- Это работники во втором поколении, - сказал он таким тоном, словно утверждал нечто вполне очевидное, типа "Солнце светит днем, а луна - ночью".
- Поставщики? - продолжал расспрашивать я.
- Мы сами всё привозим, - отрезал он. Наверняка не он возит ветчину и артишоки, он возит только госпожу. И ее гостей.
- А ремонтные бригады? Водопроводчики? Электрики?
- Господа платили за обучение каждого, кто хотел приобрести какую-либо профессию. Мы на полном самообеспечении.
Я пожалел, что не взял с собой Пиму в качестве помощницы детектива. Она не поверила и половине того, что я рассказал ей о визите к миссис Гроддехаар. Даже в половину половины не поверила. Жаль, что не было Фила. Он бы поверил.
Мы плавно свернули налево. Ну да, именно здесь я был вчера - и не заметил никакого разрыва в живой изгороди, старой, высокой и густой.
- Как так получается, что мы вдруг оказываемся на этой улице? - не выдержал я.
- Как обычно: нужно свернуть налево, - удивленно ответил он, словно я не понимал самых очевидных вещей. Так мне и надо, нечего раскрывать рот, когда…
Который час?! Десять ноль шесть! Черт побери, мы ехали двадцать шесть минут, пусть будет двадцать семь, поскольку мы еще не стоим у ворот. Но и так…
Я стиснул зубы и не стал задавать очередной идиотский вопрос.
- Элизабет возьмет багаж, - сообщил не терпящим возражений тоном Джозеф, когда я вышел из машины, а горничная, в чертах которой я начал обнаруживать сходство с Джозефом, сделала книксен и протянула руки.
- Хочешь меня обнять? - спросил я.
- Я возьму ваш багаж. - Она даже не улыбнулась. Почти наверняка - дочка Джозефа.
- Ни в коем случае!
Я обошел ее и направился к двери. Горничная догнала меня, опередила и пошла первой. В следующих дверях уже ждала пожилая, которая в прошлый раз следила, не попытаюсь ли я спереть из гостиной Матисса. Я кивнул ей, перешагнул порог и двинулся в уже известном мне направлении. В гостиной я вежливо поклонился, положил сверток на кресло и нагнулся к руке миссис Гроддехаар.
- И что теперь? - спросила она, показывая мне на другое кресло.
Я присел на краешек сиденья и посмотрел на часы.
- Нужно пойти к витринам, - сказал я. - Если я не ошибаюсь, вас обворовывает некто, отсутствующий здесь телесно.
- С того света? - Она вовсе не удивилась, лишь уточняла.
- Примерно так. Из другого времени. - Я немного подождал, но она не рассмеялась, не постучала костлявым пальцем по виску. - Как мне кажется, некто разработал метод проникновения в другое время. Возможно, этот туннель не слишком велик и вор не в состоянии пробраться по нему сам, а может быть, просто не хочет. Может быть, боится…
- И правильно боится! - кивнула хозяйка.
- Да… Ну так вот, этот некто ворует, что ему в лапы попадется, может, продает, чтобы оплатить какие-то там свои дальнейшие исследования. Неважно. Он крадет, мы должны это прекратить. Поэтому, - я ткнул большим пальцем назад, - сейчас мы отправимся к экспонатам и совершим несколько манипуляций.
- Мне позвать кого-нибудь в помощь? - предложила она.
- Нет, для этого помощь не требуется. - Она встала:
- Ну, тогда идем.
Я взял сверток, и мы пошли. В музейно-бальном зале я подошел к витринам с бейсбольными битами, положил на пол свой багаж и повернулся к хозяйке:
- Сигнализация? Ключи?
Она покачала головой. Ну да, конечно, - кто бы осмелился?
Я открыл витрину и начал выгружать оттуда музейные экспонаты - побитые, с отполированными ладонями рукоятками, одни в лучшем состоянии, другие в худшем. Они издавали мелодичный стук, когда я довольно небрежно складывал их на пол. Затем я достал, намного аккуратнее, свои "биты" и начал размещать их примерно в том же порядке в витрине.
- Ты не мог бы посвятить меня в свой план, молодой человек?
