* * *
Ульрику выпало выступать седьмым. Сейчас он сидел в тесной, похожей на гримерную каморке под ареной и припоминал все, что слышал о троллях.
Тролли очень опасны – раз. Все претенденты на кресло мэра безоружны – два, и если Ульрику и Ют еще простительна подобная небрежность, то ради чего рискуют остальные? Он вот, к примеру, боится потерять работу.
Ульрик раздумывал, как можно прикончить тролля. Для некоторых губителен солнечный свет – он обращает тварей в камень. Другие каменные сами по себе. Есть пещерные тролли, болотные, а еще снежные, равнинные и карликовые. Тролли уязвимы для волшебства, но Ульрик не знал ни одного, пусть и самого пустячного заклинания. Он разучил несколько пасьянсов и карточных фокусов, но сейчас они вряд ли спасут.
Шкура тролля необыкновенно прочна. Твари очень свирепы. Их слабое место – интеллект. Это хорошо.
Тролли не слишком умны. Поэтому с ними сложно договориться. Так что на искусство риторики и дипломатии рассчитывать не приходится. А это уже плохо. Очень плохо.
Ульрик помнил множество поэм, легенд, сказок и частушек, в которых упоминались тролли, но превосходное знание фольклора не давало ровно никаких преимуществ в драке.
Чаще всего тролли вооружены дубинами. Они огромны и, возможно, не слишком быстры. Скорость – главный союзник и единственная надежда спастись. Но оружия все равно нет. Как убить тролля голыми руками?
Дверь распахнулась, Ульрик услышал, как выкрикнули его номер. Пора.
Погода окончательно испортилась. Лил дождь, арена пестрела лужами. Башня сместилась влево и угрюмо мокла под струями воды. Лишь в одном окошке горел свет, и было видно, что за портьерой стоит безголовая тень. Неподалеку расхаживал Сайрус Блинч с зонтиком. Посреди арены стояли два кресла. Одно занял джентльмен в сером костюме. Троллей поблизости не нашлось.
– Извините, – обратился Ульрик к Блинчу. – Вы здесь тролля не видели? Зеленого такого? Впрочем, сойдет и любой другой цвет.
Блинч указал пухлым пальцем на свободное кресло против джентльмена в сером. Ульрик принял приглашение. Сковав Ульрика по рукам и ногам, Блинч закрыл цепь на замок и отошел в сторону. Ульрик взглянул на своего визави.
Бескровное лицо было лишено всякого выражения.
– Кто вы? – спросил Ульрик.
Человек не ответил. Он несколько секунд пристально изучал Ульрика, потом удовлетворенно поцокал языком и кивнул сам себе. В глазах неизвестного зажглись веселые искорки.
– Лучше я расскажу, кто ты такой, – произнес он язвительным тоном. – Ты – неудачник. Все, к чему ты прикоснешься, превращается в мусор.
С трибун послышались крики:
– Толсто, толсто!
Неприятностиметр исступленно пищал.
"Какого черта здесь происходит?" – подумал Ульрик.
* * *
N наблюдал за представлением из окна Блуждающей Башни. Уютно потрескивал камин, рассыпая по стенам кабинета замысловатые тени. N никак не мог дождаться, когда на арену выйдет парень в черном фраке и с удавкой на шее. Хотелось посмотреть, как он умрет.
Первое испытание было предсказуемым. Протеже N с ним справился легко.
Всем участникам дали выпить яд, приготовленный по особому рецепту. Стоит сердцу забиться быстрее, и каждый новый вдох покажется глотком кислоты.
Спасение одно – оставаться невозмутимым. Что бы ни сказал тролль, ты должен в совершенстве владеть собой. Тебя может убить что угодно: злость, страх, стыд. Все, что заставляет сердце биться сильнее, разгоняя по жилам отраву, – твой враг.
Вот и настал черед Ульрика. Тролль первым начал беседу. Надо сказать, тактику он избрал примитивную. Посыпались оскорбления, чаще всего звучало одно: неудачник. Троллю следовало придумать что-нибудь посложнее. Ульрик пока не проронил ни слова. Молодой человек спокойно улыбался, видимо, уверенный в победе. Мерзкая улыбочка выводила N из себя. Троллю она тоже пришлась не по вкусу.
Ульрик ничего не говорил, только презрительно кривил губы. Тролль захрипел, откинул голову, жадно хватая воздух. Ульрик последовал его примеру. С трибун донеслись крики и улюлюканье: шутка молодого человека привела жителей Блэткоча в восторг.
