Рука отца Кристабели задрожала на ее плече, и это испугало ее больше, чем все, что случилось за весь день. В конце концов папа заговорил. – Генерал, я согласен с вами, что ни моя дочь, ни мистер Рэмси не должны быть вовлечены во все это...
– Майк, – прервал его Рэмси, – не отступайте от своих прав...
– ... поэтому я хочу, чтобы вы дали им уйти, – закончил папа, не обращая внимания на мистера Рэмси. – Можете отослать их с капитаном Паркинсом.
Генерал покачал головой. Он был очень загорелым, с маленькими и аккуратными усами, а вокруг его глаз собрались морщинки, как на картинках Санты Клауса, которые видела Кристабель. Но она тут же подумала, что он скорее походит на плохого Санту, который вместо того, чтобы приносить подарки, вылезает из камина и забирает маленьких мальчиков и девочек в мешок. – О нет, я так не думаю, – сказал он. – Я очень хочу услышать, что они скажут – даже твоя малышка. Капитан Паркинс, ты и твои люди можете убираться отсюда. А с остальными я немного побеседую. – Он прошел мимо них и нажал золотую кнопку лифта на стенном экране.
– Сэр, если вы не возражаете, – внезапно сказал капитан Рон, – я останусь. Я буду полезен, если понадобиться отвести куда-нибудь майора Соренсена или его дочь. Майк мой друг, сэр. – Он повернулся к двум солдатам, которые глядели на него широко раскрыв глаза, но до сих пор не сказали ни слова. – Ты и Джентри идите вниз и ждите в фургоне. Если вы мне не понадобитесь, я вам позвоню и скажу, что вы можете возвращаться на базу.
Дверь лифта зашипела, открываясь. Какое-то мгновение все глядели друг на друга: солдаты, люди в черном на диване, капитан Рон, Рэмси, папа и генерал. Наконец генерал улыбнулся. – Прекрасно. Парни, вы слышали капитана. – Он жестом послал солдат в лифт. Те все еще недоуменно глядели оттуда, пока дверь не закрылась. По какой-то причине, увидев, как молодые солдаты в блестящих шлемах исчезли, она почувствовала себя так, как в тот первый день, когда мама оставила ее одну в детском саду. Он протянула руку и покрепче ухватилась за руку папы.
– Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, – радостно сказал генерал. – Сейчас у меня очень важное совещание, но через полчаса я все закончу и тогда мы с вами как следуем наговоримся. – Он повернулся к мужчинам в черном. – Позаботьтесь о наших гостях. Им должно быть удобно. Но они должны оставаться в офисе, пока меня будет. И повежливее, черт побери, повежливее.
Он повернулся и направился к двери спальни.
– Генерал Якубиан, сэр, – сказал папа Кристабель. – Я хочу вас попросить освободить мистера Рэмси и мою дочь. Так будет намного легче для всех...
Генерал резко повернулся, и Кристабель подумала, что у него блестящие и странные глаза, как у птицы. – Легче? Не я должен сделать твое положение легче, Соренсен. Не я должен ответить на вопросы. – Он пошел было в спальню, но опять повернулся. – Видишь ли, один человек из твоего офиса, по имени Дункан, прислал мне отчет о лабораторной работе – что-то такое, что я обычно получаю автоматически, но который ты, по какой-то причине, решил утаить от меня. И, надо сказать, это было интересное чтение. Сделанное тобой научное исследование о некоторых типах солнечных очков. Очень интересных очков. Припоминаешь?
Капитан Рон выглядел совершенно сконфуженным, но папа Кристабель стал таким белым, как будто из него что-то вытекло.
– Так что сиди спокойно и держи рот на замке, пока я не вернусь. – Генерал опять улыбнулся. – И молись, если умеешь. – Он опять повернулся и вышел в спальню, закрыв за собой дверь.
Настало долгое молчание. Потом один из людей в черном, Пилгер, сказал: – Если ребенок хочет есть, в минибаре есть арахис и шоколад. – Потом отвернулся и опять уставился на настенный экран.
