– Ладно, отсюда один хер уходить надо, – соглашается он. – Та сторона ничуть не хуже любой другой. Только быстро не несись: мне все-таки ходить тяжело.
Ну, об этом он мог меня не предупреждать, я еще не настолько выжил из ума, чтобы быстро бегать по улицам днем. До дома мы тоже добрались относительно спокойно, всего один раз пересидев в какой-то ямке, пока мимо прошли два человека. Что это был за народ, куда он шел – никто из нас не видел да и желания никакого не испытывал. Прошли мимо, и слава богу. А вот и знакомый дом, Мишкин подъезд. Поворачиваюсь к полицейскому.
– Тут лестница завалена всяким хламом, идти надо очень осторожно. Наверху есть человек, который один раз уже сдал меня этим деятелям. Я не знаю, как он их вызвал, но в подъезде их не было. Они где-то поблизости прячутся. Наверное, нам нет смысла идти наверх вдвоем.
– Разумно, – соглашается Иван. – Я тут поблизости заныкаюсь, и если какая блядь нарисуется…
Он ухмыляется, а я не завидую этому появившемуся.
И снова топаю наверх. На этот раз ботинки снимать не стал, но место, куда поставить ногу, все же тщательно выбираю. Не хочу шуметь. Этаж, еще один. А вот и знакомая дверь. И под кучей барахла спрятан мой дробовик и жилетка. Да и рюкзачок лежит за диваном. Впрочем, его мы можем взять и попозже. Кстати, трофейный вещмешок на какое-то время можно здесь оставить. Мне сейчас лучше работать налегке. Толкаю плечом дверь в Мишкину квартиру. Быстрый взгляд направо – в кухне пусто. Два шага в сторону, и на прицеле дробовика оказывается сидящий за столом мой старый товарищ. Открытый ноутбук стоит напротив. Работает, стало быть.
– Не ждал, что я вернусь?
Он медленно поднимает голову.
– Ты?
– Нет, бля, тень отца Гамлета!
– Но как? Тебя отпустили?
– Знаешь, я как-то позабыл спросить разрешения.
Смещаюсь чуть в сторону, чтобы меня не было видно в проеме двери. При этом движении жилетка распахивается, и я вижу, как расширились Мишкины глаза. Чего это он? А, так он увидел нож, висящий у меня на поясе!
– Знакомая игрушка? Да, я общался с его бывшим хозяином.
– Он… Он что?
– Да помер внезапно. Знаешь, когда прикладом прилетает в голову, это мало способствует хорошему самочувствию, не говоря уже о долголетии.
Мишкино лицо внезапно скривилось. Я как-то даже не понял, чего больше в этой гримасе: боли, растерянности или еще чего-то.
– Ты его убил?
– А как ты думаешь? Ты слил меня этим деятелям и думал, что все будет шито-крыто? Смею тебя разочаровать: ты круто ошибся. Не всех друзей стоит продавать. Отойди-ка в сторону.
И ствол дробовика недвусмысленно указывает на угол комнаты. Мой бывший друг поднимается со стула и пятится, пока не упирается спиной в стену. Подхожу к столу и, держа его на прицеле, левой рукой захлопываю ноутбук. Укладываю сверху те непонятные прибамбасы, которые к нему подключены.
– Как ты вызвал этих деятелей?
– В соседней квартире надо задернуть занавеску. Они рядом и придут сразу.
– Что ж, ты можешь попробовать предать меня еще один раз. Но предупреждаю: он станет последним. Советую помнить о моем предупреждении. Хищник не пугает просто так.
– Хищник? Кто это?
– А ты что же думал? Я пришел к тебе просто так, от нечего делать? И этого деятеля в подземелье тоже завалил я? Разве за мной подобное водилось? Все это ловля на живца, милейший. Тебя просчитали. И просчитали давно. Повернись лицом к окну и считай до ста. Вслух! И боже тебя упаси ошибиться хотя бы на одну цифру.
Сгребаю со стола ноутбук и, пятясь, выхожу из квартиры. Быстро заскакиваю в соседнюю дверь и запихиваю трофей в полупустой рюкзачок. Странно я буду выглядеть: одновременно с рюкзаком и мешком. Но мне некогда сейчас разбирать их содержимое. У трофейного мешка тоже есть лямки, и я присобачиваю его поверх рюкзачка. Уже не таясь, сбегаю по лестнице. И, завернув с площадки второго этажа вниз, слышу автоматную очередь внизу. Еще одну и еще.
