* * *
Взглянув на часы, я заторопилась. В тот день вроде дежурил Потапыч, а он вот-вот должен смениться.
Наскоро умывшись, я натянула форму и уже надевала туфли, когда в прихожую выглянула разъяренная Дис.
– Куда?! – грозно вопросила она, воздев половник. – Опять без завтрака сбежать удумали?
– Нет! – поспешно замотала головой я. – Мердок поджарил яичницу.
Дис скривилась (этот тип орудовал на ее кухне!) и воинственно потрясла половником:
– Сейчас обед принесу!
И скрылась на кухне.
Я только глаза закатила. Ну вот, теперь будет откармливать, как в детстве! Бабуле тогда часто бывало не до меня, а у гномов собственные представления о воспитании детей. И "не встанешь из-за стола, пока не доешь!" туда тоже входило. Брр.
Дис появилась спустя минуту.
– Вот! – торжественно заявила она, протягивая мне здоровенный пакет. – Обед!
– Обед?! – я даже попятилась, ошеломленная размером свалившегося на меня счастья. – Да мне этого на неделю хватит!
– Вам и этому… Мердоку! – имя Дис почти выплюнула. – А то сам будет голодный и вам поесть не даст.
– Спасибо, – пробормотала я, понимая, что деваться некуда.
Дис уже поставила Мердока на довольствие, и отбрыкаться не сумеем ни я, ни он.
Теперь главное быстро закончить расследование, а то я же растолстею!..
Когда я в обнимку с пакетом ввалилась в райотдел, усталый Потапыч как раз поставил чайник.
– Доброе утро, – проворчал он. – Что так рано? Еще ж почти никого нету.
– Да я как раз к тебе, – отмахнулась я, открывая свой пакет. О, ватрушки! То, что надо. – Чаем угостишь?
– Само собой, – при виде свежей выпечки оборотень подобрел. Даже глазки заблестели!
Душистый сбор на травах он заваривал в почтительном молчании.
Заговорил Потапыч, только выпив первую чашку.
– Ну, так с чем пожаловала? – ворчливо спросил он, прихлебывая раскаленный духмяный чай, и плюхнул себе в блюдце порцию малинового варенья.
– Да Мердок, чтоб его… – вздохнула я, осторожно, чтобы не обжечься, отпивая из чашки. – Задание дал.
– Ясно, – сочувственно покивал Потапыч, намазывая булку вареньем. – И чего хотел?
– Да выяснить, – я отщипнула кусочек ватрушки и отправила в рот. И когда Дис только успела испечь? – Пару дней назад заходила сюда дама, жалобу на меня приносила. Полная такая. Помнишь?
– Еще бы! – с чувством заверил он. – Знойная женщина!
И глаза закатил.
Хм, и что они все в ней находят?!
– А к кому она ходила, помнишь? – как бы небрежно спросила я.
– Да ни к кому, – развел руками дежурный. – Бумажки оставила и все.
Я нахмурилась. И как это понимать? Если мадам Цацуева собиралась посмотреть на того полицейского, то почему ушла ни с чем?
– А долго она тут пробыла? – спросила я. – И, кстати, никто из начальства в тот момент тут не пробегал?
Потапыч посмотрел на меня исподлобья.
– Что-то не нравятся мне эти вопросы.
Я развела руками.
– Ну извини. Что Мердок приказал, то я и спрашиваю. Мы люди подневольные.
– Ладно, – чуть смягчился он. – Да недолго она тут была. Когда пришла, я как раз не занят был и жалобу сразу принял. Правда, пока регистрировал, кто-то позвонил… Так что минут пять она тут гуляла.
Он махнул рукой на холл перед стойкой – небольшую комнатку с десятком стульев и колченогим столом, украшенную доской объявлений и портретами "Их разыскивает полиция!".
– Понятно. А дальше?
– А дальше я все записал, и она ушла, – пожал широченными плечами оборотень и поправил ремень на брюхе.
– Ясно, – вздохнула я. – Ладно, спасибо.
– Да не за что, – оборотень собрал посуду и утопал мыть.
А я всерьез задумалась. Выходит, сестра Цацуевой что-то неправильно поняла? Или наврала?