ВСЕ дело в том, сказала себе Дульси, что я его совершенно не знаю.
Она проверяла программу поддержки уровней системы Дреда, которая выглядела примерно так же, как и отделка его дома – скудная и бесцветная. В ее собственной системе эквивалент записной книжки и незаконченные проекты лежали где попало, не говоря уже о всяких странных старинных программах – вроде давно вышедших из употребления утилит и взломщиков кода, которые она брала в тех случаях, когда натыкалась на интересное алгоритмическое представление системных идей и сохраняла как произведения искусства – у Дреда все было на своем месте, только самое необходимое и ничего, что могло бы пролить свет на его личность.
Он так охраняет себя. Один из этих мелочно-дотошных типов. Наверно и носки подвертывает всегда одинаково. Все свое детство она провела заботясь о доме своей агрессивной матери-цыганки. Почти каждое утро юной Дульсинея Энвин приходилось не только мыть тарелки с остатками пищи, лежавшие горой на кухне после очередной вечеринки, прежде чем поесть самой, но и тушить непогашенные свечи и выгонять гостей, которые ухитрялись заснуть в самых странных местах. Так что она считала, что жесткая приверженность к порядку – не самая худшая черта, которую может иметь человек.
Она закончила диагностику ядра системы их проекта, которая, несмотря на некоторые необычные особенности, внесенные в последний момент Дредом, выглядела очень приятно, и уже решила написать отчет о некоторых событиях, произошедших после их вторжения в систему Грааля, которые собиралась изучить позже, когда наткнулась на нечто очень странное.
Какая-то часть собственной системы Дреда, склад данных, и, на первый взгляд, ничего необычное в ней не было. Все системы делились на куски, согласно целям, и большинство людей, тративших массу времени работая онлайн, ненавидели приводить в порядок свое собственное системное окружение, как если бы это были из дома в РЖ. Система Дреда, напротив, была настолько вылизана, что ее это почти встревожило: она сама никогда не изменяла настройки, имена или инфраструктуру системного пакета, приспосабливая их под себя. Как если бы заменить стандартные изображения на вашем рабочем столе на фотографии улыбающихся моделей из журнала мод. Нет, ничего необычного в том, чтобы поделить свою память на разделы, не было. Но этот раздел был невидимым, или, во всяком случае, Дред пытался его сделать таким. Она проверила все оглавления, но и там на было никаких ссылок на исключительно секретную область, которую она обнаружила.
Маленькая секретная дверь, подумала она. Почему, мистер Дред, вы хотите сохранить что-то в тайне от всех?
Это было даже пикантно – что-то мальчишечье, дом на дереве, девчонкам не входить. Но, конечно, Дред в таких делах был новичком, а Дульси – слишком опытной девушкой, чтобы спрятать от нее такие вещи.
Несколько мгновений она колебалась – на самом деле совсем недолго – напомнив себе, это вообще не ее дело, и любой человек, даже твой босс, имеет право на личные тайны; к тому же Дред занимается опасными делами для очень опасных людей, и такие люди очень серьезно относятся к своей безопасности. Но Дульси (которая почти всегда проигрывала спор с собой) решила, что это скорее сложная проблема, а не препятствие. Разве она сама не часть этой опасной стаи? Разве она не убила человека несколько недель назад? Теперь ее по ночам мучают кошмары, и хотя она хотела бы найти извинение и не делать этого – неисправный пистолет, заклинивший замок, эпилептический припадок – все это не означало, что она неспособна бежать наравне с большими мальчиками.
Кроме того, подумала она, интересно заглянуть, хотя бы тайком, в его ум. Узнать, что он на самом деле думает. Конечно, это может быть просто его бухгалтерская книга. Все эти помешанные на порядке маньяки должны изо всех сил скрывать свою двойную бухгалтерию.
Еще немного поуговаривав себя, она разрешила себе не подглядывать снаружи, но повернуть ключ в замке. Если по ту сторону двери и есть что-то интересное, его так просто не найти. Со слабым стыдом, чувствуя себя чуть ли не маленькой девочкой, роющейся в тайном ящике маминого письменного стола, она стерла все записи своего исследования и нырнула в систему.
