- А что мне оставалось? Еще пара секунд, и тебе кранты бы пришли, задохнулся бы, как пить дать.
- Еще бы, как тут не задохнуться! После того, что ты, не подумав, ляпнул!
- А что я такого сказал?
Словно каждое из произнесенных им слов было куском дерьма - ну или, на худой конец, какой-нибудь гадостью типа собачьих консервов, Скизикс не проговорил, а с отвращением сплюнул:
- Живого ударника! Ну ты загнул!
- А что в этом такого? Вдруг тебе только на пользу пойдет, если поработаешь с кем-то на пару. Глядишь, и придумаешь что-нибудь этакое. Готов поспорить, что Фил Коллинз не откажется, если узнает…
Скизикс схватил упаковку с бумажными носовыми платками и принялся вытирать ими мокрую футболку и лицо, словно пытался удалить с себя Противный Липучий Коктейль до последней Капли.
- Не собираюсь я ни с кем работать. Ни с кем из людей. Исключено на все сто процентов. Люди не слушают, что я им говорю, они не способны выдать то совершенство, какое я от них жду.
Носовые платки начали потихоньку растворяться в липкой жидкости, и вскоре Скизикс оказался с ног до головы в мокрых бумажных комочках, которые он, правда, безуспешно, попытался с себя стряхнуть.
- К носу тоже прилипло, - подсказал ему Хартц.
- Заткнись, Лучше скажи, что мне делать?
Хартц задумался.
- Ну, в принципе можно из новых частей попробовать собрать точную копию старой машины.
- Идея, - отозвался Скизикс с воодушевлением. - Кажется, ты попал в самую точку. Можно начать прямо сейчас.
Спустя две недели Скизикс позвал к себе Хартца на первое испытание новой ударной установки.
Затаив дыхание, они вдвоем встали напротив новоявленного чуда техники.
Скизикс нажал кнопку "воспроизведение".
Машина тотчас выдала "ротовую перкуссию" из одной вещицы Джона Майэлла.
- Черт, да это еще хреновей, чем в тот раз, - едва не расплакался Скизикс.
Он со злостью пнул свое второе неудачное детище и жалобно шмыгнул носом.
Хартц сочувственно положил руку на плечо восходящей звезде поп-музыки.
- Скизикс, дружище.
- У? - хлюпнул носом Скизикс.
- Есть только одно средство.
- Ты хочешь сказать, это?..
- Боюсь, что так.
- Нет, только не он.
- Увы, он, и никто другой.
- Только не этот безумец.
- Именно этот, доктор…
- О господи!
- …Кремний.
Доктор Кремний жил и работал на заброшенной бойне. Ее огромное, похожее на пещеру жилище сохранило систему крюков и направляющих рельсов. С одной небольшой разницей: там, откуда когда-то свисали осклизлые, окровавленные шматы говядины, теперь болтались клавиатуры, пустые пластиковые футляры, бобины магнитофонной ленты, гибкие диски, в отверстия которых были засунуты спицы, платы, дисководы, принтеры, плоттеры и прочие компьютерные прибамбасы - и главное, все до единого в пределах досягаемости ловких рук доктора Кремния. Наверху, извиваясь среди этой нависшей над головой подобно Дамоклову мечу электронной рухляди, на манер Лиан в Экваториальном Лесу протянулись коаксиальные и оптико-волоконные кабели.
Разумеется, вся эта свисающая с потолка дребедень значительно ухудшала видимость в и без того темном помещении, которое едва-едва освещали разбросанные то там, то здесь по невидимому потолку флуоресцентные мини-светильники. В результате уровень освещенности приближался к сумеркам, среди которых кое-где светлячками вспыхивали экраны дисплеев.
Во всем огромном помещении стоял тяжелый дух перегретых электроприборов и животной крови - последний, судя по всему, исходил от запекшихся на сером бетонном полу бурых пятен. Правда, выцветшие пятна были заметны лишь в проходах между высокими рядами ящиков и картонных коробок. Эта специфическая смесь запахов нередко вызывала у визитеров доктора Кремния тошноту - зажав нос, они бросались вон из его логова, чтобы в срочном порядке глотнуть свежего воздуха.
