- А вы оказывается липовые отличники. Как же так получается? Никто из вас не смог решить даже минимально необходимого для участия в районном туре олимпиады количества задач. Вы показали результаты лишь не на много лучшие, чем у большинства наших двоечников и троечников. Ну, ничего, если вы все еще собираетесь на что-то претендовать, то теперь вы будете у меня заниматься в два раза больше.
Переведя дух, она продолжила:
- Во всей нашей школе нашелся всего один ученик, сделавший правильно все задания олимпиады. Конечно же, им стал наш Игнатов. Получается, именно он должен представлять нашу школу на районной олимпиаде. Но я не собираюсь в районе с ним позориться сама и позорить нашу школу. В район все школы привезут по-настоящему достойных учеников, а мы привезем лентяя Игнатова лишь только потому, что ему случайно каким-то чудом удалось решить эти задачки. Раз у нас достойных нет, я решила, что от нашей школы в этом году на районную олимпиаду вообще никто не поедет.
Завершив свою речь, Елена Викторовна так посмотрела на Сашу, словно он нарочно решил олимпиаду исключительно только ради того чтобы ей досадить, и теперь настаивает на своей поездке в район.
Конечно, было совершенно понятно, что успешное решение заданий олимпиады Сашей вовсе не является случайным. Уж слишком часто подобные случайности у него происходили за время обучения в школе. Конечно же, Саша специально вовсе не собирался досаждать учительнице. Он вообще о ней не думал, когда решал задачи олимпиады. Ему действительно было просто интересно их решать. Однако Елене Викторовне было все равно, что Сашиной вины ни в чем нет и только она сама виновата в своих самонадеянных вчерашних высказываниях по поводу способностей Саши. С этого дня ее недовольство наличием у себя такого ученика, как Саша только усилилось и заметнее стало проявляться. Теперь она изменила свой подход к выставлению оценок Саше. Если раньше она хоть и очень нехотя, но все же ставила ему пятерки за правильно решенные контрольные, то теперь выше тройки он никогда не получал даже за абсолютно правильно решенную контрольную. В контрольных по математике она тщательно исправляла все его многочисленные ошибки по русскому языку и снижала оценку. Если ошибок по русскому языку не оказывалось просто в силу того, что при написании контрольной работы по математике почти не требовалось использовать слова, то она все равно ставила тройку и делала приписку: "Написано неаккуратно и неразборчиво".
Саша не стал спорить с учительницей и настаивать на своем участии в районной олимпиаде. Хотя ему очень хотелось принять в ней участие. Его очень огорчало, что он так никогда и не сможет узнать, какие задания бывают на районной олимпиаде. Ведь по его представлениям они должны были быть гораздо интереснее предложенных ему в школе. Все произошедшее он посчитал еще одним подтверждением ничем неспровоцированного с его стороны предвзятого и недоброжелательного отношения к нему со стороны окружающих. Саша еще больше укрепился в своем мнении о своих учителях, как о злобных, весьма ограниченных, недалеких и неспособных ни на что людях.
Отец, узнав о возникшей ситуации, попытался ее смягчить, объясняя поведение Елены Викторовны наличием у нее устоявшихся представлений о хорошем ученике, в которые Саша просто не вписывается, но особо не преуспел.
Вообще Саше, конечно сильно не повезло с учителем математики. Будь у него более терпимый учитель, вполне возможно он бы попал не только на районную, но и на областную олимпиаду. И в результате вся его жизнь могла бы сложиться совсем иначе, и сам бы он стал совсем другим человеком.
Дело было в том, что участие в областной олимпиаде могло открыть ему путь в специальную школу-интернат с физико-математическим уклоном. Собственно все эти олимпиады в провинциях и проводились ради того, чтобы выявить талантливых детей и направить их для дальнейшего обучения в спецшколы.
Страна остро нуждалась в высококвалифицированных специалистах способных создавать принципиально новые виды вооружений и новые технологии. Быстро осваивать украденные в других странах новшества. Но по ряду причин в нее не хотели переселяться обладающие высокой квалификацией эмигранты. В нее вообще не хотели переселяться никакие эмигранты. Поэтому государство выжимало все возможное из своего населения. В том числе пыталось выявить еще в школе талантливых детей и подготовить по специальным программам из них необходимых специалистов.
Если бы Саше повезло, и он бы попал в спецшколу, то, окончив ее, он бы без экзаменов был бы зачислен в одно из престижных высших учебных заведений. Затем по окончании института был бы направлен в один из закрытых городов, где получил бы интересную для него работу и решение всех своих бытовых проблем. Интересная работа вполне могла полностью занять его, и вряд ли он стал бы интересоваться чем-то еще.
К сожалению, эта дорога оказалась для него закрытой. В следующем году Елена Викторовна уже просто не допустила его к участию в школьной олимпиаде. В отношении Саши созданная в государстве система дала сбой.
