- Понятно, - резюмировал я. - Не знаю, как остальные, но я никакой экономической выгоды в приобретении теплообменников фирмы "Теплоимпэкс" не вижу. Нас, извините за жаргон, элементарно сажают на "бабки".
- А ведь и правда! - картинно хлопнул себя по лбу главный энергетик, поняв, что ему нужно спасать свою шкуру. - Как я об этом сам не подумал!
- Очень плохо, что ты об этом не подумал, - раздраженно произнес Петр Филиппович.
Главный энергетик сник. Сникшим выглядел и Роман. Его мысли были полны оскорбительных эпитетов в мой адрес.
- Так, хорошо, - хлопнул рукой по столу Петр Филиппович, и обратился к Роману. - Мы внимательно изучим ваше предложение. В случае положительного решения мы с вами свяжемся.
Роман понял, что его песенка спета, поднялся, буркнул "до свидания", и с расстроенным видом покинул директорский кабинет.
После его ухода воцарилась тишина. Главный энергетик сидел, ни жив, ни мертв. Остальные смотрели то на Петра Филипповича, то на меня.
- Я хочу знать одно, - сердито спросил Генеральный Директор. - Почему такая голова столько лет сидела на рядовой должности в планово-экономическом отделе?
За столом прокатился послушный гул недоумения, и со всех сторон раздались возгласы.
- Странно!
- Не справедливо!
- С ума сойти!
- Илья Сергеевич, - обратился ко мне Петр Филиппович, - выражаю Вам благодарность за Вашу дальновидность и проницательность. Некоторым нашим сотрудникам такого умения явно не хватает. Мы оценим Ваши способности. Все свободны. А Вас, Андрей Васильевич, я попрошу остаться.
Все, кроме главного энергетика, встали и направились к выходу. Начальники подразделений, заместители директора, которые перед совещанием видели во мне только пустое место, теперь подходили ко мне, жали мне руку, хлопали по плечу, говорили слова одобрения, и всячески демонстрировали свое уважение. Их номенклатурное чутье, выработанное годами, подсказывало, что у Генерального Директора появился новый фаворит, и этого фаворита вскоре ожидает повышение. Я отвечал им дежурными фразами, посматривал на часы, и торопился уйти. Рабочий день подошел к концу, и меня ожидала новая встреча с Таней…
Вечером небо стало хмуриться. Ночью погода испортилась совсем. Капли дождя барабанили по окну и стекали вниз, деформируя свет, проникавший в мою квартиру от стоявшего напротив уличного фонаря.
Сколько лет уже прошло после этой ночи, а я все никак не могу ее забыть. Для меня и для Тани это была особенная ночь. Эта ночь окончательно соединила нас друг с другом. Вспоминая ее, моя душа наполняется необычайной теплотой, и одновременно пронзается чувством боли. Боли от осознания того, что все это уже больше никогда не повторится.
- Дождь, - задумчиво произнес я.
- Дождь, - прошептала Таня.
Она лежала возле меня, положив голову мне на грудь. Я провел ладонью по ее волосам, ощутив их восхитительную мягкость. Таня еще крепче прижалась ко мне. Я лежал и задумчиво смотрел на нее. В последние дни я стал чувствовать, что мне хочется быть с ней неразлучно. Мне надоели эти непродолжительные встречи по нескольку часов. Меня стали утомлять кафе, парки, театры, где они происходили. Я хотел от наших отношений гораздо большего.
- Ты сейчас будешь смеяться надо мной, - сказал я.
- Почему? - спросила Таня.
- Потому, что я скажу тебе одну глупость. Я люблю тебя. Я от тебя просто без ума. Это правда. С тех пор, как мы с тобой познакомились, я буквально потерял сон, потому что думаю о тебе, не переставая, и днем, и ночью. - признался я, и замер в ожидании ее ответа.
- Я тоже тебя люблю, - прошептала она, приподняла голову, и взволнованно посмотрела на меня. Ее взгляд светился нежностью. Она провела рукой по моему лицу.
- Я так долго жила одна, - сказала Таня.
- Я тоже, - ответил я.
