Схватившись за решетку обеими руками, Кристофер подтянулся и встал. Сквозь железные прутья он отрешенно глядел на проплывающий мимо далекий и свободный мир.
Книга вторая
Семь лет спустя
1904 г.
Глава
1
С рассветом город начал пробуждаться. Потягивался, будто огромный зверь: башни становились выше, из сумерек выступали все новые здания и улицы. Тут и там в сером утреннем мареве вспыхивали одинокие огни – в окнах отражались первые лучи солнца. Город будто охватил пожар: золотые искры и всполохи перекидывались из окна в окно, с дома на дом. Над Дунаем клубился туман. Из труб потянулись в небо тонкие, как нити, струйки дыма; их становилось все больше, и наконец они опутали весь город. Из дверей и подворотен появлялись люди; они сливались в толпу, которая, как река, текла по улицам и переулкам.
Солнце все ярче освещало Вену: и островерхие крыши, и стеклянные купола. Свет заливал почерневшие от сажи дымоходы и изящные каминные трубы, зубчатые башни, устремленные ввысь, и приземистые бараки, красную черепицу и серый шифер. Виллы и дворцы, хибары и лачуги пробуждались ото сна, приветствуя утро хлопаньем дверей. Пришел новый день.
А вместе с ним – воспоминания…
Проводник постучал в дверь купе: "Вена через двадцать минут!" Но Аура уже целый час не спала. Она смотрела, как за окном проплывают предместья столицы. На столике перед ней лежало что-то похожее на сигару. Вагон покачивался, и предмет перекатывался по столику взад-вперед. Когда он оказывался у самого края, Аура придерживала его пальцем.
Ее взгляд задумчиво скользил по крышам и фасадам домов, эркерам и балконам. Чем ближе к центру, тем роскошнее становился город. Аура вспомнила, как ехала в Вену семь лет назад. Тогда она не замечала ничего вокруг. Красоты старинной императорской столицы ее совершенно не трогали.
Аура в который раз остановила продолговатый предмет, небрежно обернутый бумагой. Погруженная в свои мысли, она взглянула на "сигару", оттолкнула ее, но та опять покатилась к краю столика. Вот так и прошлое, которое Аура тщетно пыталась отогнать от себя все эти годы, снова и снова возвращается.
Аура подумала о том, как изменилась за эти семь лет – и внутренне, и внешне. Волосы у нее теперь были до плеч. Изредка появляясь на людях, девушка прятала их под широкополой черной шляпой. Видя ее в черном платье и длинном плаще, многие думали, что она в трауре. Пожалуй, так оно и было, хотя сама Аура этого не осознавала.
Конечно, печальные события тех времен не преследовали Ауру постоянно. Воспоминания поблекли, утратили ясность, хотя и не исчезли совсем. Аура по-прежнему ощущала боль потерь, порой впадала в отчаяние. Но теперь воспринимала все иначе. А может, ей всего лишь удалось убедить саму себя, что эти воспоминания принадлежат той девочке, какой она была тогда, а вовсе не юной девушке, какой стала теперь.
Аура понимала, как наивны такие объяснения. Она уже не ребенок – за прошедшие семь лет многое изменилось.
Сейчас ей двадцать пять, но ей казалось, что она вобрала в себя всю мудрость столетий.
Надзиратель толкнул дверь, и та открылась с противным скрежетом. Этот человек служил здесь так давно, что мог отпереть замок хоть с закрытыми глазами, чем ужасно гордился. Он не упустил случай похвастаться этим перед Аурой, когда вел ее в тюремный подвал.
Теперь они шли по широкому коридору, по обе стороны тянулись двери с зарешеченными окошками. Привыкнув к темноте, Аура увидела, что из-за каждой ржавой решетки на нее смотрят чьи-то глаза.
– Тут только одиночные камеры, – пояснил надзиратель, сняв с пояса резиновую дубинку.
Каждый раз, когда за дверью какой-нибудь камеры раздавался крик, он колотил дубинкой по решетке. Ауре хотелось только одного: чтобы он наконец прекратил. Ее ничуть не задевали непристойные выкрики заключенных, но от стука дубинки по металлу внутри все переворачивалось.