Ладно, пусть с ней Мердок разбирается!
Я уже поднялась, когда в райотдел ввалился кругленький жизнерадостный гном.
– Здравствуйте! – гаркнул он тем самым командирским тоном, который бывает только у военных и прорабов.
Посетитель явно относился к последним, на что намекали потертая роба и оранжевая каска.
– Доброго дня, – прогудел Потапыч, выглядывая из подсобки с чайником в руке. – Что вы хотели?
– Меня зовут Барин Очумелые Ручки, – отрекомендовался гном важно. – Хочу видеть следователя МакНага.
– Зачем? – подозрительно осведомился дежурный. – Он вас ждет?
Он пристроил недомытую посуду на тумбочке и плюхнулся на рабочее место.
– Нет, – замотал заплетенной в косицы бородой Барин. – Но мне нужно его видеть. По делу!
– По какому? – еще подозрительнее уточнил оборотень, сжимая в лапище блюдце.
Обычные средства связи такого обращения не выдерживали, поэтому для Потапыча выписали небьющееся, армейское, по спецзаказу.
– А я этот… – гном почесал бороду. – А, вспомнил! Потерпевший. Технику у меня покрали из гаража.
– Сейчас спрошу, – пообещал дежурный. – Подождите.
Он набрал номер МакНага, перебросился с ним несколькими фразами и придвинул к себе журнал записи посетителей.
– Куда идти, знаете? – спросил он, вписывая фамилию гнома.
– Нет, – развел ручищами тот.
– Я могу проводить, – предложила я небрежно. – Заодно и сама с ним парой слов перемолвлюсь.
– Вот и ладно, – кивнул дежурный, захлопывая журнал.
По дороге наверх Барин заинтересованно вертел головой и неодобрительно цокал языком, а при виде кое-где обвалившейся штукатурки не сдержался:
– Руки бы пообрывать этим… ремонтникам!
– Да уж, – поддакнула я.
Как и многие дома в старой части Ёжинска, будущий райотдел построили лет шестьдесят назад силами пленных представителей других рас.
С тех пор многое поменялось, и нелюдей давно перестали использовать в качестве неквалифицированной рабочей силы. В конце концов, мешать цемент может и обычный человек, зато многое другое ему не под силу. Поэтому, например, в органах людей почти нет. Смысл морочиться с дорогими экспертизами и кинологами, если оборотень вроде Чандлера может сам идти по следу преступника?
Да всякие таланты можно приспособить к делу. Я вот, благодаря смешанной гномье-драконьей наследственности (и заодно, подозреваю, папашиным преступным наклонностям) чую сокровища.
А те же гномы строят действительно на века…
Может, предложить полковнику надежную ремонтную бригаду?
* * *
Похоже, бедный МакНаг спал прямо на рабочем месте, и теперь судорожно пытался сообразить, не снятся ли ему неурочные посетители.
– Гос-с-с-сподин Барин? Гос-с-с-пожа Анна?
Он переводил взгляд с меня на гнома.
– Здравствуйте! – вежливо сказала я. – Простите, что так рано. Господин Барин хотел с вами поговорить. И я тоже, только чуть позже. Если можно, я тут подожду.
Наг кивком меня поблагодарил и повернулся к гному.
– С-с-слушаю вас-с-с!
Я тихонько устроилась на кресле в уголке.
– Я… это… – гном помялся, подбирая слова, потом махнул рукой, стянул с головы каску и выпалил напрямик: – Заявление хочу забрать!
От такого поворота МакНаг онемел, затем нехорошо сощурился.
– Почему? – поинтересовался он. – Прес-с-с-тупник ведь найден! Вам кто-то угрожал? Или надавил на жалос-с-сть? С-с-сидоров, конечно, в тяжелом с-с-с-ос-с-с-тоянии, но…
Я подскочила, как ужаленная. Так что, Барин – потерпевший по тому самому делу? Вот мне подфартило!
– Да кто б мне угрожал! – отмахнулся Барин нетерпеливо. – Вы правда нашли, кто это сделал?
– Вес-с-сьма вероятно, – подтвердил МакНаг осторожно.
