Часто "сухой червь", "летучая мышь" и "паучье гнездо" дополняли друг друга в различных комбинациях. Причина - полуразрушенные связи нервных клеток головного мозга и вследствие этого ослабленный жизненный потенциал. После смерти тела "хозяина" паразит не умирал вместе с ним, а переселялся в новую жертву. Если человеку удавалось долгое время не принимать одурманивающие вещества, то истощённый паразит покидал неудобное тело и подыскивал себе другое, более отвечающее его потребностям, но время от времени продолжал наведываться в старое по открытым каналам проникновения, которые, однажды открывшись, уже никогда не закрываются полностью.
Нередко, когда некоторые моральные установки защищают человека от вышеупомянутых пристрастий, паразиты приспосабливаются в "неудобном" теле, трансформируясь в нечто иное и приобретая менее агрессивные формы. В этих случаях потребности паразита частично удовлетворяются любым доступным, но уже более безвредным способом; человек склонный к обжорству и перееданию - яркий тому пример, либо это может быть склонность к другим видам зависимостей, в том числе психологических.
Есть ещё болезни душевные, связанные с аномальной мужской и женской половой активностью, доставляющие их обладателям некоторые проблемы. В таких людях хорошо прослеживается наличие "двойника", в точности повторяющего контуры основного тела. Это сладострастное, глумливое существо, похожее на сатира, сознательно возбуждает в людях сильное сексуальное желание, затрагивая гормональную и психическую сферы. Не утруждая себя придумыванием сложных названий, я окрестила их как "демон женский" и "демон мужской"; иногда (возможно, ради развлечения) они менялись местами, заставляя человека чувствовать тягу, например, к представителям своего пола. Позже я прочла о суккубах и инкубах, упоминаемых в старинных церковных и оккультных текстах, считающихся вымышленными мифическими персонажами, существование которых отвергалось официальной наукой. Возможно, мне удалось увидеть некоторых из них воочию.
Несколько слов о депрессии. Депрессия - "сонная болезнь", связанная с наличием неизвестной бесформенной субстанции в нижней части головного мозга. Сравнивая увиденное мной с анатомическими данными, я пришла к выводу, что более всего страдает правая часть нижнего мозгового придатка под названием "нейрогипофиз". Именно в этом месте прослеживалось наибольшее скопление чужеродного вещества. По одной из моих версий, эта субстанция - не что иное, как окаменевшие выделения вышеуказанных паразитов, вызывающих сильное угнетение и торможение функций гипофиза из-за нарушений связи нейронов гипоталамуса. Избавление от остатков паразитических масс и их продуктов жизнедеятельности автоматически запускало остановившиеся вследствие постоянного отравления механизмы нормального функционирования мозга. Другая возможная причина - множество погибших паразитов, переданных ребёнку матерью в момент тяжёлых родов, не успевших из-за вынужденной блокировки системы защиты вовремя покинуть тело через канал очищения, находящийся в области родничка новорождённого до момента его зарастания. Возможно, обе эти теории имеют право на существование.
