Джиан ошарашенно уставился ей вслед. Случалось, он тоже знал наперед, что скажет или сделает Тесс, будто она – часть его самого. Но до сих пор не придавал этому значения. Теперь Джиан еще больше зауважал девочку.
Затаив дыхание он наблюдал, как Тесс приближается к двери бабушкиной комнаты. Девочка ступала гораздо тише, чем он.
В зеленой гостиной на каминной полке стояла белая фарфоровая фигурка – стройная девушка, замершая в необычной позе. Мама говорила, что это балерина. И сейчас Тесс показалась ему похожей на ту фарфоровую танцовщицу.
Вдруг мальчик вспомнил еще кое-что: сказку о Гензеле и Гретель. О братике и сестренке, заблудившихся в лесу. Джиан представил, что сам он Гензель, а Тесс – Гретель. И за дверью пряничного домика их уже поджидает голодная ведьма.
Тесс оставалось пройти всего четыре шага. Джиан с трудом поборол в себе желание догнать ее, взять за руку и увести прочь. Он затеял слишком опасную игру – теперь он в этом не сомневался. Если бы только мама была дома, в замке… Но мама уехала. Они остались одни: Джиан, Тесс и ведьма.
Джиан видел, как девочка подошла совсем близко к двери и протянула руку. Тесс дышала глубоко – Джиан слышал ее дыхание даже из своего укрытия за углом.
Из-за спины Тесс он не разглядел, коснулась ли она дверной ручки. Как вдруг раздался скрип. В коридор высунулась рука в черном, мертвенно-бледные пальцы вцепились в золотистые локоны, раздался пронзительный визг, и дверь тут же захлопнулась.
Тесс исчезла.
Все произошло молниеносно, и Джиан не сразу понял, что случилось. А случилось вот что: ведьма утащила Тесс к себе в комнату. Схватила за волосы и уволокла.
Стены коридора и огни ламп вихрем закрутились перед глазами Джиана. Мальчик так испугался, что едва устоял на ногах. Значит, дверь была не заперта! Кто-то открыл ее, несмотря на строгий запрет Ауры. Ведьма на свободе, и теперь Тесс – в ее власти.
Секунду-другую он раздумывал, не позвать ли на помощь. Но кого? Кто-то из слуг оставил дверь незапертой, и Джиан не знал, кто именно. И ни один из них не решится спорить с его бабушкой. Ведь пока мать Джиана в отъезде, бабушка – хозяйка в доме, и неважно, что она не в своем уме.
Мальчик упал на колени и заплакал. Однако быстро вытер слезы и взял себя в руки. Он решил поступить как взрослый, хотя и чувствовал себя лишь маленьким беспомощным ребенком.
Сперва медленно, потом все решительнее он шел по коридору к двери зловещей комнаты. Снаружи снова прогремел гром, лампы на стенах замигали. Если бы свет вдруг погас, Джиан тотчас бы рухнул замертво – так ему казалось.
У двери он остановился. Где-то за ней – Джиан очень надеялся, что далеко – послышался шепот. Поначалу он принял эти звуки за вой ветра, но вдруг узнал голос бабушки. Ведьма что-то нашептывала своей жертве. Но почему же Тесс молчит?
Джиан постучал кулаком в дверь. Сперва стукнул раз, потом, немного выждав, нетерпеливо заколотил. Негромко, но так, чтобы ведьма точно услышала.
– Входи! – раздалось из комнаты. Этот голос Джиан узнал сразу. И тотчас перед глазами возникла сцена в столовой. Он снова задрожал от страха, как и тогда, когда прятался от бабушки под столом.
Нажав на холодную ручку, Джиан осторожно толкнул дверь. Повеяло затхлостью. Пахло постельным бельем, которое давно не меняли.
– Ну же! – огрызнулась ведьма. – Входи!
Глубоко вздохнув, Джиан переступил порог. Здесь он никогда не бывал.
Посередине комнаты стояла бабушка – вся в черном, бледная как смерть. Одной рукой она вцепилась в длинные волосы Тесс, другой – зажимала девочке рот. Пальцы ведьмы напоминали когти орлана-белохвоста – мальчик видел чучело в охотничьей комнате. Под полями черной шляпы, которую Шарлотта, казалось, никогда не снимала, – осунувшееся лицо, сморщенное в презрительной гримасе. Как только мальчик на него взглянул, его охватил ужас. Он уже не сомневался: это она, злая ведьма, обрушила на замок бурю.
