Он улыбнулся, приподнял шлем и удалился.
- Старый добрый Брэдшоу, - усмехнулась мисс Хэвишем. - Начиная с тридцать восьмого года он уходил на покой раз десять. Думаю, мы его увидим на следующей неделе.
- А! - воскликнул, подходя к нам Глашатай. - Хэвишем и Нонетот! - Он сверился со своими заметками. - Вы ведь не пытались поставить рекорд скорости По Ту Сторону или в ином мире?
- Я?! - возмутилась Хэвишем. - Конечно нет!
- Ладно, - пробормотал Глашатай, ни на йоту ей не поверив. - Совет жанров извещает, что любой агент беллетриции, злоупотребляющий своими привилегиями, будет подвергнут суровому наказанию.
- Насколько суровому?
- Очень суровому.
- Не посмеют, - отмахнулась Хэвишем. - Так что вы там для нас припасли?
- Вы председательствуете на разбирательстве по поводу напряженности в "Грозовом перевале".
- Я уже отсидела свои шесть разбирательств. Теперь очередь Фальстафа, - возразила Хэвишем.
- А вот это неправда, - ответил Глашатай. - У вас только третье разбирательство. Менять адвокатов каждую неделю не лучший способ уладить дело. Все должны отработать свое, мисс Хэвишем. Даже вы.
- Ладно, - вздохнула она.
- Вот и хорошо. И лучше не затягивайте!
И Глашатай быстренько ретировался, прежде чем мисс Хэвишем успела ответить. Она несколько мгновений стояла молча, словно вулкан, который думает, взорваться ему или нет. Потом сверкнула глазами на меня.
- Ухмыляемся? - рявкнула она.
- Никак нет, мисс Хэвишем, - ответила я, старательно пряча веселье по поводу того, что персонаж вроде нее станет консультировать кого бы то ни было по какому-либо вопросу - особенно по части ярости.
- Пожалуйста, объясни, что тебе показалось таким забавным, - наступала на меня она. - Мне очень интересно!
- Я улыбнулась от удивления, - сказала я.
- Да? - не поверила она. - Что ж, прежде чем ты придешь к ошибочному выводу, будто меня хоть в малейшей степени волнуют чувства кучки напыщенных идиотов, заруби себе на носу: мне просто приказали сделать эту работу, все равно как если бы меня призвали на службу в Защиту Хитклифа. По мне, лучше б он сдох, но приказ есть приказ. Принеси мне чаю, и встретимся у меня за столом.
Споры по поводу усовершенствования СуперСлова™ не утихали долго. Я улавливала обрывки разговоров, в которых оценка варьировалась по всей шкале от полного неприятия до горячего одобрения. Это не играло роли: беллетриция - единственное полицейское агентство, которое не имеет никакого веса в политике. Все решали высшие силы в Совете жанров. Прямо как в ТИПА. У стола с закусками я наткнулась на Вернхэма Дина.
- Ну, - спросил Дин, накладывая себе пирожных, - что думаете?
- Брэдшоу и Фальстаф немного выбиты из колеи.
- Осторожность - преимущество, которое порой недооценивают, - взвешенно заметил он. - А какого мнения Хэвишем?
- Точно не знаю.
- Верн! - окликнула Беатриче, подходя к нам вместе с леди Кэвендиш. - Итак, какой сюжет в "Винни Пухе"?
- "Триумф неудачника"? - предположил мой собеседник.
- Я же тебе говорила! - повернулась Беатриче к Кэвендиш. - Медвежонок с опилками в голове побеждает превратности судьбы! Ну, убедилась?
- Нет, - ответила та. - Это исключительно "путешествие и приключение".
- Да у тебя все "путешествие и приключение"!
- Именно.
Они продолжали пикироваться, а я взяла чашку и блюдце.
- Вы еще не знакомы с миссис Брэдшоу? - спросил Дин.
Я сказала, что нет.
- Когда познакомитесь, не смейтесь и не хихикайте.
- Почему?
- Увидите.
Я налила чаю для мисс Хэвишем, не забыв добавить молока. Дин съел канапе и спросил:
- Как вы поживали эти дни? На момент нашей последней встречи у вас дома были неприятности.
