- Мне сложно это себе представить, хотя, с другой стороны, ничего сказать не могу о том, чем Лука занимался в компании с улавливающими.
- Наверняка была какая-то причина того, почему они его убили, - сказал По. - Ты же сам сказал, что убийца - улавливающий.
- Они отрицают всякую связь с этим происшествием, - возразил Кортманн. - Несмотря на раскол, иногда мы все же общаемся с улавливающими. Как правило, это происходило через Луку. Теперь нам придется восстанавливать более официальные контакты. Сразу же после смерти Луки руководитель улавливающих позвонил мне и заверил, что никто из них не имеет ни малейшего отношения к убийству.
- Да от этого за версту воняет! - вскричал По. - Готов биться об заклад, что за всем этим стоят они. Непонятно только, кого следующего они прихлопнут. Тебя? Меня? Пока еще не поздно, необходимо что-то предпринять.
- Разве не стоит, прежде чем переходить к обвинениям, убедиться, что смерть Луки не была вызвана естественными причинами? - спокойно заметил Йон.
- Разумеется, у нас были такие сомнения, - признал Кортманн. - Вплоть до сегодняшнего дня. Нападение на "Libri di Luca" окончательно убедило меня в том, что кто-то хочет всех нас истребить. Но меня радует твой скепсис, Йон. Он весьма тебе пригодится при выполнении того задания, которое мы собираемся тебе поручить.
- Задания? - неуверенно переспросил Йон. В его сознании моментально возникла картина того, как он сам швыряет бутылку с "коктейлем Молотова" в витрину магазина. Странное дело, но, против его ожиданий, подобная ситуация не казалась ему теперь отвратительной, как будто то, что он узнал о смерти Луки, пробудило в нем какие-то новые качества. - Что еще за задание?
- Как я уже сказал, улавливающие все отрицают, однако они согласились на расследование. Ведь они не могут гарантировать, что в их ряды не затесался предатель. Как, впрочем, и мы. Поэтому обе стороны настаивают на беспристрастном расследовании, которым должен руководить некто посторонний, так сказать, нейтральной окраски. И этот некто - ты, Йон.
Йон в полном замешательстве посмотрел на человека в инвалидном кресле.
- Но как же я смогу… - начал он, но так и не сумел высказать свою мысль.
- Ты - идеальный выбор, Йон. Репутация отца будет тебе подспорьем по обе стороны баррикад. Ты еще не настолько посвящен в дела Общества, чтобы сделать свой выбор в пользу одной из сторон, а как адвокат в определенной степени знаком с работой детектива.
- Но ведь речь идет о смерти Луки, и моя кандидатура может быть поставлена под сомнение - из-за того, что я имею в этом деле личный интерес, - сказал Йон.
- С другой стороны, эта заинтересованность может сыграть тебе на руку в поисках убийцы - настоящего убийцы.
Йон не нашелся, что возразить. Но подумал - это было первой его реакцией, - что не хочет иметь с этим делом ничего общего. Он постарается как можно скорее продать магазин и позабыть все о Чтецах, чтобы снова зажить привычной жизнью. Ему вполне хватает и своих забот. С делом Ремера у него наконец-то появлялась долгожданная возможность для карьерного роста. Кстати, это отнимало все то время, что он не тратил на сон. Так что у него и своих забот теперь было выше крыши.
И тем не менее он понимал, что это его последний шанс узнать правду. Быть может, выясняя обстоятельства смерти Луки, он получит те объяснения, которых ему не хватало все эти годы. Почему после гибели матери отец не хотел иметь с ним ничего общего? Сейчас, когда Йон сидел, окруженный всеми этими книгами, здесь, в святая святых Общества библиофилов, где атмосфера была пропитана духом конспирации, ему вдруг все стало абсолютно ясно. Смерть Луки, сам Йон и все, что с ним произошло за последние двадцать лет, - все это составные части одной головоломки, сложить которую прежде ему мешала его молодость. Как будто на коробке было написано: "Для тридцатитрехлетних и старше".
