Сиара много лет посвятила тому, чтобы в Эпионе ее считали холодной и неприступной. Леону такой подход, естественно, не нравился, но он пошел ей навстречу, потому что понимал: для нее это важно.
А потом его не стало. Сиара не готовилась к такому, даже не подозревала, что это случится. Когда ей сказали, что он погиб, она больше суток не могла выйти из собственной комнаты. Она впервые столкнулась с таким горем и не знала, что делать, как справляться с накатившей на нее болью.
Но даже тогда она была гордой. Она не хотела, чтобы остальные видели ее траур, и сказалась больной.
– Поэтому я и не приехала на его похороны, – печально пояснила она. – Я слышала о том, сколько его друзей туда собирается. Да он со всеми дружил! Они не должны были видеть, во что я превратилась. Я знала, что не выдержу, не смогу притворяться, если увижу его в гробу. Теперь-то я чувствую, что напрасно так поступила. Я должна была попрощаться с ним несмотря ни на что, но… Что сделано, то сделано.
А потом в Эпионе появилась я. Сиара сразу догадалась, ради чего я здесь, но подходить ко мне не спешила. Она видела, что я не знаю ее, следовательно, Леон о ней не рассказывал. Она решила, что он просто не доверял мне, и предпочла подождать, присмотреться внимательней, понять, что я собой представляю.
– Ну и как? – усмехнулась я. – Поняла?
– Вы с ним похожи. Мне трудно это объяснить, ведь вы очень разные – и внешне, и по характеру. И все же теперь, когда я видела тебя в работе, я могу сказать, что нечто общее в вас есть.
– И ты решила поговорить со мной поэтому? Или потому что тоже не веришь в его самоубийство?
С неба снова сорвались мелкие, как пшено, капельки дождя. К счастью, мы уже добрались до соснового леса, поэтому могли продолжить прогулку.
– Прекрати ее расстраивать, – посоветовал Локи. – А то скоро до ливня дойдет.
– Что?..
– Если ты не поняла намек, скажу прямым текстом: это она вызывает дождь. Все наги умеют влиять на погоду, даже неосознанно. Сейчас ей побоку, идет дождь или нет, ей просто грустно, и природа кластерного мира реагирует на ее состояние.
Я надеялась, что Сиара не обратит внимания на мой короткий вопрос, но она была слишком внимательна для этого.
– Ты сейчас со мной разговариваешь или с кем?
– Ты не поверишь, но "или с кем".
– Эй, не рассказывай обо мне! – забеспокоился Локи.
Но было уже поздно. Я заметила, что Сиара уделяет огромное внимание вопросам лжи и искренности. Мне было непросто получить ее доверие, и я хотела удержать его, потому и рассказала ей про Локи.
Да и что ему с того? Он же все равно мертв! А Сиара – нага, ей призраки безразличны. Она выслушала меня с предсказуемым спокойствием, весть о том, что рядом призрак, не шокировала ее.
– Вот, значит, как… – только и сказала она. – Еще одно сходство с Лео: ты быстро заводишь себе друзей!
– Я этого не хотела, так получилось.
– "Не виноватая я, он сам пришел", – закатил глаза Локи. – Серьезно? Ты от нашего общения получила больше, чем я.
Факт.
– Значит, ты и этот твой безымянный призрак пытаетесь расследовать смерть Лео? – поинтересовалась Сиара.
– Да. И то, что ты сказала "смерть", а не "самоубийство", я приму как знак твоего истинного отношения к тому, что здесь случилось. Ты была для него дороже всех в то время, что он провел в Эпионе. Думаю, он доверял тебе больше, чем другим. Поэтому скажи честно: готов он был к суициду или нет?
Где-то далеко над морем зарокотал первый раскат грома.
