась маловероятной: у какого здравомыслящего северингийца достанет желания купить замок Альта-Леве, а продать его какому-либо заезжему иностранцу не позволяло государство, объявившее замок национальным достоянием.
Двоюродного деда Валери, Орасио Адлара де Альта-Леве, считали в семье чудаком. Почти все свои деньги, выигранные от спекуляцияй на бирже, он потратил на восстановление замка. Привратную и Петушиную башни модернизировал именно он. Хотел еще устроить здесь что-то вроде музея восковых фигур: заказать кукол, нарядить их в старинного покроя платье и рассадить вокруг стола в трапезной зале. Но на счастье нынешних отпрысков семейств Альта-Леве и Лишо, на эту затею не хватило денег; стирать пыль с такого театрального великолепия у них не было никакого желания.
После смерти Орасио собрался семейный совет, чтобы решить, что делать с восстановленным замком. Никто не хотел взваливать на свои плечи эту медленно разваливающуюся обузу. Одна Валери, махнув на все рукой, взяла все заботы на себя.
В конце концов это даже изящно выглядело на визитных карточках: "Валери Адлар де Альта-Леве, замок Альта-Леве, близ Болье".
4
После ужина Валери перевела еще пару страниц, потом, завязнув в сленге, бросила работать, включила телевизор и взялась за вязание.
Подбирать эквиваленты американским выражениям было не легко. В прошлый раз редактор остался недоволен: по его мнению, выражения могли быть и покрепче. Валери не считала себя знатоком уголовного жаргона, но предложенные замены были, на ее взгляд, галлицизмами, а она не представляла себе северингийца, говорящего на парижском арго. Впрочем, не стоит вдаваться в языковые тонкости, переводя бульварное чтиво.
Концерт, программа новостей, древний, еще довоенный американский фильм… Валери поглядывала на экран и вывязывала на спицах сложный узор свитера. Спать не хотелось. Узор продвигался к завершению, и Валери решила не ложиться, пока не довяжет рукав.
Американская мелодрама сменилась американским же вестерном; от звуков выстрелов у Валери разболелась голова, и она переключилась на бельгийскую программу. Здесь шло что-то вроде телекабаре; язык она понимала неплохо, некоторые шутки ведущего до нее вполне доходили и даже были не так глупы, как можно было ожидать. И за что это французы так недолюбливают бельгийцев?
Зато не доставляли удовольствия звуки шагов над головой. Кто-то тяжело спускался по лестнице с чердака; в такт шагам бряцало что-то металлическое.
"О Господи", - с досадой подумала Валери, отложила вязание и, подойдя к двери, открыла ее.
- Ян-Клод! - крикнула она наверх. - Прекрати свои дурацкие шутки! У дядюшки Лишо больное сердце, имей совесть в конце концов!
В ответ не донеслось ни звука.
Валери захлопнула дверь и вернулась в кресло. Звуки, затихшие было во время ее гневной тирады, возобновились. Правда, Валери показалось, что звяканье и бряк железа стали тише, будто шутник стал осторожнее; Валери решила не обращать на него внимания.
Шаги приблизились к ее двери и вновь стихли. Как раз в это мгновение старинные напольные часы начали отбивать полночь. Дверь скрипнула, приоткрылась, и шаги зазвучали уже в комнате. Валери не поднимала глаз на вошедшего, демонстративно игнорируя шутника.
- Разве ты не хочешь помолиться перед смертью? - услышала Валери незнакомый голос.
- Обойдусь. И вообще, Ян-Клод… - начала было Валери рассерженно, обернулась и… осеклась.
Комната была пуста. Совершенно. И в то же время она чувствовала - в комнате кто-то есть. Звук дыхания, едва слышный шелест одежды, легкое позвякивание. Валери могла поклясться, что она не одна.
- Ян-Клод? - уже не так уверенно позвала Валери. - Ты где?
- Прощу прощения, милая дама, но я не Ян-Клод, - услышала она совсем рядом с собой.
- Кто же вы? Выходите, хватит прятаться! - раздраженно потребовала Валери. Ее разбирала злость: почему это всем дружкам Ян-Клода кажется забавным изображать из себя привидения?
- Но я не прячусь, - ответил тот же голос, как показалось Валери, обиженно. Он даже вроде бы тяжко вздохнул. - Ну, хорошо, пусть будет по-вашему, милая дама. - И из воздуха, из ничего, из сумрака полуосвещенной комнаты возникла фигура причудливо одетого человека.
Сначала эта фигура была еле видимой - скорее, даже не фигура, а контур; потом полупрозрачной; а потом кошмарный гость Валери и вовсе перестал отличаться от нормального человека, наряженного в старинный костюм.
Перед ней был явный призрак.
В читанных когда-то Валери романах дамам при встрече с призраком надлежало непременно вскричать нечеловеческим голосом и немедленно упасть в обморок, картинно разметав по полу юбки. Ничего этого Валери исполнить не могла: во-первых, на ней были шорты; во-вторых, голос у нее перехватило так, что она не могла даже выдохнуть; а в-третьих, неожиданное проявление призрака буквально выдернуло ее из кресла. Поэтому, вместо того чтобы упасть в обморок, она с опаской приблизилась к незваному гостю, протянув ему навстречу руку.