Но только не наши Верные Друзья, которые решили показать себя героями, пусть даже всего на один день или даже час.
Дверь, скрипнув, открылась. По бетонному полу послышались шаги обутых в кроссовки ног. Затем невидимая дверь с грохотом захлопнулась, отозвавшись по всему помещению глухим эхом. Приглушенные голоса, что просочились в святая святых доктора Кремния, были моментально оцифрованы, алгоритмически искажены и лишь после этого пущены гулять под сводами склада в качестве эха.
Откуда-то из-за высоченной груды картонных коробок робко высунулись Скизикс и Хартц.
- Что-то мне все это не нравится, - шепнул другу Скизикс. - Всю мою короткую, хотя и яркую карьеру я старался избегать любого общения с доктором.
Хартц достал из кармана карамельку и как ни в чем не бывало принялся разворачивать обертку. Шуршание целлофана отозвалось в адских динамиках доктора громом небесным. Хартц положил обертку в карман.
- Ты, главное, расслабься, Скиз. Док в принципе свой парень. Мне с ним уже доводилось иметь дело. Он поставлял нам лазеры для светового шоу. Или ты забыл?
- Как такое забудешь, после того как они прожгли дырку в крыше.
- Это по моей вине. Я врубил слишком большое напряжение.
- Мне как-то немного не по себе, что приходится общаться с кем-то, кто вроде бы и не человек вовсе.
- История дока печальна, приятель. Надо относиться к таким вещам философски.
- Интересно, что в нем еще осталось от простого смертного? И вообще с чего это он заменяет в себе то одно, то другое.
Хартц ответил с полным ртом, едва не склеившимся от липкой карамельной начинки.
- Все началось после того, как его охмурила Джин Джинни. Сначала она задурила ему голову наукой, после чего заставила лить горькие слезы. В общем, в конце концов она послала его куда подальше, и док с горя принялся удалять у себя все органы, которые, по его мнению, его предали, начиная с сердца. Вот уже много лет он существует благодаря искусственному "мотору". Как мне кажется, бедняге можно только посочувствовать.
- Не уверен. И еще один вопрос: на хрена ему сдался весь этот хлам?
Скизикс и Хартц остановились рядом с грудой бежевых пластиковых коробок, покрытых густым слоем пыли. Скизикс положил руку на гору ящиков, показывая, что он имеет в виду.
- Ау-у-у!
Гора ящиков зашевелилась и распрямилась, на глазах у друзей превратившись в доктора Кремния собственной персоной.
Вместо волос у дока была копна светопроводящих волокон, причем каждое оканчивалось крошечной светящейся точкой. Глаза были скрыты за огромными квадратными очками с двойными линзами. Кожа имела восковой оттенок. Одет док был в просторный, словно надутый комбинезон, причем плечи наподобие мантии покрывал толстый слой пыли, а еще один такой же густой слой был обмотан вокруг талии наподобие юбки.
- Привет, ребята, - произнес док.
При этом он даже не открыл рта, потому что сам голос, как у робота, доносился из вмонтированного в грудину динамика.
- П-п-привет, док. К-к-как п-п-поживаете?
- Отлично, отлично. Я тут немного вздремнул, чтобы подзарядиться. Одну секундочку, сейчас отключу источник питания, и тогда я полностью к вашим услугам.
Док потянулся к розетке и выдернул шнур, что тянулся у него откуда-то из левой подмышки. Шнур моментально намотался на невидимую глазу приемную катушку.
- Ну вот, готово. А теперь скажите, чем могу быть вам полезен?
- Харри, давай машину.
Хартц подал Скизиксу своенравную ударную установку, которую принес в переброшенном через плечо рюкзаке.
- Док, это предмет моей гордости и самая большая радость в жизни, а главное - я позволю себе несколько высокопарное выражение - неотъемлемый залог успеха моего искусства. Но теперь эта старушка словно с катушек съехала. Не могли бы вы вправить ей мозги?