На Ауре было черное платье до пят, голову она прикрыла капюшоном плаща, но все же ей было неуютно. Здесь, в стенах тюрьмы, она чувствовала себя слишком женственной в этом наряде. Даже надзиратель смотрел на Ауру свысока, хотя вел себя вполне вежливо – неудивительно, если учесть, сколько денег та сунула ему на входе.
Стены тюремных коридоров были из бурого кирпича, пол – кое-как выложен плиткой. Тут и там стояли лужи, и Ауре пришлось приподнять подол платья, чтобы не запачкаться. Она даже подумала: не нарочно ли надзиратель выбрал этот путь?
– Хотите поговорить с вашим другом у него в камере? – предложил он. – За закрытой дверью, если будет угодно. – Надзиратель двусмысленно ухмыльнулся – единственное, что он делал бесплатно.
– Сколько? – спросила Аура.
Надзиратель назвал сумму и протянул руку. С подчеркнутым равнодушием Аура вынула из кармана пачку банкнот и отсчитала сколько следовало. Надзиратель молча спрятал деньги в карман.
– Никто вас не потревожит, – пообещал он.
Аура не верила ни единому его слову.
– А вы не слишком рискуете? – спросила она, поднимаясь за ним на балюстраду по металлической лестнице. Здесь, как и на первом этаже, были двери одиночных камер.
– Рискую? – Надзиратель шутливо покачал головой. – Это вы идете в камеру к убийце, а не я.
– Он мой брат.
– Ваш брат убил полдюжины девочек. Похитил и прикончил. Таких, как он, здесь не жалуют.
Они остановились у камеры, на двери которой был нарисован красный крест величиной с ладонь. Аура украдкой пыталась разглядеть сквозь решетку Кристофера. Но в камере царила непроглядная темнота.
– Что значит этот крест? – спросила Аура.
Надзиратель поморщился.
– Так мы отмечаем камеры заключенных, которые постоянно требуют к себе священника.
– И читают Библию? – изумилась Аура.
Надзиратель кивнул и подошел к решетке.
– Эй, дружок, к тебе посетитель! Встань к стене, если хочешь, чтобы я открыл дверь!
В камере – ни звука.
Что-то недовольно пробурчав, надзиратель повернул ключ в замке.
– Прошу. Входите.
Аура колебалась.
– Почему там нет света?
– Ваш брат разбил лампочку.
В темноте у дальней стены кто-то зашевелился.
– Свет носят в сердце, а не подвешивают к потолку, – мягко произнес негромкий голос.
Аура вздрогнула, узнав Кристофера. На мгновение она усомнилась: стоило ли вообще сюда приходить.
И все же Аура с высоко поднятой головой шагнула мимо надзирателя в темную камеру.
– Может быть, у вас найдется свеча? – спросила она, обернувшись на пороге.
– Ну… раз в неделю заключенные могут купить свечу, – неторопливо начал надзиратель. – Но их продавали вчера. Конечно, при определенных обстоятельствах…
Девушка сунула ему еще одну купюру.
– Сейчас принесу, – пообещал надзиратель и запер за собой дверь. Еще какое-то время слышались его шаги и позвякивание связки ключей.
Аура ничего не видела: в камере стояла непроглядная темнота. Окна не было, а решетку в двери – единственный источник света – она заслонила спиной. Заметив это, девушка отошла в сторону. Луч света из коридора упал на середину камеры. В дальнем углу по-прежнему царил мрак.
– А ты недурно устроился, – заметила она.
Послышался шорох одежды.
– Прошло семь лет. Похоже, ты не особенно торопилась.
– На то были причины, – ответила Аура.
– О да, и веские, конечно. Ты ведь невзлюбила меня с самого начала. И никогда мне не доверяла.
– И мы оба знаем, что не зря.
Кристофер сухо закашлялся в темноте.
– Все это в прошлом.
"Ну когда же принесут свечу?" – подумала Аура. Ей не терпелось увидеть его лицо.
– Я не могла прийти раньше, – сказала она вслух. Она ни в чем перед ним не виновата.
