- Ломтеву и мне предлагали шесть миллионов долларов. Но это как минимум в тысячу раз меньше, чем следовало за такую вещь… Она не имеет цены, хотя, думаю, нашлись бы желающие заплатить и десять миллиардов. Многие историки считают, что именно Грааль был целью похода крестоносцев в Окситанию.
- Из-за нее вырезали целые города?
- А сколько вырезали за Гроб Господень? Обыкновенную скалу в Палестине?! Средние века, поголовный мистицизм, за какой-нибудь гвоздь из Святого Креста отдавали княжество. А тут Грааль…
- Как он оказался у катаров?
- По легенде его принес в Окситанию сам Иосиф Аримафейский. Документально зафиксировано пребывание чаши в королевстве Арагон на севере Испании. В связи с нашествием сарацин арагонцы, спасая чашу, передали ее катарам, у которых она стала главным Сокровищем. Для нее на вершине горы Монсегюр даже выстроили замок-храм, где двенадцать раз в году лучи солнца падают между зубцами стен особенным образом, превращая чашу в источник неземного света.
- Откуда ты это все знаешь?
- Читал. В отличие от некоторых журналисток я умею не только писать.
- Счас как дам больно!
- Молчу, воробышек!
- Испугался? Кстати, почему воробышек? Я голубь!
- Голуби толстые и важные. А ты тоненькая и изящная.
- Подлиза!
- И нахальная, как воробьи.
- Ты у нас робкий… Рассказывай дальше! Крестоносцы взяли Монсегюр?
- Да. Катаров, которые не захотели покаяться, они сожгли на костре. Их было свыше двухсот.
- Двести человек!
- На костер они взошли с пением гимна. И пели, пока не погибли.
- Боже! А Грааль?
- Защитники замка спрятали его, а ночью вынесли и укрыли в одном из гротов, которых в той местности тысячи. С тех пор след чаши теряется.
- Как же она оказалась у Ломтева?
- Ее в ходе масштабных поисков обнаружили нацисты в 1944 году. Они были помешаны на всех этих мистических штучках и думали, что, владея Граалем, выиграют войну. Не помогло. Перед концом фашистской Германии они спрятали чашу в альпийском леднике. Там Ломтев и нашел ее. После чего за ним началась настоящая охота.
- И Святой Грааль ему не помог?
- Он и праведным катарам не помог. А Ломтеву, убийце… Это самая странная святыня за всю историю человечества… Трубадуры и менестрели слагали о ней песни и гимны. Ее воспевали поэты последующих веков. Композиторы сочиняли оперы. Тот же Вагнер… Миллионы людей жаждали обладать ею, готовы были ради этого на все. Но в реальной жизни Грааль никому не принес счастья. Только смерть и горе. Катаров уничтожили полностью. Гитлера и его подручных - тоже. На леднике Циллерталь, где нацисты спрятали чашу, за последние годы погибло шестеро искателей. Убит Ломтев. Убит один из его преследователей. Хотели убить нас тобой…
- Лучше не вспоминай… И что теперь? Что ты собираешься с ней делать?
- Мы собираемся. Нас двое. И мы вернем чашу туда, где она должна быть. Где для нее построили храм.
- Монсегюр?
- Именно!
- Сколько же туда ехать?!
- Долго, воробышек. Но ты потерпи. Дело стоит того. Это будет самый уникальный репортаж журналиста всех времен и народов. Тебе дадут Нобелевскую премию.
- Журналистам ее не дают.
- Для тебя сделают исключение.
- Врезала бы я тебе! Сколько тебя знаю, не могу понять, когда ты говоришь серьезно, а когда шутишь.
- Я всегда серьезен.
- Лучше пустил бы меня руль. Носом клюешь!
- После границы. После границы пущу куда угодно. Хоть в душу. А пока мы остановимся у придорожного кафе, позавтракаем, выпьем кофе… Взбодримся.
- Насчет души ты тоже серьезно?
