- А я не заказывала свой из-за моря, - Лидия самодовольно улыбнулась. - Его изготовил мой портной.
Госпожа Розмари недоверчиво оглядела Лидию, обошла ее кругом, придирчиво осматривая утянутый в корсет стан. Модистка вытянула шею и тоже в оба глаза пожирала мою спутницу, забыв про слезы.
- Неужто такое возможно? У вас есть лекала? И во сколько вам обошлись услуги? А материалы?
- Дамы, я вам не мешаю? - Мне надоело, я утомился от этого балагана и дипломатических расшаркиваний.
Лидия обернулась ко мне и послушно кивнула:
- Простите, господин инквизитор, - потом кивок в сторону хозяйки. - Если вас интересуют детали, госпожа Розмари, то загляните ко мне завтра с утра, обсудим, заодно угощу изумительной выпечкой, - она протянула свою карточку сводне и опять кивнула в мою сторону. - Не будем обременять господина инквизитора скучными подробностями, а то он потом ворчать будет всю дорогу…
- Вы же знали других девушек, что погибли? - резко прервал я ее, обращаясь к портнихе. - Изабеллу и Лиену?
Агнесс вскинулась, губы у нее опять задрожали.
- Да, это я ведь нашла бедняжку Лиену, когда она… только она уже холодной была…
- Кто, по-вашему, мог это сделать? - Лидия опять начала ковыряться в рукоделье, создавая бардак в аккуратно сложенной стопке.
- Не знаю… - портниха опять была готова разрыдаться, но похоже, что Лидии нравилось доводить людей до исступления своим поведением. Она вытащила из-под низа стопки понравившуюся ей ткань и развернула ее.
- Вы же знали, что Лиена была при надежде, верно?
- Конечно, бедняжка, она так радовалась…
Лидия теперь держала полотнище из тонкой ткани на вытянутых руках, склонив голову:
- Красивое, но не законченное, похоже… - она кивнула модистке, потом поймала мой недоуменный взгляд и пояснила. - Похоже на одеяльце для младенца… Ничего не хотите пояснить, Агнесс?
Модистка вырвала ткань и рук Лидии, по ее лицу катились крупные слезы:
- Я вышивала его для ребеночка Лиены, но так и…
- Вы даже инициалы успели вышить? - Лидия кивнула на вычурную букву "А", вышитую розовыми шелковыми нитями на одеяльце, катушка которых сиротливо валялась рядом.
- Да, - выдавила модистка. - Лиена сказала…. сказала….ох… что… назовет девочку в мою честь… - и несчастная женщина окончательно разрыдалась.
Я подхватил Лидию и потащил к выходу, бросив напоследок:
- Спасибо, вы нам очень помогли!
- Но… - Лидия попыталась вырваться, она нерешительно оглядывалась, словно силилась вспомнить что-то. - Я еще не все…
- Довольно, госпожа Хризштайн, - в коридоре я прижал ее к стене и процедил. - Довольно издеваться над бедной женщиной! Вам так нравится мучить других? Вы же видите, что она…
- Простите, - нас прервала хозяйка, разглядывая меня, угрожающе нависшего над Лидией, которая моментально приняла покорный и несчастный вид. Я отступил. - Если вы закончили, то…
- Нет, мы не закончили, - Лидия отодвинула меня с дороги и решительно заявила. - Нам необходимо пообщаться со всеми служащими - мужчинами. Сколько их у вас?
Хозяйка замялась.
- Немного, привратник Шарль, он же и за порядком следит, если вдруг клиент буйный. Наш повар Гризье, я его из столицы, между прочим, выписала, и все, собственно говоря.
- А ваш муженек? - С чего Лидия взяла, что сводня замужем? Хозяйка потупилась.
- Он в отъезде.
- Вот как? - протянула задумчиво Лидия, пристально разглядывая госпожу Розмари. - И давно?
- Давно, - твердо ответила хозяйка. - Он неделю назад поехал в западное княжество, там после войны живой товар идет совсем задешево.
