Глава вторая
НОВЫЙ ВОЕНПРЕД
В кабинете директора было тихо. На стене висела фотография Максимова в траурной рамке, под ней стояла корзина с живыми цветами. За столом сидел Казарян, исполняющий обязанности директора. Выглядел Казарян внушительно: не человек, а глыба, смуглый, с черными кудрявыми волосами, седеющими на висках, с мясистым крючковатым носом. Через пять минут у него должна состояться встреча с новым представителем заказчика, присланным вместо Зайцева. С военпредом Зайцевым очень трудно было улаживать спорные вопросы. Малейшего отступления от технологии было достаточно, чтобы военпред отказался поставить свою подпись на акте приемки готовой продукции. Приходилось тратить массу сил и энергии, чтобы уладить возникший конфликт. Поэтому руководство "Центра" приветствовало появление нового военпреда. Казарян, то и дело нетерпеливо поглядывавший в окно, наконец увидел, как к проходной предприятия подъехала старенькая "Шкода", на которой, как ему сообщили, приехал новый представитель заказчика. Станислав Арташесович тут же нажал кнопку селектора.
- Лена, быстро кофе, закуску. И бутылку коньяка "Отборный" для нашего военпреда.
Казярян выждал десять минут, чтобы заставить Савельева подождать в приемной. Когда открылась дверь, Казарян что-то сосредоточенно писал.
- Здравствуйте, Станислав Арташесович… - представился Савельев.
- Как устроились? - Казарян обаятельно и немного печально улыбнулся.
- В отдельной квартире. Никаких жалоб нет.
- Ну и хорошо. Рад вас видеть. Сожалею, что наша встреча происходит при таких трагических обстоятельствах. Убит наш директор Максимов. Он должен был беседовать с вами и познакомить с ведущими сотрудниками "Центра". Теперь эта миссия перешла ко мне.
- Примите мои искренние соболезнования, Станислав Арташесович, - негромко произнес Савельев.
Пожав ему руку, Казарян усадил Савельева не на стул напротив своего стола, а подвел к мягким креслам в углу кабинета.
- Надеюсь, мы с вами найдем общий язык и наше сотрудничество будет плодотворным. Ведь интересы-то у нас общие, - сказал Казарян, спокойно и внимательно глядя Савельеву в глаза.
- Интересы общие, - Владимир Сергеевич сдержанно улыбнулся и сел, - но обязанности представителя заказчика таковы, что поневоле приходится доставлять неприятности даже очень хорошим людям.
- Кстати об обязанностях, - вставил Казарян. - Вы будете контролировать качество только "красной ртути" или и других видов продукции?
- И других тоже. А пока я ознакомлюсь с работой подразделений вашей фирмы, познакомлюсь с сотрудниками и технической документацией на те изотопы, которые выпускает "Центр". Словом, вы не обижайтесь, но я буду совать свой нос везде, где сочту нужным. Разумеется, в пределах своих полномочий.
Казарян внимательно посмотрел на собеседника и отрывисто бросил:
- Об этом меня уже информировал заместитель министра. Можете действовать…
Савельев подумал, что сложный поворот он прошел, принял его Казарян неплохо, и теперь его деятельность должна выйти на ту стезю, к которой он был готов.
Казарян между тем присел рядом и доверительно сказал:
- Владимир Сергеевич, я не буду на вас в обиде, если вы укажете на какие-то недостатки и промахи в технологических процессах. А чтобы вы чувствовали себя на нашем предприятии совсем комфортно, я познакомлю вас с одной очаровательной женщиной. Это старший научный сотрудник лаборатории физико-химических методов контроля Ирина Николаевна Новикова. Лаборатория проверяет качество готовой изотопной продукции. С Новиковой вам придется контактировать постоянно по роду вашей деятельности. Она же представит вас другим сотрудникам "Центра".
Казарян нажал кнопку селектора.
- Лена, - сказал он секретарше, внесшей богато сервированный поднос, - спасибо за заботу и пригласи, пожалуйста, Новикову.
Когда секретарша вышла, Казарян разлил коньяк в две пузатенькие рюмки, одну подал Савельеву, а другую немного погрел в руке и поднес к лицу, чтобы почувствовать коньячный аромат.
- За наше плодотворное сотрудничество, - сказал он, чокаясь с Савельевым. - Пусть оно будет протекать в доброжелательном русле, без крупных конфликтов и взаимных обид.
Они выпили, закурили и принялись за кофе. Когда Савельев допивал свою чашку, дверь кабинета приоткрылась и в него вошла чрезвычайно симпатичная, со вкусом одетая молодая особа. У нее были голубые глаза цвета ясного неба и чистая, дышащая теплом кожа. Она показалась гостю блоковской Прекрасной Дамой, занесенной случайным ветром в казенный кабинет.
