Доставая из холодильника всякую снедь, я почувствовала на своей спине заинтересованный взгляд соседа и, повернувшись, вопросительно посмотрела на него.
- А ты красивая чертовка, - сказал он, добродушно скалясь. - У нас баб-то таких в городе нет, как ты. Стать - прямо как у королевы. Странно, что ты так ни с кем и не мутишь. Может, боятся парни-то подойти? Ну оно и понятно. Им бы что попроще, да подоступней. Эх! Был бы я сейчас лет на двадцать помоложе да неженатый, я бы за тобой приударил. А так… я б тебе сынка своего старшего посватал. Он у меня красавец - высокий, косая сажень в плечах. В Смоленске работает кладовщиком на фирме. Неплохо зарабатывает, кстати. Ну это так, к слову… Ему бы такую жинку, как ты. Детки бы пошли красивые и здоровые. Да вот моя дура упёрлась - и ни в какую! Вбила себе в голову, что ты чуть ли не ведьма, и дружишь с нечистой силой.
- Забавно. И чего только люди себе не напридумывают… - произнесла я, не без интереса выслушав это неожиданное признание. - Но в любом случае, спасибо. И за комплимент, и за предложение…
- Вот и я тоже говорю - сплетни… А вообще, моё мнение таково: все вы, бабы, одной ведьминой породы.
- Хорошего же вы мнения о женщинах, - усмехнулась я, но намёк о том, что обо мне за спиной ведутся досужие разговоры, неприятно кольнул меня.
- Да не бери в голову! - словно спохватившись, пошёл на попятную Алексей. - Ерунду говорю. Куда ж нам без вас, чертовок-то? С вами хоть и тесно, да врозь скучно. Так и живём.
- Ну вот и ладненько… - сдержанно улыбнулась я, передавая ему пакет с продуктами.
Голова-то у бабушки прошла, да вот только моя к ночи разболелась самым страшным образом. Сколько я не прикладывала свои руки к голове, это ничего не меняло. Я не видела источник своей боли и не чувствовала его руками, а значит, ничем не могла себе помочь. Боль становилась только сильнее, нестерпимее, местами едва ли не до тошноты. Я всю ночь металась, сбив постель, и промучилась без сна до утра. Зато я поняла, что могу творить что-то хорошее, помимо "напускания порчи" на людей, пусть даже мне и придётся расплачиваться за такое вмешательство собственной болью и недомоганием. Эта мысль согревала меня и с лихвой компенсировала все мои страдания. Да и в дальнейшем, понимание того, что в моих силах сделать кого-то хоть немного счастливее, изменить его жизнь к лучшему, избавив от долго мучившей болезни одним лишь своим прикосновением, всегда вызывало у меня прилив радости и буквально вытягивало из чёрного водоворота безнадёжного отчаяния, подобно спасательному кругу, брошенному утопающему. Это поистине неповторимое чувство, которое никогда и ни с чем не сравнится.
Я не верила ни в какую мистику, тем более в существование ведьм и колдунов. В детстве я, как и многие дети, обожала читать сказки и часто мечтала о несбыточном, но никогда по-настоящему не верила в то, что чудеса могут проявляться в нашем мире. Впрочем, и сейчас мне довольно трудно поверить в то, что человек может нечто гораздо большее, чем ему позволено природой; и даже то, что во мне чудесным образом проснулись невероятные сверхъестественные способности к видению чего-то потайного, намеренно скрытого от человеческих глаз, более того, реальная возможность радикально воздействовать на него, - даже это не могло до конца сломать моё стойкое убеждение, что всё происходящее со мной абсолютно невозможно. Такое внутреннее противоречие беспокоило меня и немного пугало. Ведь я представления не имею о том, что бы это могло быть на самом деле. И я не знаю, что хуже: прослыть сумасшедшей или ведьмой. Благоразумнее всего будет до поры до времени умолчать о том, что я стала обладательницей такого необычайного дара. О чём наутро я убедительно попросила и бабушку.