- Надеюсь, что он разнообразит ваш скудный ассортимент. - Лидия с укором начала вычитывать хозяйке. - Это ж никуда не годится, голубушка. Рыжих нет, ту порченую дуреху я не считаю, блондинок раз-два и обчелся. Девственниц нет, это ж полное неуважение к клиентам! Нету полненьких, вы же знаете, что…
Цинизм обоих зашкаливал.
- Да полноте, госпожа Хризштайн. Мужчинам нравятся худые, по себе знаю, - и сводня самодовольно провела рукой по своим бедрам.
- Что за глупость! - Лидия завелась и не собиралась отступать в споре. - Чтоб вы знали, многие просто с ума сходят по пышнотелым красоткам, только признаться стесняются. Кроме того, толстушка только подчеркнет прелестную хрупкость своей товарки, контраст и разнообразие - вот два основных залога успеха в…
- Госпожа Хризштайн, - пожалуй, я довольно резко оборвал Лидию, но это всяко лучше, чем силой затыкать ей рот. - Я уверен, что вы сможете обсудить тонкости ведения бордельного дела при личной встрече!
Лидия упрямо встряхнула головой, отчего ее наспех подобранные волосы угрожающе всколыхнулись, а тонкая прядь легла на открытую шею, однако она послушно замолчала.
- Пойдемте побеседуем с поваром, а потом и с привратником, - я торопился побыстрее закончить с опросами и покинуть эту смрадную клоаку пороков, что смущала и разум, и мое обоняние.
Поваром оказался маленький тщедушный старикашка, что самозабвенно колдовал на уютной кухне, он ничего не видел и не слышал. Лидия придирчиво осмотрела его тонкие как паутинка руки и сокрушенно покачала головой.
- Скажите, вы не заметили изменения во вкусовых предпочтениях Ивонны или Изабеллы?
Старикашка изумленно взглянул на Лидию и ответил:
- Понятия не имею, о чем вы говорите. Я ведь для клиентов готовлю, а девкам то если и перепадает что, то только со стола гостей. Так то они питаются просто, что вон Агнесс или экономка состряпают.
- Ну да, ну да, - рассеянно пробормотала Лидия, оглянулась на экономку, что неслышной тенью повсюду следовала за нами. - Так изменились ли у них пристрастия, тошноты не замечали там или отказа от пищи?
Экономка отрицательно покачала головой, не проронив ни слова.
Ливень прошел, оставив после себя ночную прохладу, что напоминала о приближении осени. Я вздохнул полной грудью, стоя на пороге заведения и упиваясь свежим морским воздухом, не замаранным раздражающими благовониями. Лидия за моей спиной третировала привратника, допытываясь у него, когда он последний раз видел Ивонну, как относился к Изабелле, кто, по его мнению, отец ребенка Лиены. Я отстранился от разговора, мне вдруг стало все равно, я мечтал поскорей отправиться домой и хотя бы на сегодня забыть кошмарные подробности дела. Наконец Лидия отстала от привратника, доведя пожилого человека до нервного тика, подошла ко мне и взяла под руку. Мне было настолько безразлично, что я даже не стал ее отталкивать.
- Господин инквизитор, - ее голос опять был мягок и вкрадчив.
- Не начинайте, - устало попросил я и прикрыл глаза, ожидая, когда подадут экипаж. Она прошлась пальчиками по пуговицам моей рубашки, я чувствовал, как ее выбившиеся локоны щекочут мою шею.
- Тем не менее, нам придется посетить это прелестное заведение еще раз. - Я по ее голосу слышал, что она улыбается, довольно улыбается. Я молчал.
- Скорее всего, убийца кто-то из клиентов. Сомнение вызывает еще муж хозяйки, но не думаю… Надо будет непременно сходить на "Прекрасную Лорелей". Я узнала у хозяйки, представление будет послезавтра. С новой актрисой, заметьте. В девять, как обычно. Должен быть аншлаг, но я уже предусмотрительно выторговала нам пригласительные…
- Не нам, госпожа Хризштайн, - наконец прервал я ее. - А себе. Потому что я с вами никуда больше не поеду.