Полчаса спустя, когда она стояла над спящим Дредом, его так и не открытый тайный ящик все еще жег ее мозг; сам Дред представлялся ей куском черного драгоценного камня, лежащим на белой простыне.
Я права – я действительно ничего не знаю о нем, подумала она, глядя на прикрытые тяжелыми веками глаза, на движения радужной оболочки, выглядевшей из сети черных ресниц. Ну, я знаю, что он не самый спокойный мужчина на свете. Она припомнила все его многочисленные вспышки гнева. Но в нем есть и еще что-то – спокойное и знающее. Как в большом коте или волке. Ей было трудно избавиться от аналогий с животными – цивилизованные люди не движутся с такой точной грацией.
Она глядела, как свет лампы над его головой играет на коже цвета какао, когда глаза Дреда внезапно открылись.
– Здравствуй, моя сладкая, – сказал он, усмехаясь. – Сегодня ты немного нервная, а?
– Боже мой! – На какое-то мгновение ей стало трудно дышать. – Ты должен предупреждать меня. Ты не связывался со мной почти целые сутки.
– Был немного занят, – сказал он. – Дела запрыгали. – Его улыбка стала шире. – Зато теперь я могу показать тебе кое-что. Присоединяйся ко мне.
Ей потребовалось одно долгое мгновение, чтобы понять, что он не приглашает ее в кровать – неприятная мысль, даже если бы ее мысли об этом человеке были менее противоречивы: негромкое шуршание моторов и постоянное медленное движение поверхности кровати заставляло ее думать о какой-нибудь морской твари, вроде устрицы без панциря. – Ты имеешь в виду... в сети?
– Да, в сети. Энвин, сегодня ты тормозишь.
– Да, после нескольких тысяч дел, которые я сделала, и пары часов сна. – Она пыталась говорить легко и небрежно, но напускная веселость только выдавала внутреннее напряжение. – Что я должна сделать?
– Входи тем же путем, что и я, и убедись, что обладаешь панорамным зрением – тебе это понадобится. Когда ударишься в первый барьер, введи пароль "Нуба". Н-У-Б-А. Все.
– Что оно означает?
Он опять улыбнулся. – Одно из наших слов, слов аборигенов, моя сладкая. Пришло с севера, с острова Мелвилл.
– Это оскорбление или что-то в таком роде?
– О, нет. Нет. – Он закрыл глаза, как если опять собрался спать. – Так называют незамужних женщин. Например тебя, верно? – Он хихикнул, что-то смакуя. – Ты увидишь, когда войдешь. – Он расслабился и вновь опустился в систему, как будто пловец скользнул под воду.
Ей понадобилось долгое мгновение чтобы осознать, что она все еще слегка трясется после его внезапного появления. Как будто он глядит на меня, подумала она. Стоит сзади, глядит и ждет, когда я впаду в панику. Ублюдок.
Она нацедила себя стакан вина и выпила его в два глотка, прежде чем лечь на диван с волоконно-оптический кабелем.
Едва Дульси успела произнести кодовое слово, когда пустота первого системного уровня внезапно обрела цвет и глубину. Вначале свет был настолько ярок, что на мгновение она спросила себя, не глядит ли на солнце, но потом огромная бронзовая дверь перед ней открылась и она шагнула в темноту.
Но не в полную темноту: дальний конец коридора слабо светился и ее потянуло вперед. Ее омыл глухой рокот, глубокий и медленный, как будто океан накатывался на каменный пляж. Свет усилился, и она начала видеть за собой большую комнату, чье затененное пространство было плотно набито округлыми фигурами, похожими на затонувшие мегалиты, и ее охватило чувство, что она спит. Но взгляд на собственные голые ноги, мускулистые, с мозолистыми ступнями, выработанными годами занятий в танцевальной школе, опроверг эту идею. Кто и когда видел во сне собственные ноги? Руки тоже напоминали настоящие, веснушки на длинных пальцах были видны даже в этом тусклом свете.
