* * *
Делион не вошел, а скорее величаво вплыл в комнату, словно в гавань океанский лайнер. Но взгляд сыщика под напускной развязностью уловил настороженность. Усевшись на стул, на котором недавно сидела Сильвина, Александр покосился на ленты перфокарт и листки бумаги, разложенные на столе с какой-то невероятной аккуратностью.
- Ужасное происшествие, - произнес Делион и откинулся на спинку стула. - До сих пор, знаете ли, не могу в себя прийти.
Он вытащил платок и вытер разгоряченное лицо. В комнате запахло французскими духами.
- Догадываетесь, Атамаль, о чем мы будем сегодня говорить?
- М-м… отчасти.
- Поговорим о физике.
- О физике? - Делиону показалось, что он ослышался.
- Именно о ней, - подтвердил сыщик. - Меня интересуют самые общие вещи, связанные с этой наукой. Проблемы, которыми занимался Завара. Результаты, которых он успел достичь. Принцип, на котором работал будатор. Короче, хочу узнать, что творится на переднем крае вашей науки.
- Скромное желание. - Делион сунул смятый платок и добавил: - Похвально, когда широкие слои сыщиков хотят приобщиться к науке.
- Я хочу, чтобы вы были ментором в этом деле.
- Ментором?
- Ну, наставником, что ли. Вы будете направлять мои усилия, подчеркивать главное, помогать мне отделять зерна от плевел. Если, конечно, не возражаете.
- Не возражаю. Когда начнем?
- Сейчас.
- А с чего?
- С нуля. Я тут взял, больше наугад, кое-какие книги, полистал их. И теперь в голове - невообразимая мешанина.
- О, я вижу, у вас и работы Завары.
- Мне до них, сами понимаете, как до неба. А пока начнем с двух понятий: пространство и время.
- Вы сами не знаете, Сванте, за какую трудную штуку беретесь.
- Лиха беда начало.
- Знаете ли вы хоть что-то из физики?
- У нас на учебной базе среди курсантов ходила присказка: мы-то это знаем, но вы рассказывайте так, как будто мы ничего не знаем.
- И с этой присказкой вы ко мне обращаетесь?
- Вот именно.
Разговор длился долго.
За окнами успела разгореться и погаснуть тусклая промозглая заря. Делион давно уже перестал вытирать пот с лица. Он потирал руки, совал их в карманы, ёжился.
- Чего вы испугались? - спросил Филимен, услышав, как собеседник выбивает зубами дробь.
- Это не от испуга. Я замерз. Как вы можете, Сванте, жить в такой холодной комнате?
- Давайте продолжим разговор там, где потеплее.
- Отлично. Пойдемте в информарий. Там я подберу вам книги, с которых следует начинать.
…По пути в информарий Делион попытался изложить сыщику сжатый очерк строения вселенной.
- Зернистая структура пространства… Частицы времени - хрононы… - Задумчиво повторил Филимен. - Осмыслить это труднее, чем раскрыть преступление.
- Не знаю, не пробовал.
- Скажите, а сколько может стоить аппарат Завары?
- Есть вещи, цены не имеющие. Будатор существует в единственном числе. Как солнце для землян. Или, скажем, вселенная.
- А как работает будатор?
- Он пробуждает "память материи", это вы уже знаете. Заваре удалось доказать, что каждая микрочастица обладает индивидуальностью, и потому способна "запоминать", в каких передрягах ей довелось побывать за тысячи и тысячи лет. До Завары считалось, что все частицы одного сорта - одинаковы. Невозможно, скажем, отличить один электрон от другого, какова бы ни была предыстория каждого. Был провозглашен "принцип тождественности микрочастиц", который казался незыблемым. Арнольду удалось его опровергнуть. Ну, не одному, конечно. Я не слишком сложно объясняю?
- Как крохотная неодушевленная частичка может обладать памятью?
- А процесс фотографирования? Он разве одушевленный? Между тем фотокарточка является памятью о прошлом.
