- Да-да, - продолжал молодой человек, оживляясь при виде моего острого интереса, - я работаю по системе, которая скрывает дыры путем их освещения для читателя. Дырка словно сама говорит: "Эй, я дыра, не обращай на меня внимания", - но это немного чревато. Мне так кажется, - легкомысленно добавил мастер, - что в Кладезе вы не найдете более опытного латальщика. Я уже больше сорока лет этим занимаюсь.
- И когда же вы начали? - спросила я, с любопытством разглядывая юношу. - С пеленок, что ли?
Молодой человек начал стариться прямо на глазах, поседел и ссутулился, пока передо мной не оказался дядька лет шестидесяти с гаком. Он развел руками и эффектно провозгласил:
- Уа-уа!
- Никто не любит хвастунов, Ллистер, - заметил Брэдшоу, поглядывая на часы. - Не хочу подгонять вас, Четверг, старушка, но нам пора на поверку в Норленд-парк.
Он галантно подставил локоть, и я взяла его под руку.
- Спасибо, командор.
- Всегда к вашим услугам! - рассмеялся Брэдшоу и вчитал нас обоих в "Разум и чувство".
Глава 10
Заседание беллетриции номер 40319
Литтехи: распространенное сокращенное название технического отдела беллетриции. Это конструкторское бюро работает исключительно на беллетрицию и финансируется Советом жанров через Главное текстораспределительное управление. Благодаря зачастую жестким и узкоспециализированным акциям, предпринимаемым оперативниками прозоресурса, литтехам разрешается создавать устройства, не укладывающиеся в рамки обычных законов физики, и это единственный отдел (кроме отдела научной фантастики), имеющий лицензию на подобные вещи. Стандартным снаряжением литтеха является Путеводитель (в четверть листа), который содержит прочие литтехнические изобретения вроде шляпапульты Мартина-Бикона, антиочепяточновирусный респиратор, текстовый маркер, Строка™ и текстуальные сита различной пористости, не говоря уже об остальном.
ЕДИНСТВЕННЫЙ И ПОЛНОМОЧНЫЙ ПРЕДСТАВИТЕЛЬ УОРРИНГТОНСКИХ КОТОВ
Беллетрицейский путеводитель по Великой библиотеке (глоссарий)
Офис беллетриции располагался в Норленд-парке, в доме Дэшвудов из "Разума и чувства". Семейство милостиво предоставило беллетриции бальную залу на условиях устной договоренности об особой защите книг Джейн Остин.
Поместье Норленд-парк раскинулось по пологим зеленым холмам, поросшим древними дубами. Близился вечер, как обычно в час нашего приезда, и на голубятне ворковали лесные голуби. Трава казалась теплой и мягкой, словно толстый ковер, и в воздухе стоял тонкий аромат хвои.
Но не все так ладно было в саду из прозы девятнадцатого столетия. Подходя к дому, мы заметили какую-то суматоху. Это оказалась настоящая демонстрация, к каким я привыкла у себя дома. Но митинг собрался не по поводу повышения цен на сыр или опасности правого уклона и антиваллийских настроений в партии вигов, даже не по вопросу о наличии у "Голиафа" права проталкивать закон, обязывающий всех есть шизбургеры по крайней мере два раза в неделю. Нет, такую демонстрацию можно увидеть только в вымышленном мире.
Глашатай, выборный глава беллетриции, одетый в платье городского вестника, сердито звенел колокольчиком, пытаясь утихомирить толпу.
- Опять! Только не это, - пробормотал Брэдшоу, когда мы приблизились. - Интересно, чего на сей раз хотят устники?
Термин был незнакомый, и, поскольку мне не хотелось показаться невеждой, я попыталась сама понять, о чем кричит толпа. Ближе всего стояла пастушка, хотя я лишь догадывалась, что она пастушка, потому как ни одной овцы при ней не наблюдалось, только огромный пастуший посох. Мальчик в голубом костюмчике с рожком топтался рядом с ней и обсуждал падение цен на ягнят, а дальше маячила дряхлая старуха с небольшой собачкой, которая скулила, прикидывалась мертвой, курила трубку и проделывала другие трюки. Рядом с ней громко зевал маленький человечек в длинной ночной сорочке и ночном колпаке. Может, я и тормоз, но кто они такие, я поняла, только когда увидела трех мышек, сидевших кружком и нервно поглядывавших на жену фермера, беседовавшую неподалеку с большим яйцом, у которого имелись ручки и ножки.