Подали экипаж, и к моему возмущению, я увидел, что несчастная Пиона в одной тонкой рубашке, дрожа от ночной свежести, плетется позади него.
Лидия кивнула на нее:
- Пойдете, господин инквизитор, никуда вы не денетесь.
Я молчал, решив, что возмущаться или спорить с безумицей все равно бесполезно.
- Иначе… - Лидия секунду помолчала. - Иначе я отправлюсь сама. Но не одна, как вы понимаете. Как думаете, кто мне составит лучшую компанию: новый кардинал или же стоит пригласить вояга?
- Кого хотите, - равнодушно ответил я. - Давайте уже поедем, Пиона замерзла.
Лидия раздраженно отрезала:
- Не мы поедем, господин инквизитор, а я поеду. Сама, как вы и сказали. А вам придется добираться пешком. В такое время экипаж вы едва ли найдете. Но вы можете заночевать у госпожи Розмари. Если денег хватит…
Что за ребячество? Она прошла мимо, раздраженно подхватила цепь Пионы, запихнула несчастную девушку в экипаж и велела извозчику трогать. Я смотрел им вслед, чувствуя, как соленый морской бриз играет прядями несобранных волос и пробирает до костей.
Глава 5. Хризоколла
Я откинулась на мягкое сиденье, устало прикрыв глаза и дурея от злости. Сопляк! Сколько можно возиться с ним и уговаривать! Ничего, пусть подумает над своим поведением, глядишь, пока добирается пешком домой, может дурь из головы и выветрится. Мерное покачивание экипажа усыпляло, но тревожные мысли со скрипом неслись по порочному кругу, словно сломанная ярмарочная карусель, что сорвалась и летит в толпу. Дикая ярость при виде мечтательного личика Пионы, потом вспышка гнева на неосмотрительное замечание инквизитора про корсет, соперничество с хозяйкой борделя - я ощущала, что во мне что-то необратимо изменилось. Заглянув вместе с грибной колдуньей в бездну, я оставила в себе часть ее безумия, и теперь та мерзкая старуха тянет ко мне руки, чтобы прорасти зловонными спорами. Мне всегда было плевать на собственную внешность ровно до тех пор, пока не надо было ею пользоваться, а теперь… Я вцепилась в волосы, отчаянно сжимая кулаки, пока боль в стянутых висках не отрезвила разум. Подняв взгляд, я тяжело уставилась на бледную Пиону. Интересно, почему я так взбесилась от ее появления? Красавчик ли тому виной со своим дурацким заступничеством или влияние ново обретенного демона? Непрошено всплыло воспоминание так и не состоявшегося поцелуя, больно кольнувшее самолюбие. Инквизитору уже второй раз удалось соскользнуть с крючка, как такое возможно? Я теряю навыки, старею? Ужас пробрал меня до костей, я встряхнула головой.
- Г-госпожа, - девчонка отчаянно дрожала, то ли от холода, то ли от страха. - Я больна?
На секунду представив эксперимент с внушением этой несчастной симптомов звездной сыпи, я с усилием отогнала эту мысль и сказала, продолжая ее рассматривать:
- Не знаю. Вероятность заболеть существует всегда.
Она попыталась обхватить себя руками, чтобы согреться, но ей мешали тяжелые браслеты на запястьях.
- Зачем я вам нужна, госпожа? Если я больна, то зачем?