Значит, Мишка не стал считать до ста.
Взяв наизготовку ружье, выглядываю на улицу. Вижу присевшего на землю Ивана, который деловито обшаривает мертвое тело. Вот что значит профессиональный полицейский! Чуть поодаль вижу еще двоих убитых. Стало быть, вся троица прискакала на сигнал тревоги да тут же и легла.
– Помощь нужна?
– Холодные все, – спокойно отвечает Иван. – Вон того посмотри, что поодаль лежит. Вроде трепыхался.
Подхожу ближе. Нет, тут нечего контролировать. Под лежащим натекло столько крови, что каких-либо осмысленных действий он никогда больше не предпримет.
– Готов вроде.
– Ну, так пошарь у него в карманах.
Что ж, вполне разумное предложение. Отсюда все равно надо сваливать как можно быстрее. Именно поэтому я не поднимаюсь наверх, чтобы отыскать своего бывшего товарища. Отчего-то мне кажется, его очень быстро отыщут новые друзья. И зададут несколько крайне неприятных вопросов. Я бы дорого дал, чтобы посмотреть на то, как он будет выкручиваться.
Быстро проверив карманы незваных "спасателей", мы, озираясь по сторонам, пересекаем улицу и углубляемся между домами. Здесь, забравшись на первый этаж какого-то двухэтажного строения – по всей видимости, бывшего детского сада – наконец останавливаемся и переводим дух. В наследство от безвременно почившей троицы нам досталось два ружья: помповик и обыкновенная двустволка – и автомат. К ружьям имелось порядка трех десятков патронов, самых разных: пули, дробь, картечь. А к автомату – всего один магазин. Более того, он не совпадал по калибру с тем оружием, которое мы забрали у охранника подземелья. У подземного обитателя имелся автомат калибра 7,62 мм, а его коллега наверху бегал с автоматом калибра 5,45 мм. Поразмыслив, Иван оставляет себе прежнее оружие.
– Он хоть и более старый, зато куда как более мощный. Да и прикладом при нужде наебнуть можно основательно. А у этого он складной, да разболтан прилично. Того и гляди, сложится нафиг. Опять же, к тому еще один магазин имеется.
Поразмыслив, отдаю ему трофейный пистолет. Тот, что взял у охранника дознавателя в подземелье. Тут, правда, не полный магазин, но все же лучше, чем ничего. По-братски мы разделили и прочую добычу, что отыскалась в карманах "спасателей". Посмотрев на своего спутника, предлагаю перекусить. Кое-какая еда у меня в рюкзачке имеется.
– Добро, – кивает он. – А я пока вздремну, что-то знобит меня.
Он уходит в глубь помещения. Там у стены навалены кучей какие-то тряпки. На них он и заваливается, предварительно передернув затвор у пистолета и засунув его за пазуху. Вот что значит профессионал: в первую очередь подумал о том, как будет защищаться. Надо будет перенять этот полезный опыт.
Подтаскиваю к себе рюкзак и вещмешок и для начала выкладываю банку мясных консервов и две пачки галет. На перекус, думаю, этого вполне достаточно. Порывшись в рюкзаке, добавляю еще бутылку минеральной воды. Точно лишней не станет. Кстати, надо будет провести ревизию дознавательского мешка. Он достаточно тяжел, так что там может что-нибудь полезное найтись.
Подвигаюсь к подоконнику и начинаю выкладывать на него вещи. Попутно то и дело кошусь на улицу: мало ли что! Хотя Иван и пояснил мне, что любая погоня прежде всего рванет перекрывать возможные пути отхода. То есть убежит относительно далеко от места недавнего боя. Искать же у себя под носом никто не будет, это противно всякой логике. Ну, не буду спорить: ему виднее. Все же многолетний опыт службы в полиции что-нибудь да значит. Спутник мне попался грамотный и сообразительный, грех жаловаться!