– Нет, – твердо ответила Сиара. – С тех пор, как я узнала о его смерти, я задавала себе этот вопрос снова и снова. Я не верю, что Лео мог убить себя – или хотел этого. В то же время, я была уверена, что никто не хочет убить его. Но теперь, когда я вспоминаю его последний год, я понимаю, что кое-какие тревожные звоночки были, просто я не обращала на них внимания.
Вот теперь разговор двигался в том направлении, которое и было мне нужно.
– Какие звоночки, например?
– Иногда мне казалось, будто он угнетен или напуган чем-то. Он задумывался так, что мог не услышать, как я его зову. У него был двойной пароль на телефон, и он следил за тем, чтобы этот телефон не оставался без присмотра. Иногда мне казалось, что он пришел на встречу со мной после скандала с кем-то – он прямо искрился гневом.
Не самое типичное поведение для него – в нашей семье я была взрывоопасным элементом, не он. Чтобы вывести Леона из себя, нужно было постараться.
– Ты не пробовала спрашивать его, что с ним происходит?
– Пробовала, он говорил, что просто устает на работе. У него и правда были сложные пациенты, поэтому я предпочитала верить.
"Предпочитала" – вот как она сказала. По большому счету, Сиара заставляла себя верить. Она боялась, что если она начнет выспрашивать его, он решит, что уже приручил ее. Для гордой наги это было страшнее всего. К тому же, она не считала Леона слабым, знала, что он потомок охотников на нелюдей. Она верила, что если у него проблемы, ему хватит сил справиться с ними.
Но для меня и эти воспоминания были бесценны. Все указывало на то, что должность резидента была не единственной работой Леона. Он часто нервничал из-за чего-то, получал очень большие деньги, подозревал, что его могут убить, и вел непонятные списки. Знать бы только, что со всем этим делать!
Сиара не просила рассказывать, как далеко продвинулось мое расследование, а я все равно рассказала. Сейчас, когда мы стояли у воды, вдали ото всех, и говорили о человеке, который много значил для нас обеих, только это и казалось правильным. Нага не перебивала меня, просто слушала, а над нами рассеивались облака.
– Значит, я тоже была в числе подозреваемых? – мрачно спросила она.
Я не смутилась:
– А ты бы на моем месте не стала подозревать невесту?
– Я ему не невеста!
– Как будто "сожительница" звучит лучше… В общем, ты бы себя не подозревала?
– Подозревала бы, – признала Сиара. – Но это не я – и не он. Так что двоих можно исключить. Кто у нас остается? Тот, кто вырастил дерево на крыше и этим, возможно, столкнул Лео вниз?
– Как вариант. Говоря "у нас", ты хочешь сказать, что поможешь мне?
– А ты думала, я все расскажу и отступлю? Да я только этого шанса и ждала! Я не соврала, я действительно жалею, что не пришла на похороны Лео – и что не заметила, как ему плохо. Но если есть возможность наказать того, кто это сделал, я с тобой. Он… он был своим, а наги своих не предают.
Да, но наги и не считают "своими" людей, вот только я не стала указывать на это. Она любила Леона, а он был счастлив с ней, потому и сохранил фотографию вопреки ее запретам. За это я готова была простить Сиаре ее странности – кто из нас без них?
– Так ты знаешь, кто мог вырастить дерево на крыше? – осведомилась я.
– Сразу ничего на ум не приходит, но такие существа здесь периодически бывают. Я прикину, кто из них был в Эпионе в момент смерти Лео, а ты пока понаблюдай за Хакиром.
– За Хакиром? Он-то здесь при чем? Он упоминал, что дружил с Леоном, но… зная моего брата, я не возьмусь найти тут того, с кем он не дружил.
– Не поспоришь, но с Хакиром все равно особая история, – заметила Сиара. – Они были лучшими друзьями еще до того, как Лео начал встречаться со мной. С ним Лео общался даже больше, потому что они работали в одном отделении.
– Думаешь, Хакир может быть к этому причастен?