- Логично. А если частица залетела из космоса? Будет она хранить память о межзвездных происшествиях?
- Полагаю, да.
- Но тогда мы сможем многое узнать о тайнах рождения и смерти звезд, о загадках Млечного пути… О внеземных цивилизациях, о которых нам фантасты все уши прожужжали!
- Можно и мне вопрос, Сванте? Каким ветром занесло вас в полицию? Переходите к нам, в Ядерный центр, хотя бы младшим лаборантом. Клянусь Эйнштейном, из вас выйдет толк: вы умеете ухватывать сущность проблемы. Глядишь, из вас со временем выйдет второй Арнольд Завара.
- Благодарю покорно. Чтобы мне потом из револьвера затылок размозжили?
Прошло еще несколько дней.
Филимен продолжал вести расследование. Допрашивая физиков, снова и снова возвращался к принципу работы будатора. У сыщика все более вызревало смутное подозрение, что корень проблемы, над которой он бьется, содержится в последнем изобретении Арнольда Завары… Однажды он спросил у Делиона:
- Радиация, поток мельчайших частиц, представляет для человеческого организма смертельную угрозу, не так ли?
- Так.
- Внутри будатора материя, которую вы называете рабочим веществом, расщепляется именно на такие частицы. Разве они не опасны для человека, находящегося рядом?
- Шар окружен защитным полем. Энергетический барьер его во много раз превышает энергию расщепленных частиц, и они не смогут выскочить из потенциальной ямы. Приведу близкий вам пример. Узник сидит в тюремной камере. Стены из камня, окно забрано решеткой. Как бы ни был силен преступник, ему не выбраться. Хоть голову разбей о стену, камень не прошибешь.
- Можно сделать подкоп, - оживился Филимен.
- Ну, знаете, занимательные истории Дюма-отца не имеют к аппарату Завары никакого отношения.
- А что вы скажете о голубом свечении? Его наблюдали все, кого я допрашивал.
- Это явление пока не изучено. Завара полагал, что оно безвредно.
- Маловато логики, Атамаль. Как же это можно утверждать, если оно не изучено?
- Послушайте, Сванте, не голубое же свечение всадило Арнольду пулю в затылок?! - взорвался Александр.
Филимен существовал в лихорадочном режиме, стараясь разобраться в новых для него вещах. Перед глазами проплывали космические бездны. Крохотные частички, которые не увидишь и в самый сильный микроскоп, разворачивали свою память, являя картины прошлого. Выходит, прошлое не может умереть. Оно может только уснуть на века или тысячелетия, чтобы в любой момент проснуться…
Параллельно сыщик продолжал вести расследование таинственного выстрела, оборвавшего жизнь короля физиков.
Сегодня он проводил исследование отпечатков пальцев на револьвере, обнаруженном на столе убитого. Зима стремительно наступала. Температура в комнате опустилась ниже нуля, сравнявшись с наружной. "Скоро снег выпадет", - подумал Сванте, подойдя я окну. Оно выходило во внутренний двор. В ночной темноте едва угадывались контуры строений.
Проходя мимо постели, он мимоходом сдвинул подушку и тронул плед, отчего линия складки утратила прежнюю безукоризненность, на которую обратила внимание Сильвина еще во время первого допроса.
Глава 8
Следствие
Время шло, а расследование убийства Завары, которое вел Сванте Филимен, все более запутывалось. Неутомимому сыщику никак не удавалось нащупать конец нитки, потянув который, можно развязать клубок.
В первый день, после беглого осмотра виллы и кабинета Завары, Филимен предположил, что убийца мог проникнуть в дом извне. Ведь в крыше кабинета имелся люк, ведущий наверх, где размещалась площадка для летательных аппаратов. Но эта версия отпала, после того как в ходе допросов выяснилось: люком в потолще пользовался только сам Арнольд Завара. У него имелся - в единственном числе - магнитный ключ от люка, с которым он практически не расставался. А возможность подделки или дублирования такого ключа исключена.