Вот и мой шприц с морфином, сигареты, спички, зажигалки – все то, что я хотел предложить на обмен торгашу. Все отправляется ко мне в рюкзак. Это мои вещи, и делиться ими я не собираюсь.
Коробка патронов к пистолету. Обрадовавшись, открываю ее и разочарованно откладываю в сторону. В моем оружии боеприпасы выглядят несколько не так. Патроны примерно того же калибра, но для моего пистолета, скорее всего, не подойдут. Вытаскиваю оттуда патрон и сравниваю его с только что найденными. Увы, в качестве боезапаса эта коробочка мне совершенно не нужна. Ладно, пойдет на обмен. С сожалением отставляю ее в сторону.
А вот следующая коробка меня порадовала: патроны там вполне подходящие, только головки пуль у них зачем-то выкрашены в синий цвет. Наверное, это что-то значит. Но в мой пистолет они подойдут, поэтому коробка отправляется в рюкзачок.
Далее на свет божий появился круг копченой колбасы, что вообще-то очень даже к месту. Банка рыбных консервов и упаковка сухариков к пиву. Не бог весть что, но перекусить этим вполне можно.
Несколько перевязочных пакетов, что мне стало ясно из надписи на упаковке. Пластиковый пузырек с хлоргексидином. Тоже очень полезная вещь, особенно в нынешних условиях. Надо будет, кстати, этим добром обработать ногу Ивану. В свое время я посмотрел, как делаются такие вещи, так что, наверное, смогу сообразить что-то похожее. Да и он сам, надо думать, должен знать, как перевязывать раны.
Потянув за цепочку, вытаскиваю из рюкзака целую связку знакомых флешек-ключей. Вот тебе и здрасьте! А дознаватель-то был не прост! Сколько же он народу-то ухитрился обуть? Или как я, снял с уже бездыханного тела? Нет, это я тоже ни с кем делить не собираюсь, тем более что ноутбук я у Мишки забрал, и есть шанс попробовать прочитать содержимое электронных носителей. В принципе, никто не мешал их бывшим владельцам записать туда какую-нибудь порнуху, и вся моя работа может пойти насмарку. Но отчего не попытаться?
В мешке нашелся хороший мощный фонарь и пластиковая упаковка с запасными батарейками. Какие-то тетрадки, блокноты – это вообще зачем? Ну, пойдут на всякий случай. Может быть, костер ими разжигать буду.
Закончив разбор трофеев, откладываю в сторону долю своего товарища и иду его будить.
А вот спал он нервно. Стоило тронуть его за плечо, как он тут же дернулся и сунул руку за пистолетом.
– Э-э-э! Хорош, хорош! Это я, Денис.
Спросонья он таращит на меня глаза. Потом, видимо, шарики в его голове укладываются в нужной последовательности, и он опускает руку с оружием.
– Бля! Извини, обознался я.
– Да ладно, иди есть.
Когда он опускается около стола, я пододвигаю ему кучку трофеев.
– Твое.
Бывший полицейский ничуть не чурается подобного подхода к вещам и, не переставая жевать, рассовывает по карманам свою долю. Вообще, я нимало подивился тому, как обстановка влияет на человека. Дня не прошло, как мы вырвались из подземного узилища, а Иван уже изменился! Да, небритая харя не стала благообразнее, не прибавилось и роста – а вот поди ж ты! Голос стал увереннее, пропали нотки отчаяния. Да и движения у бывшего гибддшника скупые, собранные. Весь он сжатую пружину напоминает. И даже ободранный ватник носит так, словно на плечах у него погоны майора как минимум. А все оружие… когда он держит в руках автомат, кажется, что говорит громче.
– Спасибо.
– Да не за что, вместе же уходили. Ты, как жрать закончишь, ногу перевяжи. Вот жидкость, чтобы рану протереть. И бинт. Глядишь, и получшеет.
Полицейский кивает.
– Благодарствую.
– Ты дальше-то чего делать будешь?
– До управления попробую добраться. Не зря наши ребята туда шли. Значит, был у них какой-то план.
Что ж, эта идея не хуже прочих. Отыскать торговца мне пока не удалось, идти к Мишке еще раз – это плохо замаскированное самоубийство, так что пойду следом за Иваном. Вдвоем все-таки легче пробиваться. Да и стрелок он неплохой, не чета мне.