– Понятия не имею. Я держусь подальше от остальных – не только они мало что знают обо мне, я тоже о них не так много знаю. В целом, меня устраивает эта система, но как раз из-за нее я понятия не имею, связан ли Хакир с тем, что случилось.
Если он действительно был лучшим другом Леона, то, скорее всего, связан. Не как убийца, разумеется, просто он мог заметить странности в поведении моего брата – Сиара же заметила. И если Хакир действительно тесно общался с Леоном, то мог прямо спросить, что происходит.
Правда, сейчас он убежден, что это самоубийство, но кто знает – может, я заставлю его изменить мнение.
– Из-за чего ты поменяла свое отношение ко мне? – спросила я, когда мы вернулись на дорожку и собирались разойтись. – Потому что я помогла тебе с операцией?
– Потому что в тебе есть смелость истинного охотника.
– Мой род охотился на таких, как ты, это не должно тебя радовать!
Сиара и бровью не повела.
– Да, но это были честные схватки, где выживал сильнейший. Наги ценят смелость, а не доброту.
Вот такие убеждения и не позволили ей по-настоящему сблизиться с Леоном и любить его так, как он заслуживал. Но в одном она точно права: что случилось, то случилось, нужно думать о будущем.
Она направилась в больницу, чтобы проверить, как дела у йотуна, а я пошла к себе, в общежитие.
– Ты много молчишь сегодня, – заметила я. – Не заболел ли?
– Очень смешно, – хмыкнул Локи. – Просто думаю об упущенных возможностях… Не важно.
Что-то он мне больше нравился болтливым…
Мы вернулись в тишину общежития. Дневная смена должна была вот-вот закончиться, и тогда сюда придут другие врачи. Пока же на этаже, похоже, была только я, и это меня вполне устраивало.
Входя в свою комнату, я намеревалась немного подремать, я еще не полностью восстановилась после вчерашней нервотрепки. Но моим мирным планам не суждено было сбыться: едва я перешагнула порог, как на меня напали.
Оно рванулось на меня со стороны окна, поэтому я только и успела, что рассмотреть размытый извивающийся силуэт. Оно налетело на меня, сбило с ног, и я почувствовала, как тонкие лапы-щупальца сдавливают мне руки. Левое запястье пронзила боль: оно вцепилось мне в кожу, и эта боль лишь усилила мое удивление, я не понимала, что происходит – как такое вообще могло произойти!
Но даже не понимая, я сопротивлялась. Когда гамадриада напала на меня, я усвоила, что здесь может случиться что угодно, и постаралась подготовиться ко всему. Поэтому теперь я подхватила нож, спрятанный под комодом, и полоснула нападавшее на меня существо.
Вот только неизвестно, кому было от этого хуже. Уродец с шипением отскочил, а мою руку и плечо обожгла его кровь – ненормально горячая, да еще и разъедающая кожу. Не как кислота, конечно, но точно как какая-нибудь хлорка: она оставляла после себя красные пятна и кровавые трещины.
Это и подсказало мне, кто напал на меня: тот самый паразит, которого мы с Сиарой с таким трудом вытащили из йотуна! Нага сказала мне, что его отправят в лабораторию, определять, почему он вымахал таким здоровым, а потом убьют.
Но не произошло ни то, ни другое, раз этот ублюдок оказался здесь.
Жизнь вне тела носителя не шла на пользу паразиту: его розоватая кожа покрылась гниющими кровавыми язвами, некоторые были настолько глубокими, что из них выпирали кости. Но жалеть этого выродка я не собиралась, потому что он, умирающий, окончательно обезумел и хотел лишь одного: убить. Хоть кого-то убить и этим, возможно, спасти себя.
Я оглянулась по сторонам, стараясь найти его клетку – загнать его туда было бы проще, чем уничтожить. Но клетки не было! Получается, кто-то умудрился принести паразита в мою комнату в руках? У кого бы хватило на такое сил?
Не важно, сначала мне нужно было выжить, а потом задавать вопросы.
