- Мы не отступим, - последовал ответ. - Это наш последний шанс. Если мы сможем захватить немецкие ресурсы в Африке, то сможем и контратаковать в Европе. Если нет, мы потерпим поражение. Так что мы будем продолжать во что бы то ни стало, даже если надежда на победу ничтожно мала. Смотрите! Еще один погиб!
Оставшиеся три сенокосца включили сирены:
- Улла! Улла! Улла! Улла!
- Ужасный шум, - продолжал журналист. - Можно подумать, что эти чертовы пауки живые, и кричат от страха.
Бейкер слегка покачал головой.
- Строго говоря это не пауки. Пауки принадлежат к отряду Aranaea, а сенокосцы - из отряда Opiliones.
Откуда я это знаю?
Военный корреспондент фыркнул.
- Теперь они никакой не отряд - с тех пор как наши технологисты их выскребли.
Внезапно по всей британской траншее люди засвистели в свистки.
- Черт побери! Ежедневная порция спор. Надевайте маску.
Руки Бейкера задвигались без малейших размышлений: нырнули в пояс, открыли полотняный мешочек, вытащили оттуда толстую резиновую маску и надели на лицо. Теперь он и его собеседник глядели друг на друга через круглые стеклянные окуляры.
- Я ненавижу запах этих штук, - сказал более низкий человек приглушенным голосом. - И они вызывают у меня клаустрофобию. В этом дьявольском климате я задыхаюсь, надевая их. Не вернуться ли нам в блиндаж и не заварить ли чай, а? Скоро будет слишком темно и мы ни черта не увидим. Время выпить чашечку. Вперед!
Бейкер в последний раз посмотрел через перископ. Через окуляры сцена выглядела странно расплывчатой, быстро спускающаяся африканская ночь затеняла ее еще больше, но он смог рассмотреть, что над дальней стороной камышей появилось желтое светящее облако, резко выделявшееся в чернильно-черном небе. Он вздрогнул, повернулся и последовал за корреспондентом по передовой линии траншей в ход сообщения, а оттуда в один из блиндажей. Они проходили мимо солдат в масках - главным образом аскари, африканских рекрутов, многие из которых только что распрощались с детством - уныло сидевших в ожидании сигнала к атаке.
Два человека подошли к дверному проему, отдернули тяжелый занавес и вошли. Только здесь они сняли каски и маски.
- Убедитесь, что занавес вернулся на место, - сказал журналист, - он не дает спорам залететь внутрь. А я зажгу свет.
Спустя несколько мгновений фонарь "молния" осветил маленький подземный бункер: две деревянных кровати, два стола, три стула и пара сундуков.
- Фу! - проворчал Бейкер. - Крысы!
- Ничего не поделаешь. Эти маленькие чудовища повсюду. Самая маленькая из наших проблем. Через пару дней ваша красивая чистая форма будет кишеть вшами и вы будете чувствовать себя так, как будто вас едят заживо. Где этот проклятый чайник? А, нашел!
Маленький человек подошел к переносной плите и начал заваривать чай. На свету оказалось, что у него потрясающие синие глаза.
Бейкер подошел к меньшему из двух столов, стоявшему у стены. На нем стоял умывальник; на гвозде, вбитом в стену, висело квадратное зеркало. Бейкер поискал свое отражение, но, по какой-то причине, не нашел. То ли глаза не давали ему увидеть самого себя, то ли его здесь не было. Он подошел к другому столу, стоявшему в середине блиндажа, и уселся за него.
- Эти споры, - сказал он. - Что они такое? Откуда берутся?
- Более подходяще называть их А-Споры, с большой буквы. Гунны вывели гигантские грибы, евгенически измененную версию самых обычных, известных как Бледная поганка, или Amanita bisporigera, если вы, как и в энтомологии, предпочитаете латинское название. Они смертельны, как и их споры. Вдохните их, и через несколько секунд у вас начнется рвота, колики, бред, судороги и понос. Через десять минут вы умрете.
