– Увидимся на уроке, – сказал Кристофер и уже взялся за ручку двери, но Сильветта крикнула:
– Подожди! – Она спрыгнула со стула и бросилась к нему, снова став похожей на беззаботного ребенка. – Я хочу тебе кое-что показать. – Девочка взяла Кристофера за руку и потянула за собой. – Только это секрет!
Добродушно улыбаясь, Кристофер последовал за Сильветтой к огромному, украшенному изысканной резьбой шкафу с одеждой. Открыв правую створку, девочка сдвинула в сторону многочисленные наряды. За ними обнаружился какой-то предмет, накрытый тканью. По форме он был похож на картину в раме.
– Это мой самый большой секрет, – гордо сказала Сильветта, заговорщически взглянув на Кристофера. – Никто о нем не знает, ни один человек на свете! Пообещай, что никому не расскажешь.
Кристофера тронула ее детская доверчивость. Кроме брата Маркуса, еще никто и никогда не относился к нему с такой симпатией.
– Обещаю, – шепнул Кристофер, обняв девочку. – Но ты уверена, что хочешь показать мне эту вещь? – добавил он, когда Сильветта уже собиралась сдернуть ткань. – Ведь тогда секрет перестанет быть секретом.
Сильветта задумалась. Потом снова повернулась к брату:
– Ты не хочешь посмотреть?
– Что ты! – воскликнул Кристофер. Ему вдруг стало грустно. – Конечно, хочу. Но тебе не кажется, что такую честь нужно сначала заслужить?
– Ты ведь теперь мой брат. И ты сделал мне подарок.
– Даниэль тоже тебе что-нибудь подарит. И мама.
Сильветта нахмурилась.
– Но их я люблю не так сильно, как тебя.
"Я закопал твоего отца в саду на чердаке, а ты говоришь, что любишь меня", – подумал Кристофер. Ему вдруг стало так тошно, что захотелось уйти из этой комнаты, от этой невинной девочки, которая так ему доверяет.
Обняв Сильветту, он сказал:
– Секрет перестает быть секретом, когда о нем расскажешь. Даже если я никому его не открою. Подожди немного. Когда-нибудь я его заслужу. Понимаешь, о чем я?
Кристофер испугался, что его отказ обидит девочку. Последние слова прозвучали неловко, но, к его удивлению, на кукольном личике Сильветты появилась понимающая улыбка.
– Мы дадим друг другу клятву, да? Ты защищаешь меня, а я тебя. Если я помогу тебе, то ты откроешь мне свой секрет, а если ты поможешь мне, то я открою тебе свой.
Кристофер провел рукой по ее длинным волосам.
– Так и сделаем. Клянусь.
– И я.
Сильветта аккуратно завесила платьями раму, завернутую в ткань, и закрыла шкаф. Кристофер смотрел на девочку, но его снова стала мучить совесть, и он отвел взгляд, чтобы та не заметила страданий в его глазах.
Кристофер вышел из комнаты, погруженный в раздумья. Он чувствовал свою вину, но понимал: ничего уже не изменить. С пути, на который он ступил, не свернуть. Раскаиваться поздно. Слишком многое произошло за последнее время.
Однажды вечером, почти месяц назад (неужели это было так давно?) Кристофер отыскал Шарлотту в западном крыле замка. К этому времени все уже разошлись по своим комнатам. Кристофер подгадал, чтобы разговор с приемной матерью состоялся в такой день, когда ее любовника не будет в замке. Барон приезжал на остров каждую неделю и обязательно оставался на ночь. Следить за Шарлоттой и бароном, подслушивать их разговоры во время любовных утех в фамильном склепе вошло у Кристофера в привычку. Он изо всех сил убеждал себя, что наблюдает за парочкой не просто из любопытства, а для того, чтобы побольше узнать об их слабостях.
В тот вечер Шарлотта рано ушла спать и уже переоделась в ночную сорочку, когда Кристофер постучал к ней.
– Кристофер? Что случилось? – В глазах Шарлотты мелькнул испуг.
"Твое семейное счастье дало первую глубокую трещину", – с горечью подумал юноша, а вслух спросил:
– Можно зайти на минутку? Не волнуйся, ничего не случилось.