– На этаже никого кроме тебя нет, звать на помощь бесполезно, не трать на это силы, – указал Локи. Он был напуган не меньше моего. – Тебе нужно бежать отсюда!
– Что, не веришь, что я справлюсь? – спросила я, не сводя глаз с уродца.
– Не хочу, чтобы ты справлялась с этим! Уходи, это не твоя работа, на первом этаже есть нелюди, они помогут!
Я была бы и не против побега, но паразит не собирался меня отпускать. Это существо покачивалось на полу, как раз на пути к распахнутой двери. Я видела, как оно прыгает, знала, что оно доберется до меня, в какую бы сторону я не двинулась. И я сомневалась, что одного ножа мне будет достаточно, чтобы спастись!
Обожженная рука болела все больше, кожа опухла, мышцы немели. Мне нужна была помощь, срочно, а существо не хотело меня отпускать. Я сильнее сжала нож, понимая, что мне придется пожертвовать рукой, чтобы убить этого выродка, и неизвестно, какой будет травма! Но что еще мне оставалось?
Он устал ждать первым – он чувствовал, что его время истекает. Я знала, что это существо будет двигаться быстро, но не думала, что настолько. Я только и успела, что выставить перед собой нож. Я надеялась, что этого будет достаточно, и вместе с тем понимала, что если уродец напорется на лезвие, его ядовитая кровь полетит прямо мне в лицо. В глаза! Я ведь ослепну…
Но ему не дали добраться до меня. Металлическая люстра сорвалась с потолка и накрыла паразита, как гильотина. Удар был такой силы, что существо рассекло на две части, теперь извивающиеся на полу в последней агонии. Это не могло произойти само собой: люстра была тяжелой, но не настолько. Если бы она просто упала, она бы ударила уродца, не больше. А получилось так, будто ее швырнули вниз с огромной силой.
А еще падающую люстру окружало золотистое сияние, которое было прекрасно мне знакомо, но раньше я наблюдала его в совсем других обстоятельствах.
– Локи? – пораженно прошептала я.
Он был удивлен даже больше, чем я. Локи стоял на коленях на полу и пытался отдышаться. Призрак, мертвец, выглядел так, будто только что пробежал марафон! А ведь его тело не было настоящим, это лишь иллюзия, энергия, которой и воздух-то не нужен.
Мы с ним шокировано смотрели друг на друга и не знали, как это понимать. Но если у меня вариантов не было, то Локи кое-что все же сообразил.
– Полтергейст!
– Что? – смутилась я.
– Это были способности полтергейста! У меня!
– А так не должно быть?
– Нет, – покачал головой он. – Я обычный призрак – я был им все то время, что находился здесь. Но я знаю, что это я швырнул в него люстру, а теперь я устал, мне больно… У меня есть сила, я могу влиять на внешний мир, я чувствую – это от полтергейста!
Я не настолько хорошо разбиралась в призрачном мире, чтобы понять истинный масштаб случившегося. Но Локи, вечно насмешливый и самоуверенный, был совершенно сбит с толку, и это уже говорило о многом.
– Тебе нужна помощь, – опомнился он. – Срочно ищи врача, у тебя химический ожог!
– А как же ты?
– Со мной все будет нормально, мои силы скоро восстановятся. Не умру же я! Иди, я догоню.
Он заставил меня подняться на ноги, но следом не пошел – он просто не мог. Что бы с ним ни произошло, это было чертовски серьезно, опасно даже.
Я впервые подумала о том, что могу его потерять – и испугалась этого. Ирония полнейшая: он ведь так раздражал меня вначале! Но он был единственным, кому я могла доверять в этом мире. Он был мне нужен!
Мне требовалось понять, что с ним случилось и как это исправить. Но не забывала я и о другом: меня только что пытались убить! А для этого могла быть только одна причина…
Кто-то знает, что я веду расследование смерти Леона, и он сделает все, чтобы я отправилась вслед за братом.