- Здравствуйте, Ирина Николаевна, - поднялся с кресла новый хозяин кабинета. - Позвольте представить вам нового военпреда, полковника Савельева Владимира Сергеевича. Он будет контролировать качество продукции, производимой нашим "Центром". Прошу оказывать ему всяческое содействие и познакомить Владимира Сергеевича с ведущими сотрудниками "Центра".
Новикова серьезно посмотрела на Савельева, вставшего при ее появлении, и с некоторым стеснением протянула ему руку для рукопожатия.
Из кабинета директора они вышли вместе. Савельеву сразу понравилась эта красивая и серьезная молодая женщина. Однако он заметил и темные круги у нее под глазами, и две горькие складки в уголках рта. Несмотря на внешнее спокойствие, Новикова была явно чем-то напугана или встревожена, и в причинах этого ее состояния необходимо было разобраться…
Проводив нового военпреда, Казарян уселся за стол и радостно потер руки. "Кажется, этот Савельев более разумный человек, - размышлял он, разглядывая фотографию своего предшественника. - Найти с ним общий язык, безусловно, будет легче, чем с Зайцевым".
Бесшумно появилась красивая длинноногая секретарша. Казярян вопросительно взглянул на нее.
- К вам Субботин Алексей Михайлович. Из милиции.
- Пусть заходит.
Казарян тяжело поднялся из-за стола и протянул майору Субботину пухлую влажную ладонь.
- Казарян Станислав Арташесович, - представился он со скорбным видом. - Я ждал вас, садитесь. Кофе? Чай?
- Спасибо, кофе, если можно. - Субботин опустился в мягкое кожаное кресло.
Казарян вызвал секретаршу и что-то шепнул ей на ухо. Леночка кивнула и удалилась. Казарян уставился на майора. В его больших круглых глазах читалась искренняя печаль и готовность ответить на любые вопросы.
- Скажите, Станислав Арташесович, когда в последний раз вы общались с Максимовым? - начал Субботин.
- Незадолго до убийства, - Казарян тяжело вздохнул, - буквально за час или даже меньше. Мы беседовали в этом кабинете с семи до семи тридцати вечера. Потом он поехал домой.
- О чем вы беседовали?
- Так, некоторые технические вопросы… Но к делу это не относится.
- Вы уж сделайте милость, расскажите подробности, а мы разберемся, относится это к делу или нет, - заметил майор.
- Разговор шел о новом технологическом процессе производства "красной ртути", о том, что утверждение нового процесса затянулось и о том, какие меры надо принять в связи с этим.
Заметив, что Субботин делает какие-то пометки в своем блокноте, Казарян спохватился:
- Алексей Михайлович, "красная ртуть" - это секретный ядерный продукт, и упоминание о нем в разговоре, а тем более в записи категорически запрещается.
- Меня об этом уже информировали, - улыбнулся Субботин. - В документах следствия и в моих записях такой продукт упоминаться не будет. Нас интересует вот что: не связано ли убийство директора с фактами хищения изотопной продукции или с попытками втянуть Максимова в незаконную торговлю этими изотопами?
- Да мне, собственно, почти ничего не известно, - неохотно начал Казарян. - Правда, один серьезный случай был.
- А именно?
- Приходил тут к Максимову один криминальный авторитет…
- Как фамилия? - оживился Субботин.
- Если не ошибаюсь, Волков. О его визите мне рассказал Александр Васильевич.
- Что он хотел от Максимова?
- Волков предложил Максимову организовать продажу "красной ртути" и других изотопов через свою посредническую фирму, обещал высокий процент от сделок…
- Что ответил Максимов?
- Наотрез отказался.
- Волков угрожал?
- Да, он показал заметку из газеты, где говорилось о смерти несговорчивого директора, дал время на обдумывание своего предложения.
- Сколько времени он ему дал?
- Два дня. Он был у Максимова во вторник. Сказал, что позвонит в пятницу. И в пятницу Максимов был убит. Видимо, он отказался сотрудничать с Волковым.
"Да, Александр Васильевич, - подумал Субботин, глядя на фотографию на стене. - Вас убили преднамеренно и хладнокровно. Это не вызывает сомнений. Вопрос в том, кто был заказчиком? Волков? Может быть. Но наверняка были и другие, кому ваша смерть была выгодна. Например, Казарян. Умный, честолюбивый. Ведь со смертью Максимова освобождалось кресло директора. Или те, кому вы мешали воровать изотопы".
Вслух он спросил:
- Почему вы решили, что Максимов отказался с ним сотрудничать?
- Мы всегда обедали вместе с Александром Васильевичем. В пятницу, во время обеда, он рассказал мне о звонке Волкова и о том, что ответил категорическим отказом.