Ключ от люка Филимен обнаружил во время обыска в кармане убитого и взял - в числе прочих вещественных доказательств - в чемоданчик для детального исследования; индивидуальный шифр ключа, оказалось, подделать так же невозможно, как отпечатки пальцев или тембр голоса определенного индивидуума.
Чтобы окончательно отработать версию, Филимен допросил о ключе членов семьи Завары.
- Мог ли быть такой ключ у кого-нибудь из друзей или сотрудников Завары? - спросил он у Сильвины.
Та покачала головой.
- Ключ был заказан по индивидуальной матрице, которую Арнольд потом собственноручно разбил.
- А кто бывал у него в кабинете?
- Мало кто. Знаете, Сванте, рабочий кабинет был для Арни святая святых.
- Мог кто-либо проникнуть туда без его разрешения?
- Исключено.
Но, быть может, злоумышленник - или злоумышленники - могли просто взломать люк в потолке, чтобы пробраться в кабинет? Как-то на рассвете, когда ему в голову пришла эта мысль, Филимен решил проверить ее. Он шел по пустынным в этот час коридорам, не рассчитывая встретить кого-нибудь из людей, но в одном из переходов наткнулся на Сильвину.
- Вот иду задать корму попугаю, - показала она пакетик с зерном, который держала в руке.
- В такую пору отдыхать надо.
- Знаете, Сванте, у меня бессонница, и таблетки не берут, - пожаловалась женщина. - Все перепробовала… У вас нет хорошего снотворного?
- Я им не пользуюсь. Да и вам не советую.
- А куда денешься? - вздохнула Сильвина. - Послушайте, а вы-то почему не спите? Сейчас только четыре часа утра.
- Разве только у вас право на бессонницу?
- У молодых сон крепок…
- Увы, не всегда.
- Послушайте, Сванте, я, кажется, догадалась, в чем дело и кто виноват в вашей бессоннице.
- Кто же?
- Я.
- Вы, Сильвина? Это как прикажете понимать?
- Очень просто. Я, не подумав, поместила вас в неотапливаемую комнату. А вы оказались чересчур застенчивым для полицейского и не попросили другую. Простудитесь, заболеете - я буду виновата. Да и как может заснуть человек при температуре, когда вода замерзает?
- Как видите, не простудился и не заболел.
- Морозы вот-вот нагрянут… Хотите, я переселю вас? Прямо сейчас. На вилле сколько угодно свободных комнат.
- Нет необходимости.
Кабинет Завары встретил его лютым морозом. Ртутный столбик термометра показывал "минус сорок". Установка микроклимата деловито шумела, выдерживая заданный ей предельный режим.
Мертвое око шара, стоящего посреди комнаты, покрылось серебряным узором инея.
За окном рассветало, но в помещении было полутемно, поскольку толстый слой инея лежал на стеклах как с внутренней, так и с внешней стороны. Филимен, однако, не стал включать световые панели: глаза его быстро привыкли к полутьме.
Он взял стремянку, которой Завара пользовался, чтобы доставать книги и информблоки с верхних полок стеллажа, и поставил ее под потолочный люк. Ступеньки лестницы постанывали под непомерной тяжестью Сванте, и он опасался, что стремянка развалится, но все обошлось.
Люк оказался в полном порядке. Никаких следов взлома на нем не было, и версию о проникновении злоумышленника через потолочный ход пришлось отбросить. Сванте спустился вниз, стремянку задвинул в угол, куда прежде сунул невидимую скамью - собственноручное изделие Завары.
Труп хозяина после вскрытия лежал на письменном столе. Филимен не без труда оторвал примерзшего Завару и легко, словно перышко, перенес через кабинет, чтобы опустить на невидимую софу. Труп был на удивление легок, что тоже отметил про себя Сванте: казалось, мороз убил в нем тяжесть, оставив только оболочку знаменитого физика.