- Ну вот! Вам только скажи…
* * *
Они менялись за рулем дважды, но все равно к вечеру оба устали до смерти. Уже на территории Германии Кузьма свернул с автобана в какой-то городишко и припарковался у маленькой гостинички. Юный портье, видимо, из студентов, едва глянув на них, выдал ключи от номера для молодоженов. Так, по крайней мере, можно было подумать при виде огромной двуспальной кровати под розовым покрывалом, занимавшей добрую половину номера, и двух похотливых купидончиков, вырезанных на ее спинке. Но путешественникам было не до занятий, на которые намекали купидончики. Едва раздевшись, они мгновенно уснули.
Первой проснулась Рита. За портьерами, закрывавшими окно, уже серел рассвет, рядом, раскинув в стороны руки, будто собираясь обнять целый мир, могуче посапывал Кузьма, а сама она, свернувшись калачиком, пристроилась на самом краешке огромной кровати. Даже одеяло и то Кузьма почти целиком перетащил на себя.
Первым делом Рита ликвидировала несправедливость с одеялом - Кузьма даже не пошевелился. Затем она попробовала убрать его руку, чтобы лечь поудобнее. Не получилось: Кузьма, не просыпаясь, упорно возвращал руку на место. Разозлившись, она решительно легла щекой ему на плечо, рассчитывая, что уж теперь он точно уступит. Но он, продолжая спать, обнял ее и прижал к себе. Рите вдруг стало уютно и тепло, и, обняв в свою очередь Кузьму, она заснула так крепко, что даже не услышала, как Кузьма встал.
Когда Рита открыла глаза, в комнате было совсем светло, место на кровати рядом с ней пустовало, а из-за стены доносились звуки льющейся воды. Рита потянулась и взглянула на часы. Они показывали восемь, но это было не местное время…
Кузьма вышел из ванной. На нем были смешные трусы - в розовых собачках по синему полю. Купил он их вместе с зубной щеткой и тюбиком пасты в магазинчике при заправке. Других там не было. Рита хотела еще в магазинчике пошутить на этот счет, но вовремя сообразила, что перед дорогой они к нему домой не заезжали, и он поехал в чем был…
Рите с ее места было видно, как Кузьма остановился перед большим зеркалом в прихожей и некоторое время сосредоточенно рассматривал себя. Тело у Кузьмы было сильное, мускулистое, и даже заметный жирок не портил его - только смягчал рельеф мускулатуры. Кузьма, несмотря на невысокий рост, был хорошо сложен…
- Аполлон!
Он обернулся, и Рита с удовольствием подметила, что ей удалось его смутить.
- Если и Аполлон, то полведерский. Оброс жиром. Второй год сижу в кабинете.
- Все равно у тебя красивое тело! - возразила Рита. - Откуда, кстати, мышцы?
- В юности занимался гимнастикой. Был у нас один учитель - энтузиаст. Потом уже сам…
- А я вот ничем не занимаюсь. Даже утренней зарядкой.
- Тебе и не нужно. Ты и так хороша, - сказал Кузьма со знакомыми ей смешинками в глазах.
- Ну и что же во мне хорошего? - Рита растянулась на животе поперек кровати, подперев подбородок ладошками и по-детски задрав вверх пятки. - Скажите, пожалуйста!
- У тебя красивые ноги. Не только стройные, но и правильной формы. Такое встречается редко.
- Правильно пишут: мужикам главное - ноги. Больше они в женщине ничего не видят.
- Обижаете…
- Тогда давай дальше. Что у меня еще?
- Плавная линия бедра, без ямки, узкая талия. Грудь небольшая, но красивой формы - капельками. Соски смотрят вперед, а не в стороны.
- Когда ты успел все это рассмотреть? - удивилась Рита.
- В конспиративной квартире. Раз уж представилась возможность.
Рита покраснела.
- Никогда не думала, что ты такой тонкий ценитель женской красоты. А что насчет лица? Его успел рассмотреть? Или только ноги?
- Лицо у нас тоже ничего.
- И это все? Все, что можешь сказать?
- У тебя красивые глаза.
- Дешевый мужской комплимент!
- Они у тебя слегка навыкате, поэтому кажутся особенно большими и выпуклыми. В Древней Греции женщин с такими глазами называли "волоокими", то есть, с глазами, как у вола. Только у волооких гречанок глаза были карие или вовсе черные, а у тебя темно-серые, с голубизной. Выразительные.