- Да это же персонажи из детских стишков! - воскликнула я.
- Шило в заднице, вот кто они, - пробормотал Брэдшоу, когда из толпы выскочил маленький мальчик, схватил поросенка и пустился наутек. Бо-Пип подцепила его крюком пастушьего посоха за ногу, и шалопай проехался носом по траве. Поросенок с испуганным визгом укатился в клумбу, а затем поспешно дал деру, когда здоровенный мужчина принялся вправлять мальчишке мозги самым традиционным способом.
- Мы всего лишь хотим равных прав с остальными персонажами Книгомирья, - говорил Шалтай-Болтай, и его яйцевидное лицо багровело. - Если мы работаем для детей и принадлежим устной традиции, это не значит, что нас можно задвигать!
Толпа одобрительно загудела и заворчала. Шалтай-Болтай продолжал, а я смотрела на него и не могла понять, пояс на нем или галстук. Как тут разобраться, если и шея, и талия отсутствуют как таковые?
- Нашу петицию подписали более тысячи устников, которые не смогли прийти сегодня сами, - говорило огромное яйцо, размахивая под крики толпы пачкой бумаг.
- На сей раз мы не шутим, мистер Глашатай, - добавил пекарь, который вместе с мясником и свечником стоял в деревянном бочонке. - Если наши требования не будут удовлетворены, мы готовы вообще изъять наши стишки!
Из толпы персонажей послышались одобрительные возгласы.
- Как хорошо было прежде, пока они не образовали собственный профсоюз, - прошептал мне на ухо Брэдшоу. - Пойдемте-ка с черного хода.
Мы обошли дом. Под ногами похрустывал гравий.
- Но почему героев устной традиции нельзя включить в Программу по обмену персонажами? - спросила я.
- И кто их заменит? - фыркнул Брэдшоу. - Вы?
- А нельзя ли, например, обучить генератов на временных заместителей? - предложила я.
- Давайте лучше оставим производственные вопросы тем, у кого все карты на руках, - ответил Брэдшоу. - Мы едва справляемся с томами новых материалов. Я не стал бы волноваться насчет мистера Болтая: он бузит уже не первый век. Не наша вина, что он и его дурно рифмующиеся друзья по-прежнему подпадают под старое соглашение по ТрадУстПлюс… Господи, мисс Дэшвуд! А ваша матушка знает, что вы курите?
За углом, куда мы свернули, стояла Марианна Дэшвуд и втихую дымила крохотной самокруткой. Она быстро выбросила бычок и изо всех сил задержала дыхание, но скоро закашлялась, выпустив большой клуб дыма.
- Командор! - засопела она, и в глазах ее блеснули слезы. - Обещайте, что никому не скажете!
- На устах моих замок, - сурово пообещал Брэдшоу, - но только на этот раз.
Марианна облегченно выдохнула и повернулась ко мне.
- Мисс Нонетот! - восторженно воскликнула она. - Добро пожаловать снова в нашу книжечку. Надеюсь, вы в добром здравии!
- В добром, - заверила я, протягивая ей маргарин "Мармайт", ментоловые конфеты и батарейки, обещанные еще в прошлый раз. - Пожалуйста, передайте это вашей сестре и матери.
Она радостно захлопала в ладоши и схватила подарки.
- Вы просто лапочка! - счастливым голосом воскликнула она. - Как мне вас отблагодарить?
- Не допустите, чтобы в фильме вас играла Лола Вавум.
- Увы, это не в моих силах, - горестно ответила барышня, - но если вам что-нибудь понадобится, я к вашим услугам!
Мы поднялись по черной лестнице и попали в зал, где нас встретил сильно помятый Глашатай. Он качал головой, держа в руках требования, насильно всунутые ему в руки Шалтаем-Болтаем.