Тролль извивался в кресле, пытаясь разорвать оковы. Ульрик, передразнивая, сделал то же самое. Уголки его губ продолжали растягиваться в усмешке. Этот сукин сын выиграл поединок, не сказав ни единого слова!
* * *
Нейтан тайком сбежал из дома, хотя и был наказан за то, что разбил любимую бабулину вазу. Но ваза сама виновата – не стоило ей стоять на шкафу в гостиной. Ужасно плохое место для ваз. Вазы лучше всего хранить в сейфе. Там с ними ничего не случится. Вот только катану бабушка отобрала. Конечно, оставались сюрикены – отличная штука, но в гостиной их лучше не бросать. А еще пришлось отдать львиную долю содержимого копилки за входной билет, чтобы попасть на Турнир. Разумеется, можно было в два счета проскользнуть мимо кассира, используя технику крадущихся, но это нечестно. Как страж и защитник города, он не вправе нарушать закон.
На оставшиеся деньги Нейтан купил у торговца леденец в форме черепа, смешные глазастые очки и кусочек метеорита. На счастье.
* * *
Виктор волновался. Ульрик был решительно настроен покинуть бренный мир. А хуже всего то, что он, Виктор, ничем не мог ему в этом поспособствовать.
* * *
Ульрик пытался отыскать взглядом Джен, но из знакомых увидел лишь парня в черном. Как две капли воды похожего на того, с блестящим мечом. Только без меча. Грудь стиснула жгучая боль, перед глазами плавали разноцветные точки, совсем как конфетти.
– Не обманывай себя, ты совершенно ни на что не годен, – сказал человек в сером костюме.
К "конфетти" прибавился алый туман, дыхание перехватило. Губы сами собой начали раздвигаться в улыбке.
– Думаешь, родители тобой гордятся?
Цвета сделались нестерпимо яркими. Поскольку солнце давно спряталось за тучами и шел дождь, необыкновенно ярким стал серый цвет. Основной цвет Блэткоча. В него были выкрашены большинство домов, заборы и даже по лицам отдельных граждан кто-то словно провел валиком, как следует вымоченным в серой краске.
Джентльмен, столь непочтительно отзывавшийся об Ульрике, вдруг облизнул губы. Язык у него отчего-то был весь в крови. Он хотел еще что-то сказать, но вместо этого закашлялся. Приступ кашля перешел в хрип.
– У тебя нет друзей. Ты никому не нужен, – надсадно сипел он.
Ульрик одобрительно улыбнулся.
Господин в сером попытался встать, забыв про цепи.
– Ты до самой смерти будешь неудачником, – прохрипел он совсем уж неразборчиво.
Ульрик улыбнулся еще шире.
Джентльмен извивался в кресле, силясь разорвать цепи, а с его губ слетали красные брызги. От вида ли чужой крови, а вернее от странного снадобья, выпитого ранее, приступ кашля одолел и Ульрика. Легкие горели огнем, перед глазами все плыло, зато улыбка делалась шире некуда.
Ульрик попытался успокоиться, глубоко вдохнул, выдохнул. "Нужно представить себя в каком-нибудь тихом и спокойном месте, где можно расслабиться", – подумал он.
В аду, например.
Наконец Ульрик заметил Джен. Девушка сидела на последнем ряду в гордом одиночестве и с гаечным ключом наперевес.
Ульрик начал терять сознание.
И где этот метеорит, когда он так нужен?
* * *
Представление близилось к концу. Снятый за почасовую оплату старый театр сегодня едва смог вместить всех желающих, хотя кресла давно были убраны – для экономии места зрителям приходилось стоять. Ульрик основательно утомился, а проклятый фрак казался неудобнее обычного.
– Вы принесли книги? – спросил Ульрик.
Поднялся лес рук, в каждой зажато по учебнику, некоторые тянули газеты и журналы.
– Вот вы, сэр, – обратился Ульрик к худому высокому джентльмену, одетому в длинный плащ до пят. – Назовите учебник, любую страницу и строчку, на ваш вкус!
Прочие зрители разочарованно опустили руки и с любопытством уставились на везунчика в плаще.
– "Введение в элементарную геометрию и тригонометрию Эр Вэ Жуткуса", страница тридцать шестая, четвертая строчка сверху, – провозгласил тонким голосом каланча.
Последовавший затем монолог Ульрика кишел формулами и определениями, что более всего напоминали заклинания по вызову чертей.
Каланча меж тем одобрительно кивнул, кажется, прекрасно во всем разобравшись. Грянули аплодисменты.
– Последнее представление вечера! – объявил Ульрик и вытащил револьвер. – Смертельный номер! Слабонервным лучше удалиться!