- Да. Итак, некто… - я расставил биты, отошел и критическим взглядом окинул результат своего труда, - как обычно, проникнет сюда сквозь время и возьмет биты, но это не настоящие биты, а довольно жестокое наказание.
- Этакие биты-самобойки? - догадливо спросила она.
- Почти так. Во всяком случае, больше он сюда не полезет. - Я достал из мешка еще несколько предметов: перчатки, кепку, банку из-под вазелина, ремень от шортов - и разложил всё это по соответствующим витринам. - Это на тот случай, если я ошибся и вор заберется в другую витрину, - пояснил я.
- А если точнее - что там?
- Смесь с самым жутким запахом, какой только можно себе представить и воспроизвести на современном уровне знаний о химии.
- То есть?
- Дву-чего-то-там, мета-что-то-там, бута-что-то-там и либитин.
Миссис Гроддехаар с полминуты внимательно меня разглядывала, затем кивнула. Я посмотрел на часы.
- Одиннадцать, - сказал я. Она поняла намек.
- В таком случае мы можем выпить кофе и покурить. - Она подмигнула. Я угостил ее "Голден гейтом", она закурила и затянулась. - После твоего визита, юноша, - заявила она, - ко мне явилась целая делегация, мои любимые горничные, и они попросили, чтобы я больше не впускала тебя в дом. Якобы ты не испытываешь ни малейшего уважения ко всему этому. - Она обвела вокруг рукой.
- Вы им не поддались?
Миссис Гроддехаар наклонилась ко мне.
- Я тоже не испытываю особого уважения, - доверительно сказала она. - Эти вещи вообще-то ненамного старше меня, им лишь по двести, триста или восемьсот лет. В моем возрасте это не впечатляет. - Она задорно затянулась сигаретой.
Возможно, стоило ей возразить, но я заметил, что она задумалась, прищурила серо-зеленые глаза и о чем-то напряженно размышляет. Я не стал ей мешать. На этот раз на столике стояла еще и пепельница, наверняка стоившая ненамного дешевле вазы династии Мин.
- Что там с кофе? - сердито проворчала хозяйка. - Сейчас их потороплю!
Она встала и бодрым шагом направилась к двери. Можно было себе представить, что там сейчас происходит. Я курил и думал. Потом осмотрелся - мы сидели в центре зала, до ближайших витрин от нас было примерно футов двадцать. Я похлопал по висевшей на боку кобуре. Если на этот раз кто-то вылезет из туннеля - я буду готов. Но миссис Гроддехаар придется покинуть сцену. Вот только вряд ли она на это согласится.
Щелкнула дверная ручка, и хозяйка вернулась в кресло. Секунду спустя дверь снова открылась, и появилась процессия со столиком и сервизом. Мы молча выпили по пол чашки, когда внезапно миссис Гроддехаар что-то раздраженно прошипела. Я недоумевающе посмотрел на нее.
- Я забыла принять свои таблетки! - Она постучала пальцами по крышке столика.
Я посмотрел на часы - было одиннадцать ноль пять. Черт возьми, мне этого не хотелось, но ничего другого не оставалось. Я вскочил.
- Позвать кого-нибудь?
- Если бы ты был так любезен…
Я метнулся к двери, промчался по коридору, ворвался в гостиную, потом в другую, с картинами. Пусто и тихо.
- Есть тут кто-нибудь? - крикнул я.
Мне ответила тишина, но секундой позже, когда я уже направлялся к ближайшей картине, чтобы привести в действие сигнализацию, появилась надменная горничная.
- Миссис Гроддехаар желает свои таблетки! - выпалил я и помчался обратно.
В зале все было по-прежнему. Миссис Гроддехаар потягивала кофе, глотнул и я. Сразу же следом за мной появилась горничная и подала госпоже подносик с таблетками. Всё происходило словно в немом фильме, со всем надлежащим для данной сцены церемониалом. Когда горничная ушла, я достал из кармана плоский пульт, активировал все шесть запалов и положил его на стол, перехватив вопросительный взгляд клиентки.
- Когда я увижу, что крадут то, или то, или то - я приведу в действие соответствующий запал, - пояснил я. - Вор сам не будет рад своей добыче.