- Какие шаги были предприняты для обеспечения безопасности директора?
Казарян передернул жирными плечами.
- Я предложил Максимову усилить охрану, но он отказался. Сказал, что двух человек вполне достаточно.
- Его охраняли два человека?
- Да. Охранник и водитель.
- Как фамилия водителя?
- Фролов Сергей Викторович.
- Почему он не сопровождал директора до дверей квартиры?
- Он должен был следить еще и за машиной, чтобы не подложили чего-нибудь. - Казарян отвечал на вопросы с расстановкой, не торопясь.
- У Максимова были конфликты на работе или в семье?
- Про семью не знаю, а на работе всерьез - нет. Так, по мелочи…
- А именно?
- Недавно он довольно резко поговорил с ведущим инженером Палагиным. Обещал уволить, если еще раз увидит его на работе в нетрезвом виде. - Казарян пожал плечами, что, мол, ничего не поделаешь, такое у них иногда случается.
- И часто этот Палагин бывает в нетрезвом виде?
- На работе - редко. Но поддает прилично. Максимов очень ценил его как талантливого инженера.
- Секретарша вкатила в кабинет столик с кофейником, чашками, печеньем и бутербродами. Казарян кивнул ей в знак благодарности и Лена вышла, плотно закрыв за собой дверь. Директор на правах хозяина сам разлил ароматный напиток по чашкам.
Субботин сделал глоток и отметил про себя, что это был отличный крепкий кофе по-турецки, с желтой пенкой и в меру сладкий.
- У вас отличный кофе, Станислав Арташесович.
- Это один из талантов моей секретарши.
"Уже и секретаршу присвоил", - подумал майор, но вслух произнес:
- Что вам известно о личной жизни Максимова?
- Ну, у Максимова есть жена, Маша Кириллова, красивая, лет на тридцать моложе него.
- Чем она занимается?
- Сидит дома. Читает книги. Занимается домашним хозяйством. Детей у них нет.
- И ей не скучно? Любовника она не завела?
- Если и завела, - поморщился Казарян, - мне об этом ничего не известно. Спросите кого-нибудь еще.
- Ладно, - легко согласился майор, - спрошу.
- А лучше вообще не занимайтесь этой ерундой. Если вас интересует мое мнение, не стоит тратить на это время и силы.
- Вы считаете мотивы личного порядка ерундой?
- В применение к Максимову - да! - жестко сказал Казарян.
- Простите, Станислав Арташесович, но я с вами не согласен. Тем не менее, охотно выслушаю вас. Вы кого-то подозреваете? Боитесь стать новой мишенью?
- Да, боюсь. А подозреваю… Я не подозреваю, а уверен, что заказал убийство Волков.
"Зачем он так старается внушить мне, будто Максимова заказал Волков? Ведь он умный человек и должен понимать, что мы не только основательно покопаемся в личной жизни его покойного шефа, но и разберем другие возможные версии, а также связь этого убийства с хищениями на фирме. Зачем ему это?" - подумал Субботин и, давая понять, что вопросов у него больше нет, вежливо произнес:
- Спасибо вам огромное, Станислав Арташесович. Вы очень помогли следствию.
Встав из-за стола, Казарян проводил гостя до дверей и пожал на прощанье руку.
* * *
Андрей Григорьевич Родионов недоумевал. Его вызвал к себе Казарян в конце рабочего дня. "Зачем я ему понадобился?" - недоумевал заведующий лабораторией физико-химических методов контроля, открывая дверь в кабинет директора. Казарян, грузный и солидный, в безупречно сшитом синем костюме, сидел за столом, откинувшись на спинку кресла. Он пригласил Родионова сесть, выложил на столик рядом с пепельницей два сорта дорогих сигарет и предложил закурить.
- Я вызвал вас, Андрей Григорьевич, по весьма важному делу. Через десять дней в Париже открывается Международная конференция "Радиоактивность и радиоактивные элементы". Ехать туда должен был Максимов. Но он погиб. Поэтому я решил послать вас. Сделаете небольшое сообщение о разработках нашего "Центра", исключив, разумеется, сведения, составляющие государственную тайну. Узнаете, над чем работают сейчас наши зарубежные коллеги, установите новые научные и деловые связи, получите, наконец, массу приятных впечатлений. Ну как? Рады?
Родионов не знал, что делать - смеяться или плакать, до того некстати было предложение исполняющего обязанности директора.
- Простите, Станислав Арташесович, - развел он руками. - Это для меня полная неожиданность.
- Жизнь полна неожиданностей, - кивнул Казарян. - Но мы должны быть к ним готовы. Тем более, что я посылаю вас не на полигон в Семипалатинск, а в Париж. Такая поездка - это подарок. Вы понимаете?
