Я, признаться, слегка к тому времени подремывал, но едва заслышав шум прогнал от себя сон и напрягся. Наконец дверь отворилась, и на пороге, в свете керосиновой лампы, стало возможно разглядеть (через щелочку между чуть приоткрытыми дверцами шкапа) двух мужчин. Один из них, в кургузом пиджачке и котелке, оказался настоящим исполином – едва ли ниже и щуплее меня. Второй… Обычный такой мужичонка оказался второй, не высокий, но и не маленький.
Оба они беззвучными тенями проскользнули в кабинет и поспешили прикрыть за собой дверь.
- Ставни без щелей? - свистящим шепотом спросил тот, что пониже. - В свете последних событий, навряд ли добрые монахини решат, что тут светится дух аббатисы, не обретший покой. Скорее догадаются о правде и позовут кого-то из Легальной федерации идиотов в шлемах.
Так, а вот за флика ты мне, гад такой, ответишь. Дай я только доберусь до тебя, сморчок.
- Не стоит переживать, мистер Доу, - шепот этаким, как из бочки, басищем, это, доложу я вам… - Ставни замечательные, ни одного огонька не пропускают. Сам проверял давеча.
- То-то я гляжу, тут до сих пор полнейший разгром, - собеседник взломщика в ответ обиженно запыхтел. - И нечего дуться, мистер Маккейн, да пыхтеть тут как чайник на огне. Сразу надо было доверить дело профессионалу, а не заниматься самодеятельностью. Несгораемый шкаф, полагаю, вмурован за той вон старинной иконой?
- Да, но… Как?!!
- Тише вы, мистер, - вор усмехнулся себе под нос. - Я лучший медвежатник на весь Зеленый Эрин, так что для меня это элементарно. Снимайте, а то я без шума буду проделывать это долго.
Здоровяк подошел к иконе Святой Урсулы, перекрестился, взял ее за края, и, без какого-то видимого напряжения, снял образ со стены. Это был, пожалуй, самый удобный момент, чтобы наброситься на него, и арестовать, - заломать такого бугая даже мне будет не так-то просто, - и я вопросительно глянул на инспектора Ланигана. Тот, однако, лишь отрицательно покачал головой.
Ну, да – они ведь с доктором Уоткинсом очень желали взглянуть на содержимое тайника несчастной матери Лукреции, а потому заранее договорились арестовать мистера Доу лишь после того, как тот вскроет несгораемый шкаф. Что же, надеюсь, что этот Маккейн будет потом вешать икону на месте. Я бы точно так поступил, чтобы скрыть следы взлома хоть на время. Да и, потом, представьте только, придут родственники открывать тайник, а он пуст, хотя и цел. Наверняка эрл Фартингдейл заподозрит в пропаже содержимого инспектора, ежели этот Джон Доу такой умелец, как его доктор расписывает, да и устроит первостатейный скандал. Вот злоумышленникам-то будет потеха…
Хотя после такого им лучше бы не попадаться мистеру Ланигану никогда в жизни.
- Поставьте у стены, и подсветите мне, - распорядился Доу, доставая из внутреннего кармана сюртука стетоскопическую трубку Лаэннека, а из правого – набор отмычек на веревке.
Минуты две или три он вертел два колесика на дверце шкапа, вслушиваясь в него через свой инструмент так, как врач вслушивается в дыхание пациента, затем негромко усмехнулся, убрал трубку, резко крутанул оба циферблата и сунул отмычку в отверстие для ключа. Миг, и в полной тишине кабинета раздался громкий щелчок.
- Voila! Готово, мистер Маккейн, - самодовольно произнес Доу. - Содержимое – ваше.
- Да вы… чудотворец, - выдохнул тот. - Вы кудесник и маг!
Сказать по чести – я был со здоровяком совершенно согласен. Этакого фокуса я даже в цирке не видывал! Воистину, за такое зрелище, как открытие неоткрываемого, я этому прощелыге даже "флика" готов был простить. Ну… Почти готов, если уж быть честным.