Гном просиял:
– Ну так отдайте его мне!
– С-с-самос-с-суд? – прошипел наг недобро. – Это прес-с-ступление.
– Чего?! – вытаращился на него почтенный Барин, затем помотал бородой: – Да ну!
– Тогда я ничего не понимаю, – вздохнул МакНаг.
– Да чего тут понимать? – гном плюхнулся на табуретку, пристроил каску прямо на столе следователя и подался вперед. – Эта ж техника мне от деда досталась. Не на ходу она, понимаете? Я еще малой был, когда списали ее.
– Но она ос-с-с-талас-с-сь в гараже?
– А что ж ее, выбрасывать?! – Барин чуть за сердце не схватился. – Я ж и берег. Вдруг пригодится? А этот умелец дедов бульдозер смог завести! И даже укатить на нем!
МакНаг покачал головой. Зато я бережливость почтенного гнома понимала и разделяла.
– И чего вы хотите с-с-с-ейчас-с-с добитьс-с-ся? – громко прошипел наг, отчаявшись постичь гномью логику.
– Ну так отпустите это… ну, воришку! Но так, – гном пристукнул кулаком по столу, – чтоб он у меня отработал! Мне такие нужны.
Каюсь, сдержаться я не смогла…
– С-с-смеетес-с-сь? – сумрачно поинтересовался МакНаг, переждав приступ моего веселья.
– Простите, – покаялась я. – Я больше не буду.
– И что мне с-с-с вами делать? – риторически вопросил следователь, разглядывая деловитого гнома, который как раз обнаружил, что табуретка под ним шатается и полез ощупывать крепления. – Зачем вы вообще тогда заявление пис-с-сали?
– Так я ж хотел, чтоб вы этого рукастого нашли! – пропыхтел Барин, ловко что-то там подкручивая. В потайных кармашках робы у него хранился целый набор инструментов (подозреваю, что вплоть до монтировки – на всякий пожарный). – А сажать его не надо! Толку-то? Пусть лучше пользу приносит!
Он подергал сиденье, довольно усмехнулся и снова взгромоздился на табуретку.
– Тоже исправительные работы, – пробормотала я негромко.
МакНаг одарил меня хмурым взглядом.
– Я не могу прос-с-сто так закрыть дело, – напомнил он.
Гном насупился, и МакНаг решился:
– Я поговорю с-с-с начальс-с-ством. Погуляйте полчас-с-са в коридоре.
Барин закивал, подхватил каску, сжал своими лапищами тонкую ладонь нага и с чувством ее потряс.
– Спасибо! Если чего надо – обращайтесь!
И громко утопал в коридор.
– И откуда он взялс-с-ся на мою голову? – спросил МакНаг, обхватив эту самую голову руками.
Я только вздохнула сочувственно. Ладно бы потерпевший сразу передумал, а так вся работа уже сделана, и без толку.
МакНаг недолго предавался унынию.
– А вы чего хотели? – спохватился он и щелкнул пультом, включая отопление.
Из-под потолка мгновенно повеяло жаром – видимо, утренняя прохлада была змеелюду не по вкусу.
– Ну, собственно, – я заколебалась, пытаясь мало-мальски прилично сформулировать мысль, – я как раз хотела уточнить, что навело вас на Сидорова.
– А как же тайна с-с-следс-с-ствия? – усмехнулся наг, с видимым удовольствием подставляя лицо теплому потоку воздуха.
Надо поскорее закругляться и драпать отсюда, а то еще немного, и форму придется выжимать.
– Мне не нужны подробности. Я просто хочу знать, – негромко сказала я, глядя прямо в змеиные неподвижные глаза МакНага, – вы сами к этому пришли… или вам подсказали? Может, начальство приказало обратить особое внимание?
– Вы с-с-считаете, я вел с-с-следствие недоброс-с-совес-с-с-тно? – прошипел наг. – Подтас-с-совал доказательс-с-ства?
Тьфу, Неназываемый, угораздило же меня задеть честь мундира! Одно дело – не вполне законно выбить признательные показания, когда точно знаешь преступника, а совсем другое – возложить вину на постороннего.