Саша продолжил свое самообразование по своему выбранному только им плану. При этом он постепенно превращался совсем не в того человека, которого хотело бы иметь существовавшее тогда общество.
Его самостоятельные занятия в значительной степени сдерживало отсутствие в поселке нормальных книг. В продаже книг почти не было, а библиотеки имели просто чудовищно скудные фонды. Об Интернете в те времена еще никто даже не начал думать. Саша выходил из создавшегося положения за счет проведения самых различных экспериментов. В ходе этих экспериментов он, по сути, в основном добывал повторно информацию уже давно полученную и описанную. Хотя бывали исключения, и он узнавал или создавал что-то принципиально новое, но установить это он никак не мог.
Кроме чисто технических экспериментов, в ходе которых Саша придумал и изготовил огромное количество самых разных приборов, он проводил и исследования особого рода. Это были исследования живых организмов. Его очень сильно интересовало их внутреннее устройство и принципы жизнедеятельности. Поэтому еще в дошкольном возрасте он начал ловить доступную ему живность и разрезать ее на части. Первыми его жертвами стали различные насекомые.
Как-то поймав очередную редко встречающуюся стрекозу, Саша, вооружившись лупой, пинцетом и лезвием от бритвы начал последовательно отрезать ей лапки и крылья. Ему тогда только исполнилось шесть лет и родители впервые его застали за этим занятием. Мать естественно потребовала от него немедленно прекратить мучить несчастное насекомое и больше так никогда не делать. Она объяснила ему, что животные точно так же как и человек испытывают боль и мучить их совсем не хорошо, что он, как и все люди, должен заботиться о сохранении природы. Иначе на Земле постепенно все животные просто вымрут, а люди без них тоже жить не смогут.
Тогда Саша свои манипуляции со стрекозой прекратил, но позицию матери посчитал неправильной. К тому времени он уже знал, что взрослые люди проводят свои опыты на животных, рыбаки спокойно насаживают червяков на крючок, ежедневно забивается громадное количество коров, свиней, кур. И он просто не понимал, почему другим можно это делать, а ему нельзя.
Довод матери по поводу того, что он своими действиями причиняет боль другому существу, тоже не сработал, так как совсем недавно Саша впервые сам себе проколол палец, для того чтобы добыть кровь. Было больно, но он готов был терпеть ради удовлетворения своего любопытства. А раз он сам мог терпеть, то по его представлениям и окружающие тоже должны были терпеть. И уж утверждение матери о вымирании на планете всего живого из-за того, что он убьет одну стрекозу, и вовсе показались ему полной глупостью. Ведь он знал, что продолжительность жизни стрекозы совсем маленькая, и пойманная им стрекоза все равно в скором времени умерла бы.
Однако спорить с матерью он тогда не стал, а сделал вид, что прислушался к ее словам и больше так поступать с насекомыми не будет. Сам же с того дня стал тщательно скрывать свои исследования от окружающих. Причем он продолжал это делать и тогда когда стал взрослым. Во всяком случае, он всегда скрывал те из них, которые осуществлял по собственной инициативе.
К счастью его матери, она так и не узнала о готовности ее малолетнего сына не только резать на части насекомых, но резать даже людей. Саше очень хотелось посмотреть, как все устроено внутри человека, но он боялся, что не справится с уже большим ребенком, не говоря уж о взрослом человеке. Поэтому он продолжительное время пытался выкрасть для вскрытия, в каком либо укромном месте новорожденного ребенка соседки по подъезду. К счастью соседка была очень заботливой мамой и на улице буквально ни на минуту не оставляла без присмотра коляску с младенцем. И все многочасовые наблюдения Саши за соседкой с коляской ни к чему не привели.
В конечном итоге самыми крупными жертвами Саши стали дворовые кошка Мурка и маленький, очень ласковый кобелек Шарик.
Шарик был любимцем всего двора, и увести его незаметно для окружающих было совсем не просто. Поэтому с Сашей первой в степь отправилась Мурка.
Все свои скрываемые от посторонних глаз эксперименты Саша проводил в заброшенной траншеи, которая располагалась в степи примерно километрах в трех от поселка. Траншея представляла собой яму с частично обвалившимися стенками длинной около пятидесяти метров шириной полтора метра и глубиной от одного до двух метров.
Когда Саша спускался в траншею, то его из поселка невозможно было увидеть и никаких звуков из траншеи до поселка не долетало. С другой стороны между траншеей и поселком простиралась ровная как стол степь, и никто незамеченным не мог подойти к Саше, когда он был в траншеи. Саша всегда мог рассчитывать на достаточное количество времени для того, чтобы скрыть все следы своих занятий. Впрочем, взрослые в траншею практически никогда не ходили, им просто нечего в ней было делать, а дети бегали в нее играть очень редко из-за сравнительно большой ее удаленности от поселка. Таким образом, траншея была идеальным местом для проводимых Сашей опытов.