Доктор Кремний с трепетом взял упрямицу в руки.
- Какое милое устройство! Какая поразительная сложность электрической схемы! Чувствуется, что барышня с характером. Джентльмены, предлагаю перейти в мой рабочий кабинет, где я смогу всецело посвятить себя этой капризной красавице.
И троица направилась в дальний угол склада, который был отделен от остального помещения высокой перегородкой на манер офисной. На этом отгороженном пространстве стоял холодильник (к которому изолентой была приклеена картинка с изображением компьютера "IВМ-370" и надписью "Мамочка"), стол, на каком хирурги обычно осматривают своих пациентов (в его изголовье с бобины свисало на пол жатое бумажное полотенце), и пара стульев. Вся эта, явно принесенная откуда-то со свалки, мебель стояла на грязном, затоптанном ковре.
Доктор Кремний положил ударную установку на стол, расстегнул молнию на футляре и вынул машину.
- Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома, - обратился он к гостям, - а я тем временем присоединю нашу красавицу к источнику питания.
Скизикс сел, хотя и с неохотой. Хартц занял позицию поближе к холодильнику.
- Эй, док, тут у вас даже поживиться нечем, одно какое-то липкое дерьмо. Интересно, чем вы угощаете своих гостей?
Голос доктора Кремния донесся откуда-то из-под стола, где он, стоя на четвереньках, искал в этот момент розетку.
- Это концентрат аминокислот. Усваивается на все сто процентов. По крайней мере таким организмом, как мой. Можете попробовать.
- Нет, я уж лучше полижу обертку от леденца.
Наконец док вылез из-под стола и склонился над ударной установкой, которая теперь светилась сигнальным рубиновым огоньком.
- Ах ты моя красавица, - приговаривал он, - давай я взгляну, что там у тебя внутри. - С этими словами он приоткрыл корпус. - Ой, что это? Корректор квантового сдвига… Тюнер энного измерения… Гибридные участки… Хм-м-м. - Доктор Кремний поднял взгляд на Скизикса, который тотчас сжался под взглядом его радужных глаз. - Да, сынок, ты создал себе красотку. Настоящая примадонна, хотя и слегка пугливая, как чистых кровей рысак. Неудивительно, что она то и дело взбрыкивает, показывает свой норов.
- Да нет, док, до недавнего времени она вела себя смирно.
- Ах уж эти женщины! Существа непостоянные, от них можно ждать чего угодно. Ну что ж, визуальный осмотр дал мне все, что мог. Теперь мы испробуем ее изнутри.
С этими словами док вскарабкался на стол. Опустившись на колени перед беспомощной ударной установкой, он открыл в промежности клапан и, засунув туда руку, извлек на свет божий телескопический член, ощетинившийся усиками наподобие французского презерватива.
- Господи Иисусе, - прошептал Скизикс. - Мне этого не вынести.
- Ты только не заходись, Скиз, - приободрил друга Хартц, кладя руку ему на плечо. - Док знает, что делает.
- Да, но только не то, что он сейчас намерился сделать с моей славной крошкой, с моей ударной установкой!
- Ага, где тут у нашей девочки гнездышко аудиовхода? Не надо стесняться, моя милая. Ага, вот он, а теперь раздвинь ножки для папы. Ах-х-х!
- Это чудовищно! - взвыл Скизикс. - Я не могу смотреть на это без содрогания!
И он отвернулся.
Из громкоговорителя на груди Дока теперь доносилась невообразимая смесь сопения, хохота и электрических помех, как из зашкалившего трансформатора: 3-з-з-з-р. К-з-к-з. Б-з-б-з. П-з-з-т. Этих звуков было достаточно, чтобы Скизикс наглядно представил себе, какому жуткому надругательству подвергается в эти мгновения его милое детище.
Наконец омерзительные звуки достигли своей кульминации и в следующий момент стихли. Скизикс осмелился поднять глаза.
Доктор слез со стола. Губы его оставались плотно сжатыми. Он убрал в промежность свой фаллический щуп и теперь закрывал клапан. По пластиковой ноге стекала струйка машинного масла.