Кристофер тихо засмеялся.
– Если ты принесла мне напильник, то зря старалась. Здесь он не пригодится.
Кристоферу было за что обижаться на судьбу, но Аура нисколько ему не сочувствовала. Черт возьми, он заслужил каждый день в этой дыре! Конечно, Кристофер не убивал тех девушек – это Аура точно знала, – но то, как он обошелся с ее матерью, – преступление. Не говоря уж об убийстве Фридриха.
Будто прочитав ее мысли, Кристофер спросил:
– Как мать поживает?
– Так себе. Я ее почти не вижу. Последний раз она выходила из своей комнаты на рубеже веков.
– Четыре года назад, – прошептал он. – Мне жаль ее, Аура. Хочешь – верь, хочешь – не верь, но мне ее искренне жаль.
– Это священник рассказал тебе о грехе и покаянии? – холодно поинтересовалась она.
– Священник… – вздохнул Кристофер. – Порой он говорит о таких вещах, да. Но Бог не дает нам познать нашу вину, а лишь прощает ее.
– И твою простил? Конечно, так думать проще всего.
– Если ты пришла читать мне мораль, то лучше уходи.
"Нет, – подумала Аура, – я пришла, чтобы убить тебя. Наверное, ты и сам догадался".
Но вместо этого она сказала:
– Мы так ничего и не знаем о Сильветте.
На несколько минут повисло молчание. Аура уже хотела что-нибудь сказать, как за дверью послышались шаги надзирателя. Он просунул через решетку свечу и спичечный коробок.
– Спички пересчитаны. Верните все, сожженные тоже. – Надзиратель в последний раз с любопытством заглянул в окошко и ушел. Позвякивание ключей стихло.
Аура зажгла огонь, вышла на середину камеры и, капнув на пол жидким воском, закрепила свечу. Отвела взгляд от пламени и осмотрелась. Когда глаза привыкли к полумраку, девушка разглядела нары у дальней стены. На них, поджав ноги, сидел Кристофер.
В неровном желтом свете Аура увидела, как он улыбнулся. Кристофер не просто исхудал, он чудовищно отощал. Глаза ввалились, словно за эти годы, проведенные в темноте, эволюция повернула вспять, на тысячи лет назад. Впалые щеки поросли грубой щетиной. Когда он заговорил, стало видно, что и зубы у него обломанные и гнилые. Серая тюремная роба висела на нем мешком. Голова выбрита наголо, руки тощие и костлявые.
– Боже… – прошептала Аура. Ей впервые стало жаль Кристофера.
– У тех, кто режет на куски маленьких девочек, в тюрьме особые привилегии, – сухо заметил Кристофер.
– Я бы пришла в суд, если бы меня отпустили. – Только Аура могла дать показания в защиту Кристофера. Но когда она вернулась в замок, Шарлотта надолго посадила дочь под замок. – Мать не выпускала меня семь лет, пока врачи не признали ее невменяемой, – объяснила Аура. – Всего две недели назад все имущество переписали на мое имя. И вот я здесь.
– В суде допрашивали полицейского, которому ты рассказала про старика в хижине. Обвинитель так искусно перевернул все его показания, что тот выглядел как полный идиот. То же самое случилось бы и с тобой.
– Это дело рук Лисандра.
– Здесь все ему подчиняются. По его приказу меня первое время избивали каждый день. А потом, видно, ему надоело: последний год прошел почти без побоев.
– Но ведь у полиции в Цюрихе есть мой адрес! Они должны были меня вызвать.
– Ты сама только что сказала: все из-за Лисандра. Суд длился недолго. Несколько свидетелей опознали меня и подтвердили под присягой, что я и есть тот самый похититель девочек. Вот и все. – Пожав плечами, Кристофер прислонился к стене. – Впрочем, это уже не имеет значения. – Он сказал это с таким равнодушием, будто не его приговорили к пожизненному заключению. – Значит, Сильветту так и не нашли?
– Два года назад ее официально признали умершей.
– Думаешь, она мертва?
– Нет. Она у Лисандра.