- Я сейчас живу в Кладезе, - сообщила я, - благодаря Программе по обмену персонажами.
- Правда? - удивился он. - Забавно. Как идет последний роман Фаркитт?
- Думаю, неплохо, - ответила я, помня об испытываемой Верном неловкости по поводу его роли картонного злодея. - Рабочее название - "Бесстыдная любовь".
- Вполне в духе Фаркитт, - вздохнул Дин. - И там наверняка будет кто-нибудь вроде меня - как обычно. И деревенская служанка, которую изнасиловал кто-то вроде меня, а потом жестоко вышвырнул, чтобы она родила в лачуге и отомстила десять глав спустя.
- Ну, я не знаю…
- Это несправедливо, - продолжал он, мрачнея. - Почему я при каждом прочтении должен всегда спиваться и скатываться до ничтожества и умирать в одиночестве за одиннадцать страниц до конца?
- Потому что вы - отрицательный персонаж, а они в романах Фаркитт всегда должны получать заслуженное возмездие.
- Все равно нечестно. - Он нахмурился. - Я тысячи раз обращался в отдел внутренней регулировки сюжета, но они мне все время отказывают. Вы не замолвите словечко мисс Хэвишем? Говорят, она входит в подкомитет регулировки сюжета при Совете жанров.
- А это будет корректно? - усомнилась я. - В смысле, обращаться к ней через меня? Может, лучше по обычным каналам?
- Ход конечно сомнительный, - ответил он, - но я хочу испробовать все. Поговорите с ней, ладно?
Я обещала попытаться, но про себя решила, что вряд ли стану это делать. В беллетриции Дин был весьма приятным человеком, но в "Сквайре из Хай-Поттерньюс" представал сущим чудовищем, и одинокая смерть в нищете и пьянстве являлась для него самым правильным концом - в рамках повествования, конечно же.
Я передала чай мисс Хэвишем, которая резко прервала беседу с Перкинсом, как только я подошла. Наставница скорчила мне рожицу и исчезла. Я отправилась за ней на второй этаж Великой библиотеки, где и обнаружила ее в секторе Бронте, уже с экземпляром "Грозового перевала" в руках. Мне подумалось, что, возможно, она и правда неравнодушна к Хитклифу: скорее всего, страстно жаждет узреть его в трясине под Пенистон-Крейг.
- А ты, кстати, не встречала трех ведьм? - спросила она.
- Да, - ответила я. - Они мне сказали…
- Пропускай мимо ушей все, что они тебе скажут. Вспомни о неприятностях, в которые они вовлекли Макбета.
- Но они сказали…
- Слушать не хочу. Чепуха и шарлатанство. Они просто смутьянки и ничего больше. Понятно?
- Конечно.
- Никогда не говори "конечно"! Это слишком по-плебейски! Чем тебя не устраивает: "Да, мисс Хэвишем"?
- Да, мисс Хэвишем.
- Ну вот, уже лучше. Идем, нам надо в Бронте!
И мы вчитались в "Грозовой перевал".
Глава 12
Грозовой перевал
"Грозовой перевал" - единственный роман, написанный Эмили Бронте. Одни называют его великолепным произведением, а другие - вопиющим безобразием. Остается только догадываться, что еще могло бы выйти из-под ее пера, проживи она дольше. Судя по сильному и пылкому характеру Эмили, ей было под силу создать еще несколько подобных романов. Но какие бы чувства ни возбуждал роман в душах читателей, как бы они ни сожалели о неподходящих друг другу любовниках, ни злились на капризный характер Кэтрин или даже на тупость жертв Хитклифа, которые ведут себя как робкие овечки, одно можно сказать точно: описание пустынного и продуваемого ветрами пейзажа отражает разрушительную страсть двух центральных персонажей просто великолепно. Можно сказать, непревзойденно.
МИЛЬОН ДЕ РОЗ
"Грозовой перевал": шедевр или напыщенная дрянь?
Когда мы прибыли на место, шел снег, и сбиваемые ветром снежные хлопья напоминали большое облако пугливых зимних мотыльков. Дом оказался куда меньше, чем мне представлялось, а ветхость его бросалась в глаза даже под мягким покровом снега. Ставни висели криво, изнутри пробивался слабый свет. Было ясно, что мы посещаем дом не в славные времена мистера Эрншо, но в период владения Хитклифа, чья варварская хватка отражалась в угрюмом и бесприютном виде жилища, к которому мы приближались.