– Конечно, входи, – растерянно ответила Шарлотта и поспешила накинуть шелковый халат.
Кристофер закрыл за собой дверь.
– Садись. – Шарлотта указала на кресло у витражного окна. Из будуара, где они теперь стояли, в спальню вела двустворчатая дверь. Там виднелась кровать с балдахином, застеленная белоснежным бельем. "Надо же, как чисто и опрятно, – подумал Кристофер. – Она создала себе уютный мирок, лживый и искусственный".
Убранство комнаты весьма впечатляло. Повсюду были ракушки: на комодах, на полках, на невысоких подставках, в витрине, стоявшей между окнами, и даже на рисунке обоев. В основном ничем не примечательные, хотя попадались и необычные, наподобие той, что привез Фридрих из колонии: крупные, диковинных цветов, с множеством завитков. Кристофер знал, что приемная мать любит ракушки, но и не подозревал насколько – в этой комнате он никогда прежде не бывал.
– Они великолепны, правда? – спросила Шарлотта, заметив, что Кристофер оглядывается по сторонам.
– Да…
Кристофер все еще стоял посреди комнаты, а Шарлотта расположилась на золоченой кушетке, обитой темно-красной тканью.
– Я люблю слушать шум моря, – сказала она, и настороженное выражение лица сменилось мечтательно-грустным.
Кристофер не сразу понял, что Шарлотта имеет в виду шум раковин, а не прибой за окном.
– Но ведь море у тебя прямо под окнами! Неужели поддельный шум прибоя ты любишь больше, чем настоящий?
– Честно? – Шарлотта взглянула на Кристофера. Потом потерла виски. – Я ненавижу море. Все так и переворачивается во мне, когда я сажусь в лодку и от воды меня отделяет лишь тонкая деревянная перегородка. Море пугает меня. Пугает его бесконечность и глубина… Господи, да от одной только мысли становится дурно! Наверное, я одна в этом замке люблю витражные окна. За ними не видно этой серой пустыни. – Шарлотта тряхнула головой, словно отгоняя от себя эту картину. – Волны, волны до самого горизонта… Море так враждебно. А каждая ракушка – это его частичка, и я могу делать с ней все, что хочу. Разобью ракушку – и море исчезнет. Не смотри не меня так, Кристофер! Это правда. В каждой ракушке – кусочек моря. Послушай сам. Я слушаю океан, когда мне захочется. Но могу и заставить его стихнуть навсегда. Ракушки помогают мне смириться. Смириться с жизнью на острове, окруженном морем. И справиться со страхом. – Шарлотта смущенно улыбнулась. – Иногда я чувствую себя такой беспомощной…
Кристофер понимал, что момент не самый подходящий, но все же тихо спросил:
– Поэтому ты встречаешься с Фридрихом в склепе?
Шарлотта побледнела. Взгляд ее померк.
– И давно ты знаешь?
– Довольно давно. Месяца три, а то и больше.
– Тебя это не касается, Кристофер. И никого не касается.
Она старалась говорить строго, но голос дрожал.
– Кое-кого это все же заинтересует, – возразил он.
Повисло молчание. Наконец Шарлотта поняла, что Кристофер имел в виду: он вовсе не смущен и не расстроен своим открытием.
Лицо Шарлотты исказилось от возмущения. Кристофер понимал, что поступает низко и подло, но в то же время наслаждался своей властью над Шарлоттой, чувствовал прилив сил, ему открывались новые перспективы. Если уж он хочет походить на Нестора, ничего другого ему не остается. Это единственно верный путь.
– Боже мой, ты мне угрожаешь?..
– Нет, – ответил Кристофер. Уверенность стала его покидать. – Я ничего ему не расскажу. Это одолжение ты заслужила.
– Одолжение? – Голос Шарлотты, казалось, вот-вот сорвется. – Я забрала тебя из приюта, сюда, в наш замок, в нашу…
– Семью? – перебил Кристофер. – И это ты называешь семьей? Твой муж прячется от всего света, Ауру отослали в интернат, Даниэль – калека, а Сильветта… Она любит тех, кто с ней честен, а ты ее обманываешь.