– Закрой дверь.
Не отводя взгляда от Тесс, Джиан повиновался. Костлявая лапа ведьмы все еще зажимала девочке рот. В широко распахнутых глазах Тесс читались страх и мольба. Все лицо было в слезах. Но вырваться она не пыталась – наоборот, стояла как вкопанная.
– Пожалуйста, – глухо проговорил Джиан, – отпусти ее.
– Я утоплю ее в море!
– Почему… почему ты хочешь ее утопить?
– Она выродок, – невнятно пробормотала ведьма, и оттого ее слова прозвучали еще более угрожающе.
– Пожалуйста, не обижай ее… бабушка! – Он с трудом выдавил из себя это слово, но надеялся, что ведьме понравится.
– Видишь веревку? – спросила ведьма, указав на висевший у окна блестящий шнур колокольчика для вызова прислуги. – Иди дерни за нее.
Джиан подошел к окну и потянул за шнурок. Где-то в глубине замка раздался звон.
– Бабушка, ну пожалуйста, отпусти Тесс. Ведь она тебе ничего не сделала! – вновь взмолился он.
– Она дочь Лисандра. Его отродье! – Взгляд Шарлотты прояснился на мгновение, словно она что-то вспомнила, и тут же снова затуманился. В глазах снова вспыхнули искорки безумия.
Тесс попыталась вырваться, но ведьма еще крепче вцепилась в ее волосы. Девочка обмерла, слезы снова потекли из голубых глаз.
В дверь постучали. Вошел Якоб – старший из слуг. Увидев, что происходит, он как-то съежился, словно резко постарел сразу на несколько лет. На лице слуги читался ужас, но вмешаться он не посмел.
– Дети заслужили наказание, – ледяным тоном заявила ведьма.
Якоб с трудом оторвал взгляд от заплаканной Тесс.
– Госпожа, вы же не хотите…
– Нет! – резко перебила ведьма. – Мы запрем их в подвале за камином.
Якоб нервно сглотнул.
– Обоих?
Шарлотта кивнула. Толкая девочку перед собой, она зашагала к двери. Казалось, ведьма не идет, а низко летит над полом.
Джиан растерянно наблюдал, как Шарлотта и Тесс исчезли за дверью. Якоб нехотя обернулся к мальчику.
– Вы слышали, герр Джиан. – Он указал на дверь. – Пойдемте, пожалуйста.
Мальчик пошел вперед, словно лунатик. Он знал: не убежит сейчас – шансов больше не будет, но ослушаться сразу двух взрослых робел. Джиан даже позволил Якобу взять его за руку. Пальцы слуги дрожали. Они не встретили ни души, пока шли вниз вслед за Тесс и ведьмой.
Только в холле наткнулись на горничную. Она как раз шла по лестнице, и от испуга выронила стопку постельного белья. Джиан умоляюще посмотрел на девушку, но Якоб жестом велел ей не вмешиваться. Торопливо собрав белье, горничная поспешила прочь.
Шарлотта остановилась в дальнем углу холла перед огромным камином, похожим на раскрытую пасть.
– Открывай! – приказала ведьма.
Выпустив руку Джиана, Якоб схватил кочергу и пошарил в дымоходе. Нащупав там какой-то крюк, зацепил его кочергой и потянул на себя. Потайной механизм заскрежетал, и задняя стенка камина начала подниматься, открыв прямоугольный, совершенно темный коридор.
Ведьма вскрикнула: Тесс больно впилась в нее зубами. Шарлотта одернула костлявую руку, и девочка завизжала. На миг показалось, что она вот-вот вырвется из лап своей мучительницы. Но ведьма не ослабила хватку – наоборот, еще крепче вцепилась в белокурые волосы девочки.
Якоб медленно отошел от камина и хотел взять Джиана за руку. В ту же секунду оцепенение мальчика прошло. Он изо всех сил пнул слугу и кинулся к ведьме. Схватив ее за платье, Джиан дернул подол, так что та чуть не упала. Тесс завопила еще громче: пытаясь удержаться на ногах и не упустить девочку, ведьма сильно дернула ее за волосы. А к Джиану уже тянулся Якоб.