Я предложил миссис Гроддехаар сигарету, но она отрицательно махнула рукой, затем передвинула свое кресло так, чтобы видеть витрину с битами. Мы сидели рядом друг с другом, словно зрители в маленьком частном кинотеатре.
- Ну что ж, интересно!.. - мстительно, как мне показалось, прошипела она. - Очень ин-те-ре-сно!
У меня мелькнула мысль, что, если я оплошаю, ее месть настигнет меня сквозь время и пространство. И зачем я во всё это лезу? Зачем мне…
Воздух содрогнулся. Я почувствовал, как напряглась диафрагма и сильнее забилось сердце. Раздался угрюмый протяжный звук. Что-то замерцало между шкафчиками с битами и туфлями. Черт побери, туфли?! Я стиснул кулаки. Миссис Гроддехаар схватила меня за бицепс, сжав его костлявыми пальцами. Проклятье, мне показалось, будто мышцы расползаются на отдельные волокна. Облако дрожащего воздуха переместилось и окутало шкафчик с туфлями. Я застонал, отчасти от злости, отчасти от боли, - когти хозяйки впились в кость и добрались до костного мозга. Облако немного повисело и вдруг, к моему двойному облегчению, поплыло к битам. БИТЫ! Они начали исчезать.
Медленно протянув руку к столику, я взялся за пульт. Кончик указательного пальца подрагивал на единице. Биты постукивали и исчезали, исчезали, исчезали…
Последняя.
Отлично. Теперь моя очередь. Я нажал кнопку "1".
Снова раздался звук, и воздух снова дрогнул.
Конец визита. Я совершил несколько движений, которые должны были означать, что я намереваюсь встать, и миссис Гроддехаар поняла, что следует меня отпустить. Когда я встал, моя рука висела безвольно, словно парализованная, но я мужественно не жаловался. Прежде всего я выключил пульт, затем собрал свои поддельные экспонаты, за это время частично обретя возможность владеть рукой, и упаковал их в мешок. Хозяйка угостила меня сигаретой и закурила, выпуская клубы ароматного дыма. Я сел и тоже закурил.
- Это всё? - спросила она.
- Думаю, да, - ответил я. - Я был бы удивлен, если бы не так, но на всякий случай хотелось бы побывать здесь на следующей неделе.
- Почему это происходит раз в неделю?
- Можно только догадываться. - Я вспомнил о своих приключениях с межпространственной пленкой. - Может быть, вору приходится несколько десятков часов заряжать специальные аккумуляторы, может быть, он каждый раз калибрует аппаратуру, может быть, что-то расходуется или приходит в негодность. - Я немного подумал. - Скорее всего, дело в зарядке.
- А нет способа узнать, насколько действенным оказалось твое оружие, юноша?
- Наверняка есть, - пожал я плечами. Откровенно говоря, мне самому хотелось дома, в тишине и спокойствии, проверить действенность своей идеи, но раз уж меня сюда вызвали… - То есть я думаю, что можно было бы, но… - Я поколебался.
- Прошу дать четкий и исчерпывающий ответ, - потребовала клиентка. - В конце концов, я тебе за это плачу!
Я растрогался. Двадцатка в день - этого хватит на бензин и парковку, рядовой детектив, занимающийся делами о разводе, берет с пытающегося избавиться от супружеских уз мужа от ста пятидесяти до двухсот, иногда до трехсот. Плюс расходы. Впрочем, стоило признать, что расходов у меня почти не было. Что для меня семь сотен за бомбы?!
- Если бы у вас был компьютер с выходом в Сеть… - сказал я, не веря в подобную возможность.
Миссис Гроддехаар отставила чашку и задумалась, потом постучала пальцем по столику. В дверях появилась "дочь" Джозефа.
- Есть у нас этот… компьютер? - спросила миссис Гроддехаар.
- Да, мэм. Принести?
Хозяйка посмотрела на меня. Я кивнул.
- Да, Элизабет. Пожалуйста.
Элизабет исчезла за дверью. Я налил кофе себе и хозяйке. Миссис Гроддехаар снова постучала по столику, появилась уже знакомая мне пожилая горничная.