- Эти устники наглеют с каждым днем, - пропыхтел он. - На завтра они планируют сорокавосьмичасовую забастовку.
- И что мы в результате получим? - спросила я.
- Понятно что, - проворчал Глашатай. - Никто не сможет вспомнить детские стишки. На Той Стороне многие подумают, что их подвела память. Но это делу не поможет - всегда можно найти книгу сказок, где эти стишки есть.
- А, - отозвалась я.
- Самая большая проблема заключается в том, - продолжал Глашатай, утирая лоб, - что если мы уравняем персонажей детских стишков в правах с остальными, то ведь и все прочие захотят пересмотреть свои соглашения - от персонажей народных сказок до анекдотов! Иногда я рад, что мне скоро в отставку: тогда на мое место сядет кто-то другой, вроде вас, командор Брэдшоу.
- Только не я! - мрачно ответил тот. - По второму разу я не пойду в Глашатаи за все "др-тр" в "на дворе трава, на траве дрова", хоть трижды подряд произнеси!
Глашатай рассмеялся, и мы вошли в танцевальный зал Норленд-парка.
- Вы слышали? - с тревогой в голосе обратился к нам молодой человек. - Красная Королева была вынуждена пойти на ампутацию ноги! Доктор сказал мне, что у нее артериальный тромбоз.
- Неужели? - удивилась я. - Когда?
- На прошлой неделе. И это еще не все! - Он понизил голос. - Глашатай отравился!
- Да мы только что говорили с ним! - ответила я.
- Ой. - Молодой человек лихорадочно соображал. - Я хотел сказать, что Перкинс отравился.
К нам подошла мисс Хэвишем.
- Билли! - сварливо крикнула она. - Хватит! Отвали, или схлопочешь по уху!
Молодой человек на мгновение сник, затем снова взбодрился, надменно заявил, что его попросили написать дополнительный диалог для Джона Стейнбека, и зашагал прочь. Мисс Хэвишем печально покачала головой.
- Никогда не верь ему, даже если он просто говорит "доброе утро", - сказала она. - Все в порядке, Траффорд?
- Все прекрасно, Эстелла, старушка, все прекрасно. Я наткнулся в Кладезе на Четверг.
- Уж не книгу ли свою по частям распродавал? - коварно подкусила она.
- Господи ты боже мой, нет! - ответил Брэдшоу, изображая искреннее потрясение и удивление. - Бог мой, - добавил он, оглядывая зал в поисках какого-нибудь предлога смыться. - Мне надо поговорить с Чеширским Котом! Всего хорошего!
И, вежливо приподняв свой пробковый шлем, он удалился.
- Брэдшоу, Брэдшоу, - вздохнула мисс Хэвишем, печально покачав головой. - Скоро в "Брэдшоу против кайзера" окажется столько дырок, что он сгодится вместо дуршлага.
- Он хотел купить платье для миссис Брэдшоу, - объяснила я.
- Ты еще с ней не знакома?
- Пока нет.
- Ну, когда встретишься, не пяль на нее глаза, это очень невежливо.
- А почему…
- Идем! - перебила меня наставница. - Поверка вот-вот начнется!
Бальный зал в Норленд-парке уже давно использовался только для нужд беллетриции. Пол был заставлен столами и картотечными шкафами, а на столах громоздились перехваченные бечевкой стопки бумаг. С одной стороны зала располагался накрытый стол, и нас ждал - точнее, не нас, а Глашатая - штат беллетриции. В списке значилось около тридцати оперативников, но, поскольку человек десять обычно находились на задании и еще около пяти были заняты в активном действии в собственных книгах, в офисе одновременно никогда не собиралось больше пятнадцати человек.
Вернхэм Дин весело махнул мне рукой, когда мы вошли. В романе Дафны Фаркитт "Сквайр из Хай-Поттерньюс" он представал хамом и развратником, но при разговоре с ним этого никак нельзя было заподозрить: со мной Верн всегда вел себя галантно. Рядом с ним стоял Харрис Твид, который только вчера помог мне в "Убиенном агнце".