- Приятно слышать похвалу своему мастерству, - ответил взломщик, отходя к окну, и убирая отмычки в карман. - Проверьте шкаф на внутренние, запираемые отсеки – они иной раз случаются.
- А вы что же, не полюбопытствуете, - спросил Маккейн, отворяя дверцу, и освещая внутренности тайника фонарем.
- Ни к чему. Я не вымогатель, а честный вор, так что меня не интересуют чужие тайны – только деньги. Заплачено же мне было более чем достаточно, чтобы не покушаться на находящееся внутри барахло. Мне ведь, по сути, надо не так уж, хе-хе, много, да и отложено кое-чего. Могу спокойно отойти теперь от дел, уехать в колонии, купить себе там небольшое поместьице, жениться, детишек наделать супруге, и всю оставшуюся жизнь предаваться безделью. Что еще надо усталому мужчине в годах?
- Весьма мудро, - ответил здоровяк, выныривая из внутренностей несгораемого шкафа. - Пожалуй, когда все это закончится, я последую вашему примеру, а вам могу лишь пожелать, чтобы мечта ваша осуществилась как можно скорее. Внутри секций нет, мистер Доу, а жаль – я бы еще поглядел на то, как вы эдак ловко – р-раз, да и все.
Маккейн смущенно улыбнулся.
- Ну что же, в таком случае я откланиваюсь.
- Торопиться не стоит, - произнес мистер Ланиган, выходя из платяного шкапа, и нацелив свой "Веблей Р.И.К." на воров.
Мистер Уоткинс вышел с ним, и уже держал одной рукой наготове свой чудовищный кавалерийский револьвер Гассера под карабинный патрон, во второй сжимая разгорающийся гальванический элемент. Я, надо заметить, от инспектора и доктора ничуть не отстал, и тоже вернулся в кабинет из пыльного и душного предмета обстановки, поигрывая в руках полицейской дубинкой.
Негодяи от звука голоса и начавшегося разливаться света вздрогнули, резко развернулись, готовясь, видимо, дать отпор, но дула двух револьверов, взведенные курки, общая решимость на лицах Ланигана и Уоткинса, да и мое, смею надеяться, присутствие, остудили их пыл.
Маккейн затравленно зыркал по сторонам, отчаянно ища путь к бегству (я чуть переместился в сторону двери и погрозил ему – не балуй, мол). Доу же, вдруг, расслаблено прислонился к стене, и сложил руки на груди.
- Инспектор Ланиган собственной персоной, надо же, - произнес он. - И доктор Уоткинс тут, кто бы мог подумать! Да вы оказываете мне честь, господа!
Вор приподнял шляпу, приветствуя их.
- Давненько не видались, мистер Доу, - ответил врач.
- Да, давно, - протянул тот в ответ. - Не могу сказать, что сильно страдал от разлуки, но рад, чертовски рад наблюдать вас обоих в добром здравии.
- Проклятый предатель, - прорычал Маккейн. - Ты что же, сдал нас легавым?!!
- Что за ерунду вы такую несете, - сморщился взломщик. - Будь так, инспектор бы в меня не целился.
- Я еще помню, насколько вы хорошо бегаете, - улыбнулся Ланиган.
- С тех пор как вы прострелили мне ногу – уже не так споро, сэр.
- Вы, мистер Маккейн, - произнес доктор Уоткинс, - поставили бы лампу на пол. А то еще, не приведи Бог, уроните, пожар учините… А тайник-то уже открыт.
- Как скажете, мистер, - мрачно ответил тот, медленно, чтобы не спровоцировать выстрел, опуская свой светильник на пол.
- И вы нас весьма обяжете господа, - мистер Ланиган откинул полу своего пиджака, чтобы отцепить от пояса наручники, - если наденете вот эти украшения сами. Констебль, бросьте им вторую пару.
Мы с инспектором, казалось бы, только на миг отвлеклись от наших подопечных, а события тут же приняли дурной оборот. Склонившийся, когда ставил на пол фонарь, и так не распрямившийся в полный рост Маккейн, ухватил одной рукой край стоящей рядом с ним иконы и, словно атлет-метатель диска, запустил ею в мистеров Ланигана и Уоткинса.