- Я так долго мечтала, чтобы возле меня появился сильный человек. И вот появился ты. Ты не поверишь, я даже благодарна тем ребятам, которые отобрали у меня сумочку. Если бы не они, я бы с тобой не познакомилась. Нас словно свела судьба. Когда мы стали с тобой встречаться, я почувствовала, что моя жизнь обрела смысл. До этого у меня была только работа, да телевизор по вечерам.
- Как это все подходит и ко мне, - прошептал я. - Значит, ты согласна?
- А почему же нет? - нежно произнесла она. - Ведь и я хочу того же.
- Это правда? - не помня себя от счастья, спросил я.
- Ну, конечно, - ответила Таня.
Я крепко обнял ее.
- Мне будет очень плохо, если ты меня бросишь, - произнесла она.
- Я никогда тебя не брошу, - прошептал я.
- Правда?
- Правда.
Таня обняла меня и поцеловала. Я ощутил на своем лице ее слезы. Таня встала с кровати, подошла к окну и одернула шторы. На фоне окна проявился ее возбуждающий силуэт. Я тоже поднялся, подошел к ней, обнял ее сзади и притянул к себе. Меня словно захлестнула теплая и нежная морская волна. Я почувствовал счастье. Мы стояли, смотрели в окно и молчали. В стекло продолжал барабанить дождь. Это был единственный звук, нарушавший тишину. Кот Маркиз лежал в кресле, и с любопытством смотрел на нас.
Я уже давно хотел пригласить Таню к себе в гости, но все никак не решался этого сделать. Я стеснялся убогой обстановки своей тесной, однокомнатной каморки. Старая трехрожковая люстра, на которой скопилось уже несколько слоев пыли, выцветшие и грязные обои, неряшливо наклеенные мною на стены более десяти лет назад, старые кресла с протертой обивкой, старая кровать, невзрачные шторы на окнах, - все это словно выпячивало мою бедность. Что же изменилось сегодня? Сегодня я убедился, что Таня сама хотела, чтобы я пригласил ее к себе. Я прочел это в ее мыслях. А тут еще и убедительный повод подвернулся - непогода. Таню абсолютно не интересовала обстановка моей квартиры. Ей был нужен я. Это-то все и решило.
Эта ночь была восхитительна. Столь восхитительной ночи в моей жизни больше никогда не было. Мне страстно хотелось, чтобы она не заканчивалась и продолжалась бесконечно. У меня было такое ощущение, будто я нахожусь в каком-то другом мире, в каком-то другом измерении. Будто меня куда-то несет некая неведомая сила, и я, не сопротивляясь, полностью подчиняюсь ей.
За окном стало рассветать. Я твердо решил сегодня же взяться за ремонт. В моем доме появляется хозяйка.
- 9 -
Петр Филиппович сдержал свое слово насчет "оценки способностей". Он действительно оценил мои способности, и оценил так, что у всех, в том числе и у меня, округлились глаза.
Через несколько дней после того памятного совещания, на котором я разоблачил "Теплоимпэкс", в наш отдел зашла секретарша, и протянула мне бумагу.
- Поздравляю Вас, Илья Сергеевич, - ласково пропела она.
Я взял листок. Это был приказ о моем переводе на новую должность. От уровня должности у меня непроизвольно открылся рот: заместитель директора по развитию.
На следующее утро в моем новом кабинете прошел самый настоящий крестный ход. Я был непривычен ко всей этой номенклатурной суете, и поэтому она меня тяготила. Начальники всех подразделений завода посчитали своим долгом нанести мне визит. Я посмотрел в два десятка угодливых глаз, пожал два десятка угодливых рук, выслушал два десятка дежурных пожеланий успеха. Но при всем при этом я также прочел два десятка мыслей, не имевших ничего общего с той угодливостью, которую внешне демонстрировали их обладатели. Особенно злобствовали Валерий Семенович, - он опасался, что я расскажу Генеральному директору об его неудавшейся афере с валом для станкозавода, - а также Татьяна Петровна, которую, конечно, понять было можно. Когда твой подчиненный, которого ты ни во грош не ставишь, в мгновение ока вдруг становится твоим начальником, это всегда неприятно. Как мне было противно лицезреть все это лицемерие! Но я старательно не подавал виду.