На шум прибежали две горничные и кухарка. Они остановились в дверях, словно окаменев. Никто не осмелился вмешаться.
Джиан не понимал, почему служанки безучастно наблюдают за тем, как с ним и Тесс так жестоко обращаются. У мальчика выступили слезы. Якоб попытался его схватить, но он увернулся и побежал к лестнице. Краем глаза заметил, как ведьма тащит Тесс в разинутую черную пасть камина, и со всех ног кинулся наверх.
Якоб погнался за мальчиком, но, воспользовавшись тем, что хозяйка не видит, позволил ему ускользнуть. Джиан в панике взбежал по ступеням на второй этаж и спрятался за перилами. Оттуда мальчик хорошо видел, что происходит внизу, в холле. Тесс и ведьма исчезли, но крики девочки все еще было слышно. Якоб в растерянности стоял перед камином, пока ведьма не крикнула ему, чтобы спускался в подвал. Теперь и он пропал из поля зрения.
Джиан испугался, что за его побег накажут Тесс. Он даже представить не мог, что с ней будет. Ведьмы и так не церемонятся со своими жертвами – это каждому известно, – а Шарлотта, похоже, самая злая ведьма на свете. Мальчик вытер слезы и побежал в комнату матери. Там он достал из-под матраса связку ключей. Джиан давно знал, где они спрятаны.
Мальчик мчался наверх, на чердак, ключи звенели у него в руке. Наконец он очутился перед рельефом пеликана, но долго не мог отыскать нужный ключ. Наконец Джиан переступил порог оранжереи и захлопнул за собой дверь.
Тропические заросли, занимавшие большую часть чердака, внушали мальчику страх. Помедлив, он подошел чуть ближе, но не решился войти в чащу. Он шагнул к одному из кресел под стеклянным скатом крыши, забрался в него с ногами, свернулся калачиком и попытался заснуть. А вдруг, когда он проснется, все будет хорошо? Но уснуть ему не удалось. И ничего не изменилось.
Вдруг ветви таинственных растений раздвинулись…
– Не грусти, – нежно произнес чей-то голос.
Джиан подскочил на месте.
– Кто ты? – робко спросил он, разглядев в зарослях человека.
– Я хочу тебе помочь.
– Почему? – Джиан сильнее вжался в кресло.
Незнакомец протянул к нему обе руки, чтобы показать, что не замышляет ничего дурного, и с мягкой улыбкой проговорил:
– Потому что отцы для того и нужны, верно?
В нескольких сотнях метров от "Воеводины" тянулись известняковые горы Крыма. Полуостров выдавался в Черное море на две сотни километров от материка. Капитан сказал Ауре, что они уже прошли примерно полпути. Аура долго разглядывала побережье и белые скалы в бинокль, взятый из дома. На берегу рос дикий каперсник, виноградные лозы обвивали деревья и кусты. Прибрежная полоса походила на запущенный сад – ярко-зеленый на фоне белых скал в глубине полуострова. Тут и там к скалам лепились домики с черепичными крышами и паслись козы и овечки.
С востока ветер гнал мелкие волны с белыми шапками пены. Корабль приближался к цели. С каждым днем становилось все холоднее, и Аура беспокоилась, хватит ли им теплой одежды, которую она уложила в багаж. Но в крайнем случае они купят что-нибудь в портовом городе Сухум.
Кто-то коснулся ее руки. Обернувшись, Аура увидела мрачное лицо Кристофера.
– Почему ты всю дорогу сам не свой? – спросила она брата.
Облокотившись о перила, он смотрел на берег. Волосы его немного отросли, но все еще были очень коротки, и ветер не мог их растрепать. А вот черные локоны Ауры разлетались во все стороны. Шляпу унесло ветром за борт в первый же день путешествия.
– Я заметил кое-что странное, – проговорил Кристофер, не глядя на нее. – В соседней каюте путешествует пожилая пара – ты ведь тоже обратила на них внимание?
– Конечно. – Аура догадывалась, к чему он клонит.
– Мне становится не по себе, когда я их вижу.
Аура с трудом улыбнулась.