- Мисс Хэвишем! - воскликнул он, выходя вперед и разводя руки, чтобы обнять нас обеих. - У меня ваша премия за убитых граммазитов. Делить пополам?
Он подмигнул мне и ушел прежде, чем Хэвишем успела что-нибудь ответить.
- Четверг! - воскликнул Острей Ньюхен. - Извини, что мне пришлось вчера вот так сорваться. Привет, мисс Хэвишем. Я слышал, вы прикончили немало граммазитов. Еще никто не укладывал по шесть вербофагов за раз!
- Это было сплошное удовольствие, - ответила я. - Кстати, Острей, у меня до сих пор лежит… э… ваша покупка.
- Покупка? Какая еще покупка?
- Вспомните, - настаивала я, понимая, что попытки влиять на собственное повествование находятся под строжайшим запретом. - Покупка. В мешке. Сами знаете.
- О! Ах да, - сказал он, сообразив наконец, о чем я. - Та штука. Я заберу ее после работы, ладно?
- Острей снова покупает из-под полы? - тихонько спросила Хэвишем, как только он ушел.
- Боюсь, что так.
- Живи я в таком же поганом романе, как у него, делала бы то же самое.
Я окинула помещение взглядом, чтобы увидеть, кто еще пришел. Присутствовали сэр Джон Фальстаф, король Пеллинор, Дин, леди Кэвендиш, миссис Ухти-Тухти вместе с императором Зарком, Гулли Фойл и Перкинс.
- Кто это, - спросила я у мисс Хэвишем, указывая на двух незнакомых агентов.
- Вон тот, с тыквой, слева, Икабод Крейн, - объяснила она. - Дальше Беатриче. На мой взгляд чересчур шумлива, но дело свое знает хорошо.
Я поблагодарила ее и поискала взглядом Красную Королеву, чья откровенная неприязнь к Хэвишем составляла наименее скрываемый секрет беллетриции. Монархини нигде не было видно.
- Привет вам, мисс Нонетот! - пророкотал Фальстаф, ковыляя к нам и глядя на меня мутным взглядом из клубов винных паров.
Он пил, крал и волочился за юбками первую и вторую части "Генриха IV", затем перебрался в "Виндзорских насмешниц". Некоторые видят в нем симпатичного жулика, а мне он был попросту отвратителен, хотя действительно являлся образцом симпатичных дебоширов для всей литературы. И я решила немного сбить с него спесь.
- Доброе утро, сэр Джон.
Вежливость прежде всего.
- Это тебе доброе утро, прелестница, - радостно воскликнул он. - Ты ездишь верхом?
- Немного.
- Тогда, может, не откажешься прокатиться вдоль и поперек по моей старой доброй Англии? Я бы много чего тебе показал…
- Увы, вынуждена почтительнейше отказаться, сэр Джон.
Он заржал мне прямо в лицо. Я ощутила, как внутри поднимается волна гнева, но, к счастью, Глашатай, не желая попусту тратить время, поднялся на свою маленькую кафедру и позвонил в колокольчик.
- Прошу прощения, что заставил вас ждать, - пробормотал он. - Как вы сами заметили, снаружи имеет место небольшая заварушка. Но я рад увидеть здесь столь многих. Кто-нибудь еще будет?
- Может, подождем Годо? - спросил Дин.
- А кто-нибудь знает, где он? - спросил Глашатай. - Беатриче, разве не вы с ним работаете?
- Не я, - ответила девушка. - Можете спросить об этом Бенедикта, если он удосужится прийти, но это будет все равно что говорить с козлом, причем с тупым козлом, попомните мое слово.
- Язычок милой леди режет наши уши, - сказал Бенедикт, который сидел так, что нам его не было видно. Теперь он встал и гневно воззрился на Беатриче. - Когда источник вашего разума прояснится, сударыня, я смогу напоить из него осла.
- Ах! - засмеялась в ответ Беатриче. - Смотрите, он заводит будильник своего остроумия! Теперь все время будет трезвонить!