Доктор и инспектор, проявив завидные ловкость и прыть, от броска уклонились, причем Уоткинс, отпрыгнувший вправо, в падении, даже успел разрядить свой револьвер в мерзавца – увы, лишь сбив с него котелок. Мистер Ланиган, державший на мушке взломщика, выстрелить не успел: он упал на одно колено, резко разворачиваясь в сторону удирающего, однако было уже слишком поздно – как ни велик оказался кабинет абатиссы, а все же не бальный зал. Маккейн уже был рядом со мной, на линии огня.
Когда тот, как бегун, рванулся к двери с низкого старта я, долго не размышляя, тоже уподобился спортсмену. Словно игрок в "городки" свою биту, я запустил дубинку в Джона Доу, памятуя и о упоминавшейся его способности к быстрому бегу, и "флика". Бедолагу сбило с ног, я же ринулся навстречу проявившему нежданную прыть громиле, торопясь остановить его оверхэдом с левой. Тот, впрочем, оказался малый не промах, и встретил мой удар отбивом, тут же, переходя в уклон и зарядил мне короткий прямой в левую сторону груди. Целил-то, наверняка, в селезенку, ну да не на того напал – у нас, в рабочих кварталах, и поподлее удары на турнирах бывали. Все еще двигающемуся мимо меня Маккейну я ответил апперкотом с правой, но увы, удар вышел смазанный, и не свалил здоровяка, а лишь отбросил к стенке. Он тут же ринулся в контратаку, и обменявшись серией ударов мы с ним вошли в клинч, понеслись куда-то в сторону (увы, светильник мистера Уоткинса разбился, а лампа у несгораемого шкафа давала слишком мало света) и налетели плечами на дверь, с грохотом ссадив ее с петель и разбив в щепки.
Расположенный на третьем этаже обители кабинет выходил своей, теперь уже – бывшей, дверью на проходящую полукругом галерею, огороженную каменным парапетом и колоннами из того же материала. Одна из таких колонн, к нашему с Маккейном счастью, находилась как раз напротив выхода. Твердый гранит прекрасно выдержал удар, остановив наш разбег. Мой противник немедля попытался ударить меня в переносицу лбом, однако же дело состояло в том, что идея так поступить пришла мне одновременно с ним. Соприкоснулись головами мы крепко, даже отпустили один другого на какое-то мгновение.
Не буду утверждать, что мой лоб крепче его – наверняка удар несколько смягчил шлем констебля. Именно это обстоятельство и помогло мне прийти в себя первым и, схватив Маккейна за грудки, запустить его обратно в кабинет. Влетая в дверной проем он сшиб с ног инспектора Ланигана, с револьвером в руках поспешавшего мне на подмогу, и отбросил с пути доктора Уоткинса, чуть отставшего лишь из-за того, убежден, что ему пришлось взводить курок.
- Чиф, я его беру, - крикнул я перепрыгивая мистера Ланигана, и устремляясь к Маккейну.
- Бери-бери. У Вилька бульдожья хватка, не будем ему мешать, Уоткинс, - донеслось мне в спину.
Остановившийся наконец, в глубине кабинета, преступник схватил с письменного стола статуэтку Святого Патрика, и с воплем "Alba gu brath" запустил ею в меня.
- Черта с два, - ответил я, уклоняясь, и налетел на негодяя всем корпусом, отчего мы с ним, как до того немногим ранее дверь, разбили тот самый платяной шкап, где я столько времени просидел в засаде.
Впрочем, удар был не столь силен как в прошлый раз, и несчастная конструкция лишь рассыпалась, а не разлетелась вдребезги. Возможно даже, что ее потом удастся починить.