Все паразитические болезни успешно поддавались моему лечению и не возвращались вновь, если человек сознательно не позволял новым разрушителям заселить его эфирное тело. Открытые каналы проникновения сохранялись до самой смерти. При определённой фокусировке моих "линз" я их очень хорошо и отчётливо видела. Это довольно устрашающее зрелище. Некоторые из людей были буквально усеяны тёмными зияющими дырами. Со временем отверстия немного затягивались и становились всё менее удобными для проникновения паразитов. В самых тяжёлых случаях наблюдались более серьёзные повреждения, вплоть до разрывов тонкого тела, и… не знаю - совпадение это или нет, но многие люди с онкологическими заболеваниями вообще не имели эфирных тел, вследствие их полного уничтожения. Может, это и была одна из причин, по которой у меня не получалось вступать в контакт с их болезнями. Я также ничего не знаю о людях, которые, избавившись от одного паразита, подверглись нападению более сильного и жестокого его собрата. Ведь, согласно библейским данным, после изгнания одного беса, на несчастного через какое-то время в отместку должна была быть совершена новая атака, но уже в гораздо большем их количестве. Как бы там ни было, я не знала универсального способа защиты от этих навязчивых обитателей тонкого мира, поскольку изменить человеческую натуру было не в моей компетенции. Проблема состояла в том, что мною эти твари не уничтожались полностью, а лишь извлекались из тел, и одному чёрту было известно, в кого они могли вселиться позже. Я пыталась убедить себя в том, что мне не грозит их вторжение, что я надёжно защищена своим гениальным даром, но иногда меня всё же посещали сомнения и страх, и я невольно задумывалась о том, что хотя бы не стоило жить там, где в большом количестве изгонялись эти потусторонние ненасытные существа человеческого порока. Вне тела человека я не могла их видеть. Впоследствии мне довелось ощутить прелести воздействия некоторых паразитов на себе, ведь и я тоже являюсь человеком со всеми его слабостями и недостатками.
Однажды ко мне приехал пожилой человек представительного вида в сопровождении своего сына. Он жаловался на сильную слабость, головокружение, плохой аппетит и подавленное настроение. Врачи, как это водится, списывали данные симптомы на почтенный возраст и не утруждались поиском иных причин, вызвавших ухудшение качества его жизни. Правда, поначалу он отнёсся к моим "методам лечения" довольно прохладно, если не сказать - враждебно.
- Не верю я во все эти знахарства и прочие штучки экстрасенсов, - скептически заявил он с недовольным выражением лица, едва переступив порог моего дома. - Да вот сын чуть ли не силой заставил поехать в вашу Тьмутаракань. Кто-то ему про вас рассказал, что вы якобы "чудеса творите". Но, знаете ли, я как-то не могу…
- Вы зря волнуетесь, - улыбнулась я. - Уверяю вас, это не совсем то, что вы себе представляете. И потом, я же не беру денег с тех, кто ко мне обращается. Почему бы вам не попробовать, раз уж вы всё равно ничего не теряете. Посудите сами. Какой мне резон тогда вообще этим заниматься?
Он на минуту задумался, переваривая сказанное мной. Наконец на его лице появилось одобрительное выражение.
- Ну что ж… Это несколько меняет дело, - сказал он, меняя тон на более дружелюбный.
- Вы были на фронте? - спросила я его после недолгого "обследования".
- Так точно. С сорок первого по сорок четвёртый служил в артиллерийских войсках.
- Ранение в грудь получали?
- В сорок втором меня ранило снарядом, но осколок давно вытащили и вроде как даже хотели комиссовать, но потом постановили, что рана моя не очень серьёзна, и я ещё могу послужить отечеству.
- Значит, плохо вытащили, не полностью. Я вот, например, вижу осколок. Возможно, это крохотный кусочек свинца или другого токсичного металла. Это то, что не принадлежит вашему телу. Он не опасен с точки зрения возможности повредить внутренним органам, но он отравляет вас.
- Вот оно как? И что же теперь делать? Рентген ничего не показывает… И потом, я вряд ли перенесу новую операцию.
- Всё в порядке. Можно обойтись и без операций. Я могу… растворить его. Но вам бы не мешало принять противоядие на всякий случай.
Внезапно он решительно встал, куда-то собираясь.
- Куда же вы?
- Как куда? За противоядием, конечно. Вернусь через полчаса.
- Хорошо. Как вам будет угодно, - пожала я плечами.
Он вернулся через час красный как рак, и от него распространялся сильный запах водки.
- Я готов. Можете приступать к извлечению, - торжественно разрешил он.
- Вы полагаете, что это и есть противоядие? - спросила я, невольно улыбнувшись.
- Старинное народное средство. Проверено многими поколениями.
- Ну ладно. Тогда закройте глаза, расслабьтесь и ни о чём не думайте.