Мысль о Сильветте больше всего мучила Ауру. Лисандр говорил про десять лет, значит, осталось три.
Впервые Кристофер дал волю чувствам: в его взгляде вспыхнула ярость.
– Мы должны были спасти ее… Любой ценой.
– Даниэль и Джиллиан погибли. Шансов не было.
Кристофер промолчал. Аура подумала, что он, похоже, и впрямь очень любил Сильветту.
– А что стало с садом на чердаке? – спросил Кристофер. Аура снова удивилась, как быстро он меняет тему. – Ты все уничтожила?
– Нет. Конечно, нет.
Кристофер, похоже, не ожидал такого ответа, но промолчал.
Аура улыбнулась.
– У меня было больше времени, чем у тебя. За семь лет человек может прочесть много книг.
– И пламя атанора еще горит?
– Горит. Ярче, чем когда-либо.
– Значит, ты…
– Да, – просто сказала Аура.
Она пришла сюда не объясняться. Сад, лаборатория отца – теперь она там хозяйка. У Кристофера был шанс, но он им не воспользовался.
– И что же?.. – Глаза Кристофера заблестели. В них загорелась жизнь и отблески прежней страсти. – Ты нашла его?
– Камень? – Аура старалась говорить безразлично. Не получилось. – Нет, не нашла.
Кристофер взглянул на нее с недоверием.
"Он думает, я лгу", – догадалась Аура.
Но Кристофер не стал ее расспрашивать и опять сменил тему.
– Зачем ты пришла, Аура? Почему именно сейчас? – Он помолчал. – Только не надо про наследство и про то, что у тебя не было денег на поездку.
– Нет, деньги тут ни при чем. – Аура меряла шагами камеру. Полы ее плаща развевались, и пламя свечи дрожало. – Почти сразу после моего возвращения нашли тело Фридриха. Вернее то, что от него оставили рыбы. Как думаешь, семь лет – достаточное наказание за убийство?
– Он на меня напал.
– А, так ты защищался? – Аура тут же пожалела, что съязвила.
– Да, я действительно защищался. Мы сцепились, я его повалил… Не надо было убивать. Это грех, и я раскаиваюсь. Когда-нибудь я отвечу за это перед Богом.
– Хочешь сказать, беседы со священником, чтение Библии – это все всерьез?
– Если веришь, здесь легче выжить.
– Выходит, веришь ради выгоды?
Кристофер посмотрел на нее спокойно, почти с сочувствием.
– Каждый своим путем приходит к Богу. Я думаю, что оказался в тюрьме не просто так.
Аура промолчала.
– Мне пора, – наконец сказала она. – Мы еще увидимся.
– Зачем? Наконец-то станем друзьями и ты будешь меня навещать? Спасибо, не нужно.
Пропустив мимо ушей его насмешку, Аура порылась в кармане.
– Это тебе. Не вставая, Кристофер протянул руку. Ауре пришлось подойти к нему.
– Сигара? – удивился Кристофер. – Я никогда не курил.
– Вот и начнешь.
Он взглянул на нее в замешательстве.
– Что ты задумала?
– Просто глубоко вдыхай дым.
– А что потом? – Он растерянно улыбнулся.
– А потом ты умрешь, – жестко сказала Аура. – Тебя это пугает?
На кладбище росло столько овощей, что ими прокормилось бы не одно семейство. Под мраморным бюстом на одной из могил раскинулись кусты помидоров, усики фасоли опутывали руки и ноги каменного ангела, тут и там, среди памятников, зеленели салат, петрушка и картофельная ботва.
Аура пробиралась между грядок – вся в черном, словно только что с похорон. Солнце уже село, сумерки опускались на землю, будто черный колпак. В это время кладбище уже закрыто, и Аура не сомневалась, что ее никто не увидит.
По сторонам Аура не смотрела. Она очень волновалась, хотя и умело это скрывала. Она научилась, когда нужно, снимать и надевать маску надменности. Под ней Аура прятала шрамы, оставленные Лисандром.