- Льстец!
Она соскочила с кровати и легко подбежала к нему. Стала рядом. В одних трусиках, но она почему-то совсем не стеснялась его.
- А ты заметно выше, чем мне казалось! - удивленно сказала она, приподымаясь на цыпочках и вновь опускаясь на пятки.
- Это потому, что ты сейчас без каблуков, - пояснил Кузьма, легко обнимая ее за плечи. - Я, хоть и не такой, как Влад, ну, Ангел, но все же немаленький. Выше тебя на пядь. Просто я плотный, а такие всегда кажутся ниже.
- Все равно мы хорошо смотримся вместе, - сказала Рита. - Ведь так?
- Загляденье! - подтвердил Кузьма и выразительно потянул носом. - Но будем смотреться еще лучше, если кто-то сейчас пойдет в душ.
- Противный!
Она несильно стукнула его кулачком в грудь и побежала в ванную. Когда, завернувшись в полотенце, она вошла в комнату, Кузьма сидел на кровати уже одетый. Вид у него при этом был странно-торжественный, будто он собирался сказать речь. Рита не обратила на это внимания. Занятая своими мыслями, она достала из дорожной сумки белье и, сбросив полотенце, стала медленно, на виду у него одеваться. К ее удивлению, Кузьма на это никак не отреагировал. Тогда она, надев лифчик, попросила помочь застегнуть его, хотя прекрасно могла это сделать и сама. Кузьма послушно выполнил ее просьбу, но как-то безучастно, и Рита, разочарованная, продолжила одеваться. Когда она, наконец, подошла к нему, Кузьма торжественно указал глазами на столик, только тогда Рита заметила на нем шесть зеленых бокалов. Она шагнула ближе и замерла в недоумении:
- Почему их шесть?
- У меня был старый стеклянный набор из шести похожих чаш и графина. Стоял в шкафу офиса. Одна чаша разбилась. Когда Ломтев пришел ко мне, он узнал об этом. Поэтому тайно подложил Грааль к остальным - старый трюк. Легче всего разыскиваемую вещь спрятать среди подобных.
- Зачем же ты взял их все?
- Чтобы спокойно перевезти через границу. Одна чаша - вопрос, а шесть - комплект, подарок.
- И какая из них настоящая?
- Выбери.
Рита присмотрелась: одна из чаш слегка отличалась от остальных. Она была чуть ниже и шире, и цвет ее был другим: глубже, насыщеннее. Рита осторожно взяла чашу, и в тот же миг она будто вспыхнула у нее в руках - густой зеленый свет залил комнату мягкими волнами.
- Боже мой!
Рита едва не уронила реликвию. Кузьма отреагировал мгновенно. Нырнув ласточкой, он с размаху упал на ковер к ее ногам, выбросив вперед руки. Но помощь его не понадобилась - Рита удержала Грааль.
- Что это? Кузьма!
Он встал и осторожно забрал у нее реликвию. Зеленый свет к тому времени погас, только чаша, как показалось Рите, заблестела ярче, а в ее толще стали вспыхивать и переливаться разноцветные искорки.
- В "Парцифале" Вольфрама фон Эшенбаха, современника трубадуров, - голос у Кузьмы был хриплым, видно было, что он потрясен не меньше ее, - раз в год к Граалю прилетает голубь и садится на его край. В этот момент Грааль обновляет свои магические свойства. Вольфраму о Граале рассказывал катар и трубадур Киот Окситанец. До сих пор все считали, что это просто легенда.
- Ты хочешь сказать?.. Я…
- Теперь мы знаем, что это правда. На край этой чаши, судя по всему, голубь не садился давно.
- Я и есть он? Я?..
Он понял ее недосказанный вопрос.
- В "Парцифале" не говорится, что этот голубь должен быть чистым и беспорочным созданием.
Рита обессилено рухнула на кровать. Но тут же, спохватившись, бросилась к сумке. Достав фотоаппарат, она закружилась вокруг Кузьмы, сидевшего с чашей в руках, и защелкала затвором. Потом забрала у него чашу и потребовала снять ее. Кузьма снисходительно выполнил ее требования и, закончив снимать, внимательно осмотрел фотокамеру.
