Опаньки, где же он ее взял? На кухне ничего подобного не было.
– Может, и стакан дашь?
– Сейчас принесу, – и он снова выходит из комнаты.
Буквально через несколько секунд он возвращается и сует мне грязный стакан. Интересно получается, стакан у него грязный, как, впрочем, всегда. А бутылка чистенькая, новенькая, без единой пылинки. Как-то эти две вещи странно стыкуются. Но делать нечего, открываю бутылку и наливаю себе полный стакан воды. Как давно я не пил газировки! И совсем уже забыл, как шипят в стакане пузырьки и приятно щекочут во рту. Блин, целая вечность с того момента прошла! Быстро как-то я привыкаю к такому странному существованию. Когда в последний раз мне пришлось душ принимать? То-то же.
– Так чего тебе нужно?
Отставляю стакан в сторону.
– Я же говорю шмоток нормальных прикупить хочу, ствол какой-нибудь. Сам видишь, какой пиздец на улицах творится. Я пока до тебя добрался, чуть пять раз со страху не обосрался!
– Ну, ладно. Посмотрим, чем можно тебе помочь. Что у тебя на обмен есть?
Роюсь в карманах и выкладываю перед собой всякую мелочевку. Отдельно кладу деньги – восемьсот рублей – и шприц с морфином.
Мишка совершенно равнодушно смотрит на все это.
– Ну, не густо у тебя.
– Что есть. Это-то еле добыл.
Он поднимается, подходит к окну и какое-то время стоит, глядя на улицу.
– А ведь ты врешь. Тебе что-то еще нужно от меня.
– Например?
– Не знаю. Но мы знакомы не первый год. Я, наверное, последний человек, к которому бы ты пошел в такой ситуации. Но ты пришел, и я тебе не верю.
– А вот это уже не твоя забота!
Оборачиваюсь. В проеме дверей стоят трое незнакомцев. Темные капюшоны, надвинутые на головы, практически скрывают их лица. В руках поблескивают ружейные стволы, а у одного на плече висит автомат.
– Здравствуйте! – приподнимаюсь с места.
– Сядь, где сидел, – не повышая голоса, командует один из вошедших, и ружейный ствол в его руках недвусмысленно указывает мне на место.
Ну, против такого аргумента возражать трудно, и я опускаюсь на прежнее место.
– Спасибо, брат, – кивает стоящий спереди мужик Мишке. – Ты поступил правильно.
Он подходит к столу, вытаскивает что-то из кармана и протягивает моему товарищу.
– Кем он был раньше?
– Системным администратором в каком-то из подразделений холдинга.
– Какого именно?
– Точно не знаю. Помню, чем он занимался: складской учет, движение основных средств. Я помогал им писать некоторые программы.
– Хорошо, мы займемся им. Продолжай свое дело, брат.
Меня выводят из квартиры. Попутно прихватывают все то, что я выложил на стол перед Мишкой. Бесцеремонно охлопывают карманы и пендалем указывают направление движения. Мы спускаемся вниз, выходим во двор и движемся куда-то в сторону. По пути мне нахлобучивают на голову какой-то мешок, так что я совершенно лишаюсь возможности видеть. Идем мы недолго. Противно заскрипел металл, и мне в лицо пахнуло сыростью.
– Ступенька. Не упади. Держись за стену.
Следуя совету, провожу руками справа и слева. Левая рука натыкается на холодный металл. Труба? Поручень! Хватаюсь за него и придвигаюсь чуть ближе к стене. Спускаемся вниз. Спуск был недолгим, ступенек пятнадцать-двадцать. Ноги снова ступают по твердому, наши шаги гулко отдаются эхом. Надо полагать, мы идем по какому-то подземному тоннелю. Прошли не так уж и много, шагов сто. Поворот, еще один, снова скрипит металл двери. С меня сдергивают мешок и толкают в спину.
Помещение слабо освещено, под потолком горит тусклая лампочка. В небольшой комнате стоит стол, за которым сидит какой-то мужик. И тоже в капюшоне. Это у них что, униформа такая?
– Кто ты?