В левой руке Ульрика мелькнула карта – червонный туз.
– Прошу бесстрашного человека из зала подняться ко мне!
Между ног зрителей пролез мальчишка и проворно вскарабкался на сцену. "Бесстрашный человек" раскланялся, заслужив овации.
– Как вас зовут, сэр? – спросил Ульрик.
– Дикки.
– Вот что, Дикки, держи карту. Теперь иди к краю сцены, а после закрой глаза и ничего не бойся.
– Слишком близко! – крикнул кто-то. – Так и моя жена сумеет!
– Пусть отойдет подальше!
– Верно!
Ульрик развел руками.
– Желание публики для меня закон. Дикки, друг мой, выйди за кулисы, открой гримерку – вот ключ, сядь в мое кресло, а карту подними так, чтобы барометр на стене был прямо напротив нее. Знаешь, что такое барометр? Отлично! – Ульрик повернулся к толпе. – Так достаточно далеко?
– Вздор!
– Нас не купишь!
– Прохиндей!
Метко брошенное яблоко грозило стукнуть Ульрика в лоб, но в последнюю секунду он ловко поймал плод.
– Моя публика всегда готова меня поддержать, – Ульрик отвесил зрителям глубокий поклон. – Но будет честно, если я немного разомнусь. Прошу на сцену моего ассистента Гарольда!
Из-за кулис вышел хромой человек с забинтованной головой и рукой на перевязи. Взрыв хохота. Ульрик положил яблоко на голову ассистента и отошел на десять шагов. Повернулся. Щелкнул пальцами, и на ладони вспыхнули золотые буквы. Ульрик высоко поднял руку, чтобы всем было видно, какая у него печать.
Толпа ахнула и подалась назад.
– Кто-нибудь, отберите револьвер!
Поздно. Ульрик взвел курок, прищурился, заткнул пальцем левое ухо, нажал на спуск. Грохнул выстрел, и дама в первом ряду упала в обморок. Яблоко на Гарольдовой голове даже не шелохнулось, зато из-за кулис раздался пронзительный вопль.
Кричал Дикки.
Сразу несколько мужчин бросились за сцену. Спустя минуту они вынесли ребенка. Крови видно не было.
Какой-то мужчина приложил ухо к груди мальчика, пощупал пульс.
– Парнишка не ранен, это всего лишь обморок.
Дикки часто-часто заморгал и поднял голову. Толпа облегченно выдохнула. Мальчик легко вскочил на ноги и вскинул руку, показав публике червонного туза, с аккуратной дыркой посередине.
Ульрик раскланялся под смех и аплодисменты толпы. Затем взял Дикки на руки и поискал взглядом кого-нибудь из прессы. Негусто – два фотографа и сонный корреспондент с кислой миной.
Он свистнул, и парень в клетчатом кепи, что болтал с девушкой, вскинул фотоаппарат.
Гарольд откусил от яблока и принялся самозабвенно жевать. Ульрик поклонился, вытянул руку с револьвером в сторону, и снова грохнул выстрел. Яблоко разлетелось на куски.
Аплодисменты и пара криков "Браво!".
– Так скажите, кто я?! – крикнул Ульрик, высоко подняв руку с горящей печатью.
– Неудачник! – хором крикнули ему в ответ.
– Кто я?!
– Неудачник! – смеялась публика.
– Кто я, не слышу?!
– Неудачник!
– Так-то лучше. – Ульрик наигранно поскользнулся, шлепнулся на пол, послал зрителям воздушный поцелуй и тотчас упал занавес.
– Ты меня едва не задел! – возмущался Гарольд, разматывая бинты. – Мы так не договаривались!
– Зато получилось эффектно, – пробормотал Ульрик и отсчитал купюры. За представления он не получал и гроша, платить ассистентам тоже приходилось из своего кармана. Но игра стоила свеч – местные газеты уже вовсю интересовались неудачником, что откалывал смертельно опасные трюки.
За Гарольдом выстроились Дикки с сигаретой в зубах, высокий худой джентльмен с учебником геометрии и фотограф в новеньком коричневом пиджаке.
– Твоя доля, – Ульрик протянул купюры Дикки. – На карте, что я тебе дал, был согнут уголок, а твоя – совсем новая! Запомни: детали – вот ключ к успеху! И не кури, в твоем возрасте это вредно.
Он забрал у Дикки сигарету, потушил и бросил в урну. Мальчик пожал плечами и вытащил из-за уха еще одну.
– А вы двое, – обратился Ульрик к высокому джентльмену. – Почему не переодеваетесь? Ваш автобус отходит через двадцать минут, а вы еще не готовы!