Это сим... меня самой, осознала она, входя в большое помещение.
Вокруг нее поднялся шепот приглушенных голосов. Тысячи людей, может быть больше, стояли на коленях на полу огромного зала, их ритмичное шепчущее пение поднималось к отдаленному потолку. В стенных нишах горели масляные лампы, и все помещение то ярко освещалось, то вновь погружалось во тьму, как будто показывали фильм о самых ранних днях развития технологии. Она шла по мраморном полу сквозь толпу согнувшихся людей: никто из них не осмеливался даже взглянуть на нее.
В дальнем конце зала на высоком троне сидела молчаливая неподвижная фигура, напоминая статую в языческом храме, в руке она держала длинный серебряный жезл. Существо выше человеческого роста, с человеческим телом и абсолютно черной кожей, гладкой как китайский лак. Вытянутая остроухая голова походила на собачью морду.
Когда она приблизилась к возвышению, на котором стоял трон, шепчущие голоса замолчали. Собачья морда была опушена на массивную грудь, глаза закрыты, как будто существо спало, и она уже начала думать, что это действительно статуя, когда большие желтые глаза затрепетали и открылись.
Все коленопреклоненные фигуры внезапно взвыли в унисон "Славься, Дульси!" По помещению загрохотало эхо, в котором утонул ее удивленный вскрик. "Сегодня ты выглядишь чертовски привлекательно", добавили они с громкостью артиллерийского выстрела и без малейшего выражения, как штамповальный пресс.
Опять внезапная тишина, и ей пришлось переступить, чтобы не упасть. Существо на возвышении встало, оказавшись высотой около десяти футов, и хитро улыбнулось, обнажив длинные зубы. – Нравится? Так я говорю "Добро пожаловать!"
Интересно, можно ли обмочиться в ВР. Но вслух она сказала. – Это было очаровательно. Стоило мне несколько лет жизни.
– А что ты хочешь получить от Повелителя Жизни и Смерти? Цветы? Песни и пляски? Хорошо, сейчас будет и это. – Он поднял серебряный жезл и с потолка пошел настоящий снег из розовых лепестков. Шаркая ногами и приглушенно напевая, тысячи жрецов с выбритыми головами поднялись с колен и начали неуклюже танцевать. – Какая-нибудь особая музыка, что ты хочешь услышать?
– Я ничего не хочу. – Дульси посмотрела вверх на колышущиеся в воздухе лепестки, стараясь не замечать смущающего зрелища тысяч пустоглазых жрецов, судорожно пытающихся изобразить танцевальные па ногами, одетыми в грубые сандалии. – Черт побери, что это за место?
– Дом Старика в ВР. – Он махнул рукой, и все жрецы опять попадали на пол. Последние несколько лепестков еще падали сверху. – Его любимая симуляция – я думаю, он называет ее Абидос. Древний Египет.
Было более чем неприятно говорить с шакалоголовым человеком почти вдвое выше тебя ростом – как будто участвуешь в игре или интерактивной пьесе. – Старик – ты имеешь в виду своего... нанимателя, верно? И ты, кто ты такой? Электрическая Чудо Собака?
Он опять показал ей зубы. – Это сим, который я всегда носил здесь. Конечно, раньше я получал приказы, сейчас – отдаю их. – Он заговорил громче. – Перекатиться! Поза мертвеца! – Жрецы рухнули на животы, перевернулись и застыли без движения, колени и локти в воздухе. – Кстати это очень забавно, особенно когда я думаю, как обмочился старый пердун. – Он махнул рукой одному из жрецов, тот прыгнул на ноги и поспешно подбежал к возвышению. Дульси с любопытством разглядывала его сим. Он выглядел настоящим человеком, вплоть до капель пота на бритой голове. – Это Дульси, – сказал Дред жрецу. – Она – ваша богиня.
– Я люблю ее, – пробормотал жрец, хотя даже не взглянул на ту, которой он собирался поклоняться. – Она – моя новая богиня.
– Сделаешь ли ты все для нее?
– Да, о повелитель.
– Тогда покажи, как ты любишь ее. Давай.
