Раздалось глухое шипение и грохот, а затем я обнаружил, что сижу на ковре.
Я не пострадал, и вообще убытка не было, разве что разбилось несколько тарелок на кухне. Открытые окна вызвали взрыв, который и дал такой эффект. Природный газ не взрывается, пока он в огражденном пространстве. Когда я осмотрел оборудование, мне стало все ясно. Клапан нагревателя вышел из строя: когда вода в котле остыла, термостат повернулся на большую струю газа, и газ немедленно пошел в кухню. Когда смесь распространилась, клапан на плите готовился уравновесить ее.
Случилось это, по-видимому, в полночь. Я рассказал об этом хозяйке дома, и мы договорились поменять нагреватель на электрический, который я и принес с работы. Естественно, эту замену оплатил я.
Никакой магии нет в этом инциденте, верно? Я так подумал, однако уверенности в этом не было.
Следующий инцидент, повергший меня в панику, произошел на той же неделе и, казалось, не имел никакой связи с первым. Я хранил сухую смесь - песок, камень, гравий в обычных больших бункерах, стоявших на высоких бетонных стойках, чтобы грузовик мог подойти под них для загрузки. Вечером после закрытия я проходил мимо бункера и увидел брошенную в подъемном углублении лопату. Я всегда ругал своих людей, когда они оставляли инструменты где попало; я решил взять эту лопату в свой кар, а утром поговорить с тем, кто ее бросил. Я хотел уже прыгнуть вниз, как услышал оклик:
- Арчибальд!
Голос был удивительно похож на голос миссис Дженнингс. Естественно, я оглянулся. Никого не было. Я снова повернулся к яме и услышал треск: лопата покрылась двадцатью тоннами гравия. На первый взгляд, причиной была трещина в задвижке из кристалловидной кованой стали. Наверное, так и было.
Ничего не было такого, что не имело бы естественных причин, однако в течение двух недель я наступал на банановые корки в прямом и переносном смысле. Я десятки раз спасал свою шкуру в последний момент. Но тут уж я не выдержал и рассказал обо всем миссис Дженнингс.
- Не переживай, Арчи, - успокоила она меня. - Не так-то просто убить человека магией, если только он сам не занимается ею и нечувствителен к ней.
- Можно убить человека, напугав его до смерти, - возразил я.
Она недоверчиво улыбнулась.
- Не думаю, чтобы ты был очень напуган, парень. Во всяком случае, ты этого не показал.
Я уловил подтекст в этом замечании и спросил:
- Вы следили за мной и спасли меня от гибели под камнями, не так ли?
Она широко улыбнулась.
- Это моя профессия, Арчи. Но молодой человек не должен рассчитывать на помощь стариков, так что устраивайся сам. А я подумаю над этим делом.
Дня через два пришло письмо. Адрес был написан паутинным, спенсеровским почерком прошлого века, но слегка дрожащим, как будто писавший был болен или очень стар. Я ни разу не видел этого почерка, но догадался, от кого это письмо, еще до того, как вскрыл его. Письмо гласило:
"Мой дорогой Арчибальд!
Я хочу познакомить вас с моим уважаемым другом, доктором Рейсом Вортингтоном. Он остановился в "Бермонт-отеле" и хотел бы выслушать вас. Доктор Вортингтон исключительный знаток в делах, которые смущали вас в последнее время. Вы можете полностью положиться на его суждение и на те необычные меры, которые он потребует.
Пожалуйста, подключите и своего друга, мистера Джедсона, к этому знакомству, если желаете.
Искренне ваша, сэр,
Аманда Тодд Дженнингс".
Я позвонил Джедсону и прочитал ему письмо. Он сказал, что сейчас приедет, и просил меня позвонить Вортингтону.
- Доктор Вортингтон? - спросил я, когда меня соединили.
- Да, я слушаю, - ответил культурный британский голос с оксфордским акцентом.
- Это Арчибальд Фрезер. Миссис Дженнингс посоветовала мне увидеться с вами.