- Но ведь я даже не буду знать, с чего начать, - сказал Йон по прошествии некоторого времени, в течение которого все сидели молча.
- Прежде всего, тебе нужно встретиться с остальными членами Общества библиофилов, - сказал Кортманн. - Как с вещающими, так и с улавливающими. Может, в этом тебе поможет улавливающая, которая приехала вместе с вами. Очевидно, она пользовалась доверием Луки, так что попытайся на нее опереться. Вполне вероятно, она сумеет организовать тебе встречу с улавливающими. После того как они тебя примут, начнешь разрабатывать стратегию своих действий.
- А телохранитель ему не потребуется? - подал голос По, указывая на себя большими пальцами обеих рук. - К примеру, я?
- Как я уже говорил раньше, - произнес Кортманн с плохо скрытым раздражением в голосе, - крайне важно, чтобы обе стороны испытывали доверие к тому, кто будет вести данное расследование, или тем, кто это будет делать. Эти люди должны быть как можно более нейтральными, а ты в большей степени, чем кто бы то ни было, неравнодушен к тому, что произошло.
- О'кей, о'кей, - с видимым разочарованием сказал По. - Я же просто хотел помочь.
- Кроме того, в отличие от тебя, у Йона есть еще одно важное достоинство. Он не является активированным Чтецом.
По пожал плечами.
- Вне всяких сомнений, потенциал у тебя есть, - сказал Кортманн, обращаясь к Йону. - Однако в настоящий момент способности эти латентные. Было бы неплохо, если бы они такими и оставались до конца расследования. Те, с кем тебе предстоит общаться, хотели бы быть уверенными, что ты не пытаешься ими манипулировать. Плохо только, что ты сам при этом не сможешь понять, не пытается ли кто-то манипулировать тобою.
- Отрадно слышать, - проговорил Йон.
- Не так уж все плохо, - успокоил его Кортманн. - У тебя есть определенное преимущество - ты знаешь, с кем тебе придется столкнуться. Если придерживаться некоторых простейших правил, то никаких проблем не будет.
- И что же это за правила?
- Никогда не читай в присутствии улавливающего и старайся избегать вещающего, читающего вслух.
Йон кивнул.
- Вообще-то мне было бы спокойнее, если бы рядом со мной был кто-нибудь, - заметил он. - Как бы он ни назывался: телохранитель или проводник, - без разницы. Мне ведь, как человеку постороннему, могут понадобиться указания, как себя вести.
- Понимаю, - сказал Кортманн. - Но улавливающие никогда не согласятся, чтобы в расследовании участвовал По.
- А я вовсе и не его имел в виду, - поспешно сказал Йон. - Я хочу, чтобы рядом со мной была Катерина.
По громко фыркнул, Кортманн же остался внешне абсолютно спокоен. Он лишь сцепил руки в замок, упер в них подбородок и некоторое время изучающее смотрел на Йона. Потом с улыбкой сказал:
- Да, ты и вправду сын Луки - ведешь себя точно так же, как он повел бы себя. Что ж, пусть все будет так, как ты хочешь. Раз теперь ты уже знаешь, что есть определенные места, куда вход ей заказан, и что некоторым этот твой выбор придется не по душе, можешь взять девушку с собой. - Лицо его снова стало серьезным. - Ну, что ты на это скажешь?
Йон посмотрел на По, который ответил быстрым оскорбленным взглядом. Кортманн сидел, сложив перед собой руки и с ожиданием глядя на Йона. Йон вновь испытал ощущение собственной беспомощности. Очевидно, что он обязан это сделать, пусть даже это идет вразрез с его собственными желаниями. Он понимал, что лишен права выбора. Однако - и это было самым неожиданным - он чувствовал, что как раз желание у него есть. Возможность узнать, что на самом деле произошло в прошлом, перевешивала все разумные мысли о карьере и о неправдоподобных теориях заговоров. Что-то подсказывало ему, что должна существовать связь между происходящими сейчас событиями и тем, что случилось двадцать лет назад.
Выпрямившись в кресле, Йон сказал:
- О'кей, когда начинаем?