Под нашими ногами скрипел свежий снег. Мы подошли к передней двери и постучали по изъеденному временем дереву. После очень долгой паузы нам открыл жилистый мужик, смерил нас недовольным взглядом, но затем на его усталом лице отразилось узнавание, и он тотчас же возбужденно зачастил:
- Куда как достойно - слоняться в полях за полночь с богомерзким чертовым цыганом Хитклифом! Они думают, я слеп. Но я не слеп! Ни чуточки! Я видел, как молодой Линтон пришел и ушел, и видел, как ты - ты, подлая, шкодливая ведьма! - прошмыгнула в дом, едва заслышала на дороге стук копыт хозяйского коня!
- А ну, кончай! - рявкнула мисс Хэвишем, не знакомая с таким понятием, как терпение. - Впускай нас, Джозеф, иначе твой зад познакомится с моим ботинком!
Слуга что-то проворчал, но дверь открыл. Мы вошли внутрь в облаке ворвавшихся следом снежинок и потопали ногами по коврику у порога, а Джозеф запер за нами дверь.
- Что он там бормочет? - спросила я, слушая, как ворчит себе под нос старик.
- Понятия не имею, - ответила мисс Хэвишем, стряхивая снег с поблекшей подвенечной фаты. - Да и никто не знает. Идем, познакомишься с остальными. Раз уж разбираем дело о взаимной ненависти, надо, чтобы все главные персонажи присутствовали.
Прихожей или коридоров тут не водилось. Передняя дверь открывалась сразу в большую гостиную, где у очага собрались шестеро. Один из мужчин вежливо кивнул в знак приветствия. Как я позднее узнала, это был Эдгар Линтон, супруг Кэтрин Эрншо, которая сидела рядом с ним на деревянной скамье с высокой спинкой и задумчиво смотрела на огонь. Дальше развалился неопрятного вида человек, не то сонный, не то пьяный, или, вполне вероятно, и то и другое сразу. Они явно ждали нас и так же явно не испытывали энтузиазма по поводу заседания, со всей очевидностью не представлявшего для них первостепенного интереса.
- Добрый вечер всем, - произнесла мисс Хэвишем. - Хочу поблагодарить вас за то, что вы все пришли на заседание беллетриции по урегулированию взаимной ненависти.
Она говорила почти дружелюбно. Это настолько выбивалось из характера моей наставницы, что я с интересом прикидывала, на сколько ее хватит.
- Это мисс Нонетот, на сегодняшней встрече она будет наблюдателем, - представила она меня. - А теперь давайте возьмемся за руки и образуем круг доверия, дабы включить ее в группу. Где Хитклиф?
- Понятия не имею, где носит этого мерзавца! - сердито заявил Линтон. - Да хоть бы в болоте утонул, дьявол его забери, - самое время!
- О! - воскликнула Кэтрин, отнимая руку у Эдгара. - Почему вы так ненавидите его? Его, который любил меня так, как вам и не снилось?
- Ну-ну, - примирительным тоном перебила ее Хэвишем. - Помните, что мы говорили прошлый раз по поводу ругани? Эдгар, думаю, вам следует извиниться перед Кэтрин за то, что вы обозвали Хитклифа мерзавцем, а вы, Кэтрин, на прошлой неделе обещали не говорить в присутствии своего мужа о том, как сильно вы любили Хитклифа.
Они оба неохотно извинились друг перед другом.
- Хитклиф может прийти в любой момент, - сказала служанка, которую я определила как Нелли Дин. - Его агент передал мне, что у них сейчас рекламная акция. Может, начнем без него?
Мисс Хэвишем глянула на часы.
- Думаю, вводную часть можно опустить, - ответила она, явно желая поскорее покончить с делом и вернуться домой. - Давайте представимся мисс Нонетот и одновременно сформулируем свои чувства. Эдгар, начнете?