Карусель в голове вдруг дрогнула и замерла, оглушительная тишина и равнодушие приняли меня в свои объятия. Я спокойно отцепила браслеты и разомкнула ошейник, небрежно бросив их на сиденье. Провела пальцами по ее щеке, девчонка дернулась и попыталась отстраниться, а я размышляла почти трезво. Пиона очень красива, той особенной привлекательностью юности и невинности, хотя… Она словно налитое соком спелое яблоко с едва заметной червоточиной, которая гнездится в ее глазах, полных страха и недоверия. Совсем юная, можно сказать почти ребенок, холеный ребенок, она явно не из крестьянской и даже не из ремесленной среды. Что она там несла про гарем и книжки? Образованная? Как попала в рабство и как давно? Я отвернула край ее рубашки, провела по шее, шикнула на нее, когда она попыталась воспротивиться, отвернула рукава. На запястьях ожидаемо обнаружились синяки, почти сошедшие.
- Давно тебя продали?
Пиона вырвалась наконец и забилась в дальний угол экипажа.
- Три недели назад.
- Дай угадаю. Ты сбежала с возлюбленным, чтобы тайно с ним обвенчаться против воли родителей, а он возьми и продай тебя, да? - я насмешливо смотрела на нее.
- Нет, - выдавила она.
- Неужели? А кто же тогда тебя продал? Или ты из опальной Мирстены?
- Нет, - опять покачала головой.
- Не заставляй меня гадать, милочка, - я пересела на ее сторону, притянув ее к себе и крепко сжав плечо.
- Отчим, - пискнула Пиона. - Пустите, пожалуйста.
- А мать что же? Не возражала?
- Она… - девчонка сморщила носик, ее глаза подозрительно заблестели. - Не знаю, при смерти маменька была…
Я еще раз вгляделась в свое приобретение, раздумывая над перспективой. Девчонка наивна до безобразия, хотя образованна, возможно, даже из благородных. Наверняка, еще и восемнадцати нет, раз отчим продал.
- Лет сколько тебе? - спросила я, беря ее за руку и разглядывая пальцы, пухленькие и нежные, к тяжелой работе явно не приспособленные. Вздохнула и покачала головой, ох и придется с ней повозиться.
- Восемнадцать.
- Неужели? Когда исполнилось?
- Вчера, - и Пиона наконец не выдержала и горько разрыдалась.
- Ушлый у тебя папаша попался.
- Он мне не отец! - выкрикнула она, глотая слезы, глаза яростно сверкнули.
- О как, и сколько же он за тебя выручил? Или ты уже не девицей то была на момент продажи? Да хорош слезы глотать! - прикрикнула я на нее, впрочем, и так зная ответ. Девчонка заголосила еще больше, уткнув голову в колени. - Наверняка нет. За девственницу бы дали дорого, тем более такую хорошенькую. Сам небось то и попользовался, да?
Новый взрыв рыданий был ответом.
- Клиентов то много было уже? Ну хватит сопли развозить! Лицо опухнет. - Я похлопала ее по спине, ненавижу утешать, но у нее похоже начиналась истерика. Пусть выплачется, отдохну пока. Я сомкнула глаза и мгновенно провалилась в тяжелую полудрему. Мне привиделся огромный механический паук на тонкой проволочной паутине, я шла к нему по дрожащим нитям и все время оступалась, балансируя на призрачной грани между бездной и зыбкой реальностью. Паук шевелил лапами, отчего паутина колыхалась, а я отчаянно пыталась поймать ритм, который все время ускользал, складываясь в ненавистную мелодию колыбельной…
Было уже далеко за полночь, в доме все спали. Все, кроме Антона. Он испуганно вглядывался в темноту, но завидев меня, вздохнул с облегчением.
- Хриз, почему так долго? Все нормально? - он бросился ко мне, но осекся, заметив бледную тень Пионы. - Кого ты еще притащила?
Я устало кивнула ему и сказала:
- Ну ты же просил не безобразничать, так что пришлось довольствоваться скромной добычей.
- Ты… ее украла? - мальчик испуганно вгляделся в мои глаза.
- Нет, я ее честно добыла, - я улыбнулась и добавила, вспомнив про йодированную настойку. - Почти честно.
- Ко мне в комнату, - бросила я Пионе и отправилась наверх.
В комнате я прикрикнула на девчонку, что столбом застыла на пороге.
- Пошевеливайся, расшнуруй корсет.