11
Несмотря на темноту, Катерина заметила, что в поведении двух направлявшихся к ней мужчин что-то изменилось. Впереди с решительным видом шагал Йон, По шел за ним, понурив голову. Они отсутствовали около часа, и все это время Катерина мужественно пыталась бороться с холодным осенним ветром, прохаживаясь по площадке перед домом. Правда, холод не особенно ее донимал: услыхав надменный отказ Кортманна принять ее в своем доме, девушка вспыхнула, и какое-то время ей даже было жарко от охватившего ее гнева и от возмущения. Она ведь не знала, что именно расскажет Йону Кортманн, какую версию прошлых и нынешних событий он пожелает представить.
- Ну и что же он сказал? - спросила Катерина, когда Йон и По подошли к машине. Йон, не глядя на нее, молча сел за руль. Тогда она повернулась к насупившемуся По.
- Поздравляю, - с раздражением буркнул он. - Будешь гидом у нашего друга. - Распахнув дверцу, он плюхнулся на заднее сиденье, с независимым видом скрестил руки на груди и закрыл глаза.
Катерина уселась рядом с Йоном:
- Так как все прошло?
Руки Йона лежали на руле, глаза, казалось, высматривали что-то в темноте за лобовым стеклом. Он тяжело вздохнул:
- Меня попросили расследовать обстоятельства… гибели отца. Кортманн считает, что Луку убили. - Секунду помолчав, он повернулся и взглянул на девушку. - Мне нужна твоя помощь, Катерина.
Опустив глаза, она кивнула:
- Разумеется.
Тревога ее мигом рассеялась; чтобы скрыть облегчение, Катерина вынуждена была сделать над собой усилие. Полный неопределенности и дурных предчувствий час ожидания остался позади, и она сумела наконец немного расслабиться. Ведь это означало, что она снова сможет бывать в "Libri di Luca". И что по-прежнему существует надежда на примирение между вещающими и улавливающими. Ей даже трудно было поверить в столь удачный исход.
- Похоже, тебя это не удивило, - заметил Йон. - Выходит, ты знала, что Луку убили?
- Многое на это указывает, - уклончиво ответила Катерина. Она хорошо понимала обиду Йона на то, что его держали в неведении. - Стопроцентной уверенности у меня конечно же нет, однако Иверсен в этом нисколько не сомневается.
- Похоже, это было известно всем, кроме меня, - сухо сказал Йон, заводя мотор. - И все, кажется, едины во мнении, что сделал это кто-то из ваших, - продолжал он, направляя автомобиль к воротам, которые, повинуясь чьему-то бесшумному приказу, начали открываться. - Все предостерегают меня против вас, улавливающих. Ведь вы, похоже, и вправду можете, используя свои возможности, воздействовать на психику. Если Луку действительно убили таким способом, тогда все сходится. Но в этом случае возникает вопрос: могу ли я на тебя полагаться?
Катерина почувствовала, что Йон, ожидая, пока ворота полностью раскроются и машина сможет выехать со двора владений Кортманна, искоса на нее смотрит. Если бы она только знала, что сказать, чтобы его успокоить! Но она лишь чувствовала, что в его присутствии ей хорошо и спокойно.
С заднего сиденья послышался громкий храп По. Катерина продолжала ехать молча.
- Думаю, что могу, - через некоторое время решительно сказал Йон. - Раз тот, чью гибель нам предстоит расследовать, тебе доверял, то лучшего помощника, чем ты, и желать не приходится.
- А как быть с остальными? - спросила Катерина. - Не много сегодня найдется тех, кто доверяет улавливающим.
- Им придется с этим смириться, если они действительно хотят, чтобы я занялся этим делом. Мне необходим рядом кто-то, кого бы улавливающие знали и кому бы полностью доверяли. Тот, кто мог бы подмечать настроения обеих сторон. А ты, если я правильно понимаю, благодаря связям с моим отцом и "Libri di Luca", контактируешь и с вещающими, и с улавливающими.