- Я? Да, конечно. Меня зовут Эдгар Линтон, я настоящий владелец мызы "Скворцы". Я ненавижу и презираю Хитклифа, потому что, несмотря на все мои усилия, Кэтрин до сих пор его любит.
- Мое имя Хиндли Эрншо, - невнятно пробормотал пьяный, - я старший сын старика Эрншо. Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что мой отец предпочел Хитклифа мне, а еще потому, что этот мерзавец обманом лишил меня моих природных прав.
- Хорошо, Хиндли, - сказала мисс Хэвишем, - пока ни одного нецензурного слова. Мы делаем успехи. Кто дальше?
- Я Гэртон Эрншо, - произнес мрачный молодой человек, глядя в стол. Это собрание, очевидно, раздражало его больше всех. - Я сын Хиндли и Фрэнсис. Я ненавижу и презираю Хитклифа за то, что он обращается со мной немногим лучше, чем с собакой, а ведь я ему ничего не сделал. Он унижает меня потому, что мой отец обращался с ним как со слугой.
- Я Изабелла, сестра Эдгара, - сказала приятной внешности женщина. - Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что он лгал мне, оскорблял меня, бил и пытался извести. Затем, после моей смерти, он выкрал нашего сына и использовал его для того, чтобы захватить наследство Линтонов.
- Эту прямо распирает от злости, - прошептала мне мисс Хэвишем. - Видишь? Дело начинает вырисовываться.
- Они все терпеть не могут Хитклифа, - прошептала я в ответ.
- Неужели это так очевидно? - удивилась моя наставница, несколько обескураженная тем, что ее примирительные попытки оказались не столь плодотворны, как она надеялась.
- Я Кэтрин Линтон, дочь Эдгара и Кэтрин, - представилась самоуверенная и упрямая молодая девушка лет шестнадцати. - Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что он не отпустил меня к умирающему отцу и продержал под замком пять дней, чтобы заставить меня выйти за Линтона только ради получения "Скворцов", имения настоящих Линтонов.
- Я Линтон, сын Хитклифа и Изабеллы, - кашляя в платок, подал голос очень болезненного вида юноша. - Я ненавижу и презираю Хитклифа потому, что он лишил меня возможности быть счастливым и уморил, держа под замком и сделав пешкой в своей игре ради того, чтобы всем отомстить.
- Вот-вот, - прошептала Кэтрин Линтон.
- Я Кэтрин Эрншо, - произнесла последняя из присутствующих дам, с отвращением обводя взглядом остальных, - и я люблю Хитклифа больше жизни!
Раздался всеобщий стон, некоторые печально закачали головой, и младшая Кэтрин демонстративно сунула два пальца в рот.
- Никто из вас не знал его так, как я, и если бы вы относились к нему с лаской вместо ненависти, всего бы этого не произошло!
- Лживая шлюха! - вскричал Хиндли, вскакивая на ноги. - Не выскочи ты за Эдгара ради положения и денег, у Хитклифа не поехала бы крыша! Нет, ты сама все это на свою голову навлекла, самовлюбленная дрянь!
Все зааплодировали, несмотря на попытки Хэвишем навести порядок.
- Он настоящий мужчина! - продолжала Кэтрин под улюлюканье прочих. - Он байронический герой, который выше морали и общественных законов! Моя любовь к Хитклифу крепче вечных скал! Слушайте, вы! Хитклиф - это я! Он всегда, всегда в моем сердце. Не как любовь - он больше, чем моя любовь к себе самой. Он - моя суть!
Изабелла стукнула по столу и сердито погрозила Кэтрин пальчиком.
- Настоящий мужчина любил бы ту, на ком женился, и заботился бы о ней! - крикнула она. - Он не стал бы бросать в нее мясницкий нож и не осыпал бы бранью всех вокруг в бесконечном своем стремлении отомстить за то, что двадцать лет назад к нему отнеслись неуважительно! Что с того, что Хиндли обращался с ним плохо? Добрый христианин давно простил бы и научился бы жить в мире со всеми!
- Ах! - воскликнула младшая Кэтрин, также вскакивая с места и перекрывая вал обвинений и всплеск дотоле сдерживаемых чувств. - Вот в чем суть дела! Хитклиф настолько далек от христианина, насколько это возможно! Это дьявол в человеческом обличье, который стремится разрушать все вокруг себя!