Торопливо сообщаю все возможные сведения: имя, адрес, последнее место работы.
– Ты так и жил в своей квартире?
– А куда б я делся? Я думал, нас эвакуируют. Сосед сказал, что ждать не так и много.
– Почему ты пошел сюда?
– Мишка. Он мой старый товарищ, я думал, он как-то мне поможет.
– Почему он мог помочь?
– Он всегда имел какие-то связи в обход официальных каналов. Я думал, что-то из этого могло уцелеть, ведь магазины не работают, еды взять негде.
Мужик перебирает пальцами мои вещи, которые выложены перед ним на стол. Приподнимает шприц с морфином.
– Где ты это взял?
– Ну, у нас ребята иногда такими вещами баловались. Но я не наркоман! Ведь это можно продать!
– Ты знал, что твой товарищ подвержен этой болезни. Ты хотел что-то у него выведать. Кто тебе сказал?
А вот тут меня прошиб холодный пот. Мужик говорит абсолютно без эмоций, как заведенный автомат. Моим словам он явно не верит и подозревает, что я кем-то заслан.
– Кто мог мне сказать? Я из дому не выходил все это время!
– Что ты ел?
– У нас была аккордная работа, несколько суток. А когда все закончилось, мы решили устроить вечеринку. Мой товарищ набрал в машину еды, и это завезли ко мне домой. Я живу один, поэтому обычно у меня все и собираются. Он помог мне принести еду в дом и вышел на улицу. А дальше там начали стрелять, его машина загорелась, и я убежал в дом. Еды было много, на десять человек. Вот мне и хватило на все время.
Мужик некоторое время размышляет. Потом поднимает голову и пристально смотрит на меня.
– Они уже здесь.
– Кто?
Он кивает моим конвоирам.
– Это чужой. Для нас может представлять интерес его прежнее место работы. Отведите его и посадите в подвал. Я подумаю, как можно его использовать.
– На работу его выводить?
– Разумеется. Он не наш, его нечего жалеть.
Все мои вещи он сгребает в мешок, который стоит около одной из ножек стола. И кивает конвоирам, мол, свободны!
Снова на мою голову нахлобучивают мешок и опять ведут куда-то по коридору. Считаю шаги и пытаюсь запоминать повороты. Все же я достаточно долгое время занимался логистикой, и теперь подобные сведения схватываю просто на лету. Долго идти не пришлось, снова раздается скрип и скрежет металла, с меня сдергивают мешок и толкают в спину. Делаю два шага вперед, за моей спиной снова противно скрежещет металл.
Приплыли. Судя по тому количеству шагов, которое мы сделали, от входа меня отделяет метров пятьсот. При этом я не помню, чтобы нас кто-то окликал. Значит, отдельных постов охраны тут, скорее всего, нет. Мне бы только выбраться за дверь.
– Кого тут, бля, черти принесли? Еще один гость?
Оборачиваюсь.
– Кто тут?
– А ты что за хер?
– Денисом меня звать. Работал системным администратором. А кто вы такой?
– Сисадмин, говоришь? – усмехается в темноте невидимый собеседник. – Надо же, кого тут только нет!
– А вы кто?
– Иван. Колесниченко моя фамилия.
Из дальнейших объяснений стало ясно, что мой сосед, лица которого я еще не видел, был полицейским, гибддшником. В тот день, когда в городе все началось, он как раз работал на посту-пикете ДПС у выезда из города. С его слов все произошедшее не было случайностью.
– Мы давно уже к чему-то такому были готовы, учения аж дважды проводили. В автопарки автобусы зашли, причем в довольно приличном количестве. Городу по жизни столько просто не нужно. Все понимали, к чему-то готовимся. Только вот к чему? У меня друган участковым работал, так они заранее весь жилой сектор ножками пробежали, прикинули хер к носу – кого и в какой последовательности эвакуировать.
– Так вы про это знали?