- Бабушка, я тебя очень прошу, ты пока особо не распространяйся насчёт того, что вчера произошло. Ладно? Мне ещё надо во многом разобраться. Я не хочу проблем, а они могут возникнуть буквально на пустом месте. До тех пор, пока я не буду на сто процентов уверена, что нам ничего не угрожает, лучше сохранять тайну.
- Хорошо, деточка, как скажешь. Но ты не могла бы… мне ещё и бедро подлечить? А так - я могила. Даю Слово Бабушки!
(Три года назад бабушка неудачно упала на улице и повредила шейку бедра; с тех пор она вынуждена передвигаться с помощью костыля, и, периодически, плохо сросшийся перелом напоминает о себе сложной ноющей болью, знакомой многим пожилым людям, перенёсшим подобные травмы).
- Конечно! - обрадовалась я новой возможности поэкспериментировать со своим "чудо-даром". - Давай попробуем, но не сейчас, поскольку мне надо идти на работу; а вечером, как только я приду домой, сразу же займёмся твоей ногой. Может даже, если повезёт, ты сегодня последний раз пойдёшь на костылях.
Вечером бабушкина нога была мгновенно исцелена аналогичным образом, но я опять-таки ночью чувствовала сильное недомогание и ломоту во всех суставах, которые под утро прошли сами собой. Вот такой побочный эффект… Бабушке о своих проблемах я предпочла ничего не говорить. Её сияющие от счастья глаза и цветущий вид были для меня достаточной наградой за все мои физические муки, которые, к тому же, продолжались не так уж и долго. Ничего страшного, это всего лишь только одна ночь. В конце концов, можно немного и потерпеть…
Последующие несколько недель я только и делала, что входила в мир невидимого и жадно изучала его. Для осуществления сего от меня не требовалось приложения каких-то особенных сверхусилий. Если в случае с "пакостями" обязательным условием, предваряющим их, являлось моё сильное раздражение, для которого всё же ещё должна была найтись достаточно веская причина, то здесь мне стоило лишь немного сосредоточиться, сделать мысленный посыл и всё. "Включалось" само собой безотказно. Ничего сложного. Я думала о том, какая же я идиотка, что не пользовалась раньше этой возможностью, ведь это так просто. Конечно, все свои эксперименты я проводила втайне от людей. Интуиция подсказывала мне, что они не должны видеть моих перевоплощений, потому что, как выяснилось впоследствии, у меня в такие моменты делались какие-то "страшные глаза". Мне несколько раз удалось поймать на пару секунд отражение своих глаз в зеркале во время их "работы". Если хорошо приглядеться, то можно было увидеть, как вокруг зрачка появляется оранжевый полукруг: он мог быть ярче или бледнее - в зависимости от увеличительной степени моих скрытых "волшебных линз", которые, к слову сказать, я могла фиксировать "сильнее - слабее", "дальше - ближе" по своему усмотрению. Смотря что, хотела увидеть. Это было где-то внутри моих глаз, словно там, в глубине их, раскалялись маленькие подковы. Увидев в первый раз этот "ужас", я от неожиданности едва не выронила зеркало из рук. С тех пор я всегда носила с собой тёмные очки и не выходила без них из дома даже в пасмурную погоду, когда не было солнца.
Досадный факт - я не могла вылечить саму себя. Даже незначительную царапину. Сколько я ни пыталась, у меня ничего не получалось. Это было почти то же самое, что и отражение от меня самой. А разве можно воздействовать на собственное отражение? Эффект как от термоса.
Зато мне удавалось незаметно "лечить" животных в клинике, когда Ипатова не было поблизости. Я выходила в коридор к ничего не подозревавшим посетителям и делала вид, что просто глажу их питомцев; на самом же деле - невидимые потоки энергии из моих ладоней устремлялись в их тела. И часто люди, сами того не зная, заходили в кабинет с уже здоровыми животными, а Константин лишь недоумённо пожимал плечами.
- Вы знаете, что-то я не вижу, чтобы ваш пёсик был очень болен, - напротив, он скорее здоров как бык, - удивлялся ветврач. И пёсик лаем "подтверждал" истинность его слов.