Катерина кивнула. Она вдруг подумала, что время, проведенное ею с Лукой, и его стремление вновь объединить оба крыла Общества подготавливали ее к тому, чтобы заняться расследованием обстоятельств его гибели. Как будто все это с самого начала было запланировано и теперь ей просто надо следовать определенным курсом. Оставалось только надеяться, что у нее хватит на это сил.
- Как бы мне хотелось, чтобы Иверсен сейчас был рядом, - тихо сказала она.
- Он действительно нам необходим, - согласился Йон и после долгой паузы прибавил: - Ведь он знал Луку лучше, чем кто бы то ни было.
Тон, которым были сказаны последние слова, заставил Катерину искоса посмотреть на Йона. Ей впервые показалось, что она слышит в его голосе ноты досады. Хотя он и следил за дорогой, взгляд его говорил, что думает он о другом. Когда свет фар встречных машин освещал лицо Йона, видно было, как на щеках его подрагивают желваки, а прислушавшись, она услыхала едва уловимый скрежет зубов. Весь вид Йона свидетельствовал о гневе и обиде, и ей очень хотелось помочь ему от них избавиться. Вероятно, он почувствовал, что девушка смотрит на него, и повернулся к ней. Катерина поспешно отвела взгляд.
- Мне многое необходимо выяснить о моем отце, - сказал Йон. - С тех пор, как я в последний раз с ним общался, прошло много лет, и расстались мы, мягко говоря, не лучшим образом.
Катерине вдруг показалось странным сидеть и разговаривать о Луке с его собственным сыном. В каком-то смысле Лука заменял Катерине отца, поэтому Йон приходился ей как бы братом. Тем не менее каждый из них был знаком с Лукой лишь на протяжении половины своей жизни. Йон - первой половины, Катерина - второй. Объединив свои усилия, они, быть может, сумели бы составить портрет человека, которому каждый из них - правда, по-своему - был обязан жизнью.
- Что произошло, когда вы виделись в последний раз? - осторожно спросила она.
- Он от меня отказался, - сказал Йон. - Мне тогда только исполнилось восемнадцать, и наверняка, как все юноши в этом возрасте, я был жутко неуживчивым, но с другой стороны, мы не настолько часто общались, чтобы он мог это заметить. - Он немного помолчал и снова заговорил: - Сначала я пытался звонить ему в магазин. Я так и не мог понять, почему он хотел, чтобы мы жили врозь. И вот, когда я счел, что стал достаточно взрослым и имею право потребовать от него объяснения, я с замиранием сердца набрал его номер. Сперва на другом конце линии долго молчали - я даже подумал, что связь прервалась. Затем он сказал мне, что я, наверное, ошибся и что у него нет никакого сына, после чего повесил трубку.
По на заднем сиденье громко хрюкнул во сне, однако вскоре храп его опять стал размеренным.
- Я несколько месяцев собирался с духом, прежде чем отважиться на этот телефонный разговор, - продолжал Йон. - Поэтому, услышав в трубке гудки, я сорвался. Сев в первый же автобус, я примчался на Нёрребро и распахнул дверь магазина. Там в тот день был Иверсен. Он стоял за прилавком и обслуживал одного из посетителей, однако, увидев меня, широко улыбнулся и поздоровался самым сердечным образом. Это меня немного успокоило. Когда посетитель ушел, Иверсен дружески хлопнул меня по плечу и сказал, что сейчас сходит за отцом. После этого он скрылся в подвале. Прошло немало времени, прежде чем оттуда появился Лука. Он медленно подошел, глядя на меня одновременно испытующе и ласково, и в какое-то мгновение мне даже показалось, что все наконец-то встало на свои места. Однако внезапно выражение его лица изменилось, и он резко спросил, зачем я явился. Потом он сказал, что мне нечего делать в магазине, и велел никогда больше туда не приходить.
Катерина беспокойно заерзала. Такой портрет человека, которого она в течение многих лет воспринимала как своего второго отца, разительно отличался от ее собственных воспоминаний о нем. Как будто речь шла о двух разных людях.