- Извините, - решительно сказал Родионов, - но я просто не готов к этой поездке: у меня мать сейчас в больнице, в онкологическом отделении. И потом… На кого я оставлю лабораторию? У меня в сейфе хранятся двадцать килограммов "красной ртути" и сто пятьдесят граммов осмия-187. Что с ними прикажете делать? Пошлите кого-нибудь Чдругого.
- Поедете вы, Андрей Григорьевич, - категорически заявил Казарян. - Вопрос о вашей поездке решен на уровне министерства. Лабораторию оставите на Новикову. Она прекрасно справится без вас. За матерью присмотрят врачи и ваша жена. Что касается веществ, хранящихся в сейфе, то их вы возьмете с собой и передадите представителям фирмы "Карина". В Париже эту фирму представляют братья Саркисян: Вазген и Арам. Вы их знаете. Они несколько раз приезжали в Новообнинск, заключали контракты на поставку нашей продукции. Груз передадите им только тогда, когда они покажут вам документы о переводе на банковский счет "Центра" двенадцати миллионов долларов США. Эта сумма позволит мне выплатить зарплату сотрудникам, не получающим ее уже два месяца, купить новое дорогостоящее оборудование и аппаратуру, заплатить налоги, расплатиться за поставленное сырье, электроэнергию, газ и тепло. Вы ведь знаете, Андрей Григорьевич, что государственная казна сейчас пуста и предприятия ВПК выживают, кто как может.
Казарян был прав, предприятия ВПК действительно выживали, как могли. С другой стороны, "красная ртуть" и осмий - это крайне дорогие и сверхсекретные материалы, используемые в специфической военной технике. Разве можно их так вот просто брать из сейфа лаборатории, везти за рубеж и продавать, как нефть или газ?
Свои сомнения Родионов выразил вслух.
- Разве это законно? - подозрительно спросил он.
Голос Казаряна вновь стал жестким.
- Вполне. Я вам вот что скажу. Вам, например, неизвестно, но существует секретное распоряжение 75-рпс от 21 февраля 1992 года, подписанное президентом Ельциным, по которому разрешается изготовление, хранение, транспортировка, поставка и продажа за рубли и СКВ "красной ртути" в пределах ежегодной квоты на экспорт в размере десяти тонн, причем прибыль исключается из налогообложения, чтобы не было следов сделок. И директора предприятий нашей отрасли вовсю используют этот и другие секретные указы президента для выгодной торговли. Мы не являемся исключением.
- А как я смогу вывезти эти материалы за рубеж? - было ясно, что Родионов не в восторге от предложения стать контрабандистом.
Некоторое время директор молчал, изучая собеседника, и, после затянувшейся паузы, произнес:
- Вы поедете на специально оборудованной машине. Груз будет размещен под дверцами машины и закрыт панелями, которые не снимаются.
- Но ведь это прямое нарушение уголовного законодательства? - Если ученый и был возмущен предложением, то внешне никак этого не показывал.
- Согласен. Но уголовный кодекс в России нарушают все. Я вам гарантирую, Андрей Григорьевич, что вы пройдете таможенный досмотр и спокойно доедете до Парижа. Более того, после возвращения вы получите за эту поездку от меня лично сто тысяч долларов и месячный отпуск. Сейчас же, после нашего разговора, получите в бухгалтерии сорок тысяч долларов на эту поездку. Я рассчитываю, что вы найдете телохранителя, которому доверяете и который будет сопровождать вас в этой поездке. Расходы на телохранителя я оплачу отдельно.
Казарян взглянул на Родионова, оценивая произведенный эффект, но никаких следов радости или волнения на его лице не обнаружил. Родионов оставался бесстрастным.
- А если я откажусь от вашего предложения? - спросил он после непродолжительного молчания.
Нахмурившись, Казарян произнес тоном, не обещавшим ничего хорошего:
- Никаких… Считаю излишним напоминать, что о нашем разговоре и о поездке с таким ценным грузом не должен знать никто. Иначе… - Директор не договорил, но ясно дал понять, что ожидает Родионова в противном случае.
Ситуация казалась ученому нереальной: он не мог поверить, что это происходит именно с ним. Или он бредит, и весь этот разговор всего лишь плод больного воображения?
Но, вновь взглянув на исполняющего обязанности директора, он поежился. "Вполне возможно, - подумал Родионов, - что я исчезну так же, как курьеры, перевозившие изотопы до меня". В более безнадежное положение он не попадал никогда в жизни…
После работы, по дороге на дачу ученый обдумывал разговор с Казаряном. Идея нового директора послать его в Париж с грузом изотопов повергла Родионова в шоковое состояние. Это была опасная авантюра, и он отлично понимал это. Что нужно сделать, чтобы обезопасить семью, выполнить поручение Казаряна и остаться самому целым и невредимым?