Всю дорогу до траншеи Саше пришлось Мурку нести на руках. Кошка, привыкшая к тому, что дети часто таскали ее на руках и никогда ничего плохого ей не делали, доверчиво прижималась к нему и не сделала ни одной попытки освободиться и убежать от него. Она безропотно позволила одеть себе на шею и лапы веревочные петли-удавки. Другие концы веревок были надежно привязаны к длинным остро заточенным колышкам. Только когда Саша вбил в землю колышек, привязанный к шеи Мурки, она почувствовала неладное, выпустила когти, зашипела и попыталась отбиться от Саши, но было поздно. С каждым новым ее движением удавка на ее шее лишь сильней затягивалась. Оказавшись привязанной за шею к колышку, она не могла уже ни убежать, ни хотя бы поцарапать Сашу. Он же между тем, не спеша и невозмутимо, вбил в землю остальные четыре колышка привязанных к ее лапам. В результате Мурка оказалась прижатой спиной к земле с широко разведенными в стороны лапами. Саша еще сильнее натянул веревки, максимально возможно обездвиживая кошку. Теперь все, что удавалось Мурке это злобно сверкать глазами, шипеть, угрожающе открывая пасть, демонстрируя свои клыки и совсем немного выгибать свое тело.
Саша с полным безразличием немного посмотрел на безуспешные попытки Мурки освободиться, убедился, что она зафиксирована надежно и достал из кармана свой перочинный нож. Затем он взялся за незащищенный живот распятой Мурки и попытался разрезать на нем ее кожу. Однако Мурка дико визжала, кожа на животе невероятно растягивалась, но при этом никак не хотела прорезаться. Его нож оказался недостаточно хорошо наточен. Раньше ему не приходилось вскрывать никого крупнее мыши, и он всегда использовал острые лезвия для бритв и никогда нож.
Только минут через пять после нескольких попыток Саше, наконец, удалось проткнуть кожу на животе Мурки, но и после этого ему пришлось изрядно повозиться, делая тупым ножом длинный разрез вдоль всего ее тела по направлению к шее. Дело было в том, что Саша, опасаясь повредить внутренние органы, не хотел сильно давить на нож.
Раздвинув края разреза, Саша вынул внутренние органы и долго тщательно их изучал в свою очередь, делая на них многочисленные разрезы. Затем он начал взламывать ее ребра. Мурка оказалась живучей и умерла только после того, как Саша добрался до ее сердца.
Саша вырезал из ее тела все, что только было возможно и только после того, как полностью удовлетворил свое любопытство, закопал останки Мурки на дне траншеи.
Окажись у Саши острый нож, возможно Шарик остался бы жить. Но у Саши был тупой нож и он переживал, что разрезы у него вышли недостаточно ровные из-за чего, он мог не все хорошо рассмотреть. Поэтому он посчитал, что ему следует, более тщательно подготовившись, обязательно вскрыть Шарика.
На исчезновение Мурки никто внимания не обратил. Она и раньше периодически надолго покидала территорию двора, отправляясь бродить по своим кошачьим делам. Вот с Шариком было совсем другое дело, он никогда далеко не убегал. Более того, он каждое утро неизменно терпеливо дожидался, когда дети выйдут гулять на улицу и кто-нибудь вынесет ему поесть. Затем он до позднего вечера всюду таскался за детьми, играя с ними и попутно выклянчивая себе еду.
Так как поселок был совсем недавно построен, то проживали в нем в основном люди молодые и среднего возраста. Поэтому детей было много. В течение всего дня одни дети выходили во двор, другие уходили, но получалось так, что Шарик буквально ни на минуту не оставался один. Кроме этого Саша никогда не играл с Шариком и более того никогда не обращал на него вообще никакого внимания. Поэтому если бы он вдруг проявил интерес к собаке и куда-нибудь ее за собой повел, то наверняка кто-нибудь это запомнил.
Саше шел одиннадцатый год, и он всерьез опасался, что если кто-нибудь узнает о его планах в отношении Шарика, то у него возникнут серьезные проблемы вплоть до того, что его могут и побить. Конечно, Саша мог за себя постоять, но все же он был недостаточно физически развит, чтобы позволить себе вообще ни с кем, ни считаться. Он не входил ни в одну дворовую группу, которая могла бы его защитить. Брат, который всегда защищал его, в том числе и от более взрослых ребят уже несколько лет учился в институте в другом городе.
Саша, обдумав сложившееся положение, быстро пришел к выводу, что незаметно завладеть Шариком он может только рано утром, когда все еще спят. Дождавшись ближайшего воскресения, Саша вышел из дома, когда еще не было и шести часов. Шарик тут же подбежал к Саше, виляя хвостом и слегка повизгивая.