После обеда меня вызвал к себе Петр Филиппович.
- Ну, как, обустроился на новом месте? - спросил он, крепко пожимая мне руку.
- Обустраиваюсь, - ответил я.
- Давай, давай. Я назначил тебя на эту должность, потому что тебе доверяю, - сказал Петр Филиппович, глядя мне прямо в глаза. - У меня есть какое-то чутье, что ты ее потянешь. Назначая тебя своим заместителем, я иду вразрез со всеми номенклатурными законами. С рядовых должностей в замы директора в одночасье не поднимаются. Но я решил рискнуть. Ты в нашей управленческой системе еще не был. Следовательно, ты ею не испорчен. Ты сравнительно молод, энергичен, проницателен. У тебя свежий взгляд. Поэтому, как мне кажется, ты скорее решишь ту задачу, которую я перед тобой поставлю, чем кто-то другой. А задача у тебя будет одна. То, что на нашем заводе дела идут неважно, ты, конечно, видишь. С этим надо кончать. Завод должен расти. Тебе предстоит найти, во-первых, точки роста, а во-вторых, его способы. Все необходимое оборудование у нас есть. Даже в самые тяжелые времена ни одного станка не продали. Но оно большей частью простаивает. Нужны заказы. Полномочия тебе даю самые широкие. Работай. Но работай так, чтобы я не утратил к тебе доверие, и не пожалел, что с тобой связался.
Пока Генеральный директор меня напутствовал, я проник в его мысли, и с удовлетворением отметил, что они не расходились с его словами.
- В первую очередь я попрошу тебя разобраться с отделом маркетинга, - продолжал говорить Петр Филиппович. - Придумай какой-нибудь повод, посиди у них в отделе, а сам понаблюдай, как они работают. У меня такое подозрение, что они вообще ничего не делают. Только чай да кофе весь день гоняют. А может, что и покрепче, тайком. За последний месяц - всего два новых заказа. А ведь отдел маркетинга - это тот самый локомотив, который должен тянуть завод вперед. То же самое относится и к конструкторскому отделу. Ни идей, ни предложений.
Пометив в своем блокноте задания, которые дал мне Петр Филиппович, я вышел из кабинета.
Откровенно говоря, в тот момент я чувствовал себя неуверенно. Ведь у меня не было никакого опыта работы на руководящих должностях. За пятнадцать лет, которые я просидел в планово-экономическом отделе, я привык только исполнять. Я не рвался командовать. И меня вполне устраивало то положение, которое я в тот момент занимал. Столь прохладное отношение к собственной карьере объяснялось просто. В то время я жил отнюдь не работой. Мои мысли были наполнены совсем другим. Я каждый вечер занимался ремонтом квартиры, приводя в ужас своего кота Маркиза, который никак не мог понять, отчего его хозяин вдруг устроил в доме такой бардак, которого он отродясь не видывал. И через два месяца мы с Таней должны были расписаться. Заявление в ЗАГС было уже подано. Я жил именно этим. Так что я даже не знал, радоваться мне повышению по службе, или огорчаться.
Начальник отдела маркетинга Сан Саныч, невысокий, толстый, круглолицый мужчина в роговых очках, встретил меня со слащавой улыбкой на лице.
- Илья Сергеевич, рады Вас видеть! С проверкой к нам пришли?
- Да какая там проверка, - отмахнулся я. - Тут бы разобраться, что к чему. Въехать, одним словом. За помощью я к вам пришел, а не с проверкой.
- Помочь всегда рады, - заверил меня Сан Саныч.
- Мне нужны данные о тех предприятиях, куда, и в каком объеме мы поставляем свою продукцию. В бухгалтерии не протолкнешься. А у вас посвободнее. Вот поэтому и решил зайти к вам.
- Да ради бога, - расплылся в слащавой улыбке Сан Саныч. - Может, чайку?