– О чем ты говоришь? – Шарлотта начала выходить из себя. – О чем, черт побери, ты говоришь?! Тебе Аура рассказала?
"Аура знала? Как я раньше не догадался!"
– Нет, – ответил он тихо. – Но неужели ты думаешь, это не очевидно для любого, кто знает про твои шашни? Думаешь, Нестор верит, что он отец Сильветты? Да стоит только на нее взглянуть, и все сразу ясно!
Шарлотта вскочила с кушетки, скрючив пальцы, как когти, будто хотела наброситься на Кристофера.
– Убирайся! Прочь с моих глаз!
У Кристофера задрожали колени, но он не отступил.
– Уверена? Не боишься, что кое-кто узнает правду?..
Губы Шарлотты исказились в злобной усмешке.
– По-твоему, Нестор не знает о нас с Фридрихом? Как бы не так!
– О, Нестор наверняка все знает. А вот Сильветта… И если ей рассказать…
Шарлотта влепила Кристоферу пощечину, расцарапав лицо до крови. У него даже дыхание перехватило.
– Ты не посмеешь! – с трудом выдавила она. – Ты никогда не поступишь так с Сильветтой. Я не верю тебе!
– Я люблю Сильветту как младшую сестру, – искренне признался Кристофер, проведя рукавом по лицу. Увидев кровь на манжете, он побледнел. – Но, думаю, она имеет право знать правду и о своем происхождении, и о том, что ее зачали на могиле!
Шарлотта вздрогнула, как будто ее ударили. Кристоферу даже показалось, что она вот-вот упадет в обморок. Но она совладала с собой.
– Что ты задумал? – тихо спросила она, смерив его ледяным взглядом. – Чего ты хочешь?
Кристофер на мгновение закрыл глаза, а когда открыл, Шарлотта стояла прямо перед ним. Он испугался, но сразу взял себя в руки.
– Еще не знаю, – признался юноша. – Но точно знаю, с чего начать.
– С чего же?
– Даниэль должен уехать.
Шарлотта недовольно фыркнула:
– Уехать? Ты с ума сошел! Это Нестор тебя надоумил?
Кристофера вновь охватил ужас. Что, если Шарлотта попытается разыскать старика на чердаке? Он поспешно ответил:
– Отец ни при чем. Он даже не знает, что я здесь. – Кристофер глубоко вздохнул. – Это я хочу, чтобы Даниэль уехал.
Шарлотта резко отвернулась и заходила туда-сюда по комнате. Полы ее халата развевались.
– Я бы запросто могла отослать тебя вместо него.
– И потерять Сильветту. Как уже потеряла Ауру.
Шарлотта с ненавистью взглянула на него.
– При чем здесь вообще Даниэль? Что он тебе сделал?
Кристофер и сам задумывался об этом, но ответа так и не нашел. Дело было не в драке и даже не в их открытой вражде. Но во взгляде Даниэля таилось нечто странное, будто он следил за Кристофером, за каждым его шагом, ловил каждое слово. Кристофер ощущал присутствие сводного брата, даже когда того не было поблизости.
Ему все время мерещилось, что Даниэль за ним охотится, наблюдает, подсматривает. Какова бы ни была причина, он чувствовал: Даниэль опасен. Для него и его дела. Дела Нестора.
Кристофер шагнул к двери.
– Просто сделай, что я сказал! – отрезал он, но голос его дрогнул. – Даниэль должен убраться. Мне все равно куда. Лишь бы я его больше не видел.
– А потом? – прошептала Шарлотта. – Чего ты потребуешь потом?
– Посмотрим.
Кристофер вышел и закрыл за собой дверь.
Очень тихо, почти беззвучно, будто не хотел потревожить Шарлотту в ее печали.
С тех пор прошло три недели. Но даже сегодня, в день рождения Сильветты, Кристоферу не стало легче – скорее наоборот. Ему все время казалось, что кто-то тайно наблюдает за ним. А поскольку Даниэль покинул замок, Кристофер решил, что это Нестор. Вернее, дух Нестора.
Впрочем, Даниэль не совсем покинул замок. Кристоферу не сказали, куда девался сводный брат, но через некоторое время он сам это выяснил.