- Можно уже поставить биты на место? - обратилась ко мне с вопросом клиентка.
- Да, конечно. - Я вскочил. - Извините, я сам должен был…
- Сядь, юноша, - прервала меня миссис Гроддехаар. - У меня вопрос: мы убили этого "изобретателя"?
- Э-э… Надеюсь, что нет. Не думаю, чтобы смерть была адекватным наказанием за воровство.
- Справедливо.
Наступила тишина. Почему, подумал я, миссис Гроддехаар не постучала пальцем, когда хотела, чтобы ей принесли лекарства? Почему она сама пошла разбираться по поводу кофе, если какой-то датчик передает по ее стуку соответствующий…
Мои размышления прервала Элизабет, появившись с плоским, как блин, ноутбуком. Я поставил его на стол, с которого горничная убрала сервиз, и открыл. Экран засветился. Я набрал несколько ключевых слов и граничные координаты - временные и географические. Пуск.
Миссис Гроддехаар, совершенно не интересовавшаяся моими действиями, встала, подошла к закрывавшей последнюю витрину горничной и что-то тихо ей сказала. Ноутбук пискнул и начал выдавать данные. Я уточнил параметры. Хозяйка вернулась к столику и вопросительно подняла брови.
- Идет поиск, - сообщил я.
Она кивнула. Из тысячи человек в подобной ситуации девятьсот девяносто девять мучили бы меня вопросами, пытаясь выяснить, что и как я делаю. Она же - молча ждала.
Ноутбук снова пискнул. О, теперь уже лучше.
- Слушайте, - сказал я, пробегая взглядом по экрану. - Девятое ноября две тысячи второго. Произошло следующее… - Я начал читать с экрана: - "За двадцать минут до начала матча местных "Траулеров" с командой гостей "Стальные Котлы" с парковки возле стадиона ударила волна страшной вони. Облако запаха невероятной силы окутало весь стадион, вызвав тошноту у всех сорока трех тысяч зрителей. Матч не состоялся, болельщики в панике покинули стадион. Обе команды укрылись от смрада в раздевалках, но оказалось, что фильтры кондиционеров не могут с ним справиться. Таким образом, спортсмены тоже оказались не в состоянии предстать перед болельщиками. Впрочем, четверть часа спустя стадион был уже пуст, царила лишь всепроникающая вонь, к тому же усиленная запахами рвоты охваченных паникой болельщиков.
Специалисты не могут объяснить причин этого феномена - скорее всего, этот взрыв жуткой вони объясняется тем, что произошла некая самопроизвольная реакция в канализации в этой, достаточно старой, части города. Есть и те, кто видит в происшедшем месть "изнасилованной природы", а полиция обнаружила, как нам стало известно, свидетеля, который утверждает, что облако чудовищного смрада появилось из фургона, стоявшего на парковке возле стадиона. Полиция, однако, вместе с учеными исключает возможность создания столь действенной "запаховой" бомбы…"
Я поднял голову и посмотрел на хозяйку. Она одобрительно кивнула, но мысли ее блуждали где-то далеко. Ее сигарета догорела сама; когда она очнулась от задумчивости и хотела затянуться, в ее пальцах оставался только фильтр. Слегка разозлившись, она погасила его и встала, остановив меня движением руки.
- Прошу прощения, у меня кое-какие дела. Сиди спокойно, мы еще немного поговорим.
Вот это мне нравится у властных богатых особ - ни малейшего интереса, есть ли у собеседника желание еще немного поговорить! Ни следа интереса, не нужно ли ему забрать из школы слепого приятеля или навестить знакомого бармена, который по секрету поделился новостью о свежей бочке ирландского "Доппельтаггера". Нет, зачем? Они диктуют миру свои условия. Именно вокруг них вращаются солнышко и прочие менее важные тела.