- Ботаническое оружие? Тростник, а теперь и грибные споры. Какие ужасные изобретения!
Второй человек с изумлением посмотрел на Бейкера.
- Все знают, что немцы используют оружие, основанное на растениях. И некоторых переделанных животных.
- Неужели? Прошу прощения. Я уже говорил, что почти ничего не помню. Вы упоминали что-то, что назвали ищейки.
- А. Хмм. Да. Плотоядные растения. Одни из первых, разработанные немцами. Первоначально - военный транспорт, использовавшийся по всей Африке. А потом они неожиданно мутировали и сожрали водителей, а это, каким-то образом, привело тому, что они приобрели зачатки интеллекта. В результате они быстро распространились по всей Африке и представляют угрозу обеим сторонам. Если увидите такого, и в ваших руках нет огнемета, бегите изо всех сил. Больше всего их в областях озер, где вас нашли.
- Журналист на мгновение замолчал, потом добавил: - Я не понимаю, почему ваша память так сильно повреждена. Как вы себя чувствуете, физически?
- Довольно слабым, но мне уже лучше, и офтальмия почти прошла. В госпитале я пришел в себя, но почти ничего не видел. Эта подлая болезнь треплет меня время от времени, начиная с Индии.
- А, вы были в Индии?
Бейкер нахмурился и потер подбородок.
- Не знаю. Всего лишь прыгнуло в голову. Да, мне кажется, был.
- Индия, ну надо же! Вы не должны были из нее уезжать. Может оказаться, что там останется последний бастион цивилизации на этой кровавой планете. Вы там присоединились к Корпусу?
- Наверно.
Далекий грохот, потом еще и еще. Земля задрожала. Журналист взглянул на потолок.
- Артиллерия. Гороховые снаряды. Бьют из окрестностей Дар-эс-Салама.
"Производное от бандар эс-салам, насколько я понимаю. Ирония. Означает Гавань мира" прошептал про себя Бейкер, а вслух сказал:
- Мне знакомы этот ландшафт и климат. Мы находимся на юг от Занзибара, да? Быть может это деревня, которая называется Мзизима?
- Ха! Мзизима и Дар-эс-Салам одно и то же, Бейкер! Невероятно, что в таком незначительном месте началась гибель Британской империи, и мы как раз в нем.
- Что вы хотите сказать?
- Ну, все считают, что Великая война началась именно здесь. Неужели вы и это забыли?
- Да, боюсь, что да. В Мзизиме? Но как? Это же, как вы и сказали, совершенно незначительное место!
- Но вы помните, по меньшей мере, чем был Дар-эс-Салам?
- Я помню только скопище жалких хижин-ульев.
- Так оно и есть. Но около пятидесяти лет назад там появилась группа немецких наблюдателей. Никто не знает, как они туда приехали, или что там произошло в точности, но, так или иначе, там разгорелось сражение между ними и Аль-Манат.
- Доисламской богиней судьбы?
- Она и есть, черт побери! Но не та же самая, старина. Аль-Манат - предводительница банды женщин-партизанок. Ходили слухи, что она была англичанкой, но ее настоящее происхождение так и осталось тайной - одна из самых больших загадок истории. В любом случае конфликт разросся, Британия и Германия послали сюда войска, и Мзизима стала оплотом Немецкой Восточноафриканской Компании. Schutztruppen - Колониальные войска - были сформированы здесь сорок лет назад и это быстро расширило колонию. Ее переименовали в Дар-эс-Салам и с тех пор город бурно развивается. Но ничего, в этот уикенд наши ребята все поставят с ног на голову.
- Что вы имеете в виду?
- Я имею в виду, друг мой, что в субботу крейсеры Его Величества Пегас и Астрея разбомбят город до основания.