- О, да! - ответил он заметно потеплевшим голосом. - Я буду очень рад. Когда вам удобно?
- Если вы свободны, я могу прийти прямо сейчас.
- Минуточку… - Он сделал паузу, достаточную, чтобы посмотреть на часы. - Я как раз сейчас должен быть в ваших краях и могу прийти в вашу контору минут через тридцать или чуть больше.
- Отлично, доктор, если это не доставит вам хлопот…
- Ничуть. Значит, я приду.
Чуть позже пришел Джедсон и первым делом спросил насчет Вортингтона.
- Я его еще не видел, - сказал я. - Но говорит он в манере оксфордского преподавателя. Он скоро придет.
Через полчаса секретарша принесла мне его карточку. Я встал, чтобы приветствовать его, и увидел рослого крепкого человека с явно интеллигентным и полным достоинства лицом. Одет он был, пожалуй, консервативно: в отлично сшитом костюме, с тросточкой и широким коротким портфелем. Но он был черен, как тушь чертежника.
Я постарался не казаться удивленным и надеюсь, что мне это удалось, потому что я терпеть не могу, когда кто-то вызывает у меня определенные эмоции. Почему бы человеку не быть негром? Просто я не ожидал этого.
Джедсон выручил меня. Я уверен, что он не удивился бы, если бы даже яичница подмигнула ему. Как только я представил его гостю, он тут же начал разговор. Мы уселись и несколько минут болтали о пустяках, как это обычно бывает, когда люди хотят составить себе мнение о незнакомце.
Вортингтон перешел к делу.
- Миссис Дженнингс дала мне понять, что здесь случилось кое-что, в чем я, возможно, могу помочь одному из вас или обоим.
Я сказал, что так оно и есть, и рассказал ему все, начиная с появления в моем магазине рэкетира. Вортингтон задал несколько вопросов, и Джедсон помог мне уточнить некоторые детали. У меня было впечатление, что миссис Дженнингс уже рассказала ему большую часть, и он просто проверял ее рассказ.
- Прекрасно, - сказал он наконец своим звучным голосом. - Я думаю, что мы найдем средство справиться с вашими проблемами, но сначала я должен сделать кое-какие расследования, а потом уже установить диагноз. - Он наклонился и стал рыться в своем портфеле.
- Э… доктор, - начал я, - может, мы сначала заключим договор, пока вы не начали работу?
- Договор? - Он было опешил, но потом широко улыбнулся. - О, вы имеете в виду оплату. Мой дорогой сэр, для меня большая честь услужить миссис Дженнингс.
- Но… но… видите ли, доктор, я чувствовал бы себя лучше… Уверяю вас, что я привык платить за магию…
Он поднял руку.
- Мой юный друг, это невозможно по двум причинам: во-первых, у меня нет лицензии на практику в вашем штате, а во-вторых, я не маг.
Полагаю, я выглядел идиотом, когда забормотал:
- Хм… как же? Ох, извините меня, доктор, я подумал, что, поскольку миссис Дженнингс обратилась к вам, и ваш титул, и все такое…
Он улыбнулся, но это была улыбка понимания, а не насмешка над моим смущением.
- Это неудивительно. Даже ваши сограждане моей крови делают эту ошибку. Да, у меня степень почетного доктора юридических наук Кембриджа. Мои занятия - антропология, которую я когда-то изучал в Южной Африке. Но антропология иногда имеет странные ответвления, которыми можно пользоваться и здесь.
- Тогда могу я спросить…
- Конечно, сэр. Мое призвание, если это свободно перевести с непроизносимого собственного названия, - "вынюхивающий ведьм".
Я все еще не мог понять.
- Но разве это не магия?
- И да, и нет. В Африке иерархия и категория этого дела несколько иные, чем на этом континенте. Я не считаюсь магом или колдовским доктором, я скорее противоядие.
Что-то заботило Джедсона.
- Доктор, - спросил он, - но ведь вы родом не из Южной Африки?
Вортингтон сделал жест перед своим лицом. Это лежало за пределами моего понимания, но Джедсон, видимо, понял.