Но в этот день мы так никуда и не пошли. Метрах в пятистах от нашего убежища завязалась перестрелка. Кто с кем воевал, во имя каких целей – так и осталось неизвестным. Но вылезать на улицу мы не стали. Заползли подальше в дом, нашли спуск в подвал и там при свете фонаря занялись ногой моего спутника. Я не сильный специалист по ранам и не могу сказать, насколько она плоха. Но после перевязки Иван малость ожил. А когда мы перед сном перекусили еще раз, даже повеселел. Вспомнив бандитские выдумки, я прошвырнулся по первому этажу, отыскал столовую и позаимствовал оттуда некоторое количество звенящих предметов: вилок, ложек и прочего барахла. В шкафчиках нашлись нитки, и некоторое время я бродил по дому, устраивая с помощью ниток и звенящего добра всевозможные сигнальные ловушки. Кто бы ни захотел войти в дом, он неминуемо сорвал бы одну или две ниточки, а упавшая на пол ложка разбудила бы хоть кого. По той причине, что падала она не просто на пол, а на подставленную миску или кастрюлю.
Посмотрев на мои придумки, полицейский хмыкает.
– И ты говоришь, что был системным администратором?
– Ну да.
– Хотел бы я посмотреть, какие-такие системы ты налаживал.
Мои ли приготовления или обычное везение были тому причиной, но выспались мы нормально. Никто не вломился в наше убежище и суматошной пальбой не прервал наш сон.
– Куда они ушли?
– Не знаю, брат Федор. Мы перекрыли все пути отхода, они там не появились. Наши братья до сих пор стоят на улицах, но там нет никого постороннего. Мы прочесали весь район – никого.
– И ты так спокойно мне это говоришь? Что сказал программист?
– Он страшно напуган. Его слова трудно понять.
– И все же?
– Он говорит про какого-то Хищника. Того, кто приходит ночью. И убивает в темноте.
– Он бредит?
– Не похоже. Возможно, он что-то спутал? Или это какие-то отголоски его прошлой жизни. Его преследуют видения. Все же он слишком долго сидел на препаратах.
– Мне нет дела до его видений и душевного спокойствия. Оставьте его, для нас он теперь бесполезен. Как могло так выйти, что кто-то вошел в наш тоннель, убил брата Михаила, его охранника и забрал все то, что было у них в комнате? Как они смогли пройти дальше, убить еще одного нашего товарища и забрать двух пленников? Почему никто их не видел? Где была охрана у входа?
– Происходила смена караула, несколько минут на посту никого не было.
– И этого времени неизвестным хватило, чтобы сделать все то, о чем я сказал? Они летели по воздуху? Нет? Человек не может двигаться с такой скоростью!
– Мы обыскиваем все дома поблизости.
– Что толку? Их уже нет. Неужели ты не понимаешь: такие совпадения не бывают случайными! Кто-то приходит к программисту, дает себя задержать, его отводят в тоннель. А те, кто идут следом за ним, ухитряются, оставшись незамеченными, проследить всю группу до самого входа. Дождавшись смены охраны, проникают внутрь, творят там свое черное дело, выходят назад и забирают аппаратуру у программиста. Потом убивают еще троих братьев и бесследно исчезают. Сколько нужно людей для этого? И что это должны быть за люди?
– У меня нет ответа, брат Федор.
– И это очень плохо. Под угрозой наше общее дело. Никто не может знать, когда вновь вспыхнет синий огонь!
Глава 8
Присев у угла дома, Иван внимательно осматривает улицу. Оставив позади здание детского садика, мы прошли уже порядка полутора километров. Можно было бы и короче, но мы здраво решили избегать открытых пространств и потому передвигались исключительно от укрытия к укрытию. Так и вышло, что вместо сорока минут мы добирались почти четыре часа. И вот теперь сидим около угла какого-то склада. Мой спутник рассматривает здание Тарковского управления ГИБДД.
– Черт его знает. Вроде тихо все.
– Так в чем тогда дело? Надо идти.
– В тишине-то вся загвоздка. Там, по моим прикидкам, должно быть человек тридцать-сорок. И машин несколько штук. И чего ради они все так тихо сидят? Нелогично, – гибддшник покачивает головой.