Снаружи прогремело несколько мощных взрывов. Потом еще и еще. Земля тряслась не переставая. Бейкер нервно огляделся.
- Зеленый горошек, - прокомментировал его компаньон.
- Вы хотите сказать, что весь этот шум производит горох?
- Да. Снаряды с ним ударяются о землю, как большие пушечные ядра. При ударе они выбрасывают желтые горошины, которые взрываются и посылают отравленную шрапнель во всех направлениях. Они убили миллионы наших парней в Европе, но, к счастью, в Африке эти растения не растут.
Пальцы Бейкера вцепились в край стола. Журналист попытался успокоить его.
- С нами ничего не случится. Им понадобится век, чтобы накрыть весь район. И, конечно, мы нестроевые - нам можно спрятаться здесь, мы же не солдаты. Мы в безопасности, если, конечно, одна из этих чертовых штук не свалится прямо на нас, а это очень маловероятно.
Он поставил чайник на плиту и, пока чайник закипал, они сидели молча, слушая артиллерийский обстрел. Потом он опустил несколько чайных листьев в металлический котелок, залил их кипятком и проворчал:
- Порции все меньше.
Бейкер заметил, что компаньон не спускает с него глаз. Бейкер почувствовал непреодолимое желание спрятаться от света, но бежать было некуда. Он беспомощно смотрел на корреспондента, и тут лицо маленького человека буквально взорвалось сменявшими друг друга эмоциями: любопытство, тревога, осознание, недоверие, шок.
Тем не менее журналист молчал, пока чай не заварился, потом разлил его по оловянным кружкам, добавил молока и сахара, протянул одну кружку Бейкеру, уселся, выдул пар из своей, и только потом, громким голосом, перекрикивая грохот падающих снарядов, спросил:
- Старина, когда вы в последний раз брились?
Бейкер вздохнул и прошептал: "Как бы я хотел сигару!" Сунув руку в карман он вынул оттуда красный лепесток мака. Уставившись на него, он рассеянно спросил:
- Что?
- Вы совсем недавно побрились. Когда?
- Не знаю. Может быть три дня назад. А почему вы спрашиваете?
- А потому, мой дорогой друг, что щетина полностью разрушит вашу маскировку. С бородой или усами ваше лицо узнают в мгновение ока. Каждая его черточка говорит о сильном, беспощадном и властном характере. Ей-богу, эти впалые глаза! Железная челюсть! Дикий шрам на щеке!
- Что за чушь вы несете, черт побери? - грубо сказал Бейкер.
- Я говорю о полностью невозможном и совершенно невероятном - и, вместе с тем, очевидном и неоспоримом! - Журналист оскалился. Он уже кричал - обстрел жестоко бил им по ушам. - Признавайтесь! И я не приму возражений, сэр. Вы не можете быть кем-либо другим, хотя, однако, не имеет никакого смысла и то, что вы тот, кем являетесь.
Бейкер сердито посмотрел на него.
Второй человек продолжал кричать.
- Может просветите меня на этот счет? Уверяю вас, я необычайно восприимчив и сохраню тайну, если вы поставите такое условие. В любом случае редактор мне не поверит.
Взрыв чуть ли не за дверью. Блиндаж подпрыгнул. Чай пролился. Бейкер чуть не упал, выпрямился и громко сказал.
- Я не понимаю, о чем вы говорите.
- Тогда разрешите мне разъяснить себя: ваше имя ни в коем случае не Фрэнк Бейкер.
- Неужели?
- Ха-ха! Значит, вы допускаете, что вы не тот, за кого себя выдаете?
- Это имя пришло мне на ум, когда меня спрашивали, но я отнюдь не уверен, что оно правильно.
Еще один разрыв потряс комнату и Бейкер вздрогнул.