– Элегантные пожилые люди. Думаю, итальянцы. Что с ними не так?
– Да, ты права, будто бы все так. Чистые, ухоженные, порядочные люди. Вежливые и, видно, богатые. Но когда я оказываюсь рядом с ними, во мне будто все переворачивается.
– Это морская болезнь.
– Нет. Думаю, ты понимаешь, о чем я. – Кристофер повернулся к ней. – Такое случалось со мной и раньше. В первый раз – у кровати того старика в венском подземелье. Затем дважды в поезде, когда мы возвращались в замок. Как только рядом со мной оказывается человек старше, ну, скажем, семидесяти лет, меня как будто выворачивает наизнанку. – Подул резкий ветер, Кристофер зажмурился. – Я наблюдал за тобой, Аура. Мне кажется, с тобой происходит то же самое.
Обманывать брата смысла не было.
– Ты прав, – согласилась Аура. – Такое ощущение, будто… – она на мгновение умолкла, подыскивая слова. – Будто кто-то бьет тебя кулаком в живот, хотя боли не чувствуешь.
Кристофер схватил Ауру за руку.
– Прошу, скажи мне правду. Что было в той сигаре? Что мы оба выкурили?
– Ты ведь и сам давно догадался…
Он отпустил руку Ауры и задумчиво посмотрел на берег.
– И все же?
– Я испытала это средство на себе и почти два дня лежала без сознания, как и ты. Я заранее распорядилась, чтобы никто не заходил ко мне в лабораторию, не то проснулась бы в могиле. Потом я испытала его на крысах. Остановились все жизненные функции. Крыс словно заморозили.
– Но ведь это только побочные действия, – тихо заметил Кристофер, будто боясь, что ветер подхватит его слова и перенесет их через море – прямо к Лисандру.
– Если бы я только знала…
– В воспоминаниях детей Моргант и остальные тамплиеры одеты в доспехи. Допустим, то, что видели дети, случилось лет пятьдесят – шестьдесят назад. Тебе не кажется, что доспехи к тому времени немного вышли из моды?
– Я уже несколько дней только об этом и думаю, – призналась Аура.
– Последний раз воины облачались в доспехи в эпоху Возрождения. Ну, самое позднее – во времена Тридцатилетней войны. Но ведь с тех пор прошло почти триста лет.
– Знаю, знаю! – вскрикнула Аура, но злилась она не на Кристофера. Скорее, на саму себя, на то, что не готова поверить в очевидное.
Кристофер старался сохранять спокойствие, но голос его дрожал, выдавая сильное волнение.
– Давай предположим, что Нестор и Лисандр состояли в ордене тамплиеров, когда доспехи еще носили повсеместно. Тамплиеры еще не были объявлены еретиками и не попали в опалу.
Аура горько усмехнулась.
– Ты всерьез думаешь, что им обоим – почти по семьсот лет?!
Кристофер горько усмехнулся.
– Кто знает, Аура? Может, мы сами однажды будем вспоминать об этом путешествии со словами: "Боже, неужели с тех пор прошло уже семьсот лет?"
– Не смешно!
– Когда ты курила сигару, ты хотя бы знала, что делаешь, а я нет!
– Только не говори, что сожалеешь! – глаза Ауры гневно сверкнули. – Послушай, Кристофер, я не хочу это обсуждать. И даже думать об этом не хочу.
– Ничего, еще успеешь. У тебя впереди лет пятьсот, а то и тысяча…
– Прекрати, пожалуйста! – Аура вдруг поняла, что жутко устала. – Мне нужно время. Я еще не готова поверить… – она умолкла на мгновение. – Поверить в такую чепуху, как бессмертие.
– Хорошо, давай поговорим о твоем отце и Лисандре. Допустим, это и впрямь цветок Гильгамеша. Почему он вырос на могиле Нестора?
– Вот ты мне и скажи.
– Да потому, что тот был бессмертен!
Аура взглянула на него, как на неразумное дитя.
– Ну конечно…
– У тебя есть объяснение получше? – Перегнувшись через перила, Кристофер сплюнул в бурлящую у борта корабля пену. – Знаю, насколько безумно это звучит. Но представь: вот ты закапываешь в землю яблоко, и на его месте вырастает яблоня. А если…
– …закопать бессмертного, на его могиле вырастет цветок бессмертия? – Аура покачала головой. Она чувствовала, что вот-вот разразится истерическим хохотом. – Но это же чепуха, Кристофер!