- Да, вы правильно заметили, - сказал доктор. - Я родился в племени бушменов на юге Нижнего Конго.
- Оттуда? Это интересно. Вы, случайно, не нганга?
- Не случайно. - Он повернулся ко мне и вежливо объяснил: - Ваш друг спросил, не был ли я членом оккультного братства, широко распространенного в Африке, основная масса которого живет на моей родной территории. Его основатели назывались нганга.
Любопытство Джедсона не унималось.
- Мне кажется, доктор, что Вортингтон - имя для удобства, и у вас есть другое имя.
- Опять вы правы. Мое племенное имя… Вы хотите узнать его?
- Если вы не против.
- Вот. - И он произнес серию странных щелкающих и чмокающих звуков. - Или, в переводе на английский, - "Человек, Который Задает Неудобные Вопросы". Другое разумное значение - практикующий юрист, и это не буквальный перевод, потому что там включаются племенные функции. Но мне кажется, - продолжал он, дружелюбна улыбаясь, - что это имя больше подходит вам, нежели мне. Могу ли я отдать его вам?
Здесь произошло то, чего я не понял, кроме разве того, что это основано на каких-то африканских обычаях, полностью чуждых нашему образу мыслей. Я собирался посмеяться остроумию доктора, полагая, что он пошутил, но Джедсон ответил совершенно серьезно:
- Для меня великая честь принять его.
- И вы делаете мне честь, брат.
И с тех пор во время нашего сотрудничества с доктором Вортингтоном он неизменно называл Джедсона своим африканским именем, а Джедсон звал его брат или Рейс. Все их поведение по отношению друг к другу изменилось, словно передача имени и в самом деле сделала их братьями со всеми привилегиями и обязательствами родства.
- Я не оставил вас без имени, - добавил Джедсон. - У вас есть третье, настоящее имя.
- Да, конечно, - согласился Вортингтон. - Имя, которое мы не упоминаем.
- Естественно. Имя, которое не должно упоминаться. Значит, беремся за работу?
- Да. Давайте сделаем так, - доктор повернулся ко мне. - У вас здесь есть какое-нибудь помещение, где я мог бы подготовиться? Небольшое…
- Это подойдет? - Я открыл дверь в уборную и умывальную рядом с моим кабинетом.
- Отлично, спасибо, - сказал он, вошел туда вместе со своим портфелем и закрыл за собой дверь. Он пробыл там не менее десяти минут.
Джедсон, похоже, не был расположен разговаривать, но он посоветовал мне предупредить секретаршу, чтобы она нас не беспокоила и никого не впускала. Мы сидели и ждали.
Когда доктор вышел из туалета, я опять ошалел: городской доктор Вортингтон исчез - вместо него появился африканский персонаж свыше шести футов ростом, стоящий на крепких черных ногах, его широченная выпуклая грудь была полна толстых гладких мышц из полированного обсидиана. Он был опоясан леопардовой шкурой, на талии висели какие-то приспособления, в частности, небольшой мешочек. Но меня поразило не его снаряжение и даже не его пропорции воина, а лицо. Веки были окрашены в белый цвет, такая же полоса отделяла волосы ото лба - но на это я едва обратил внимание, главное было - выражение: суровое, неумолимое, полное достоинства и силы, которые нельзя было не оценить. Его глаза были полны мудрости, далекой от моего понимания, в них не было жалости, одно только суровое правосудие, с которым я сам не посмел бы встретиться.
Мы, белые, в этой стране склонны недооценивать черных, потому что мы видим их вне их культурной матрицы. Мы знаем, что они имели собственную культуру, которой они лишились несколько поколений назад, и им силой была привита рабская псевдокультура. Но мы забываем, что их культура была древнее нашей и имела более глубокие корни, она была основана на характере и силе мысли, а не на дешевых эфемерных фокусах механических приспособлений. Но это суровая, жесткая культура без какой-либо сентиментальности по отношению к слабым и больным, и эта культура никогда полностью не умирала.