Я лишь молча сдерживала улыбку. Подобные моменты настолько сильно развлекали меня и доставляли такие приятные эмоции, что если бы кто-то вдруг решил отнять у меня эту фантастическую возможность соприкосновения с настоящим чудом, то я, наверное, в тот же день и час повесилась бы от горя. Это чувство было сродни наркотику, заменившему эндорфины глубоко депрессивному человеку.
От моих кратковременных прикосновений затягивались раны, рассасывались опухоли, регенерировались ожоги, уходили шрамы и дефекты кожи, срастались переломы различной сложности, растворялись камни в желчном пузыре, печени и почках, изгонялись паразиты; даже такие опасные болезни, как энтерит и вирусный гепатит, исчезали бесследно, словно их и не было. И так далее. Я фиксировала каждую свою победу, отмечая соответствующими записями в блокноте, например: "удалена катаракта у Рекса, ротвейлер, возраст 12 лет", "снята дисплазия тазобедренного сустава у щенка овчарки, 6 мес.", "кот Барсик. 7 лет. Избавлен от диабета и почечной недостаточности, инсулин не требуется", и тому подобное. Естественно, этот блокнот я прятала подальше от посторонних глаз, чтобы, не дай бог, его не прочитал кто-нибудь любопытный. Но не всегда мне удавалось тайком вылечить животное. Например, когда вне очереди приносили сильно израненного пса, которому срочно требовалось хирургическое вмешательство, я никак не могла воспользоваться своими способностями. Если бы я на глазах у всех начала заживлять глубокую полостную рану, то мой секрет был бы моментально раскрыт. Но многим всё же я успевала помочь до того, как они попадали в руки этого горе-врачевателя Константина Ипатова, откровенно ненавидящего свою работу и делающего её абы как.
- Вот люди! А? - возмущался Ипатов. - Мнительные какие-то пошли. Носятся со своими "бобиками" и "мурками" почище, чем с детьми. О людях так не заботятся. Таскают сюда абсолютно здоровых зверей. Делать им больше нечего.
Его постоянное ворчание порядком действовало мне на нервы, и порой я едва сдерживалась, чтобы не "сотворить ему какую-нибудь гадость".
- Вы, наверное, не очень любите животных? - однажды поинтересовалась у него я, не выдержав его очередного всплеска негатива.
- При чём тут это. Люблю - не люблю. Мне за свою зарплату в пять тыщ - тут вообще надо на всё забить. Вот бы в Москву перебраться - так там бабло рекой льётся. У меня друг институтский в столице неплохо устроился, за два года работы в частной клинике - "Мицубиси Паджеро" себе купил, прикинь? А здесь, в этом захудалом городишке я даже за всю свою жизнь на ржавое корыто с гвоздями не наскребу.
- Деньги - не самое главное в нашей жизни… - попробовала урезонить его я.
- Ты-то что понимаешь в жизни? - с презрением бросил он. - Тоже мне ещё салага, рассуждать вздумала. Вот ты, вообще, со своими копейками, на что существуешь? А? Какое у тебя будущее? Ну что молчишь? Ответ - никакого. Так и будешь до конца своих дней пробирки мыть да кровь подтирать, и философствовать впустую. Замуж бы, что ли, выскочила, пока молодая и красивая.
- Вообще-то это моё личное дело, - отрезала я. - Что, как и когда мне делать - я разберусь и без вашего участия, если что…
- Да мне-то всё равно. Жизнь твоя - и делай с ней, что хочешь.
Ему было лет двадцать семь, а рассуждал он как глубокий старик, у которого жизнь не удалась, а начинать новую уже слишком поздно.
Включая своё новое "второе зрение", я получила удивительную возможность увидеть много чего интересного. Например, какого цвета аура у растений. Это был потрясающий спектр оттенков. Выяснилось также, что вода имеет несколько энергетических слоёв, способных реагировать на звуки, человеческую речь и даже на изменения интонаций голоса, словно впитывая их в себя и преображаясь в причудливые кристаллы самых разнообразных форм и цветов. Мне открылся целый мир неведомого, который оказался намного более сложен и многогранен, чем мы привыкли считать, - и это было настолько увлекательно, что от моих мрачных мыслей не осталось и следа. Потребность раздражаться снизилась до отметки нулевой, и, что немаловажно, у меня появилась некая цель в жизни. Мне необходимо изучить свой "дар" как можно глубже и развить его настолько, насколько это будет возможным. Это то, что спасёт меня от яда, долгое время снедавшего мою душу.