- Нет, спасибо, - ответил я. - Чаю я уже напился. Вы дайте мне информацию и отведите какой-нибудь дальний уголок, чтобы я никому не мешал.
- Посидите в моем кабинете, - предложил Сан Саныч.
Я не возражал. Его кабинет примыкал к отделу, и тот прекрасно просматривался через открытую дверь, что, собственно, было мне и нужно.
Я сел за стол Сан Саныча. Тот принес какую-то папку. Я ее открыл и сделал вид, что полностью поглощен изучением ее содержимого. На самом же деле я внимательно, краешком глаза, наблюдал за происходящим в отделе. Подозрения Петра Филипповича подтверждались. В отделе работой и не пахло. Что должны делать сотрудники отдела маркетинга? Искать новых заказчиков. В общем, не слезать с телефонов. Здесь же занимались всем, чем угодно, кроме своих непосредственных служебных обязанностей. Разговаривали друг с другом, пили чай, разгадывали кроссворды, играли в компьютерные игры, и отвечали на редкие телефонные звонки. Не отдел маркетинга, а самый что ни на есть настоящий кегельбан. Начальник отдела Сан Саныч не только не препятствовал столь пассивному стилю работы, а напротив, даже его поощрял.
Просидев в отделе маркетинга час, и убедившись, что работать здесь никто и не думает, я закрыл папку, вернул ее Сан Санычу, поблагодарил его за помощь и отправился к конструкторам.
Там была такая же ситуация, что и в отделе маркетинга. Даже еще хуже. Если в последнем шла хоть какая-то жизнь, и его сотрудники занимались хотя бы личными делами, то конструкторский отдел являл собой, самое что ни на есть, сонное царство. Одна бабушка, начальник отдела Людмила Павловна, и двое дедушек, инженеры-конструкторы, мирно посапывали, положив головы на чертежные доски. Когда я открыл дверь, они повернулись и посмотрели на меня сонными глазами.
- Илья Сергеевич? - удивленно произнесла Людмила Павловна. - Вы бы могли меня и к себе вызвать. Вам что-то нужно?
- Да, - сказал я, хотя в действительности мне уже было ничего не нужно, ибо я уже получил исчерпывающий ответ на свой вопрос. - Я зашел узнать, как идут дела по разработке новых изделий, производство которых мы могли бы освоить.
- Работаем, - без зазрения совести соврала Людмила Павловна. - Скоро представим свои предложения.
Я молча кивнул головой и закрыл дверь. Что ж, кажется я знаю, с чего мне следует начать. Отделы, в которые я заходил, явно нуждались в притоке свежей крови.
Петр Филиппович выслушал мой отчет очень внимательно, и со всей серьезностью.
- Значит, говоришь, спят? - задумчиво произнес он. - А зачем они тогда здесь нужны? Гони их к чертям собачьим, и набирай тех, кто хочет работать, поэнергичнее и помоложе.
- Петр Филиппович, это не так-то просто, - усмехнулся я. - Зарплата у нас небольшая. Молодые на такую зарплату вряд ли пойдут.
- Зарплата потому и небольшая, что на заводе спячка, - отрезал Петр Филиппович. - Если бы мы лучше работали, если бы заказы сыпались один за другим, у нас бы обороты были совсем другими, и зарплаты, соответственно, тоже. А как привлечь к нам молодежь - думай сам. На то ты и мой зам по развитию.
Вернувшись в свой кабинет, я взял чистый листок бумаги, и стал обдумывать план действий. Когда план был написан, я перечитал его еще раз и вздохнул. Я представлял, сколько проклятий упадет на мою голову в ближайшие дни! Шаги, обозначенные в плане, были достаточно решительными. Но что делать? Другого выхода я не видел. Передо мной поставили задачу, и я был обязан ее выполнять.
Ушаты грязи стали литься на меня сразу же, как только началась затеянная мною "перестройка". Сначала мне закатила истерику Людмила Павловна. Я вызвал ее к себе и вручил для ознакомления приказ о реорганизации конструкторского отдела, которая предполагала полную замену всего кадрового состава. Людмила Павловна была вне себя.