- Это любительская?
- "Олимпус", с зумом. Я давно работаю с ней, ты видел снимки в газете, - обиделась Рита.
- Пусть будет "Олимпус", - миролюбиво согласился Кузьма и вернул ей камеру. - Главное, что мы теперь точно знаем, что везем настоящий Грааль, - он забрал у нее чашу и поставил ее на столик, - она настоящая, и ты тоже. Все сходится.
Рита села рядом. Некоторое время они молча смотрели на чашу. Искорки по-прежнему вспыхивали на стенках изумруда Люцифера, но, как показалось Рите, стали реже и мягче.
- Не жалко? Отдавать?
Он вздохнул:
- Жалко. Но надо. Что ж нам, как Ломтеву - скрываться от всех? В любой момент ожидая, что объявятся серьезные парни и проломят дырку в башке? У меня дочь, и хорошо, что она в отъезде. А тебе было в радость? У Ломтева хоть деньги были. Нам даже на авиабилеты не хватило, пришлось на машине пилить.
- Ты уверен, что от нас отстанут, если мы отвезем чашу?
- Уверен.
- Почему?
- Долго рассказывать. Мы ж ее не под камни прятать будем. Нас ждут.
- Кто?
- Катары. Современные. Те, кому Грааль принадлежит по праву. И которые знают, что с ним делать. Пора, Рита! Заверни ее и спрячь в сумочку. Зеленое стекло оставим здесь, бошам - больше не понадобится. На границе Германии и Франции таможни нет…
Они отъехали от места ночлега уже далеко, когда Кузьма, бросив взгляд на большой дорожный указатель, тяжко вздохнул:
- Представляешь, мои сейчас где-то в паре сотен километров!
Риту больно кольнуло это "мои", но она не подала вида.
- Заедем! - предложила бесшабашно.
- Нельзя! - покачал головой Кузьма. - Лучше им не знать, чем мы тут занимаемся. Для них я дома.
"И чем же мы тут занимаемся?" - хотела было спросить Рита, но вовремя удержалась. Ее задели эти слова. В то же время она понимала, что ей не в чем упрекнуть Кузьму. С того памятного момента, как она, движимая порывом, подбежала к нему, кричавшему и плакавшему во сне, она сама не понимала, что за отношения их связывают. Это не было обычной интрижкой, тем более с деловым интересом: для получения информации или установления полезных контактов. Но и на завязку чего-то серьезного не походило. Ее тянуло к нему с силой, которой она, пугаясь, сопротивлялась как могла и все же не могла противостоять. "Он женат! - мысленно говорила Рита себе. - У него семья, он любит жену и не собирается ее оставлять". Но стоило ей оказаться рядом, как она тут же забывала обо всех своих правильных мыслях. Она чувствовала, что и он испытывает нечто подобное. Он явно старался держать между ними дистанцию, но стоило ей пробиться, прогрызть эту оболочку, его словно прорывало. Рита вновь вспомнила их первую ночь: он был не только страстен до неутомимости, но и необыкновенно нежен: ранее она даже представить себе не могла, что так бывает. И она плавилась в ту ночь в волнах его нежности, отвечая ему душой и телом, и желая отвечать еще и еще.
- Скажи, пожалуйста, - спросила Рита, прерывая установившееся в салоне долгое молчание, - как у катаров было с семьями? Ведь они не признавали церковного брака…
- Они признавали свободную любовь между мужчиной и женщиной. Причем, любовь не только платоническую, но и плотскую. Одни только Совершенные, жившие как монахи, отрекались от нее. Остальные считали нормальным предаваться любовным утехам где угодно, хоть в церкви.
- В церкви?
- Сохранился протокол допроса инквизиторами одной знатной дамы из катаров, которая созналась, что занималась любовью со своим amic в церкви. И вообще, где угодно, лишь бы с ними была трава для предотвращения беременности.
- Они использовали для этого траву?
- Таблеток тогда еще не было.
Рита прикусила язычок. За этой всей суматохой она совсем забыла о предохранении. До той ночи с Кузьмой у нее несколько месяцев никого не было, и она перестала принимать таблетки. А про те, что на крайний случай, даже не вспомнила.