Даниэль поселился в старом маяке, на самом северном из пяти островов, окружавших замок. По ночам через окна оранжереи Кристофер видел тусклый свет, пробивавшийся из-под двери маяка. И орланы перестали сидеть на перилах.
Кристофера все устраивало. Он был рад, что сводный брат больше не путается под ногами. От Нестора он знал, что замок соединяется с маяком таким же подводным тоннелем, как и с островом-кладбищем, но никак не мог отыскать вход в него. Сильветта не знала, слуги тоже лишь пожимали плечами, а Шарлотта делала вид, что понятия не имеет, о чем речь. Кристофер понимал, что она притворяется, но настаивать не решался. Шарлотта ходила как в воду опущенная, и это его раздражало. Он бы с удовольствием отослал из замка и ее. Может быть, тогда он перестал бы чувствовать укоры совести.
Кристофер не слышал, как Шарлотта сообщила Даниэлю, что он должен уехать, и мог только представить себе реакцию сводного брата. Он воображал, как Даниэль проклинает его, грозится отомстить, но в глубине души знал, что на самом деле тот не желал ему зла. И наверняка даже сожалел о том, что ударил Кристофера тогда в коридоре.
Чем больше он об этом размышлял, тем сильнее убеждался, что Даниэль безропотно принял свою судьбу. Безропотно и с кислой миной на лице.
Кристофер уже несколько недель не ходил на уроки. К чему разыгрывать пай-мальчика? Его положение в замке упрочилось, и никто ему теперь не указ. В оранжерее есть дела поважнее, и они не терпят отлагательств. Конечно, ему не хватало общения с Сильветтой во время уроков, но они наверстывали упущенное после обеда. Играли в карты, катались на лодке. Только когда Сильветта предложила съездить в деревню, Кристофер отказался. Он еще не готов ступить на материк, пусть даже на несколько часов. При мысли об этом Кристофер будто чувствовал, как на плечо ему ложится рука, словно сам Нестор шепотом предостерегает его.
Вот уже несколько месяцев как на грядке в центре сада колосилось неизвестное растение. Именно там, где покоился Нестор. Сначала Кристофер принял росток за сорную траву. Садом он почти не занимался, все свое время отдавая науке. Но вдруг ему в голову пришла одна мысль…
Взяв из библиотеки книгу об уходе за растениями для алхимических опытов, Кристофер снова углубился в легенду о Гильгамеше. В той главе не оказалось ни единого рисунка, однако имелось зашифрованное описание, которое Нестор даже подчеркнул: цветок Гильгамеша иначе назывался "Мечом жизни". Кристофер попробовал сорвать листок и порезался об острый край. Так он убедился, что высокое растение с клинообразными листиками и есть цветок Гильгамеша.
Однако Кристофер не решался испробовать цветок на себе. Кто знает, что будет, если его съесть? Да и в легенде сказано, что цветок набирает силу семь лет. А если он ошибся и из тела Нестора выросло не чудодейственное снадобье, а яд? И вообще, почему цветок Гильгамеша появился именно на могиле Нестора, при том, что многим поколениям алхимиков и целителей так и не удалось его отыскать?
Нет, Кристофер ни в чем не был уверен. У него были только предположения. Он даже хотел подмешать цветок кому-нибудь в еду, но отказался от этой затеи. Если растение и впрямь дарует бессмертие, то давать его кому-либо, кроме Сильветты, он не станет. А здоровьем девочки Кристофер дорожил так же, как своим. От мысли, что может навредить сестренке, он приходил в ужас.
Остаток дня Кристофер провел на чердаке, в который раз изучая загадочное растение под микроскопом и сравнивая строение листьев со всеми рисунками растений, какие смог найти. Все бесполезно! Он выяснил только одно: науке это растение неизвестно.
Вечером Кристофер спустился к ужину. В последнее время он все чаще и чаще пропускал семейные трапезы, но сегодня – в честь дня рождения Сильветты – решил прийти. Девочка не простила бы его отсутствия.