- Совершенно не могу этого понять, - проговорила она, качая головой.
- Я тоже не мог. Поэтому уперся и решил все прояснить. Ведь раз Марианна была мне матерью, то он не мог отрицать, что он - мой отец. Я конечно же наговорил кучу глупостей и обрушил на него град обвинений, но он держался спокойно и дал мне выговориться, прежде чем выложил свой козырь.
Они подъехали к магазину. Йон припарковал машину у тротуара, заглушил мотор, но так и остался сидеть за рулем, глядя на лавку отца.
- Что же он сделал? - спросила Катерина.
Йон поморщился:
- Он сказал, что не может меня видеть. Я, дескать, слишком сильно напоминаю ему мать. Всякий раз, как он видит меня, он вспоминает ее гибель и то, что он не сумел этому воспрепятствовать.
Катерина слышала о самоубийстве Марианны от Иверсена, однако сам Лука никогда при ней ни словом об этом не обмолвился.
- Да-а-а, - задумчиво произнесла она. - И что же ты сказал?
- Тогда, в восемнадцать лет, ничего, - ответил Йон и тяжело вздохнул. - Я хлопнул дверью и ушел из магазина - и из его жизни тоже.
Некоторое время они сидели молча, слушая храп По. Внезапно храп как по команде прекратился; громко хрюкнув, По проснулся и, зевая, выпрямился.
- Уже приехали? - спросил он и потянулся, насколько это было возможно, сидя сзади.
- Да, вернулись обратно, - подтвердил Йон.
По нагнулся вперед, втиснувшись между передних сидений, и внимательно посмотрел сначала на него, потом на Катерину:
- Ну что, выходить не думаешь?
Катерина открыла дверь и вышла из машины, По сделал то же самое.
- Завтра заеду, - пообещал Йон, прежде чем они попрощались и Катерина захлопнула дверь.
Пока Катерина провожала глазами отъезжающий автомобиль Йона, По стоял, поеживаясь от холода.
- Ты тоже домой? - спросил он ее, направляясь к своему велосипеду.
- Нет, на ночь я останусь здесь.
- А стоит ли? - с сомнением спросил он. - Они ведь могут вернуться.
- Вот именно, - сказала она.
По покачал головой.
- Если хочешь, можешь разыгрывать из себя героиню. Ну а мне просто-напросто необходимо немного поспать, - произнес он чуть сконфуженным тоном. - Одна-то, как думаешь, справишься?
В ответ Катерина лишь кивнула.
Когда на следующее утро Катерина проснулась, кругом было темно, из-за чего ей понадобилось несколько минут, чтобы понять, где она находится. Деревянные щиты, которыми были заколочены окна "Libri di Luca", практически не пропускали утреннего света. Раскладушка под ней скрипела, стоило лишь пошевелиться, но спать ей это не мешало. Катерина припомнила, как накануне готовила постель, однако то, как ложилась и сняла ли при этом с себя туфли, совсем не сохранилось у нее в памяти.
Некоторое время она лежала, прислушиваясь к шуму транспорта, проникавшему с улицы сквозь деревянную "светомаскировку", затем выбралась из-под одеяла и встала. Надев туфли и свитер, она включила свет.
Магазин по-прежнему представлял собой печальное зрелище. Дощатый прямоугольник на месте сорванного коврового покрытия напоминал открытую рану, а забаррикадированные окна и стоящая посреди зала разобранная походная кровать делали книжный магазин больше похожим на какое-то импровизированное бомбоубежище, оборудованное для хранения разного рода предметов старины.
Катерина отперла дверь и вышла наружу. Небо было ясное, но магазин находился в тени соседних зданий, и девушка ощутила уколы холода. Впервые с весны она увидела, как выдыхаемый воздух превращается в пар, и, чтобы согреться, ей даже пришлось некоторое время попрыгать по тротуару перед заколоченной витриной. На часах было одиннадцать, и "Libri di Luca" уже давно следовало открывать, однако жалкий вид фасада наверняка отпугивал всех потенциальных покупателей.