Призрак снисходительно подал ей свою. Руки встретились и прошли одна сквозь другую.
- О боже! - вырвалось у Валери.
Призрак был настоящим!
Осознав это, Валери с ужасом подумала: "Как же дядюшка Лишо? Тина? Ян-Клод, его гости?"
- Милая дама, - начал было призрак, но Валери резко оборвала его:
- Где все? Ты их убил?! Ты убил их, мерзкий паук! - Она набросилась на призрака с кулаками, но вспомнила, что этим не причинит ему ни малейшего вреда. Однако порыв ее был так силен, что призрак невольно отступил на несколько шагов.
- Милая дама, - снова произнес он учтиво, - вы зря волнуетесь. Все живы, я еще никого не трогал.
Валери остановилась.
- Живы? - переспросила она недоверчиво. - Это точно?
Призрак объяснил:
- Видите ли, милая дама, я не могу начать свою работу, пока не свел счеты с хозяином замка. А нынешним его хозяином, точнее - хозяйкой, являетесь, если я не ошибаюсь, именно вы.
- Ну, спасибо, - проговорила Валери, опускаясь в кресло. - Вы меня успокоили. - Она поглядела на призрака с явным презрением. - Вы сумасшедший? Как вы спокойно говорите об убийстве - работа!
Валери зябко и брезгливо передернула плечами.
- Разве может быть сумасшедшим привидение? - спокойно ответил призрак. - Просто у нас несколько разные понятия об этом.
- Почему бы вам не оставить нас в покое? - предложила Валери.
- Это, увы, невозможно. У каждого из нас свои обязанности в этом мире, - вздохнул призрак. - Так что вам лучше приготовиться к смерти, милая дама. Если желаете, могу дать вам две ночи на устройство ваших мирских дел. Большего, к сожалению, я не могу себе позволить.
- Две ночи? Это значит - двое суток. А почему не неделю? Или, скажем, месяц?
- Завтра я не смогу прийти, - пояснил призрак. - Вы попросили меня принять видимый облик, а в новолуние это затруднительно и отнимает немало сил. Завтра я буду просто не в состоянии что-либо предпринять.
- А в полную луну? - спросила Валери, поддавшись любопытству.
- О! - оживился (если так можно выразиться) призрак. - В полную луну я могу стать даже осязаемым. Луна придает силы! Но я не собираюсь вам это демонстрировать. Вы же не хотите заставить меня, дожидаясь полнолуния, провести в мире людей несколько недель? - Его передернуло.
- Это так неприятно? - удивилась Валери; ответом ей была понятная любому гримаса.
Валери хотела было объяснить, что вообще-то она может подождать и до полнолуния, и подольше, что ее нежелание умирать вполне оправданно… но тут зазвонил телефон.
Валери глянула на призрака.
- Поговорите, я не возражаю, - сказал тот с любезной улыбкой.
- А если я позову на помощь? - на всякий случай уточнила Валери, протягивая руку к телефону.
- Зовите, - предложил призрак. - Разве мне это помешает?
Валери пожала плечами и взяла трубку. Разумеется, это был Антип Гоши - кому еще придет в голову докучать ей посреди ночи? Валери совершила когда-то ошибку, связавшись с этим неотразимым красавцем, и быстро поняла, что это удовольствие не для нее. Антип же остался в убеждении, что стоит ему щелкнуть пальцами, и Валери в любое время дня и ночи прибежит к нему. Валери давно надоело разубеждать его в этом, и обычно, услышав его голос, она просто вешала трубку. Сейчас же, находясь в некоторой вполне понятной рассеянности, она бездумно выслушивала очередные наглые глупости. Гоше, решив, видимо, что может рассчитывать на большее, раз Валери не бросила трубку сразу, объявил, что прямо сейчас - немедленно! - приедет к ней.
- Нет! - вырвалось у Валери.
- Да! - не унимался Антип. - Я уже еду!
- Ты приедешь зря, - отрезала Валери. О призраке она вообще забыла.
- Не хочешь ли ты сказать, что куда-нибудь сбежишь? - ухмыльнулся Антип в трубку.
- И с места не тронусь! - сказала Валери.
- Уж не хочешь ли ты сказать, что ты не одна? - настаивал он.
- Ты угадал, - спокойно ответила она.
- Не обманывай меня, Вайе, - ухмыльнулся Гоше, и это манерное сокращенное имя, которым привык называть ее Антип, взбесило Валери окончательно.
Подчиняясь внезапному импульсу, она сунула трубку прямо под нос привидению.
- Берти, - проворковала она, - поговори с этим идиотом.
Призрак, казалось, растерялся. Он даже на мгновение потерял свой облик, будто мигнул, но тут же пришел в себя и…
- Я тебе голову оторву, дерзкий щенок, если еще раз услышу твой голос! Ты понял меня?! - неожиданно громко рявкнул он в трубку, да так убедительно, что на том конце провода отчетливо пискнуло, после чего пошли короткие гудки отбоя.
Валери невольно рассмеялась. Улыбнулся и призрак.
- Так меня, оказывается, зовут Берти, милая госпожа Вайе? - спросил он, все еще улыбаясь.
- Вы думаете, он вас слышал? - ответила вопросом на вопрос Валери.