Эта неумеха провозилась дольше обычного, но через полчаса все-таки справилась, а я смогла наконец вздохнуть полной грудью. Пока я ковырялась в шкафу, раздумывая, чтобы такое найти ей на первое время, она довольно неплохо держалась, лишь изредка тихо всхлипывая. Вытащив старое платье, с сомнением прикинула его на пышную фигуру Пионы. Надо будет расшить в груди и бедрах, но потом все равно придется заказывать для нее новые платья.
- Раздевайся, - скомандовала я. Девчонка замерла, испуганно глядя на меня.
- Г-госпожа, вам же не нравятся женщины?.. - ее вопрос повис в воздухе робким облачком страха.
- Не зли меня, раздевайся быстрее, - и кинула в нее платьем. Она деревянными пальцами подобрала его и стала стягивать с себя тонкую рубашку, обнажая молочно-розовое тело. Но я не дала ей натянуть на себя обновку, подойдя к ней и разведя в сторону ее руки, потом заставив обернуться ко мне спиной. Внешних повреждений было мало, незначительные, уже зажившие синяки на внутренней стороне бедер, длинный заживший рубец от хлыста надсмотрщика на спине, ссадины на пояснице.
- Одевайся. И садись, - кивнула я ей на кресло перед зеркалом. Пиона торопливо натянула темно-зеленое платье, которое морщило ей в подмышках и неприлично обтягивало грудь, и уселась, украдкой поглядывая на себя в новом облаченьи. Я подобрала густые с медным отливом волосы в высокую прическу, покрутила перед зеркалом ее голову. Высокая прическа ей определенно шла, но тогда на шее открывалось невольничье клеймо. Высокий воротник или пустить хвост книзу?
- Что умеешь, сколько было клиентов? - спросила я, выбрав компромисс в виде полураспущенных волос, подобранных вверх лишь у висков.
Губы у девчонки задрожали, и я резко окрикнула:
- Не вздумай опять рыдать, иначе мигом вернешься обратно, к госпоже Розмари. - Я наклонилась к ней и с силой вцепилась в плечи. - Я дико устала и не собираюсь с тобой возиться, слышишь?
- Я… ничего… после того, как продали… надсмотрщик сказал, что должен проверить качество товара, - ее голос дрожал, Пиона закусила губы, сдерживая всхлипы. - Я должна было что-то сделать, но не смогла!.. А потом меня купил муж госпожи Розмари, он тоже… Было так отвратительно и грязно… Я не хочу туда возвращаться, пожалуйста!
- Ты веруешь в Единого? - спросила я рассеянно, вспоминая незлым тихим словом матушку Гён.
- Да, конечно, - Пиона кажется отвлекалась от своих переживаний. Я присела на корточки, развернула ее к себе и взглянула ей в глаза.
- Послушай, что тебе скажу. Я не буду с тобой больше нянчиться, и поэтому сейчас это в первый и последний раз. Во-первых, выкинь из головы все глупости про грех и прощение, что вещает тебе церковь. Ты не грязная и не грешная, твоей вины в случившемся нет и быть не может. Во-вторых, ты не обязана прощать своим обидчикам. Нет, ты конечно можешь это сделать, если хочешь. Надеюсь, что не станешь. И в-третьих, твое тело, - я провела рукой по ее волосам, линии подбородка, плеч, коснулась груди. - Не храм и не что-то особенное, слышишь? Это просто тело. Да, с тобой сотворили насилие, это страшно, но это не катастрофа, от этого не умирают, слышишь? Выкинь глупости про самоубийство и о том, что твоя жизнь закончена. Поверь, есть много худшие ситуации.
Я поднялась и теперь смотрела на Пиону снизу вверх.
- Я дам тебе шанс на свободу. Но за него придется побороться. Так что привыкай к мысли, что за себя нужно сражаться. И не жди, что кто-то придет и спасет тебя, так бывает только в твоих книжках. Образованная, кстати?
Пиона кивнула, теперь уже смотря на меня расширенными глазами.