Оглядевшись по сторонам, Саша убедился, что на улице никого нет. Стояла тишина, и казалось, что в поселке вообще никого кроме Шарика и Саши больше нет. Он дал собаке половину, приготовленной им накануне колбасы. Когда Шарик быстро проглотил колбасу, Саша показал ему вторую половину колбасы, но отдавать ее не стал, а двинулся к своей траншее. Как и рассчитывал Саша, Шарик сам побежал за ним, периодически подпрыгивая и беспрестанно виляя хвостом. Стараясь всем своим видом показать имеющееся у него очень сильное желание съесть всю колбасу. Он был готов бежать за этой колбасой хоть на край света.
Шарик был совсем небольшим, в своих размерах он даже немного уступал Мурке и Саша мог бы отнести его в траншею на руках. Однако он сознательно не хотел этого делать. Так как если его все же кто-нибудь случайно увидит из окна с Шариком и спросит, потом куда он с ним ходил, то всегда можно будет сказать: "Нужен мне ваш Шарик. Я, что за ним следить, что ли должен? И вообще он сам за мной увязался, а потом убежал куда-то дальше в степь".
Заманив Шарика в траншею, Саша проделал с ним те же операции, что и с Муркой. Но, даже оказавшись распятым, пес продолжал вилять хвостом и заискивающе повизгивать, видимо надеясь, что уж теперь-то ему точно отдадут колбасу.
Когда Саша воткнул ему в живот свой, на этот раз остро заточенный, нож и начал делать разрез Шарик дернулся своим телом всего один раз, но не зарычал, не попытался укусить Сашу или как-то еще защитить себя. Пес лишь жалобно заскулил и посмотрел на Сашу своими большими, красивыми и очень выразительными глазами, в которых можно было прочесть искреннее удивление. Потом он перестал скулить, но продолжал до самого конца неотрывно смотреть в глаза Саше. Только выражение глаз собаки изменилось. Потом в них уже не читалось удивление, они выражали мучение от испытываемой нестерпимой боли.
Шарику пришлось мучиться гораздо меньше Мурки, так как Саша был лучше подготовлен и приобрел определенный опыт, вскрывая кошку, и умер пес значительно быстрее кошки.
Саша успел вернуться домой еще до того времени, как дети стали выходить на улицу. И его утренняя отлучка из поселка осталась никем не замеченной.
Исчезновение Шарика было замечено сразу же. Сначала все недоумевали, куда мог подеваться Шарик? Затем примерно к середине дня начались широкомасштабные поиски собаки по всему поселку, которые продолжались до позднего вечера. В поисках участвовали практически все дети младшего и среднего возраста, и даже некоторые дети старшего возраста и взрослые. Высказывались самые разные предположения. От относительно безобидного: "Он, наверное, за кем-нибудь побежал. И убежал слишком далеко, заблудился, и теперь не может найти дорогу назад, до "Попал под машину". Многие малыши к вечеру начали плакать.
Саша в поисках участия не принимал. Но это обстоятельство ни у кого не вызвало подозрений, так как все привыкли к его нестандартному поведению и знали, что к Шарику Саша был всегда равнодушен. Когда у него кто-нибудь спрашивал о Шарике, Саша неизменно отвечал: "Делать мне, что ли больше нечего? Кроме как за всякими собачонками следить. И что вы все так всполошились? Бегает где-нибудь ваш Шарик. Побегает и сам назад прибежит".
Активно поиски пса продолжались три дня. Через неделю их прекратили даже самые стойкие.
Саша не испытывал чувства жалости к замученным им животным. Когда он их резал, у него не было волнения, повышенного возбуждения, у него не дрожали руки. Он действовал спокойно и уверенно исключительно в целях получения новых знаний и навыков. Формально его нельзя было назвать живодером. Ведь он же не испытывал наслаждения и удовлетворения, наблюдая за мучениями животных, у него не возникало желания убить следующее животное только ради того, чтобы посмотреть как оно будет страдать.
Однако если бы Сашу застали бы за его занятиями, то его непременно бы посчитали живодером и более того возможно даже попытались бы привлечь к ответственности, если по причине малолетства не его самого, то его родителей. Конечно, Саша все это понимал, но не понимал, чем же он принципиально отличается от ученого осуществляющего эксперименты на животных в научно-исследовательских целях.
После Шарика Саша прекратил свои исследования животных, но не потому, что боялся поимки. Просто во время вскрытия Шарика он уже не смог получить принципиально новой информации. И в результате сравнения полученной во время вскрытия информации, с информацией приведенной в доступных ему книгах, он пришел к выводу, что все действительно ему интересное он узнает, и просто читая книги.