Непритворное возмущение МакНага вынудило меня расколоться:
– Есть основания считать, что в полиции завелась крыса. Понимаете?
В детали вдаваться я не стала. И так от Мердока за разглашение прилетит.
МакНаг успокоился мгновенно. Прикрыл глаза и медленно покачал головой.
– Нет. Ничего такого не было. Да и не надо – там С-с-сидоров так нас-с-следил, что только пас-с-спорта не хватало.
Эх, такая догадка не подтвердилась! С другой стороны, Кукольник не дурак, чтобы настолько явно подставляться.
МакНаг гибким движением выбрался из-за стола и вопросительно поднял бровь.
– Вы идете с-с-с-о мной?
– К Чандлеру? – я поспешно подорвалась с места.
– К Бас-с-сюну, – покачал головой следователь. – Полковника еще нет на мес-с-сте.
Я кивнула. Какая разница, в конце концов?
* * *
Все знали, что у Басюна не ладится с женой, поэтому он частенько ночевал на работе.
Полковник, счастливый в браке отец троих детей, этого не одобрял. Но Басюн всегда действовал по принципу: "А Васька слушает да ест". Все равно уживался он с начальником буквально как кошка с собакой (которыми они, по сути, и являлись).
В общем, нашему раннему появлению Басюн не удивился и охотно поднялся нам навстречу:
– Доброе утро. Чем могу быть полезен?
Выглядел Басюн колоритно: уши даже в человеческом облике покрывал темный пушок, залихватски топорщились пышные усы того же темно-шоколадного оттенка, а глаза – зеленые, яркие – светились на смуглом лице.
Не зря поговаривали, что обращается он черным котом.
– Здравс-с-с-твуйте! – МакНаг почтительно склонил голову. Официоза и обращения по званию Басюн не любил. – У меня вопрос-с-с по с-с-следс-с-ствию.
Замначальника приглашающе повел рукой.
– Присаживайтесь. А вы, домовой, по какому вопросу?
– По тому же, – чуть смутилась я. – Следователь МакНаг ведет дело по жильцу моей улицы.
– Вот как? – пробормотал замначальника и привычно подкрутил усы. – Тогда слушаю.
Пока МакНаг излагал проблему, я тихонько глазела по сторонам.
Кабинет Басюна был оформлен в обычном деловом стиле, но если присмотреться, природу его владельца выдавали мелочи вроде изрядно подранного веревочного столбика, застенчиво спрятанного за кадкой с фикусом. Или вот пустая картонная коробка у шкафа…
– А что вы об этом думаете, Стравински? – обратился вдруг ко мне Басюн.
– Я верю Сидорову, – созналась я честно. – По-моему, он действительно собирался завязать, а его подставили. Он же не новичок, чтобы так наследить!
Басюн перевел взгляд на МакНага и заинтересованно повел ухом:
– Что скажете?
– С-с-с-оглас-с-сен, – неохотно произнес тот. – Он явно там был, но даже не пыталс-с-ся с-с-скрытьс-с-ся. И его адвокат наверняка за это ухватитс-с-ся. Плевалка – с-с-спец!
Прозвучало это с несомненным уважением.
Все понимали, какой шум поднимет знаменитый адвокат по такому поводу. Еще бы, вор-рецивидист наконец-то решил встать на путь исправления, жениться и посвятить себя честному труду и воспитанию детишек… И вдруг такие злые наветы!
Не говоря уж о том, что вряд ли дойдет до суда – Сидоров очень плох.
А визгу в прессе будет…
И если уж это все понимала я, то хитрый Басюн тем более.
– К тому же Сидоров специализировался по проникновениям на охраняемую территорию, – подхватила я. – И занимался кражей артефактов, ценной маготехники и всяким таким. И такому мастеру лезть в гараж за бульдозером?!
Басюн поскреб когтями за ухом и решил:
– Закроем дело… скажем, за отсутствием состава преступления. Пусть потерпевший напишет бумагу, что напутал и забыл, что сам дал разрешение Сидорову перегнать технику.
– С-с-спас-с-сибо! – змеелюд поднялся и склонил голову.
Басюн жестом нас отпустил и повернулся к распахнутому окну, за которым щебетали беспечные птички.