– Да как тебе сказать… Так чтобы вот точно – нет, никто не знал. Но какие-то подозрения были у многих. Напряг прямо кожей ощущался! Я тебе так скажу: всех рабочих и служащих госпредприятий вместе с большинством семей вывезли еще в первый день. Причем, как я посмотрю, вывозили не так чтобы только ценных специалистов, а, скорее, пытались весь город очистить.
– Зачем же?
– Да хуй его знает! Нам об этом никто ничего не сообщал. Хорошо, я своих успел в автобус затолкнуть.
Иван вздохнул и продолжил. По его словам выходило, что руководство планировало эвакуировать весь город в течение пяти дней. Именно поэтому, как он предполагал, и был запущен слух о том, что где-то в Таркове случились какие-то аварии.
– Так их, что, не было?
– Я так полагаю, все это пиздеж. Ну, посуди сам: если б что-то где-то в реальности жахнуло, на ушах стояли бы абсолютно все. И уж носились бы как в жопу наскипидаренные. А так – продолжили работать ровно в том же темпе, как и в первый день. Никто и ухом не повел. Так ведь не бывает!
Как он пояснил, вся работа по вывозу людей вполне могла быть завершена вовремя. Этого момента ждали. К нему готовились. Карту предполагаемого развертывания собственного подразделения он видел своими глазами. И было очень не похоже, что этот план рисовали на коленке и наспех. Все положенные атрибуты официального документа там имелись. Но дело спутали какие-то непонятные люди. Сначала прямо в центре города шарахнул неслабый взрыв. Потом сразу в нескольких местах были атакованы эвакуационные автобусы. Неизвестные обстреляли и сопровождавшие их патрульные машины. Были жертвы, точное число которых так никто и не выяснил.
– А потом что-то сверкнуло – прям синим пламенем небо зашлось, и связь накрылась медным тазом. Перестали работать мобильные телефоны, сгорела часть раций, а в уцелевших мы слышали только ближайших соседей. Удалось выяснить, что подходившие к городу внутренние войска были встречены на марше минами и пулеметным огнем из засад. Начался бардак и у нас. Ребята стали расползаться, кто-то рванул за семьями, а мы двинулись к управлению ГИБДД. На подходе к нему нас обстреляли. Кто и зачем – не понятно. Меня вот в ногу ранили. Ребята оттащили меня в подъезд, перевязали и ушли за помощью. А вместо них пришли вот эти.
– Кто они такие? Что им нужно?
– Да черт их разберет. Они тут все на голову ебанутые. Талдычат под нос какую-то хренотень, с нами не говорят. Не интересны мы им, видишь ли.
– А они про работы говорят? Это что вообще такое?
– Тоннель копаем. Причем, насколько я в курсе, подобная работа у них не только здесь ведется. Ты губу-то особо не раскатывай: шансов у нас с тобой отсюда выйти – ноль целых хрен десятых. Они чужую жизнь вообще не ценят. И своей-то им не жалко, чего уж тогда про нас говорить.
– А тут, что, еще кто-то есть?
– В этой камере нет. Это отстойник, сюда новичков помещают. И штрафников. Таких, как я.
– А вас-то сюда за что? – интересуюсь я.
– Хожу я с трудом, нога болит. Вот и запнулся, когда тачку откатывал. Мне конвоир прикладом в плечо долбанул. Не стерпел я и заехал ему в рыло. Теперь вот сижу и жду наказания. Хотя иллюзий никаких уже не питаю, скорее бы оно все закончилось.
– Вы сказали – отстойник. Что же, меня потом куда-то уведут?
– Вниз, куда же еще. Нам всем туда дорога. Там обычно и хоронят. Оттаскивают в дальний штрек и засыпают породой. Так что крепись, парень.
Вот это, блин, радостная перспектива! Охренеть, как я этого хотел! Опять пахать на очередного Макара! Там "бревно" таскать, здесь лопатой махать – офигеть какое полезное занятие. Нет, ребятки, я под такие вещи не подписывался!
– А вниз поведут – это как?
– Известно как: придет конвоир, мешок на голову и вперед.
– А он, конвоир этот, один придет?
– Нет, взводом притопают! Кого им опасаться, тебя, что ли? Или меня, одноногого? Не смеши мою печень.