Глава 13
Хобгоблин
Когда Эрмин Тонанс, главный врач больницы, узнал о том, что случилось, он рвал и метал. Мой ожог вылечили за пять минут, но ко мне все равно относились как к королеве, пылинки с меня сдували, лишь бы я жаловаться не пошла. Большое дело: сначала умирает один человек, потом нападают на другого. Разве так ведут себя в кластере, который считается открытым и дружественным для всех?
Я заверила Эрмина, что никаких жалоб от моего имени не будет, но это не помогло – огребли все, кто имел к этому случаю хоть какое-то отношение.
Сотрудникам лаборатории досталось за то, что они не уследили за доверенным им существом. Они понятия не имели, кто и когда забрал клетку. Да и зачем за ней следить? Они и предположить не могли, что кому-то могло понадобиться это уродство.
Свое получил и Флор Уинслоу. Сатир обязан был наблюдать за тем, кто входит в общежитие и что туда приносит. Сатир, естественно, этим не занимался: Эпиона – маленький мир, где все свои, тут и двери-то не всегда запирают! Когда неизвестный принес в мою комнату паразита, Флор заигрывал с очередной медичкой.
Ну и конечно, выговор получил начальник хирургического отделения – невысокий пухлый хобгоблин, который от человека отличался только пропорциями, – слишком короткими руками и ногами, – да еще повышенной волосатостью. По крайней мере, это из того, что он показывал миру. Возможно, он, как и Сиара, умел перевоплощаться.
Хобгоблина хвали Вилли Ричард Пак, и он про этого паразита даже не слышал, у него своих забот хватало. Сидя в кабинете Эрмина, он мямлил что-то про личную ответственность и самостоятельную защиту, но на пользу ему это не шло. Когда разбирательство у главного врача было закончено, Пак попробовал наехать на Сиару, однако быстро сообразил, что рискует получить в глаз сразу с шести направлений, и оставил ее в покое.
Так что меня пожалели, показательное разбирательство устроили, только это ни к чему не привело. Тот, кто подкинул мне паразита, все продумал. Он-то был уверен, что я умру, тогда бы его искали с большим рвением, поэтому он тщательно замел следы.
– Как ты? – спросила Сиара, когда мы наконец добрались до ресторана, чтобы пообедать.
– Нормально, – отмахнулась я. – Сначала рука болела, потом – чесалась, теперь все в норме.
– Ожог у тебя и правда легкий, меня он тоже не беспокоит. Но, сдается мне, не он доставил тебе самые большие трудности.
Да уж, не слишком приятно было узнать, что кто-то так страстно хочет меня убить. Он действовал пугающе быстро: мы только-только достали этого паразита из носителя, а тут его уже использовали против меня! Но при этом все было проделано идеально, не впопыхах.
Казалось бы: именно это должно заботить меня сейчас, а я об этом даже не думала, мои мысли снова и снова возвращались к одному конкретному призраку. Локи пришел в себя, он снова двигался свободно, но чувствовалось, что ему не по себе.
– Что ты знаешь о призраках? – задумчиво поинтересовалась я.
– Не говори с ней об этом! – возмутился Локи.
– Нужно, – отрезала я.
– Он здесь, да? – догадалась Сиара. – С ним что-то случилось?
– Он спас меня.
– Женская дружба формируется примерно как плесень: быстро и в самых неподходящих местах, – поморщился Локи. – Наги это ни с какой стороны не касается.
Напрасно он так. Именно Сиара объяснила мне, в чем разница между призраком и полтергейстом.
Призрак появлялся, когда душа не могла примириться с собственной смертью и оставалась на земле. Она ничем не отличалась от человека, которым была раньше, сохраняла воспоминания и мысли, но ни на что не могла влиять. Видеть призраков были способны немногие, иногда даже сами призраки не догадывались о существовании друг друга. Собственно, вот этим и был Локи – от нашей встречи до сегодняшнего дня.