Я смотрела в одну точку и почувствовала, как зрачки мои расширяются; от ладоней побежали центробежные волны. Я всегда старалась не допускать, чтобы люди видели мои глаза в такие моменты, и заранее просила их закрывать свои. Но иногда я чувствовала к некоторым из них необъяснимое доверие - и не надевала очки. Они мне потом рассказывали, что глаза мои сильно преображались, радужка вокруг зрачка начинала светиться и приобретала своеобразный красноватый оттенок раскалённых углей.
В несколько секунд растворив микроскопический кусочек инородного тела, я занялась изгнанием "сухого червя", о чём его "хозяину", естественно, не сообщила. Он хорошо перенёс мою "операцию". Даже не шелохнулся. На вопрос - было ли ему больно, он только рассмеялся. Пустяки, комар больнее кусает. Он также видел какие-то "райские кущи", как он мне это обрисовал. Впрочем, интересный факт - и многие другие "пациенты" также утверждали, что во время моих сеансов они лицезрели различные природные пейзажи потрясающей красоты. Мне бы хоть разок побывать там, куда они все попадают… Через две недели я получила письмо, подписанное этим ветераном, но без обратного адреса. В конверте - тысяча благодарностей и приличная сумма денег.
Денег было совсем мало. Точнее, их не было совсем. Я много думала, ломала голову над тем, как их заработать, но ничего путного в неё приходило. В нашем городишке это было невозможно в принципе. Многие жители, имевшие дома с земельными участками, спасались огородами и натуральным хозяйством. Но я упорно не желала брать деньги от несчастных больных людей, считая это делом аморальным и безнравственным. Я не могла продавать то, что мне не принадлежало. Это принципиальное убеждение никогда не покидало меня и не покинуло по сей день.
Приезды людей со стороны не остались незамеченными жителями моего города. Многие из них были недовольны. Уж не знаю, чем именно я их разгневала и в чём не угодила, но я всё чаще замечала угрюмое осуждение на их лицах. В последнее время у меня появилось острое предчувствие назревающего конфликта. Увы, но произошёл он гораздо раньше, чем я успела к нему оказаться готовой.
Глава четвёртая ЗАВИСТЬ. ИЗГНАНИЕ
Как-то с утра в пятницу перед работой ко мне забежала Светлана Иванова - парикмахерша с соседней улицы - и попросила меня сделать кое-что нехорошее. Точнее, совершенно недопустимое. Улыбаясь во все тридцать два зуба, половина из которых отсутствовала, она выложила передо мной на стол портрет усатого немолодого дядьки, в коем я сразу узнала директора магазина бытовых товаров, давно и счастливо женатого на моей школьной учительнице Марии Вячеславовне.
- Можешь присушить его на меня? - спросила парикмахерша, когда я подняла на неё вопросительный взгляд.
- Его? Я? - испугалась я.
- Ты, ты. А кто ж ещё? Колдунья ты наша.
Я растерянно повертела портрет в руках.
- И как я это сделаю? Я не умею… - и это было правдой.
- Ну как же так? Всё ты умеешь. Давай, не ломайся, деньги тебе хорошие заплачу, - настаивала она.
- С чего вы взяли, что я этим занимаюсь? Кто вам такое сказал? - нахмурилась я.
- Кто-кто. Все говорят, или ты думаешь - мы слепые? Посёлок у нас небольшой. Всё на виду да на слуху. А эти шикарные машины у твоего дома? Народ-то знает, что ты колдовством и магией занимаешься. Что? Будешь отпираться? Ну скажи-скажи, зачем они все сюда приезжают? Молчишь? А я тебе отвечу. Таскаются сюда шлюхи - любовников богатых привораживать.
От столь неожиданного заявления я на несколько секунд потеряла дар речи.
- Я не буду этого делать, - ответила я ей, возвращая фотографию. - Вы обратились не по адресу.
- Ааа… - недобро прищурилась она. - Понимаю. Денег тебе моих маловато. Значит, нос от своих воротишь, тебе только москвичей подавай да иностранцев!