Закрывая дверь, я успела расслышать низкий горловой звук.
Похоже, поголовье окрестных голубей сегодня заметно уменьшится…
* * *
Я не стала дожидаться, пока МакНаг оформит все бумаги. Уж в этом он точно мог обойтись без меня.
До назначенной Мердоком встречи оставалось еще добрых три часа, но неужели я не найду себе занятие? Той же почты наверняка скопилась целая гора…
Я не отказала себе в удовольствии неторопливо пройтись пешком. Как же я люблю эти тихие тенистые улочки!
Такие районы не годятся на открытки – слишком "непричесанные", застроенные и засаженные вразнобой. Зато глазу есть, где отдохнуть: увитые виноградом беседки, непроглядные заросли клематиса, пестрое разноцветье палисадников…
Я глубоко вдохнула запах цветов, чувствуя, как отпускает напряжение.
Люблю я свою работу!..
Любви заметно поубавилось, когда набежала толпа жалобщиков. Они изголодавшимися комарами вились вокруг, злобно жужжа и не давая ни минуты тишины.
Вот как их выгонишь? В последние дни я бессовестно забросила прием – не до того было, а теперь приходилось отдуваться…
А ведь я еще выгребла из почтового ящика целую груду писем, и они тоже ждали своего часа!
Жители как с цепи сорвались: жалобы, претензии, крики. Даже минутки на перекур улучить не удалось….
Последней каплей в чашу моего терпения оказалась дриада Ларисэль, чье миловидное личико изрядно портили злобное выражение и сварливо опущенные уголки губ.
– Вы должны принять меры! – заявила она с порога, подталкивая в спину безропотного Хельги.
– Здравствуйте, домовой Стравински! – вежливо прогудел тролль, стягивая с головы кепку.
– Доброе утро, Хельги, – я вздохнула украдкой.
Ларисэль еще хуже мадам Цацуевой – та хоть об окружающих радеет (в меру своего понимания), а дриаду всегда интересовало лишь собственное удобство.
– Вы… Вы с ним еще миндальничаете?! – взвизгнула Ларисэль. От злости ее лицо пошло некрасивыми пятнами. – Он ведь только на гадости способен!
– Что на этот раз? – смиренно поинтересовалась я.
Прошлый раз она жаловалась на слишком громкие шаги, мешающие ее чуткому сну, а позапрошлый – на манеру Хельги напевать за работой, что оскорбляло ее музыкальный слух.
В общем, утонченной дриаде портил настроение любой чих бедных троллей…
И угораздило же их обосноваться по соседству!
А мне опять отбиваться от дурацких претензий…
– Он завел кроликов!
Она ткнула тонким пальцем в бицепс тролля и сразу отдернула руку, словно обжегшись.
– И что? – не поняла я. – Не нахожу в этом ничего плохого.
Ларисэль задохнулась от возмущения.
– Саблезубых кроликов! И они… они же воняют!
Она сморщила носик, а Хельги смущенно потупился.
– Да я же немного! – принялся басить он. – На мясо, шкурки опять же, клыки на амулеты…
Я усмехнулась.
Кролики – это не только ценный мех… особенно саблезубые.
– А я вынуждена терпеть эту невыносимую вонь! – дриада обмахивалась ладошкой, словно ей стало дурно, и я не выдержала.
– Госпожа Ларисэль, вы же разводите василисков, – напомнила я, и она тут же сделала непонимающее лицо.
– И что? – высоким голосом переспросила она. – Какое это имеет отношение…
– Насколько я помню технологию выращивания василисков, этот процесс тоже не розами благоухает, – напомнила я занудно, бессовестно подражая дорогому начальству. – Взять хотя бы высиживание петухом яйца на навозной куче. В таком… хм, аромате запахи от соседей вообще вряд ли заметны…
– Мой навоз мне не воняет! – убежденно перебила она. – Я требую запретить этому!..
Ага, и "не допущать".
Привыкший к нападкам Хельги смущенно ковырял носком пол, и я вдруг разозлилась.
Сколько можно нападать на маленьких?! Даже если эти маленькие – здоровенные тролли. В душе-то они беспомощные дети!