С мрачной решимостью я отыгрался на ноутбуке, перелистав еще несколько страниц с выдержками из прессы того периода. Сперва случившееся всех очень смешило, над сорока тысячами болельщиков попросту издевались: "Проблев в сорок тысяч глоток", "Река блевотины текла со стадиона", "Стальные Котлы", полные…" и так далее. Потом, когда далеко идущие последствия стали видны словно ворона на снегу, тон писанины изменился, но, похоже, было уже слишком поздно - каждый или почти каждый, кто был в ту субботу на стадионе, почувствовал себя оскорбленным в лучших чувствах и возненавидел понятно что - бейсбол! Когда вернулась миссис Гроддехаар, я закрыл ноутбук.
- Журналисты повеселились на славу, - сказал я. - Естественно, те, кто не пришел на матч. "Никогда больше ноги моей не будет на этом стадионе, - говорит спортсмен "Стальных Котлов", - процитировал я и постучал по крышке. - Резюмируя всё сказанное: похоже на то, что я уничтожил команду "Траулеров". Несколько месяцев спустя команда была официально исключена из лиги, стадион закрыли…
- Ничего страшного не случилось, - пробормотала хозяйка.
- Не знаю… - Меня охватили сомнения. - Несколько десятков тысяч людей заболели… Обанкротился стадион. Неизвестно, сколько людей лишились работы - спортсмены, тренеры, массажисты, билетеры, уборщики…
- Если только тебе удалось остановить вора, это того стоило! - решительным тоном заявила она. - Можешь себе представить - действующие безнаказанно такие вневременные банды? Глобальный хаос! Конец цивилизации!
- Ну, не стоит преувеличивать… - мягко возразил я.
- Я не преувеличиваю, ты сам должен это понимать. Безнаказанный вор будет попросту забираться всё дальше и чувствовать себя всё более безнаказанным. Это гангрена, рак общества! Я очень довольна тем, как ты с ним разобрался, - похвалила она меня, встала и протянула руку. - Я подумала и решила: ты был у меня только два раза, но какое-то время у тебя заняла подготовка, так что я считаю, что тебе причитается за полных три дня. - Она погладила меня по тыльной стороне руки. - Я действительно очень довольна.
Она не заметила, что я стою, разинув рот, словно ожидая, что какой-нибудь пролетающий мимо рой пчел устроит там себе улей, или как это у них называется. Захихикав, она покрутила головой и, видя мой удивленный взгляд, пояснила:
- Представляю себе эти сорок тысяч болельщиков…
Я с некоторым сомнением кашлянул. Не подействовало - она продолжала хихикать. Поклонившись, я направился к двери; смех за моей спиной становился всё громче. Я постарался сдержаться и не заразиться ее хохотом, и мне это удалось. Когда я подходил к входной двери, меня догнала Элизабет. В руке она держала плоский конверт, протягивая его мне.
- Джозеф - твой отец? - спросил я.
- С чего вы взяли?
Она сделала книксен и подала мне конверт. Я сунул его в карман.
- Мадам велела заплатить.
- Ага. - Я кое о чем вспомнил. - Нельзя ли заглянуть в телефонную книгу?
Она посмотрела на меня как на идиота, явно ожидая чего-то еще, но, поскольку я молчал, наморщила носик и смущенно сказала:
- Вы имеете в виду телеком?
Я отрицательно покачал головой:
- Нет, обычную телефонную книгу, бумажную…
- Ведь таких книг не печатают уже много лет… У нас нет такой, напечатанной.
- Ну тогда ладно, спасибо.
Я сам открыл дверь, вышел и сел в "роллс-ройс", а когда мы тронулись, нахально полез в бар и налил себе на два пальца. Вспомнив о конверте, я достал его из кармана и, поставив стакан на столик, открыл. В нем лежал какой-то странный плоский и довольно тяжелый футляр. Внутри, в трех разных отделениях, находились три золотых двадцатидолларовых монеты, отчеканенных в тысяча девятьсот восьмом, - так называемые "рисовые двадцатки". Их начали чеканить, чтобы заплатить за рис, необходимый для голодающей Луизианы, потом заплатили чем-то другим или не заплатили вообще. А в итоге осталось несколько сотен отчеканенных в качестве образца двадцаток, стоивших - каждая! - где-то от семи до девяти тысяч.
Гм?!
Я постучал ногтем по футляру. Вот тебе и миссис Гроддехаар! Двадцатка в день, и она еще ждала моих возражений!