Но Кристофера было не так просто сбить с толку.
– Цветок Гильгамеша защищает от старения, – продолжал он, – от болезней. И даже заставляет испытывать неприязнь к старикам, оказавшимся поблизости. И все же уберечь человека от насильственной смерти он не может. Джиллиан убил твоего отца. Нестор – бессмертный, но он все же погиб. Потерял свое бессмертие, а из него выросло новое. Вот в чем секрет цветка Гильгамеша. И вот почему его никто и никогда не видел.
– А может, его никто не видел, потому что его просто не существует? Об этом ты не думал?
– Бога я тоже не видел, но убежден в его существовании.
– Вот только не приплетай сюда религию.
– Я не о религии, а о вере. Чувствуешь разницу?
– Хочешь сказать, цветок Гильгамеша станет реальным, если поверить в его существование?
– Наоборот, я верю в его реальность именно потому, что он существует. Так же, как верю в Бога, потому что убежден, что он есть.
Ауре стало ясно: они могут спорить часами, но не придут к согласию. Сама виновата – зачем спорить с тем, с чем и так согласна? Да и Кристофер давно это понял.
– Если Лисандр и мой отец обрели бессмертие больше шестисот лет назад, – снова заговорила она, – то почему они поссорились? Зачем воевать из-за того, что давно есть у обоих?
– Что-то пошло не так. По какой-то причине Нестор и Лисандр утратили бессмертие. Много лет подряд каждый по-своему пытался его вернуть. И похоже, Лисандру это удалось.
– Сеятель нашел новое колесо.
Кристофер кивнул.
– А твой отец потерпел неудачу и был убит.
Ветер трепал волосы Ауры.
– И все равно вопросов больше, чем ответов, – проговорила она, поправляя прическу.
– Например, зачем Лисандр зачал ребенка с Сильветтой?
– Да. Но и многое другое неясно. – Аура посмотрела на нос корабля. Впереди простиралось серое бурное море. Где-то там, в туманной дали, раскинулась загадочная Сванетия. – Например, почему Сильветта все еще с ним? – задумчиво продолжила она. – Лисандр удерживает ее силой или она сама этого хочет?
Глава
5
Буря бушевала до самого вечера. Черные тучи окружали замок, будто осадные башни, раскаты грома то и дело сотрясали старые стены. Наконец дождь стал ослабевать, ветер понемногу утихал – буря отступала. Молнии уже не сверкали, гром смолк. Только тьма так и не рассеялась: на побережье опустилась ночь.
А ранним утром, в самый разгар бури, Джиллиан сел в ялик и направился в сторону острова. В такую погоду его едва ли могли заметить. Расстояние небольшое, но он много раз приходил в ужас от мысли, что волны вот-вот утащат ялик в море. Добрался он буквально чудом. Плыл почти два часа. Джиллиан промок насквозь, жутко устал и продрог. Подъем на крышу тоже чуть было не стоил ему жизни: резкий порыв ветра сбросил его с двухметровой высоты вниз, на скалы. Но Джиллиан не сдался. Он полез снова, и наконец с большим трудом взобрался на узкую балюстраду. Семь лет назад, когда он проник в замок тем же путем, стеклянная дверь была открыта. Теперь она оказалась заперта. Джиллиан, недолго думая, разбил стекло – буря заглушила звон – и, переступив через осколки, вошел в оранжерею.
И вот несколько часов спустя Джиллиан понял, что все препятствия, которые он преодолел на пути сюда, не идут ни в какое сравнение с тем, что ему предстоит. Ведь нужно было убедить маленького мальчика в том, что он, Джиллиан, – его отец.
– Загляни в воспоминания – мои воспоминания. И увидишь, что я говорю правду.
За последние семь лет Джиллиан многое узнал, прежде всего – о самом себе. Теперь он хорошо представлял, какими способностями обладает дитя алхимии. Потому что и сам он – дитя алхимии.
– Не могу, – упрямился мальчик. – У меня получается только вместе с Тесс.