- Да при чём тут ваши деньги? Вы сами не знаете, о чём просите! И главное - кого. Я не гадалка и не ведьма, а даже если бы и была ею, то не стала бы никого привораживать - ни за деньги, ни за так. Я думаю, что вам лучше оставить свои попытки. Никакие привороты не заставят Анатолия Павловича уйти от жены и детей. Это же безумие какое-то!
- Зачем уйти? Ах, вот оно в чём дело! На принцип идёшь? А знаешь ли ты, что до того, как он женился на Машке, он меня любил? Души во мне не чаял. На руках носил, руки-ноги целовал, луну с неба достать обещал. А? Да это же она, стерва, - она его приворотом насильно на себе женила! А меня он бросил, когда я уже дитё под сердцем носила! Ты считаешь это справедливым?
- В любом случае… Я ничем не могу вам помочь. Я действительно не владею подобными знаниями, поэтому поищите себе кого-нибудь другого. Более…. - я не сразу подобрала подходящее слово, - квалифицированного в данном вопросе.
- Ну ладно… Ну хорошо… Смотри, только не пожалей! - сквозь зубы процедила она, и я успела заметить зловещий огонёк, проблеснувший в её глазах.
Я вышла на крыльцо и посмотрела на улицу: там уже стояла серебристая машина и рядом - девушка в белом брючном костюме. Она робко мялась, не решаясь войти в калитку.
- Ух! - с негодованием бросила Светлана, проходя мимо неё, с лицом, перекошенным от злобы. - Проститутки столичные!
- Заходите, - позвала я испуганную девушку. - Не обращайте внимания…
- У меня проблемы с почками, я из больниц не вылезаю… - услышала я привычное начало очередной жалобы. Как же они все похожи друг на друга…
- Сейчас разберёмся…
Когда я закончила и уже собиралась проводить свою клиентку, тщетно пытавшуюся расплатиться со мной, бабушка подкараулила меня у двери и поманила пальцем в свою комнату.
Я упорно избегала брать деньги от своих посетителей, которых не приглашала, но сейчас бабушка попросила меня взять их.
- У тебя же есть дар, - убеждала она. - Всё-таки она была права. Возьми деньги. Эта девица богатая, а мы почти нищие. Ты посмотри, как мы живём. Если не хочешь брать их для себя, возьми хотя бы для меня. Дом-то наш скоро совсем развалится…
Жалость и совесть боролись в моём сердце.
- Я подумаю… - пообещала я.
- Ты подумай, подумай. Однако я считаю, что нет ничего зазорного в том, чтобы взять немного денег за свою работу.
- Но кто - ОНА? - спросила я бабушку. - В чём она была права, и о ком идёт речь? Ты уже не в первый раз произносишь эту фразу.
- Да это я так… ерунду болтаю… - махнула рукой бабушка, быстро укрываясь на кухне и начиная греметь кастрюлями.
- Майя, - окликнула меня девушка из коридора.
- Всё нормально, - сказала я, вернувшись и открывая ей дверь. - Не забудьте прислать мне результаты вашего обследования, как мы и договаривались.
Через три дня главврач Сергей Вениаминович вызвал меня к себе в кабинет и, избегая смотреть мне в глаза, попросил написать заявление на увольнение по собственному желанию.
- Майя, видишь ли, такое дело… Ипатов наотрез отказывается работать с тобой. Мне очень жаль. Лично я против тебя ничего не имею. Но мы уже нашли другого человека.
- Интересно, почему? - поинтересовалась я, проглотив комок обиды. - Да, конечно, бывает, мы не всегда с ним ладим, но это ещё не повод…
- Люди разное о тебе говорят.
- Что говорят? - с вызовом спросила я.
- Говорят, ты ведовством занимаешься, ну и разного рода магией, а мы - люди науки - не приветствуем подобного и считаем неприемлемым, чтобы в наших рядах находились те, кто развращает неустойчивые умы всякой фантасмагорией и искажает правильное представление о действительном. В общем, на сегодняшний день ситуация такова: или Константин, или ты. Я как мог пытался уладить конфликт, но… Короче, напиши, пожалуйста, заявление.