Ну, положим, веселить я его не собирался. Кое-какие соображения появились еще в процессе разговора. Тем более что я был уверен в том, что легко найду обратную дорогу наверх. Впрочем, сообщать об этом моему случайному сокамернику я пока не спешил. Мало ли.
Стараясь не шуметь, расстегиваю ремень и осторожно отклеиваю пластырь на ноге. Теперь у меня в руках относительно малошумное оружие с полным магазином. В стоящего в дверях я точно попаду. Тут промахнуться тяжело. Нет, я видел в фильмах моменты, когда какой-нибудь рэпер выпаливал в оппонента целый магазин с двухметрового расстояния и при этом безбожно мазал. Ну, во-первых, я не рэпер, и их странная привычка тыкать в сторону своего противника повернутым набок пистолетом всегда вызывала у меня недоумение. Мы подобных фокусов устраивать не станем, будем стрелять так, как положено. Так что шансы хотя бы одной пулей попасть в противника достаточно велики. Оттягиваю затвор и пальцем проверяю наличие патрона в патроннике. Он на месте, никуда не делся. Так что к выстрелу оружие готово.
Не знаю, понял ли смысл моей возни сосед, но никаких возражений с его стороны не последовало. Он только немного повозился в своем углу, должно быть, устраиваясь поудобнее. Чем-то он там поскрипывал. Зубами, что ли?
И снова ждем. Похоже, это уже входит у меня в привычку. Прошел час. Ну, или около того. Ввиду отсутствия часов конкретнее сказать не могу.
Но вот где-то на границе восприятия я услышал шаркающие шаги. Кто-то шел по коридору. Не знаю, есть ли здесь еще какие-то помещения, кроме нашего, но мне очень хотелось бы верить в то, что оно тут единственное. Так оно было или нет, но идущий остановился около нашей двери и лязгнул засовом.
– Подъем! Новичок – на выход!
Мне в лицо бьет луч фонаря. Он кажется ослепительно ярким, и я невольно заслоняю глаза растопыренной ладонью левой руки. Конвоир хмыкает и на секунду переводит луч осветительного прибора на моего соседа. А тот, худощавый, обросший черной бородой мужчина, уже приподнялся на ногах, опираясь рукой о стену.
– А ты сиди, рановато еще, твоя прогулка только на вечер запланирована!
Воспользовавшись тем, что конвоир отвел фонарь в сторону, я выдергиваю из-за спины пистолет. Двумя руками хватаю за рукоятку и навожу оружие на противника. Его силуэт сейчас неплохо виден. Помимо того, что из коридора падает тусклый свет, так еще и отраженный от стены луч фонаря подсвечивает обитателя подземелья. Пистолет снова немелодично крякает, лязгает затвором, и за моей спиной со звоном отлетает от стены выброшенная гильза.
– Эк… – хрипит конвоир.
Он сгибается, ухватившись за живот. И я снова нажимаю на спуск. На этот раз он уже ничего не говорит, а кулем сваливается на пол. Подскакиваю к нему и поднимаю с земли фонарь. В его луче виден худощавый мужчина в каком-то темном одеянии. Из-под лежащего человека высовывается приклад. Судя по его форме, это точно не охотничье ружье.
– Вы со мной пойдете или как? – поворачиваюсь я к соседу.
И в луче фонаря вижу, как из его руки падает на пол кусок кирпича. Так вот чем он там поскрипывал – выламывал из стенки кирпич поувесистее. Упорный дядя, уважаю!
– Нет, бля, здесь останусь, второго пришествия ожидать, – хмыкает бывший полицейский.
– Тогда возьмите у него оружие, а то из меня тот еще стрелок.
Он наклоняется и вытаскивает из-под охранника автомат. Обшаривает карманы и достает оттуда запасной магазин.
– Пошли. Двигай впереди. Из меня ходок неважный.
Я усмехаюсь. Хорошая парочка получается: один плохо ходит, второй плохо стреляет. Надеюсь, хотя бы стреляет он лучше, чем передвигается.