- Я здесь уже тридцать лет работаю! - кричала она. - А Вы на этой должности всего несколько дней, и уже целую революцию устраиваете!
Разъяренная до нельзя, она выскочила от меня, со всего размаха хлопнув дверью, и тут же побежала к Петру Филипповичу. Но Петр Филиппович слушать ее не стал. Людмила Павловна вышла от него очень быстро и с весьма бледным видом.
Сан Саныч, которому я вручил аналогичный приказ о реорганизации отдела маркетинга, вел себя спокойнее. Он молча кивнул головой, вышел, но тут же, как и Людмила Павловна, бросился к Петру Филипповичу. Генеральный директор был непреклонен: все решения зама по развитию с ним согласованы.
Следующее, что я сделал, это договорился по телефону с ректором политехнического института о встрече со студентами-выпускниками. На дворе был июнь, они получали дипломы, и перед ними вставала проблема трудоустройства. Именно оттуда я и надеялся привлечь на наш завод молодых, энергичных, грамотных ребят.
Едва я положил трубку, как в кабинет заглянула пожилая женщина.
- Можно, Илья Сергеевич?
Ее лицо показалось мне знакомым. Покопавшись в памяти, я вспомнил, что видел ее в отделе маркетинга.
- Заходите, - сказал я.
Женщина прошла к моему столу и села рядом.
- Меня зовут Мария Петровна, - представилась она.
- Очень приятно, - ответил я. - Слушаю Вас.
- Я пришла довести до Вашего сведения, - продолжала Мария Петровна уже несколько приглушенным голосом, - что когда наш начальник Сан Саныч вернулся от Вас, он позволил себе в Ваш адрес очень оскорбительные эпитеты. Остальные сотрудники нашего отдела его поддержали. Я с ними не согласна и не желаю иметь с ними ничего общего. Я считаю Вас очень перспективным руководителем. Верю, что все Ваши решения тщательно продуманы, и что они принесут нашему заводу только пользу. Мне очень хотелось бы с Вами сотрудничать. Я обязуюсь доводить до Вашего сведения всю информацию о настроениях в нашем отделе.
Я почувствовал, как мои глаза лезут на лоб. Ничего себе визитик! Оригинальная дамочка! Вторая Клавдия Трофимовна, не иначе. В доносчицы пришла наниматься. Уловила, что дни Сан Саныча сочтены, и решила воспользоваться моментом. Так сказать, подсуетиться. Авось, и место нового начальника отдела удастся добыть. Ну и особа!
- Меня в первую очередь интересуют результаты работы вашего отдела, а не информация о настроениях, - ответил я. - Вот Вы, например, сколько привлекли новых заказчиков за эти полгода?
Мария Петровна замялась, и это красноречиво свидетельствовало, что ни одного.
- Ну, я уже не помню, - пролепетала она.
- Так вспомните, и сделайте сами вывод об эффективности Вашей работы, - отрезал я, давая понять, что наш разговор закончен. Мария Петровна поднялась и вышла с весьма растерянным видом. Видимо, она в первый раз встретила руководителя, который не ценит доносы.
Постаравшись унять в себе раздражение, которое вызвал у меня ее визит, я взял чистый лист бумаги, и стал продумывать речь, с которой намеревался выступить завтра перед студентами. Но не успел я написать и двух строк, как дверь моего кабинета снова открылась. Передо мной предстала еще одна дама, и тоже из отдела маркетинга.
- Можно, Илья Сергеевич? - буквально пропела она, мило улыбаясь.
- Слушаю Вас, - хмуро произнес я, подозревая, что ее приход имеет ту же цель, что и приход Марии Петровны.
- Меня зовут Ольга Николаевна, - снова пропела дама, и, не дожидаясь моего приглашения, прошла к моему столу и села рядом.
- Илья Сергеевич, - произнесла она приглушенным голосом, - Я пришла к Вам потому, что в нашем отделе царят реакционные настроения. Я не могу с ними мириться, я их не поддерживаю, поэтому и решила обратиться к Вам.
Я положил ручку и откинулся в кресле.