Сам Филимен к холоду был нечувствителен. Итак, еще одна версия отпала… Он подошел к безжизненному будатору. Погладил рукой округлый бок шара, пушистый от мороза. Каждый из гостей виллы, с которыми он успел уже неоднократно побеседовать, с таким восторгом, взахлеб говорил об аппарате, в котором видны картины прошлого… А дочь убитого, Мартина, даже в будущее заглянула - правда, пока не удалось выяснить, что она там увидела…
Сыщику вдруг самому захотелось посмотреть эти живые картины в таинственных глубинах аппарата.
Может, включить будатор? Это несложно. Тогда комната наполнится трепетным голубым сиянием, а внутри он и сам увидит наконец-то картины человеческой - да и не только человеческой - истории.
Но Сванте преодолел соблазн. Не время сейчас включать аппарат. Многое в его работе остается неясным, даже для ведущих физиков.
Как знать, быть может, будатор имеет какое-то отношение к гибели Завары? Ответить на этот вопрос Филимен пока не мог. Но ничего, он усвоит необходимую информацию, он изучит новую для себя науку с тем, чтобы расколоть орех, решить загадку убийства Завары.
Филимен огляделся. Помещение, казалось, было пронизано незримыми токами высокого напряжения. Он улавливал их глубинами своего существа. Завара, положенный им на невидимое строение, казалось, свободно парил в воздухе, поддерживаемый потусторонней силой, что усиливало таинственность всего происходящего.
Сванте отвернулся от трупа. Огромная безжизненная сфера продолжала притягивать его взгляд. Он протер ладонью окошко, но полностью счистить холодный налет ему не удалось. Внутри, впрочем, можно было разобрать какие-то застывшие картины. Неподвижная спиралевидная туманность напомнила ему схему рождения Солнечной системы, о которой рассказывал вчера Делион, новый его ментор. Выходит, какая-то из частиц материи сохранила в памяти эту грандиозную картину?..
Нужно как следует обследовать письменный стол, за которым был убит Завара. Может, там скрывается еще тайник, помимо того, в котором он обнаружил дневник Арнольда? Посреди стола стоял компьютер, на котором, сыщик это узнал со слов вдовы, Завара работал до последней минуты. Недурно просмотреть память компьютера.
Филимен включил воспроизведение, и у него зарябило в глазах. Экран заполнился математическими символами, значками, в которых сам черт ногу сломит. Увы, до их понимания он еще не дорос. А как знать, может, именно в этих закорючках таится важная информация, которая может пролить свет на убийство?
Письменный стол Завары был огромен. Филимен обследовал все его ящички и закоулки, сложил, чтобы забрать с собой, все клочки бумаги, на которых было хоть словечко, нацарапанное ужасным почерком Завары. Все это подлежало тщательному изучению.
Еще один тайник в массивном дубовом столе обнаружить, однако, не удалось, и Сванте решил, что в следующий раз приедет сюда с портативным эхолотом:, этот полезный для сыщика прибор позволял определять пустоты в различных материалах - от дерева до металла.
Возвращаясь через пустынную лабораторию, Сванте размышлял о неведомом мире, который нежданно-негаданно открылся перед ним, - вернее, только начал приоткрывать, благодаря ментору Делиону, свои тайны. Удивительный мир исчезающе малых и невообразимо огромных величин, фантастический мир ничтожных частичек. Одни из них устойчивы и живут миллионы лет, не меняясь - людям и белковым бы такой век! Другие же частички только и делают, что лопаются, взрываются, распадаются на части. Одни частицы переходят в другие, иные - исчезают, превращаясь, подобно призрачному фейерверку, в сгустки энергии.
И уже совсем непостижимо, думал Филимен, что этот микромир постоянных катастроф и непрерывных трагедий служит фундаментом миру, в котором обретаются люди, фундаментом прочным, не рассыпающимся на части, не взрывающимся. И разве не удивительно, что он, Сванте Филимен, живет в этом мире, который занимает промежуточное положение между квантовой кутерьмой микрочастиц и величавым макрокосмом, миром звезд, галактик и туманностей.