"Не хватало еще залететь для полного счастья! - подумала Рита, поджимая губы. - Вот тогда будет тебе amic! И как это я…"
Но ей не хотелось думать об этом, и она спросила о другом:
- Так, значит, у них царил разврат? А ты говорил про праведность…
- Они не освящали брак, но это не означало разврата, как это им приписывали инквизиторы. Пары были постоянные. В Монсегюре, кстати, было много amic e amassia, любовников и любовниц, которые не захотели расставаться и, держась за руки, вместе взошли на костер.
- Пошли на смерть из-за любви? - взволнованно спросила Рита, чувствуя, что глаза ее наливаются влагой. - В самом деле?
- Они хотели быть рядом и на небе.
В невольном порыве Рита протянула ему руку. И он мягко пожал ее…
13
Германию они пролетели, считай, на одном дыхании. То ли Кузьма так стремился покинуть эту землю, то ли они хорошо отдохнули прошлой ночью в городке, названия которого оба даже не запомнили; то ли автобан без скоростных ограничений провоцировал на стремительную езду, но Кузьма вел "альфу" почти на пределе возможностей мотора, не сбрасывая газ даже на поворотах. Они остановились только раз - заправить машину и размять ноги, а дальше бешеная гонка продолжилась. Рита, никогда прежде не бывавшая в Германии, пыталась что-то рассмотреть, но за окном все мелькало, и в конце концов у Риты сложилось впечатление, что они проезжают не страну, а один большой город без полей и лесов. Во Францию они въехали пополудни, здесь ограничения скорости действовали, и Кузьма уступил ей место за рулем.
В маленькой гостиничке они плотно позавтракали, но немецкой колбасы с яичницей на весь день не хватило, и вскоре Рита зарулила на стоянку у придорожного ресторанчика. Молодой официант-араб в белой куртке с воротничком-стоечкой принес им меню. Рита заикнулась было насчет истинно французских блюд, но Кузьма только хмыкнул в ответ:
- Какая кухня? Придорожная забегаловка! Здесь тебе будут делать настоящее тюрбо?
Тщательно выговаривая французские слова, он заказал два бифштекса с картошкой, по бокалу вина и кофе. Рита удивилась вину, но Кузьма успокоил:
- Здесь нет сухого закона за рулем. Бокал - норма.
Бифштекс оказался приличным: сочным и хорошо прожаренным. Вино тоже было неплохим, и Рита пожалела, что нельзя еще по бокалу. Кузьма получил счет, молча расплатился. Рита подумала, что пока всюду платит только он. "Денег у нас мало", - вспомнила она слова Кузьмы, но предложить свои деньги, которых тоже было немного, постеснялась. "Попросит, если будет нужно, - решила, усаживаясь в машину, - все-таки не совсем чужие".
Кузьма, сев, достал из кармана трубку, набил ее табаком и с наслаждением задымил, пуская ароматный дым в щель приспущенного стекла двери. Рита, искоса поглядывая на спутника, вспомнила, что за весь предыдущий день он ни разу не доставал трубку. Только на одной заправке стрельнул у нее сигаретку и выкурил торопливо.
- Ты как-то странно куришь, - сказала она, не то утверждая, не то спрашивая. - Не похоже, что тебе этого очень хочется.
- Когда работал в газете, курил много, - ответил Кузьма, - а сейчас только, когда надо думать или когда мне хорошо. Ну, и когда невмоготу. Такое не каждый день бывает. Поэтому, наверное, и жиром оброс, - он улыбнулся. - Кстати, трубку курить не так вредно: дым у этого табака щелочной, им не затягиваются. Сигарами тоже. Они вообще безвредные, поэтому буржуи их и курят.
- Откуда ты все это знаешь?
- Читаю! - развел руками Кузьма. - А вот что касается сигарет, то они самые опасные. Особенно для молодых девушек.
- Да ну тебя! - отмахнулась Рита.
- Самое главное: от сигаретного дыма желтеют зубы, а цвет лица становится землисто-серым, - невозмутимо продолжил лекцию Кузьма. - Потом появляются одышка, кашель и проблемы с потенцией.