- Дражайшая Беатриче, - низко поклонился Бенедикт, - я искал дуру - и вот встретил вас.
- О, Бенедикт, неужели у вас мозгов не больше, чем серы в ушах?
Сузив глаза, они уставились друг на друга, а затем разошлись с вежливо-враждебными улыбками.
- Ладно-ладно, - перебил их Глашатай. - Тихо вы оба. Вы знаете, где агент Годо, или нет?
Беатриче ответила отрицательно.
- Хорошо, - сказал Глашатай. - Приступим. Заседание беллетриции номер сорок тысяч триста девятнадцать объявляю открытым.
Он снова позвонил в колокольчик, кашлянул и сверился с папкой.
- Пункт первый. Наши поздравления мистеру Дину и леди Кэвендиш за то, что они выследили выхоластов в Чосере.
Послышались отдельные одобрительные возгласы и хлопанье по плечам.
- Сектанты успели нанести вред, но небольшой, так что следует присматривать за ними в будущем. Пункт второй. - Он положил папку и оперся руками на кафедру. - Помните то безумие, охватившее Книгомирье несколько лет назад, когда по цепочке рассылались буквы? "Получите и отошлите десяти друзьям"? Ну, кое-кто переборщил с буквой "е". Я получил послание от Агентства по охране окружающей Текстовое море среды. Они говорят, что запасы буквы "е" упали до опасного уровня - нам придется снизить потребление этой буквы, пока популяция снова не увеличится. Есть предложения?
- А как насчет использования положенной набок "ш"? - подал голос Бенедикт.
- Мы пытались проделывать подобное с цифрой три и "з" во время Великой миграции "ш" тысяча девятьсот шестьдесят второго года. Переворачивали их на спину. Не помогло.
- А если изменить правописание? - высказался король Пеллинор, дергая себя за длинный белый ус. - Любое слово с "е" писать через "и" - как слышится, так и пишется.
- То есть "зиленый" вместо "зеленый"?
- Неплохая идея, - сказал Ньюхен. - Бириговой, раниный, кирамика, диталь - таких слов наберутся сотни. А если мы ограничимся одним географическим регионом, то вообще сойдет за местное произношение.
- Хм-м, - протянул Глашатай, крепко задумавшись. - А знаете, ведь может сработать.
Он снова заглянул в папку.
- Пункт третий. Твид, вы здесь?
Харрис Твид поднял руку, показывая, где он сидит.
- Хорошо, - продолжил Глашатай. - Я понял так, что вы преследовали книгобежца, который поселился По Ту Сторону?
Твид глянул на меня и встал.
- Тип по имени Хоули Ган. По Ту Сторону он важная шишка. Возглавляет "Ган паблишинг" и завел себе собственную политическую партию…
- Да-да, - нетерпеливо сказал Глашатай, - и еще он украл "Карденио". Я знаю. Но вот в чем вопрос - где он сейчас?
- Он вернулся на Ту Сторону, там я его и потерял, - ответил Твид.
- Совет жанров не слишком охотно дает санкции на работу в реальном мире, - медленно проговорил Глашатай. - Слишком уж это рискованно. Мы даже не знаем, из какой книги взялся этот Ган, и поскольку он не сделал пока ничего против нас, думаю, пусть он По Ту Сторону и остается.
- Но Ган реально угрожает нашему миру, - воскликнула я.
Учитывая ультраправую политику Гана, формулировка более чем сдержанная.
- Он уже раз совершил кражу из Великой библиотеки, - продолжала я. - Откуда нам знать, что он не повторит этого? Разве в наши обязанности не входит защита читателей от одержимых текстонавтов…
- Мисс Нонетот, - перебил меня Глашатай, - я понимаю вас, но не собираюсь санкционировать операции на Той Стороне. Увы, но так и должно быть. Он в списке книгобежцев. Мы установили текстуальные сита на всех этажах Библиотеки на случай, если он вознамерится вернуться. По Ту Сторону делайте, что хотите, но здесь будете делать, что вам скажут.
Я мгновенно ощетинилась, но мисс Хэвишем стиснула мою руку, и я промолчала.