* * *
В воскресенье я ездила в Ярцево навестить троюродную сестру бабушки. В ожидании рейсового автобуса я села на скамейку в тени большого тополя и стала разглядывать людей, скучающих на автостанции. Вскоре по расписанию прибыл автобус из Смоленска, который через полчаса должен был отправиться обратно. Чтобы не сидеть в душном салоне, я решила подождать на улице до отправления автобуса. Сошли немногочисленные пассажиры. Моё внимание привлекла молодая особа, которая покидала автобус последней. Едва ступив на землю, она остановилась, вздохнула полной грудью и, улыбаясь с закрытыми глазами, подняла к солнцу лицо и руки. Одеяние её я нашла несколько чудаковатым: голубой воздушный балахон до пят с длинными, расклешёнными к низу рукавами, и такого же цвета косынка, обручем перехватывавшая её пепельные волосы. Большие солнцезащитные очки на маленьком бледном лице делали её немного похожей на лягушонка из какого-то детского мультика. На ногах у неё были лёгкие "греческие" сандалии голубого цвета, а запястья обеих рук увешаны множеством массивных пластмассовых браслетов. Вещей при себе у неё не было, за исключением миниатюрного голубого рюкзачка на плече. Насладившись солнышком, она оглянулась по сторонам, словно выискивая кого-то, кто её должен был встречать. Но едва её взгляд остановился на мне, она снова расплылась в счастливой улыбке и грациозной, танцующей походкой направилась прямиком в мою сторону, приветливо помахивая рукой над головой. Может, обозналась? Продолжая улыбаться во весь рот подкупающей улыбкой, незнакомка приблизилась ко мне и заявила, что знает моё будущее, и предложила погадать по руке. Понятно - шарлатанка. Чтобы как-то от неё отвязаться, я ответила, что: во-первых, я не верю ни в какие в гадания, а во-вторых, у меня нет денег, чтобы с ней расплатиться, - на что она заливисто рассмеялась и сказала, чтобы я не волновалась по такому смешному поводу, поскольку с её стороны денежный интерес отсутствует напрочь, и ею движет лишь одно желание - помочь, подсказать и дать добрый совет. Немного поколебавшись, я протянула ей ладонь.
- Очень скоро ты уедешь из этого скучного городишки и будешь жить в столице, большой успех ожидает тебя… - начала предсказывать она, внимательно разглядывая линии на моей руке. - Это произойдёт скорее неожиданно, чем запланированно. Отъезд будет спонтанным, даже вынужденным, но я отчётливо вижу, что это будет совсем скоро - вот-вот уже. Максимум через месяц - два тебя ждёт серьёзная перемена места жительства.
Она взяла мою левую руку и после тщательного её изучения продолжила:
- Тебе, правда, придётся многое пережить и, возможно, даже пострадать, зато в награду ты встретишь любовь всей своей жизни, о которой можно только мечтать. Но прежде ты увидишь его, своего суженого, во сне, поэтому не ошибёшься, когда ваша встреча состоится. Ты ведь часто видишь сны? - она отпустила мои руки и посмотрела на меня смеющимися глазами. - И… как тебе мой прогноз?
- Ну… - улыбнулась я. - Честно признаться: всё, что вы сказали, хоть и звучит довольно красиво и заманчиво, но слишком уж маловероятен такой расклад событий для меня. И потом, как такое может быть написано на руке? Особенно то, что мне в будущем приснится сон про суженого, или, например, что я уеду через какой-то определённый промежуток времени.