Жрец – толстый человек среднего возраста, уже запыхавшийся – побрел к одной из стенных ниш. Пока Дульси с нарастающим ужасом смотрела на него, жрец схватил одну из масляных ламп и вылил пылающее масло себе на голову; в тот же момент его всего охватило пламя. Белая одежда мгновенно вспыхнула. Дульси показалось, что его круглая голова всплыла в огненном гало. – Я люблю тебя, моя богиня, – прохрипел он, хотя черты лица уже начали чернеть.
– Боже мой, прекрати, убери его! – крикнула она.
Дред с удивлением повернул свою длинную морду к ней, потом поднял посох. Горящая фигура исчезла. Все остальные жрецы по-прежнему лежали на спинах, как мертвая саранча на поле. – Господи, детка, это всего-навсего код.
– Все равно, – прошептала она. – Я не хочу видеть ничего, похожего на это.
Шакал исчез, вместо него появился настоящий Дред, обычного роста, одетый в свободный черный костюм и стоящий на верхней ступеньке трона. – Не собирался огорчать тебя, дорогая. – Он говорил скорее недовольно, чем раскаиваясь.
– Я просто... – она покачала головой. – Что здесь вообще происходит? Ты сказал, что это... место Старика. Где он сам? Что ты делал с того времени, как вошел в систему?
– О, всякие штуки. – Его человеческая ухмылка была не менее дикой. – Я объясню тебе позже, но сначала я хочу устроить тебе небольшую экскурсию, так, для развлечения.
– Спасибо, но я больше не хочу видеть никаких горящих жрецов.
– Здесь есть много чего намного более интересного. – Он поднял руку в воздух и длинный серебряный жезл сложился в маленький серебряный цилиндр. Пошли.
– Это же...зажигалка! – сказала она. – Что?..
Но высокий зал Абидоса-Который-Был и тысячи терпеливых жрецов уже исчезли.
Это действительно была экскурсия. После первой остановки на улицах Императорского Рима, наполненных криками продавцов и ветром с Тибра, несшем запах человеческого пота и мочи, Дред быстро провел Дульси через изнемогающую от полуденного зноя африканскую степь, населенную странными созданиями, огромными, как слоны, потом, через сливовые сады мифического Китая, на утес, нависший над водопадом высотой в милю, и, наконец, в белую глушь дальнего севера, где изогнувшееся полярное сияние висело на их головами, как очень медленно взрывающийся фейерверк.
– Боже мой, – сказала она, глядя на повисший в воздухе пар от своего дыхания. – Это потрясающе. То есть я знала о многих сим-мирах – некоторые из них мы видели, когда были в симе Кван Ли, но... – Она содрогнулась, больше рефлекторно. Из-за какого-то недостатка в симмире, или благодаря Дреду, здесь было не холоднее, чем ранним весенним вечером. – И ты можешь идти в любое место?..
– Идти в любое место и делать все, что захочу. – Его усмешка стала наполовину улыбкой, а наполовину выражением кота, схватившего канарейку. Он покрутил пальцами зажигалку. – Мне она больше не нужна. И ты, тоже, можешь делать все, что тебе захочется, но только если будешь вести себя хорошо и продолжать делать меня счастливым.
Ее уколола маленькая иголочка беспокойства. – Что ты имеешь в виду, в точности?..
– Делай свое дело. Держись подальше от неприятностей. – Он замолчал и посмотрел на нее так, что она невольно съежилась. Как если бы попытка взлома его тайного архива горела на ее лбу, как стигмата. – Ты даже не представляешь себе, что я собираюсь сделать здесь.
Она взглянула на бесконечные ледяные поля, мерцавшие в слабом северном свете. – Но что стряслось с твоем нанимателем? Где он? Как так получилось, что у тебя есть доступ ко всему?.. – Рядом с ними кусок льда величиной с футбольное поле заворчал и сдвинулся, его заостренный край поднялся над вечной мерзлотой и повис над головами Дульси и Дреда. Она в ужасе вскрикнула, и в поисках поддержки ухватилась за руку Дреда.