- Вы что, тоже меня боитесь? - возмутилась я. - Верите сплетням? Скажите, разве я плохо справляюсь со своими обязанностями?
- Не в этом дело. Даже и не знаю, как сказать… Трудно подобрать слова… - лицо главврача приняло болезненное выражение, и он, нахмурив лоб, стал тереть левую руку чуть повыше локтя. Я увидела очень тонкий сосуд на входе в сердечный желудочек, кровь плохо поступала в него и, накапливаясь, пульсировала в этом сосуде, растягивая и без того его истончённые стенки.
- Я всё поняла, - тихо произнесла я, не глядя на него, и добавила: - Берегите сердце.
- Подожди… - он посмотрел на меня каким-то растерянным взглядом.
- Прощайте! - звенящим от обиды голосом бросила я, срывая с себя халат и со стуком захлопывая дверь.
Вот дела… Вдобавок ко всему прочему, я ещё и лишилась работы. Но, возможно, это и к лучшему. Значит, теперь у меня будет больше времени на то, чтобы совершенствовать свои способности; и раз уж судьба не оставляет мне никакого иного выхода, то придётся зарабатывать на жизнь этим странным даром целительства, так внезапно свалившимся на меня. Немного поразмыслив и поборовшись с голосом совести, я приняла решение, что всё-таки буду брать деньги за свою работу, но только от достаточно состоятельных клиентов, а остальным стану помогать, как и прежде, бескорыстно, не делая различий по какому-либо признаку.
Два дня спустя после моего увольнения нас с бабушкой посетил священник из местного прихода. Я собиралась испечь кулебяку и замешивала тесто на кухне, когда увидела в окно его красную "Ниву" возле наших ворот. Обычно на ней он или его жена "попадья" ездили на рынок за яйцами, маслом, творогом и прочей снедью. Детей у них было пятеро, и все они - от мала до велика - как на подбор с какими-то безучастными, отрешёнными лицами, словно чувства обычной человеческой радости были им чужды либо вообще незнакомы.
Его приезд показался мне не случайным, и снова у меня в душе появился неприятный холодок, будто от предчувствия беды.
Он достаточно долго выгружал из машины своё тучное тело.
Бабушка открыла ему дверь.
- Что вы хотели, святой отец? - поинтересовалась она не слишком-то дружелюбным тоном.
Я вышла из кухни в коридор, вытирая испачканные в муке руки.
- Да вот зашёл посмотреть на предполагаемое "логово ведьм", как люди судачат, - поведал он нам о цели своего визита.
- Увидели? - с насмешкой спросила бабушка. Меня удивило её странное ехидство.
Батюшка страдал сильной одышкой и, вероятно, тахикардией, судя по цвету его лица. Я принесла ему стул из своей комнаты, на который он тут же тяжело опустился, даже не поблагодарив меня.
- Вижу, что не богато живёте, - сказал он, разочарованно разглядывая растрескавшиеся половицы, выцветшие обои на стенах и старую ветхую мебель из ДСП производства конца 70-х годов.
- Может быть, стоит задуматься о том, что колдуны и ведьмы все в миллионерах ходят да в правительстве упырями сидят? - не без ехидства предложила ему бабушка.
- Я тебя ни разу не видел в церкви, - обратился священник ко мне, никак не отреагировав на бабушкины колкости. - Ты атеистка, или есть какие-то другие убеждения?
- Да, я не хожу в церковь, и в основном из-за людей. Им не нравится моё присутствие и ещё… Разве обязательно нужно посещать службы, чтобы верить в Бога? Лес, река, небо и звёзды - вот мой Бог. Это всё его прекрасные творения, как и мы. Я вижу его в каждом проявлении природы, я чувствую это.
- Это называется язычеством, дочь моя, - категоричным тоном заявил он, недовольно насупившись.