Коридор казался бесконечным. Странно, когда мы сюда шли, расстояние таким большим не ощущалось. Или дело в том, что я сейчас весь на нервах. Только что застрелил человека. Абсолютно спокойно нажал на спуск, четко представляя себе последствия. И ничего в душе не шелохнулось. Вообще ничего! Словно комара прихлопнул. Юнит! И только так. Я не могу их воспринимать живыми людьми. Да, они ходят, разговаривают, стреляют, но все – неодушевленные персонажи. И никакая совесть меня мучить не может просто по определению.
Поворот. Еще один. В луче фонарика появляется дверь. Если мне не изменяет память, именно в эту комнату меня привели на допрос. Притормаживаю и в двух словах объясняю это своему спутнику. Он молча кивает: понял. Перекладываю фонарь в левую руку, в правую беру пистолет. Мало ли что ждет нас за дверью, так что готовым надо быть ко всему. А уходить отсюда, оставляя за спиной непроверенное помещение, в котором, вполне возможно, сидит вооруженный враг, – глупость несусветная.
Толкаю дверь. Она заперта. Оттуда звучит вопрошающий возглас. Что-то бурчу себе под нос, стараясь, чтобы слова хоть и прозвучали относительно громко, но все же были достаточно неразборчивыми. За дверью слышен звук шагов, щелчок замка, и дверь распахивается. Практически тут же я нажимаю на спуск. Хлопок – и у моих ног скорчилось тело в балахоне. Резко толкаю дверь и вваливаюсь внутрь.
За столом сидит тот же самый мужик, который меня допрашивал. В правой руке у него кусок хлеба, а левой он тянется к стоящей на краю стола кружке. Не успеваю что-либо сказать или сделать – резкий толчок отбрасывает меня к стене. Мимо проносится мой спутник. Удар – и дознаватель отлетает к стене. Полицейский наклоняется над ним и снова бьет прикладом. И еще раз, и еще. Потом отваливается в сторону и опускается на пол.
– Ну, теперь можно и помереть.
– Это с какой-такой радости?
– Эта сука, – кивает он в сторону лежащего у стены тела, – их главный. Не в смысле босс, того я вообще ни разу не видел. А в том плане, что именно он распоряжается тут жизнью и смертью любого пленника. Меня именно он приговорил, паскуда! Как ты уже слышал, ввечеру меня должны были кончить. Ан не вышло! Я тогда в сердцах пообещал, что еще наплюю на его могилу. Ну, могила у него неизвестно где будет, а плюнуть я могу и сейчас.
Что он тотчас и делает.
– Может, все-таки обождешь пока помирать? Тут выход недалеко, метров сто всего и надо пройти. А там уже город, все проще будет.
Иван на секунду задумывается.
– Ну, идти я еще какое-то время могу. И если тут действительно всего сотня метров…
Пока он собирается с силами, я осматриваю моего убитого. У него находится пистолет, такой же, какой я подобрал тогда у своего дома, – полицейский. Преодолев брезгливость, обшариваю карманы дознавателя. На удивление, в них ничего полезного нет. Только небольшой нож с деревянной ручкой висит на поясе. Что ж, на безрыбье и рак рыба. Вешаю его на пояс. А заодно прихватываю мешок, который стоит около стола. Именно сюда он скинул мое имущество. Ковыряться и искать свои вещи мне некогда, а потому забираю сразу все. Вытащив из трофейного пистолета магазин, выщелкиваю из него несколько патронов и дозаряжаю свой. Патроны у них одинаковые, так что никаких проблем, надеюсь, не будет. Все же к этому пистолету я успел немного привыкнуть. Да и стреляет он тише. А в здешних подземельях любой звук отдается эхом.
Дальнейший путь до двери мы проделали без приключений. Она оказалась даже не заперта. Толчок, скрип петель – и мы на улице. Все, что ли? Но так или иначе, а отсюда надо уносить ноги и поскорее. Осматриваюсь и вижу знакомый дом – Мишкино обиталище.
– Мне туда заглянуть надо, – киваю я в его сторону. – Вещи у меня там остались.
Иван какое-то время молчит.