- Да, такой горячей пташки на полупроводниках я давно не встречал, сынок. Ты с ней смотри, обращайся бережно.
- А я что делаю! Это все она. Она, негодница, отказывается делать то, что я от нее жду.
- Это не ее вина, мистер Смэш. Видите ли, все эти схемы, которые вы в нее напихали, создали некий кумулятивный эффект, и теперь внутри вашей красавицы поселился Дух Противоречия.
- И что, по-вашему, мне с ним делать?
- Боюсь, ответ на этот вопрос вне пределов моей компетенции. Здесь мы переходим из области физики в область метафизики. И есть только один человек, способный вам помочь.
- Кто же это?
- Худу Гуру.
Де Худу Гуру, он всюду ходит босой. А все потому, что он самый крутой. Он считает по два или по одному, потому что так виднее ему, угу! Он говорит: "Один плюс один плюс один будет три". И он хорош собой, а как иначе, скажи? Если ты родом с юга, с Гаити иль с Ямайки. По это все одно, точно вам не скажет никто, даже всезнайки. Он Король в изгнании, он здесь навсегда, хотя и родился не в Штатах - да! В его жилах морская вода, а в мозгах стихи. Он ходит и поет на ходу "Воп-боп-ша-бэм!", и так всегда, ведь он крутой, ведь он повсюду ходит босой и ему наплевать, что там говорят, ведь он самый…
Хартц со злостью пнул ногой ошметки обвалившейся штукатурки. В облезлом потолке зияли дыры, в которых виднелись балки перекрытия. На стенах экзотическими цветами цвели комки плесени, питаясь остатками обоев, которые появились здесь во времена Великой Депрессии, и обойным клеем. Двери, что вела бы на улицу, не было и в помине. Зато в дверном проеме застыла фигура Скизикса - он никак не мог заставить себя переступить порог.
- Эй, Скизер, давай заходи.
- Харри, я позволил тебе уговорить меня последовать за тобой из Бостона до этой великой помойки, известной как Нью-Йорк…
- И?
- Как только мы оказались здесь, я рискнул покинуть относительно безопасные пределы Коламбус-авеню, чтобы оказаться в этой жуткой дыре под названием Нижний Ист-Сайд.
- И?
- Но теперь я намерен поставить точку и заявляю тебе, что отказываюсь переступить порог этого омерзительного клоповника. Неизвестно, что ждет нас внутри - опустившиеся, подсевшие на иглу типы, жулики, грабители, убийцы, готовые отрезать первому встречному яйца, утратившее человеческий облик отребье. Или вообще какие-нибудь монстры-мутанты.
С этими словами Скизикс с вызовом скрестил на груди руки.
- Ты все сказал?
- Да, все, что ты слышал.
- Тогда позволь мне тоже сказать тебе кое-что. Ты что, думаешь, мне здесь нравится? Я что, по собственному желанию оказался в этом бомжатнике? Можно подумать, мне больше нечем заняться! Единственная причина, по которой я нахожусь здесь, - это то, что я согласился помочь тебе вылечить чертову ударную установку. И, выполняя порученное мне дело, хочу напомнить тебе, что этот адрес я взял не из собственной головы. Нам его дал доктор Кремний, чтобы мы с тобой могли найти Гуру. Он наша последняя надежда. И если сейчас ты собрался пойти на попятную и слинять отсюда или даже готов записать второй альбом при помощи этой твоей съехавшей с катушек бормашины, то…
Скизикс убрал с груди руки и переступил порог.
- Хватит, проехали. Я вижу, в чем я не прав. К тому же я не настолько горд, чтобы мне было стыдно просить. Давай уж доведем дело до конца, иначе зачем мы сюда пришли.
- Ты не хочешь немного подержать эту твою шизофреническую бормашину?
- Нет, между нами временно все кончено.
- Ладно, пошли, - устало вздохнул Харри, и друзья двинули дальше, ища признаки обитания Худу Гуру.