Не спорю. Уж кто-кто, а он знает своих сослуживцев. Но что тогда делать?
После перевязки полицейский пошел несколько побыстрее. Видимо, нога уже не так сильно давала о себе знать. Но вот пересечь рывком открытое пространство и добежать до здания – задача точно не для него. Поэтому он вопросительно посматривает в мою сторону. Строго говоря, мы могли бы распрощаться прямо здесь. Его просьбу проводить до нужного места я выполнил. Какого-либо интереса общаться с его товарищами у меня нет. Я слишком хорошо представляю, чем такое общение может закончиться. Меня разоружат – это яснее ясного. Вояка из меня несерьезный, и рассматривать мою кандидатуру в этом качестве никто не станет. Самое большее, на что я могу рассчитывать, – приставят меня выполнять какую-нибудь нудную хозяйственную работу. Простите, а чем это отличается от рабства у тех же бандитов? Да, бить, скорее всего, не станут, что тоже не факт. Немедленная смерть точно грозить не будет. Скорее всего, даже кормить будут. Но явно не в первую очередь. Прикидываю варианты и все больше убеждаюсь в том, что вновь становиться в стойло совершенно не хочу. Но, с другой стороны, бросить здесь моего спутника не могу.
– Ладно, попробую я до этого домика добежать. Но тут уж и ты смотри! Я ведь на ходу точно стрелять не могу.
Откровенно говоря, и не на ходу я не могу похвастаться особой меткостью. Да и вообще из любого положения. Именно по этой причине и таскаю дробовик. Здесь не страшно взять на несколько сантиметров в сторону. Дробь идет широким снопом и неминуемо зацепит противника хотя бы краешком. Но зачем говорить об этом всем подряд? До сей поры у моего спутника могло сложиться впечатление обо мне как об опытном, но не зазнаистом стрелке. Вот пусть оно таким и остается.
Снимаю и ставлю у стены свой родной, набитый до треска рюкзачок и кладу рядом практически пустой трофейный мешок. Автомат, доставшийся мне при дележке трофеев, ставлю рядом с Иваном. Патронов тут всего один магазин, стрелок из меня тот еще, а он с ним управится лучше. Проверяю в кармане пистолет, снимаю с предохранителя дробовик и подхожу к двери.
Как там учил мой спутник? Бежим от укрытия к укрытию, внимательно смотрим по сторонам и всегда имеем в виду возможную смену направления движения. Соответственно, приглядываем себе ухоронку и на этот случай.
Быстрый взгляд в сторону Ивана – тот кивает головой: готов!
Земля ощутимо толкает меня в подошвы ботинок, бегу как очумелый, прижимая к груди дробовик. При этом, как заяц, скачу из стороны в сторону, стараясь не двигаться по прямой. Наверное, со стороны я выгляжу совершеннейшим дураком. Ну и что? Дурак – но живой! Оно того стоит.
Первое укрытие – лежащая на боку катушка с кабелем. Насколько я понял из пояснений моего товарища, пробить такую хреновину пулей – задача невыполнимая даже в теории. За эту катушку я и ныкаюсь. Плюхаюсь на живот, проехав в таком положении сантиметров тридцать. И закатываюсь точно под прикрытие намотанного в несколько слоев кабеля.
Тишина. Никто не орет дурниной и не стреляет в мою сторону. Не увидели? Или некому кричать?
Отдышавшись, прикидываю направление следующего рывка. В десяти метрах от катушки начинается траншея, которую выкопали, наверное, как раз под этот самый кабель. Вот в нее-то и хочу запрыгнуть. Раз, два, три – пошел!
Снова сумасшедший бег, заканчивающийся не менее сумасшедшим прыжком. Почему? Да потому, что на дне траншеи в хаотическом порядке набросана всякая арматура, которую с другой позиции не видать. Аккурат между двумя кучками этих железяк и приземлился. Не сказать, что без потерь: какая-то арматурина пребольно треснула меня по плечу. Еще одна оставила царапину на щеке. Не сильно приятное удовольствие. Ладно, хоть задницей ни на что не сел. Ни к селу ни к городу вспомнился мужик, насаженный на прутья забора. Меня аж передернуло от таких воспоминаний!