Маккейн ловко выскользнул из моего захвата и откатился в сторону. Я начал вставать, когда увидал у него в руках здоровую доску – он явно намеревался ею меня ударить (а шкафчик-то был из толстых досок дуба), а потому я тоже поспешил вооружиться здоровущей и широкой доской. Увы мне – негодяй успел первым и часть шкапа с громким хрустом сломалась об мою спину. К моей удаче она, вероятно, треснула до того, как соприкоснулась с моим хребтом, и я пережил этот удар без особых последствий.
Со своей стороны я, недолго думая, распрямляясь и разворачиваясь, дабы придать удару большую силу, приласкал своим орудием Маккейна по лицу и верхней части груди. Преступник покачнулся, сделал пару шагов назад, и с размаху сел на пол. Вскинув доску над головой, я нанес удар ему по темечку.
Маккейн оказался крепок, и не упал окончательно, лишь оперся руками об пол, хотя определенно и пребывал в нокдауне, и я вскинул свое оружие в третий раз.
В этот миг свет от так и стоявшей на полу все время боя лампы осветил мое "оружие", и моему взору открылась дивная по красоте картина во фресочном стиле, какой еще можно видеть в старинных храмах и дворцах-музеумах.
- Ad majorem Dei gloriam! - выдохнул я, и отправил Маккейна в нокаут третьим ударом, после чего медленно прислонил изображение к стене, опустился на колени и истово перекрестился. - Благодарю тебя, Святая Урсула! Теперь я точно знаю кто там, на небесах, молится за констеблей!
Противника, как оказалось, я поверг старинной чудотворной иконой, ранее скрывавшей тайник матери Лукреции.
- Чудо, - раздался от входа в кабинет придушенный женский голос. - Свидетельствую!
Я повернул голову на звук, и увидел сестру Амброзию. Из рук исполняющей обязанности аббатисы доктор Уоткинс бережно принимал штуцер, а сама она опускалась на колени, воздев очи горе и истово крестясь. На лестницах и в коридорах обители слышался топот многочисленных ног и рассерженные женские голоса.
Да уж, наши святые сестры, это вам не континенталки какие – со времен норманских нашествий готовы дать укорот любому.
Инспектор Ланиган, тем временем, подобрал с пола наши с ним наручники, одел их на Маккейна и Доу (последний уже шевелился и слабо стонал), после чего извлек из кармана полицейский свисток и подал сигнал по третьей форме.
- Мистер Вильк, - обратился он ко мне, - прошу вас, раз вы в форме, поспешите успокоить сестер обители, пока они до нас не добрались и не разорвали как воров.
Закон у нас, на Зеленом Эрине уважают, представителей его тоже, так что стоило полуодетым монахиням, вооруженным кто кочергой, кто канделябром, увидать у входа в кабинет полисмена, как они сразу успокаивались. Полиция не дремлет, полиция уже здесь. Нет повода для беспокойства.
Чуть позже, когда прибывшие на место констебли уже грузили в арестантский экипаж Доу и Маккейна, ко мне подошел доктор Уоткинс.
- Мистер Вильк, рассейте мои сомнения, - попросил он. - Почему ваш жетон не издал ни звука, когда инспектор Ланиган подал сигнал?
- Но сэр! А если бы кто-то из констеблей за пределами обители, но в пределах его досягаемости для свистка, подал подобный в то время, что мы сидели в засаде, что было бы? Мы бы спугнули воров! Разумеется я надел парадный, не зачарованный. Простая начищенная медяшка, доктор.
- Силен, умен, да еще и святыми любим… Вы меня поразили, констебль.
- У меня хороший сержант, сэр, - с достоинством ответил я.
Глава VII
В которой мистер О`Хара приступает к реставрационным работам, инспектор Ланиган и доктор Уоткинс ведут допрос задержанных, наряд констеблей вызволяет сестру Епифанию из узилища, а Айвен, вместе с невестой, отправляется в оперу.
Разумеется, после окончания нашего приключения в обители Святой Урсулы я предпочел бы отправиться домой, спать – благо на завтра мне вновь предоставили "отсыпной" день, - да и полежать после схватки с Маккейном было бы совсем невредно (победа, признаюсь честно, далась мне нелегко). Служба, однако ж, есть служба, и вместо рандеву с подушкой я был вынужден отправиться в участок, писать рапорт о произошедшем: наверняка уже утром материалы затребует мистер Канингхем, да и визит эрла Чертилла вполне вероятен. Не может же инспектор Ланиган подать им дело, где отсутствует хоть один документ!