- Достаточно честно, - крикнул журналист. - Тогда давайте я себя представлю со всеми формальностями. Я представляю вам мистера Уэллса. Черт с ним. Не нужно таких формальностей. Меня зовут Герберт. Герберт Джордж. Военный корреспондент Табора Таймс. Большинство людей называет меня Берти, так что вы можете с чистой душой делать то же самое. И, поверьте мне, я не только поражен, но и счастлив познакомиться с вами. - Он протянул Бейкеру руку, которую тот машинально пожал. - Да не беспокойтесь вы так об обстреле, здесь намного более безопасно, чем кажется. Артиллерия гуннов главным образом бьет по окопам с припасами, а не по линии фронта. Они выиграют намного больше, если уничтожат наше продовольствие, а не несколько жалких аскари.
Бейкер коротко кивнул. Какое-то мгновение его рот беззвучно двигался, он продолжал глядеть на лепесток мака в руке. Потом прочистил горло и заговорил:
- Значит вы знаете меня? Мое настоящее имя?
- Да, знаю, - ответил Уэллс. - Я читал вашу биографию, видел фотографии. Я знаю о вас все. Вы - сэр Ричард Фрэнсис Бёртон, знаменитый исследователь и ученый. Я не мог ошибиться. - Он глотнул чай. - Тем не менее, это не имеет смысла.
- Почему?
- Потому что, мой дорогой друг, на вид вам немного больше сорока, сейчас 1914-ый год, и я знаю, что вы умерли старым человеком в 1890-ом!
Бейкер - Бёртон - тряхнул головой.
- Тогда я не тот, о ком вы думаете, - сказал он, - ибо я не старый и не мертвый.
И в это мгновение раздался ужасный взрыв и мир закончился.
Во Фрайстоне, построенном во времена Елизаветы, не было бального зала, но за его окнами, заключенными в каменные амбразуры, находилось множество роскошных обшитых дубом комнат, согретых ярко горящими каминами и наполненных переодетыми гостями. Здесь собрались художники-прерафаэлиты, ведущие технологисты, писатели, поэты и актеры, министры, сыщики из Скотланд-Ярда и члены Королевского географического общества. Присутствие нескольких высших офицеров из Его Величества Воздушного Корабля Орфей, а также замечательных женщин, среди которых находились мисс Изабелла Мейсон, сестра Садхви Радхавендра, миссис Ирис Энджелл и знаменитая женщина-евгеник - ныне генетик - сестра Флоренс Найтингейл, превратило маскарад в один из тех многолюдных званых вечеров, которые так прославили Монктона Мильнса.
Бендиш, в черном плаще с капюшоном и маской-черепом, провел последние минуты жизни в курительной, счастливо дурачась с греческим богом Аполлоном. Миниатюрный огненно-рыжий олимпиец (поэт Алджернон Чарльз Суинбёрн), завернутый в тогу, с лавровым венком на голове и стрелой Эрота с золотым наконечников на поясе, стоял около эркера вместе с персидским царем Шахрияром, Оливером Кромвелем, Арлекином и рыцарем; они же сэр Ричард Фрэнсис Бёртон, военный министр сэр Джордж Корнуэлл Льюис, Монктон Мильнс, и технологист, капитаном Орфея, Натаниэль Лоулесс.
Суинбёрн взял бокал бренди у проходящего официанта, одетого, как и все остальные слуги, в венецианский костюм Medico della Peste и маску длинноклювой птицы, отпил глоток, поставил бокал на столик рядом и, повернувшись к капитану Лоулессу, сказал:
- Вам не кажется, что команда слишком велика? У меня создалось впечатление, что для мотокорабля достаточно семь или восемь человек - или нет?
- Считая меня самого, - ответил капитан, - на борту двадцать шесть человек, и это еще не полный состав.
- Клянусь шляпой! И чем же, черт побери, они все занимаются?
Лоулесс засмеялся и прищурил бледно серые глаза; его прямые и белые как снег зубы были даже белее его аккуратно подстриженной бороды.