- Это совершенно не важно, что ты сейчас не веришь. Главное, у тебя будет возможность проверить и сравнить всё сказанное мной с действительными событиями своей жизни. Поверь, я в этом очень хорошо разбираюсь, поэтому скепсис людей нисколько меня не обижает, напротив - где-то даже забавляет. Кстати, я сама из Москвы, и здесь по делам проездом, поэтому если у тебя вдруг возникнут какие-либо сложности, когда ты окажешься в Вави… то есть в Москве, я хотела сказать, - всегда буду рада помочь, только позвони мне по телефону. Меня зовут Кира, я работаю в известном салоне магии. Сейчас напишу тебе номер, - сказала она скороговоркой, быстро доставая из сумочки ручку и блокнот, не спуская с меня дружелюбного взгляда.
Она писала, слегка наклонив голову, и я заметила сквозь толстый слой тонального крема на лице Киры безобразный белесый шрам - словно от удара хлыстом, - наискось пересекающий её лоб.
Эта странная женщина вызвала у меня двоякое чувство. Скорее всего, она была просто чудачкой. А может, и правда настоящей предсказательницей. Мне трудно делать какие-либо категоричные выводы относительно неё, особенно учитывая моё собственное аномальное состояние и все те чудеса, которые произошли со мной за последнее короткое время. Девушка протянула мне бумажку со своим телефоном, и я машинально сунула её в карман, думая потом выбросить. Пожелав мне удачи на прощание, она ушла в здание автовокзала, и больше я её не видела.
Когда я садилась в автобус, какая-то монахиня, подошедшая сзади, сильно толкнула меня, буквально отпихнув от двери, и стала садиться первой. Неожиданно она обернулась со ступенек и, улыбнувшись мне, извинилась. Я увидела её глаза - зелёные, дерзкие, нахальные, обведённые жирным чёрным карандашом, а из-под скромного церковного платка выбивалась прядь ярко-синих волос. Надо же, какие нынче экстравагантные монахини пошли, подумала я с удивлением.
- Ой, извините, девушка, я такая неловкая… - её речь и тон показались мне чересчур манерными и неестественными, а улыбка - похожей на волчий оскал.
Вернувшись домой, я обнаружила возле ворот большую, красивую машину, а на ступеньках нашего дома - сидящую женщину лет сорока. В руках она держала свёрнутый плащ. Женщина была хорошо одета и ухожена. Сразу видно, что не местная. Увидев меня, она встала.
- Здравствуйте. Я ищу Майю Матвееву. Это, случайно, не вы?
- Добрый вечер. Не знаю, насколько это случайно, но это действительно я.
Незнакомка с оценивающим интересом оглядела меня с ног до головы. От неё исходил аромат дорогих духов.
- Ну, в общем, я вас примерно так себе и представляла, правда не ожидала, что вы окажетесь такой молоденькой. У меня к вам есть очень важное дело, касающееся моего здоровья.
Я посмотрела на неё и внезапно догадалась о цели её прихода, словно он был ожидаемым, но я не предполагала, что это случится так скоро, и ещё не чувствовала себя полностью готовой к тому, чтобы раскрыться. Интуиция меня не подвела. Женщина пришла просить о помощи.
- Проходите, - нерешительно пригласила я её в дом, открывая дверь и вглядываясь в темноту коридора. - Бабушки нет, наверное…
И действительно, бабушка отсутствовала. В последнее время, избавившись от костыля, она взяла моду прогуливаться по вечерам.
- Ваш пёс… - гостья опасливо покосилась на Джека.
- Нет, не бойтесь, он вас не тронет…
- Я больна уже много лет, - хриплым от волнения голосом начала говорить женщина, но я, надев тёмные очки, уже "сканировала" её внутренности и не могла оторвать взгляда от одного места в области малого таза, в котором пульсировала, словно огромная светящаяся бабочка, попавшая в паутину, лишняя ткань, разросшаяся до неприличных размеров.
- Да, у вас и в самом деле что-то есть. Кое-какой излишек.
- Излишек? - удивилась она.
- Я не так выразилась… Чисто визуально - возможно, это опухоль, но… не злая.
- Не злая опухоль? Что вы хотите этим сказать? - воскликнула она. - Не злая опухоль… Как-то странно звучит.