Шарлотта уже сидела за столом. Она не удостоила Кристофера даже взглядом. Чем питался Даниэль, Кристофер мог только догадываться. Наверное, кто-то из слуг знал тайный ход к маяку и носил ему еду. По крайней мере, к ужину Даниэль не являлся с тех пор, как стал жить на маяке. Кристофера удивило, что Шарлотта покорно исполнила его требование. Как видно, скрыть от Сильветты тайну ее внебрачного рождения было для Шарлотты куда важнее, чем он предполагал. И конечно, Кристоферу это было только на руку.
После того разговора с Шарлоттой семейные ужины стали совсем безрадостными. За столом почти не разговаривали, а если кто-то заводил беседу, ее поддерживала лишь Сильветта. В этот вечер кухарка и слуги особенно старались порадовать трех оставшихся членов семьи. Празднично украсили стол, на люстру повесили бумажные гирлянды, а Сильветту ожидал торт с одиннадцатью свечами.
Кристофер и Шарлотта молчали, пока служанки накрывали на стол, снимали крышки с дымящихся блюд, зажигали свечки на торте.
Сильветта запаздывала. Приготовления к ужину закончились, но лишь спустя несколько минут в коридоре послышались ее шаги. Как всякий ребенок, девочка давно с нетерпением ждала праздника. Тем удивительнее было, что она задержалась.
Не успела именинница войти, как в коридоре раздался испуганный возглас одной из служанок:
– Но фрейлейн Сильветта…
Шарлотта насторожилась, Кристофер нетерпеливо повернулся. В дверях появилась Сильветта.
– Боже! – вырвалось у Шарлотты. Она так резко вскочила, что чуть не опрокинула стул.
Волосы Сильветты были черными, даже немного отливали в синеву. Локоны чуть разгладились от раствора, и на первый взгляд девочка могла показаться уменьшенной копией Ауры. Сильветта сияла от счастья.
– Мама, смотри, какие у меня волосы! – воскликнула она.
Кристофер с гордостью смотрел на младшую сестру. Приготовленный им раствор отлично подействовал, и даже обошлось без побочных эффектов. Кожа головы ничуть не окрасилась. Но Кристофер радовался не столько своему успеху, сколько тому, что мечта Сильветты наконец осуществилась.
Подбежав к дочери, Шарлотта схватила ее за плечи и закричала:
– Кто это сделал?! Отвечай сейчас же, кто это сделал с тобой?
– Но мама… – испуганно пискнула девочка. – Я…
– Кто?!
– Кристофер приготовил мне подарок.
Обернувшись, Шарлотта гневно уставилась на Кристофера поверх пламени свечей.
– Как ты мог?.. – Ее лицо перекосилось от злобы и ненависти.
– Почему ты так сердишься? – спросил Кристофер. Его действительно удивила такая реакция. – Сильветта довольна.
– Она теперь как Аура. И как я. – Глаза Шарлотты наполнились слезами. Она резко смахнула их рукой. – Сильветта была другой, чистой. – Шарлотта обняла дочь и прижала ее к себе. – Что он с тобой сделал, мой ангелочек…
С этими словами Шарлотта отпустила Сильветту и бросилась вон из зала.
Девочка, вся в слезах, смотрела, как мать в развевающемся платье бежит по коридору. Повернувшись к Кристоферу, она наклонила голову, задумчиво провела рукой по иссиня-черным волосам и вдруг одарила его такой улыбкой, что у него мурашки побежали по коже.
Люк перед алтарем оказался закрыт – этого стоило ожидать. Кристофер нащупал ручку и хотел поднять крышку, но она не сдвинулась ни на сантиметр. И тут он увидел замок. Шарлотта и Фридрих кое-чему научились.
После того как Кристофер объявил приемной матери, что обо всем знает, любовники встречались на кладбище уже в третий раз. В предыдущие два раза Кристофер не осмелился следить за ними. Шарлотта предупредила Фридриха, а уж тот, конечно, готов дать отпор.
Но сегодня, сразу после дня рождения Сильветты, Кристофер решил выяснить, что они о нем говорят. Что-нибудь непременно говорят – в этом Кристофер не сомневался. Барон – человек неглупый, он наверняка придумал какой-то способ приструнить обнаглевшего приемыша Шарлотты.