Аура не любила кладбища. Они напоминали о двух близких людях – умерших и не погребенных. Конечно, похороны не могли бы облегчить утрату, и все же…
Сторожка стояла на самом краю кладбища. Ветви плакучей ивы куполом нависали над ней, словно стремились укрыть от непогоды. Одна стена сильно накренилась внутрь, но хозяина это, видно, не беспокоило.
– А, это вы, – угрюмо проворчал он, приоткрыв дверь. – Не думал, что явитесь так поздно.
Аура холодно взглянула на него.
– Потому что женщины боятся ходить на кладбища по ночам?
– Что вы, что вы, – забормотал старик. – А я как раз выйти собирался. Дай, думаю, соберу урожай. Всегда выхожу ночью, так спокойнее. Видели, какая уродилась капуста?
Аура молча вошла в сторожку. В единственной комнате стояла кровать и видавший виды комод. У крошечного окошка старик соорудил печурку без трубы, в надежде, что дым будет уходить наружу через форточку. Огонь не горел, но в сторожке воняло гарью.
Аура повернулась к старику и резко спросила:
– Где он?
Сторож хихикнул:
– Неужто думали, я его тут держать стану?
– Где он?
Подмигнув Ауре, старик направился к двери.
– Идемте покажу.
Сумерки постепенно сгущались. Надвигалась ночь. По дороге сторож зажег фонарь.
– Теперь тут у нас хоронят одних бедняков, – снова заговорил он. – Вот и темно. То ли дело раньше. А только я вам так скажу: по мне оно и к лучшему.
Он привел Ауру к стене на другом конце кладбища. Там, в кустах, среди зарослей плюща, вдали от посторонних глаз, лежало тело. Валялось прямо на земле, как будто его выбросили за ненадобностью.
– Вы просто кинули его здесь?! – Глаза Ауры сверкнули гневом.
Старик безучастно пожал плечами.
– Мертвому не все ли равно?
Аура ничего не ответила. Она пробралась через кусты, доходившие ей до колен, поставила на землю небольшую дорожную сумку и склонилась над телом Кристофера. Тот и впрямь выглядел как мертвец. Впрочем, примерно таким Аура видела его в камере. Тощий, бледный, холодный как лед, сердце не бьется – тюремный врач разрешил похоронить его без всякого вскрытия. Аура понимала, что они могут рассчитывать лишь на везение и, к ее удивлению, Кристофер согласился рискнуть. Жизнь уже давно потеряла для него всякую ценность.
– Подойдите сюда, – обратилась она к сторожу и в свете его фонаря взглянула на карманные часы.
Прошло почти двадцать девять часов с тех пор, как она побывала в тюрьме. Если Кристофер выкурил сигару сразу после ее ухода, то часа через три-четыре он очнется. Все это время Ауре придется провести с ним на кладбище.
– Можете идти собирать урожай, – сказала она.
– А с ним что будет? – проворчал старик.
– Это уж моя забота. Я достаточно вам заплатила, остальное – не ваше дело.
– Конечно-конечно! – Сторож всплеснул руками. – Делайте с ним, что хотите. Подглядывать не буду.
Старик, прихрамывая, ушел. Аура проводила его взглядом и, когда свет лампы затерялся среди деревьев, облегченно вздохнула.
– Больше так делать не будем, ладно? – задыхаясь, проговорил Кристофер, когда Аура закрыла за ним дверь гостиничного номера. – Я чувствую себя так, будто мне…
– Проломили голову, – закончила она. – Знаю.
– Ты нашла рецепт в книгах Нестора?
– Нет. – Аура сняла шляпу и бросила в угол. – Сама придумала.
– И испытывала на себе?..
Аура повесила плащ на крючок.
– Думаешь, я бы дала тебе эту штуку, не испытав ее в действии?
"И не узнав про все последствия", – добавила она мысленно.
Конечно, Аура рассказала не все. Она смотрела на Кристофера, пытаясь понять, догадывается он об этом или нет. Но Кристофер был слишком слаб, чтобы задавать вопросы. Он без сил рухнул на кровать. Новая одежда, купленная Аурой, мешком висела на его тощем теле. Она выбирала размер по памяти, не ожидая, что увидит сводного брата в таком состоянии.