Ульрик легонько толкнул "джентльмена" в грудь, и тот распался на две части, оказавшись мальчишками-близнецами лет десяти.
– В следующий раз будьте внимательнее, – наставлял Ульрик, вкладывая новенькие банкноты в чумазые ладошки. – Я ведь говорил: "Страница тридцать шестая, четвертая строчка снизу", а не сверху. Мне не под силу вызубрить весь учебник, я хоть и не брайан, но не до такой степени. И бегом мыть руки, не то оштрафую!
Близнецы, хихикая, бросились к умывальнику.
– Ты опять куришь? – Ульрик забрал сигарету у Дикки.
Мальчик щелкнул пальцами, и тотчас в его руке появилась новая.
– Нет, это решительно никуда не годится, – бормотал Ульрик, скептически осматривая протянутые для проверки пухлые ладошки. – С вашим номером надо что-то делать, маскировка – дрянь. Эти усы не выдерживают никакой критики. Рано или поздно нас разоблачат.
– Мы меняемся местами каждый раз!
– Толку? Вы же близнецы, – Ульрик стер пятнышко сажи с подбородка, что некогда принадлежал "худому джентльмену в плаще", пригладил взъерошенные волосы. – А, пожалуй, из тебя получится симпатичная барышня. Надо бы пройтись по магазинам, раздобыть приличное платье.
– Гы-гы-гы, – покатился со смеху другой близнец. – Барышня! Эй, ты чего!
Ульрик отсчитал деньги парню в кепи.
– Давай сюда фотопластину. Чего камеру тянешь? Ты снимал или нет?
– Пластины денег стоят, я вспышкой мелькнул, да и все, сэкономил, считай. Кто будет разбираться?
– Неужели? Я в таком случае сэкономлю и оставлю тебя без премиальных.
– Но…
– Для кого я стараюсь? Не для этих же, – Ульрик кивнул в сторону зрительного зала. – Зачем я покупал тебе пиджак и камеру? Чтобы ты весь вечер заигрывал с девушками?
– Но…
– Боже ты мой, хватит здесь курить! И так душно, а ты еще дымишь, как паровоз!
Ульрик в очередной раз выхватил у Дикки сигарету.
– Привлекаете к делу народные массы? – прозвучал у входа в гримерку незнакомый голос. – Похвально.
Ульрик только сейчас заметил, что в дверях стоит и улыбается мужчина с гладко прилизанными волосами.
– Эти дети – ученики престижной театральной студии, будущие актеры, им такая практика на пользу, – хмуро ответил Ульрик и бросил очередную сигарету в урну. – А вы кто такой?
– Боитесь, что я украду ваши секреты и открою свое шоу с подставными зрителями и дешевыми трюками?
– Боюсь, что, шастая за кулисами, вы можете невзначай споткнуться и свернуть себе шею. Не хочу, чтобы на меня подали в суд.
– Как вы поступили с лотоматонами? – Человек помахал зажатым в руке "Вестником Готтлиба". – Свежий выпуск.
– Про это пишут? – Ульрик жадно схватил газету.
– На последней полосе, в рубрике анекдотов и занимательных историй.
Ульрик покраснел до корней волос. Заметка и впрямь была оскорбительно-насмешливого свойства. Ну хоть что-то.
Близнецы разошлись не на шутку и грозили наставить друг другу синяков. Пока Ульрик их разнимал, джентльмена и след простыл. Прескверный тип. Пожалуй, надо заканчивать с представлениями и придумать что-нибудь новенькое.
– Подходите ближе, раз уж у нас осталась фотопластина, предлагаю сделать снимок на память, – весело крикнул Ульрик. – Давай, Квентин, отрабатывай зарплату!
Ульрик выстроил вокруг себя маленькую труппу, и Квентин вскинул камеру.
– Улыбочку, – сказал он.
* * *
Ульрик с трудом разлепил веки. Он по-прежнему сидел в неудобном деревянном кресле, только цепи сняли. Кресло напротив пустовало – плевавшийся кровью джентльмен исчез. Опустели и трибуны, остался один-единственный зритель: толстый парень в черном. Башня тоже куда-то подевалась, словно ее и не было вовсе.
Шел дождь.
Тут Ульрик понял, что ошибся, на стадионе были еще люди. Позади Сайрус Блинч командовал парой неопрятно одетых мужчин. Они тащили носилки, накрытые белой простыней. Из-под мокрой ткани выглядывали ноги в оранжевых кедах. С края носилок свободно свисали развязанные шнурки.