- Не думаю, что вы уловили настоящий размер Орфея, - сказал он. - Это самая большая летающая машина мистера Брюнеля. Настоящий титан. Ручаюсь что завтра, когда вы ее увидите, у вас захватит дух.
К группе присоединился технологист Дэниел Гуч. Как всегда, он надел упряжь с двумя дополнительными механическими руками. По мнению Суинбёрна инженер должен был переодеться в гигантского насекомого. Однако, на самом деле, Гуч оделся русским казаком.
- Он действительно великолепен, мистер Суинбёрн, - сказал он. - И роскошен. Предназначен для круизов. Он понесет экспедицию, запасы, все ваши средства передвижения - и останется наполовину пуст.
Бендиш, стоявший спиной к поэту и споривший с Чарльзом Брэдлафом, - одетым Диком Турпином - тайком взял стакан бренди со столика. Он просунул его под маску, осушил одним глотком и правым глазом подмигнул Брэдлафу.
- Все ли позиции в экипаже заполнены? - спросил Бёртон. - Я слышал, что не все прошло гладко.
Лоулесс кивнул.
- Лига трубочистов прислала нам двоих чистильщиков воронок, но они оказались слишком молоды и недисциплинированны. Эти малые затеяли глупые игры в вентиляционных трубах и здорово повредили их. Я их тут же уволил. - Он обратился к Гучу, являвшемуся главным инженером корабля. - Насколько я понимаю, замена присоединится к нам в Баттерси?
- Да, сэр, вместе с новой трубой от Лиги. - Одна из его механических рук нырнула в карман пиджака и вернулась с записной книжкой. Посмотрев в нее, он добавил: - Их имена - Уильям Корниш и Тобиас Треднидл.
- Мальчишки?
- Корниш моложе, сэр. Вероятно мистер Треднидл относительно старше, хотя я ожидаю, что он будет весьма мал ростом, как и все они.
Не в силах остановиться, Гуч посмотрел сверху вниз на Суинбёрна, который в ответ показал ему язык.
- Мастер-трубочист, несомненно, - предположил Бёртон. - Скорее всего, Жук пытается объединить их Братство с Лигой. - На мгновение он замолчал, потом добавил. - Где-то я уже слышал это имя, Уильям Корниш.
- От меня, - высоким писклявым голосом ответил Суинбёрн. - Я его знаю. Прекрасный юный проказник, вот кто он такой, очень любит проводить вечера на кладбище, пытаясь поймать воскресенца или пару! - Он протянул руку к своему стакану, поднял его к губам, недоверчиво взглянул, еще раз и прошептал. - Ко всем чертям! - Он махнул рукой официанту.
- Воскресенцы? Жук? Трубы? Бог мой, о чем вы говорите? - воскликнул Корнуэлл Льюис.
- Жук - весьма загадочный глава организации трубочистов. Мальчик. Очень умный и начитанный. Живет в камине заброшенной фабрики.
- Черт побери!
Суинбёрн взял у официанта другой стакан бренди, глотнул и поставил на стол.
- Никогда не видал Жука, - сказал он, - но я встречался с Вилли Корнишем, работая подмастерьем у мастера-трубочиста Винсента Снида. Это было в то время, когда Ричард расследовал дело Джека-Попрыгунчика. Этот Снид - ужасный большеносый увалень, на которого я имел несчастье опять наткнуться во время летних беспорядков. Я вышиб из этой свиньи дух.
- Насколько я помню, ты упал на него сверху, - поправил Бёртон друга.
Бендиш, никем не замеченный, взял стакан поэта, одним глотком выпил почти все содержимое и поставил обратно на стол.
- Ты уверен, старина, что это разумно? - прошептал ему Бредлаф. - Ты упьешься вусмерть, если не остановишься.
- Глупости, - запинающимся языком сказал Бендиш. - Я трезв как стеклышко.
Монктон Мильнс повернулся к Лоулессу:
- А что в точности делает чистильщик воронок?