Я встал в невольном почтении, когда доктор вошел в комнату.
- Давайте начнем, - сказал он и присел на корточки. Он достал из мешочка собачий хвост, сморщенный черный предмет размером с мужской кулак и еще какие-то непонятные вещи. Хвост он закрепил на поясе, так что он болтался сзади. Затем он взял в руку что-то маленькое, завернутое в красный шелк, и сказал мне: - Не откроете ли вы свой сейф?
Я открыл. Он положил туда сверток, закрыл дверцу и повернул рукоятку. Я вопросительно взглянул на Джедсона.
- В этом свертке его… так сказать, дух… и он запирает его за холодным железом. Он не знает, с какой опасностью он может встретиться, - прошептал мне Джедсон. - Видишь?
Я взглянул. Доктор провел пальцем по пазам дверцы сейфа.
Затем он вернулся на середину комнаты, поднял сморщенный черный предмет и любовно обтер его.
- Это отец моей матери, - возвестил он. Я присмотрелся. Это была мумифицированная человеческая голова с остатками волос. - Он очень мудр, и мне понадобится его совет. Дедушка, это твой новый сын и его друг. - Джедсон поклонился, и я тоже. - Они просят нашей помощи.
Он заговорил с головой на своем языке, время от времени прислушиваясь, а затем отвечая. Один раз они как будто вступили в спор, но потом пришли к соглашению, потому что совещание скоро закончилось. Вортингтон замолчал и оглядел комнату. Его взгляд остановился на плетеной полочке от вентилятора, она была подвешена довольно высоко.
- Вот! - сказал он. - Прекрасно подойдет. Дедушке нужно высокое место для наблюдений. - И он поместил маленькую головку на полочку лицом к комнате.
Он снова вернулся на середину комнаты, встал на четвереньки и стал водить носом вокруг, как охотничья собака, берущая след. Он ходил взад и вперед, принюхиваясь и поскуливая, - как есть собака, огорченная смесью следов. Хвост, привязанный к талии, встал торчком и дрожал, как живой. Походка и поведение доктора так убедительно имитировали собаку, что я только заморгал, когда он вдруг сел и объявил:
- Никогда еще не видел места, более загруженного следами магии. Я отчетливо видел магию миссис Дженнингс и вашу деловую магию, но и после их отделения воздух все еще забит. Видимо, у вас тут все танцует, и шабаш носится вокруг вас.
Он снова вернулся к собачьим манерам, не ожидая нашего ответа, и начал обыск чуть шире. Теперь он, видимо, зашел в тупик, потому что сел, посмотрел на головку, громко заскулил и стал ждать.
Ответ похоже удовлетворил его. Он порывисто залаял и вытащил нижний ящик картотеки, действуя неуклюже, как будто у него и в самом деле были лапы, а не руки. Он порылся в ящике, выволок что-то оттуда и спрятал свою находку в мешочек. Затем он бодрой рысью обежал комнату, тыкаясь носом во все углы, и закончил тем, что вернулся в центр комнаты.
- Сейчас здесь следует опасаться всего. Эта комната - центр их атаки, так что дедушка согласился остаться здесь и последить, пока я обвяжу шнур вокруг вашего помещения, чтобы ведьмы не могли войти сюда.
Меня это слегка смутило. Я был уверен, что головка напугает мою секретаршу до потери разума, если он у нее есть. Я высказал это возможно дипломатичнее.
- Как насчет этого? - спросил он голову и прислушался. - Дедушка говорит, что все в порядке: он не позволит увидеть себя никому, с кем он незнаком.
Так оно и было: никто не видел дедушку, даже уборщица.
- А теперь, - продолжал доктор, - я хочу проверить рабочее место моего брата как можно скорее, я хочу обнюхать ваши квартиры и изолировать их от зла. А пока совет вам обоим: не давайте ничего от себя в чужие руки: срезанные ногти, волосы, слюну - все это уничтожайте либо в огне, либо в текучей воде. Это упростит вашу задачу. Я кончил. - Он встал и направился обратно в туалетную комнату.