Хотя многого Сванте еще не успел постигнуть, но понимал, что каждый клочок бумаги, исписанный Заварой, представляет для науки огромную ценность. Когда следствие будет закончено, а убийца - изобличен и предан суду, все материалы, связанные с Заварой, а также и его дневник нужно будет передать в Ядерный центр. Пускай специалисты разбираются, что к чему.
Когда Филимен возвращался из кабинета Завары, уже окончательно рассвело. Вилла пробудилась и зажила обычной жизнью. Люди, поначалу угнетенные свалившейся бедой, постепенно приходили в себя. Быт брал свое. И потом, никто ведь не знал, сколько может продлиться следствие. Но каждый, конечно, жил в ожидании вызова к невозмутимому сыщику с непроницаемым лицом.
Поднимаясь на галерею, Сванте снова встретился с Сильвиной. Странная вещь, но ему показалось, что женщина обрадовалась встрече.
- Как хорошо, что мы встретились! - воскликнула она. - А я собиралась идти к вам в комнату. Туда подниматься - сущее мученье…
- Что-то случилось?
- Решительно ничего. К девяти мы собираемся в гостиной, за общим столом. Я приглашаю вас к завтраку.
- Спасибо, я не смогу.
- Вы еще ни разу, Сванте, не откликнулись на мое приглашение, не сели со всеми за стол.
- Времени нет, Сильвина. Я уж так, на ходу, перекушу да чайком запью.
- Понимаю ваши мысли. Ведь за столом обязательно окажется потенциальный убийца, не так ли? Но согласитесь, что было бы несправедливо из-за одного бросать тень на всех остальных.
- Я пока ни на кого не бросил, как вы говорите, тень.
- А может, вы опасаетесь, что вам подсыплют яду? - продолжала Сильвина. - В таком случае обещаю вам, что каждое блюдо я буду пробовать сама.
- Я яду не боюсь.
- Короче, вы пренебрегаете нами. Что ж, может, вы и правы. Но в таком случае разрешите я позабочусь, чтобы еду вам подавали в комнату. Ценю вашу скромность, но… И я не хочу, чтобы на моей совести была ваша смерть: если не от холода, так от голода! Вы, наверно, из кабинета? - спросила она. - Да.
- Что-нибудь новое удалось обнаружить?
- Все по-прежнему. Температура - минус сорок.
- И вы в таком виде, без шубы? - всплеснула она руками. - Птицы при такой температуре замертво падают.
- Но я не птица, - резонно заметил Филимен.
В конце галереи сыщик столкнулся с Рабиделем. Марсианин стоял у клетки с попугаем, пытаясь с ним объясниться. Но обычно без умолку болтающая птица на сей раз не желала подавать голос.
- Развлекаемся? - поздоровавшись, спросил Филимен.
- Хочу вот потолковать с этим несносным созданием, но ничего не получается.
- Интересней собеседника не нашлось?
- Не смейтесь, Сванте. Мне пришло в голову, что попугай мог бы кое о чем нам рассказать. Ведь он постоянный обитатель виллы.
- В клетке.
- Не только. Иногда хозяйка выпускает его на волю, и он, полетав немного по галереям и комнатам, возвращается.
- Вот как? Это любопытно.
- Чем не свидетель!..
- Но как вы разговорите его? Как извлечете нужную информацию?
- В том-то все и дело. Проблема контакта живых существ разного рода - одна из самых важных. К сожалению, это мало кто из людей понимает; вот Арнольд был солидарен со мной… Думаем о контактах межзвездных, а на собственной планете с меньшими братьями не можем понять друг друга. А ведь и на земле, кроме людей, есть, я уверен, разумные существа.
- Дельфины?
- Не только. - Рабидель кивнул на проплывшего мимо них шарообразного. - Еще немного - и белковые, наши создания, превзойдут нас.
- Вас это пугает?
- Нисколько. Превосходят же нас с вами машины - в скорости, компьютеры - в быстроте счета и так далее. Но что вы так смотрите на меня, Филимен?
- Вы очень изменились.
- Изменился? В каком смысле?
- Я видел вас несколько лет назад.
- Где?