Пока они шли, Харри запустил руку в карман, проверяя, чем бы ему на ходу подкрепиться. И вскоре извлек из карманных глубин нечто похожее на длинную тонкую колбаску в пластиковой упаковке. Освободив конец от целлофана, Харри с вожделением поднес ее ко рту. Колбаска же продолжала расти у него из кармана, пока не достигла в длину около трех футов.
- Это еще что за хрень такая? - удивился Скизикс.
- Сто футов говяжьей колбаски на катушке. Идею я позаимствовал у доктора Кремния. Помнишь его шнур питания?
Осторожное, но вместе с тем доскональное исследование трех верхних этажей допотопной многоквартирной халупы не выявило никаких признаков обитания здесь Худу Гуру. Совсем отчаявшись, парочка друзей в конце концов вновь оказалась на нижнем этаже, перед темным дверным проемом, что вел в подвал.
- Подозреваю, что нам надо спуститься вниз, - высказал предположение Скизикс.
- Точняк, - поддержал его идею Хартц.
Никто из них не додумался захватить с собой карманный фонарик, поэтому им пришлось на ощупь пробираться по шаткой выщербленной лестнице. Спустившись вниз, до лестничной площадки, они на минуту остановились, чтобы глаза могли привыкнуть к темноте. Откуда-то издалека сочился слабый, едва различимый рассеянный свет. Друзья осторожно принялись пробираться в его направлении.
После долгого пути - обоим показалось, будто они преодолели не одну сотню миль - друзья наконец вышли к чему-то вроде шатра, устроенного из свисавших с потолочных балок одеял. Именно оттуда и сочился загадочный свет. Скизикс взялся за одну полу шатра, с сомнением посмотрел на друга и отвел край одеяла в сторону.
Худу Гуру поднял глаза.
Он сидел на подушке в позе лотоса, наполняясь энергией кундалини. На первый взгляд это был довольно-таки молодой человек. На голове его подобно компостной куче высилась, ниспадая до плеч, огромная копна дредов, перемешанных с соломой и глиной. Кожа у Гуру была цвета лакрицы, огроменный нос в пол-лица и широченная улыбка, которой он приветствовал гостей. Ногти его были такой длины, что вполне сошли бы за ножи для разрезания конвертов. Одет он был в зеленый рабочий комбинезон с отвисшим задом и фланелевую рубашку с оторванными рукавами. При этом от Гуру воняло как от мешка с грязным бельем - начиная от голых пяток и до кучерявой макушки.
В одном углу его шатра друзья разглядели ящик, в котором обитала живая, хотя и довольно-таки невеселого вида курица. На принесенных откуда-то со свалки полках выстроились ряды флаконов с таинственным зельем, пакеты с порошками, амулетами и приворотными талисманами.
- Привет, друзья, - произнес Гуру, - заходите и будьте как дома.
- Уговорил, - откликнулся Скизикс, - если ты уверен, что мы тебе не помешаем…
- Да нет, приятель. Я уже давно поджидал вас. Но помочь ничем не мог, потому что любой, кто пришел сюда, должен добиться всего сам.
Хартц и Скизикс тоже опустились на подушки.
- Это ты к чему, приятель? - поинтересовался Хартц. - Какие проблемы, мы нашли сюда дорогу в два счета.
Гуру еще шире расплылся в улыбке.
- Вы так считаете, ребята? Вам кажется, будто вы знаете, где находитесь? Тогда я прямо сейчас просветлю вам мозги.
Гуру поднялся, шагнул к одеялу и отвел край в сторону. Взгляду друзей предстала цементная стена, а посередине ее дверь, которую Гуру и открыл.
Золотистый песок поросшего пальмами пляжа, что, изгибаясь, тянулся куда-то вдаль, казался еще ярче под ослепительным карибским солнцем. В лицо гостям ударил соленый морской ветерок.
- Да, умеют люди делать спецэффекты, ничего не скажешь, - начал было Скизикс, но тотчас осекся, потому что с океана на них неслась огромная волна, с каждым мгновением подкатывая все ближе, ближе и ближе.
Вот она ударила о кромку песка, вот уже затопила пляж…
И наконец вспенилась у ног друзей прибоем, замочив им кроссовки.