Через несколько минут достойный ученый доктор Вортингтон сидел и курил с нами. Я поглядывал на головку его дедушки в полном убеждении, что этот повелитель джунглей и впрямь находится здесь.
Работа шла хорошо, и у меня больше не было несчастных случаев после того, как доктор очистил мое помещение. Я видел прибыль за квартал и снова начал чувствовать себя бодро. Получил письмо от Дитворта насчет требований Бидди, но выбросил его в туалет, не задумываясь.
Однажды днем ко мне пришел Фельдштейн, агент магов.
- Привет, Зейдкил! - сказал я, увидев его. - Как дела?
- Мистер Фрезер, из всех вопросов, что вы могли бы мне задать, это главный. - Он печально покачал головой. - Дела - ужас!
- Почему? - спросил я его. - Я вижу кучу признаков активности вокруг…
- Внешность обманчива, - сказал он, - особенно в моем деле. Скажите, вы слышали о концерне, который называет себя: "Магия. Инкорпорейтед"?
- Странно, - сказал я, - я впервые увидел это сейчас, просматривая полученную почту.
Я взял со стола не вскрытое письмо с обратным адресом: "Магия. Инкорпорейтед".
Фельдштейн опасливо взял его, словно письмо было ядовитым, и внимательно осмотрел.
- Именно это я и имел в виду, - сказал он. - Ворье!
- Что вас тревожит, Зейл?
- Они не дают человеку честно жить… Мистер Фрезер, - вдруг перебил он сам себя. - Вы не прекратите работать со старым другом, который всегда был честен с вами?
- Конечно нет, Зейл! Но в чем дело?
- Прочтите это. - Он протянул мне письмо.
Я вскрыл конверт. Бумага была хорошего качества, с водяными знаками, бланк был выполнен просто и с достоинством. Я взглянул на список комитета и сразу же почувствовал калибр людей, которые были там директорами, - все люди большие, за исключением двух-трех исполнителей, имен которых я не знал.
Само письмо было проспектом. В нем содержалась новая идея, ее можно было назвать поддержкой магов. Предлагались услуги по всем видам магии. Клиенту не надо было никуда ходить, он может позвонить, сказать, что ему нужно, и компания выполнит все и пришлет счет. Все это выглядело достаточно прилично - всего лишь объединенное агентство. Я посмотрел ниже.
"Полная гарантия услуг, подкрепленная всем имуществом компании…
Поразительно низкие стандартные гонорары оказались возможными благодаря централизованному управлению и отсутствию агентов-посредников… Благодарные отзывы членов великой профессии дают нам возможность предсказать, что "Магия. Инк." станет естественным источником и, вероятно, единственным источником настоящей профессиональной магии для компетентных магов любого направления…"
Я положил письмо.
- Так что вам до этого, Зейл? Это совсем другое агентство. А что касается их уверений - вы же сами говорили, что в вашем стойле все самые лучшие маги. Или вы не надеетесь, что вам поверят?
- Не вполне надеюсь, между нами говоря. Но это по-настоящему серьезно, мистер Фрезер. Они переманили большую часть моих лучших работников таким жалованьем и премиями, каких я не могу дать. И теперь они предлагают магию публике за плату, куда более низкую, чем брал я. Это разорение, поверьте мне!
Трудное дело. Фельдштейн был славным парнем, который как умел собирал никели для жены и пятерых большеглазых ребятишек, которым он был предан. Но я чувствовал, что он преувеличивает: он любил драматизировать.
- Не огорчайтесь, - сказал я. - Я буду держаться вас, и так же, я думаю, сделает большинство ваших клиентов. Это предприятие не может собрать всех магов, этот народ достаточно независим. Вот посмотрите на Дитворта - он пытается создать ассоциацию. Что же вышло?
- Дитворт… ах… - Он хотел плюнуть, но вспомнил, что находится в моем кабинете. - Эта компания и есть Дитворт!
- С чего вы взяли? Он же не числится в бланке.