- Я согласен с Кэтрин, - вяло протянул Линтон. - Этот человек порочен и испорчен, он прогнил насквозь!
- А ну выйдем поговорим! - вскричала старшая Кэтрин, размахивая кулаком.
- Хочешь, чтобы он простудился и умер? - строптиво ответила младшая Кэтрин, гневно глядя на мать, умершую при ее рождении. - Эта идиотская неразбериха - в первую очередь результат твоего высокомерия и испорченности! Если ты любила его так, как говоришь, то почему не вышла за него замуж?
- МОЖЕТ, МЫ ВСЕ ЖЕ БУДЕМ СОБЛЮДАТЬ ПОРЯДОК? - прокричала мисс Хэвишем так громко, что все аж подпрыгнули.
Спорщики расселись по местам с несколько сконфуженным видом, ворча себе под нос.
- Спасибо. Итак, вопли делу не помогут, и если мы нацелены хоть немного снизить накал страстей в "Грозовом перевале", давайте вести себя как цивилизованные люди и обсуждать наши чувства благоразумно.
- Ну-ну, - послышался голос из темноты.
Все замолчали и повернулись к новоприбывшему, который вышел на свет вместе с двумя телохранителями и еще кем-то, судя по виду агентом. Новоприбывший был смугл, черноволос и очень красив. До этого я никак не могла взять в толк, почему персонажи "Грозового перевала" ведут себя порой столь иррационально, но, узрев воочию эту сногсшибательную красоту, эти пронзительные черные глаза, я поняла, в чем дело. Хитклиф обладал почти электризующей харизмой: он мог очаровать даже кобру и заставить ее завязаться узлом.
- Хитклиф! - вскричала Кэтрин, бросаясь к нему и крепко обнимая. - О Хитклиф, дорогой мой, как мне тебя не хватало!
- Ха! - воскликнул Эдгар, взмахнув тростью так, что она свистнула в воздухе. - Немедленно отпусти мою жену, или, Богом клянусь, я…
- Что - ты? - насмешливо спросил Хитклиф. - Ты, хлыщ бесхребетный! У моего пса в члене больше твердости, чем у тебя во всем теле! А ты, слабак Линтон, ты что там говорил насчет моей порочности и испорченности?
- Ничего, - тихо ответил Линтон.
- Мистер Хитклиф, - сурово сказала мисс Хэвишем, - мало того, что вы опоздали на заседание, вы еще и задираете ваших соперсонажей.
- Да пошли они к черту, ваши заседания, мисс Хэвишем, - огрызнулся он. - Кто звезда этого романа? Я. Кого жаждут прочесть читатели, когда берут эту книгу? Меня. Кто получил Букверовскую премию в номинации "Самый волнительный романтический мужской персонаж" семьдесят семь раз подряд? Я. Без меня "Перевал" остался бы нудной и затянутой провинциальной халтурой. Я звезда этого романа и потому буду делать, что захочу, сударыня, и можете передать это Глашатаю, всему Совету и всем важным шишкам, какие только вам попадутся!
Он выудил из нагрудного кармана свою глянцевую фотографию с автографом и, подмигнув, протянул мне. Как ни странно, я действительно узнала его. Он с большим успехом снимался в Голливуде под именем Сам Ецц-Мачо, что, видимо, и объясняло, откуда у него деньги. На свои гонорары он мог трижды купить и "Скворцов", и "Перевал".
- Совет жанров постановил, что вы должны присутствовать, Хитклиф, - холодно ответила Хэвишем. - Если мы хотим, чтобы книга выжила, нам следует удерживать под контролем эмоции внутри ее. Роман и так сейчас в три раза более жесток, чем когда впервые вышел из-под пера, и если пустить дело на самотек, то вскоре тут волной пойдут убийства и драки. Помните, что случилось с некогда изящной комедией манер "Тит Андроник"? Нынче это самая тупая, самая кровавая и человеконенавистническая пьеса Шекспира. Вот и с "Перевалом" случится то же самое, если вы не сумеете справиться со своей злобой и обидами!
- Я не хочу, чтобы меня в это втягивали! - простонал Линтон.