Впрочем, особо много писанины разводить я не стал, да и не о чем, собственно, было. Несколькими строгими фразами я описал, что, по приказу начальства, и совместно с ним, находился в засаде, что в кабинет матери Лукреции проникли двое мне ранее неизвестных, которые вскрыли несгораемый шкаф, и что я, под руководством инспектора, принял меры к их задержанию. Что там еще написать-то было можно?
Посыпав чернила песком, и дав им засохнуть, я проследовал в кабинет инспекторов, чтобы приобщить документ к материалам дела. Дежурный инспектор, мистер Макензи, в это время составлял перечень изъятых из тайника предметов, а мистер Лангиан, совместно с доктором Уоткинсом, вел допрос Доу.
- А что, собственно, у вас на меня есть, инспектор? - с порога услышал я голос задержанного. - Незаконное проникновение, всего-то и делов. Я ведь, заметьте, даже не открывал тайник, только его замки, не говоря уж о том, чтобы что-то оттуда взять. Да что я, право, вы же прекрасно слышали наш разговор с Маккейном. А незаконное проникновение, без цели кражи, это всего-то навсего штраф. Утром полностью признаю вину, уплачу сколько судья назначит, да только вы меня и видели.
- Ну-ну, не надо юродствовать, мистер Доу, - инспектор Ланиган сморщился так, словно что-то кислое ему в рот попало. - Налицо прямое соучастие в краже.
- Так ведь не случилось никакой кражи, сэр!
- Ну хорошо, хорошо. Соучастие в покушении на кражу, Вам эта казуистика вряд ли облегчит участь.
- Да что такое вы говорите, инспектор? - усмехнулся взломщик. - И что же, мистер Маккейн что-то достал из несгораемого шкафа? Нет, сэр, нет и нет! Он только заглянул внутрь, и не более того! Откуда мы с вами, господа, можем знать, что он не доверенное лицо покойной аббатисы, заблаговременно нанятое ей присматривать за вещичками, коли с ней случится что?
- Э, мистер Доу, прекратите вы балаган. Я устал, я спать хочу… Маккейна мы расколем, ему нападение на констебля, как минимум, светит. Вот и он сам, кстати, наш герой. Что у вас, Вильк?
Взломщик вздрогнул и потер здоровенную шишку на лбу.
- Рапорт о сегодняшнем задержании, сэр, - доложил я. - В дело.
- Отдайте мистеру Макензи, он подошьет, когда закончит с описью. Гм, а что это вы так покраснели, голубчик?
Дежурный инспектор, открывший один из фолиантов, сидел неподвижно, вперив взгляд в страницу, и стремительно приобретал цвет вареного рака.
- "Персиковая ветвь", - произнес доктор Уоткинс. - Я говорил вам, инспектор, что в тайнике будут и подобные произведения тоже.
- Да, хм, - мистер Ланиган подошел к Макензи, заглянул ему через плечо, и придушенно кашлянул. - Однако… А ведь я вам тогда не слишком-то поверил. Каюсь – был неправ.
Мистер Доу попытался приподняться на стуле, чтобы заглянуть в содержимое книги, но под моим строгим взглядом плюхнулся обратно и вновь потер шишку.
- Неудивительно, что эрл Фартингдейл был категорически против вскрытия тайника, - продолжил старший инспектор. - Это как же нам подобное в опись-то внести, а?
- Полагаю, если не впадать в ханжество, то можно записать как трактаты о… скажем, об обустройстве счастливого семейного быта, - невозмутимо ответил доктор.
- Хм-хм, гм, думаете? А что же, вполне и так можно трактовать. Именно с такой формулировкой и вносите в перечень, мистер Макензи. Вильк, давайте-ка свой рапорт мне, я… недооценил занятость инспектора.