- Не хочу об этом даже думать. Пора было переменить тему.
- Ты можешь переехать в любое время, только закончи эту смену. Мне еще предстоит подыскать другую буфетчицу на дневное время.
Индихар оглянулась, а затем подвинулась ко мне поближе.
- Если бы я была на твоем месте, - тихо сказала она, - то поискала бы кого-нибудь на стороне. Я не доверяю ни одной из наших девушек. Такие, только зазевайся, обчистят, особенно Брэнди. А Пуалани не может даже салфетку положить на стол, прежде чем ставить бокал.
- И что же ты мне посоветуешь? Она на минуту задумалась.
- Я бы наняла Дэлию, которая сейчас у Френчи Бенуа. Или увела бы Хейди из "Серебряной пальмы".
- Попробую, - сказал я. - Позвони мне, если что понадобится.
Сейчас же все мои мысли были сосредоточены на этой проклятой местности в западной части города. Я вышел на улицу, залитую жарким предвечерним солнцем. Тут же закапал дождь и от влажного асфальта повеяло приятной свежестью.
Через несколько минут я уже был в магазине модификаторов на Четвертой улице. Двух свиданий с Лайлой иному хватило бы на год.
Я услышал ее разговор с клиентом. Ему понадобился модификатор, позволяющий заниматься армадонтией - наукой о превращении человеческих зубов в самое современное оружие. Лайла все еще была в образе Эммы: мадам Бовари, дантист завтрашнего дня.
Когда клиент ушел, Лайла нашла то, что он искал. Я попробовал выпросить нужный мне модди, не затевая с ней долгих разговоров.
- У тебя есть модди Прокси Хелл?
Она уже было собиралась поприветствовать меня очередной затасканной сентенцией из Флобера, как я шокировал ее своим вопросом.
- Тебе это не нужно, Марид, - с каким-то подвыванием произнесла она.
- Это не для меня. Для друга.
- Твоим друзьям это тоже не нужно.
Я с трудом удержался от искушения вцепиться ей в горло.
- Тогда это не для друга, а для моего злейшего врага
Лайла улыбнулась:
- В таком случае тебе нужно что-нибудь очень плохое, верно?
- Самое ужасное! - выпалил я.
Она выпорхнула из-за прилавка и направилась к запертой двери в глубине магазина.
- Такой товар у меня не выставлен для всех, - объяснила она, пытаясь выудить из кармана ключи, которые висели у нее на шее - на длинном пластиковом шнурке. - Я не продаю модди Прокси Хелл детям.
- Ключи у тебя на шее.
- Спасибо, милый. - Она открыла дверь и обернулась ко мне. - Минуточку. - Отсутствовала она недолго и вскоре вышла с небольшой коричневой коробочкой.
В коробочке находились три модди из серого пластика, без ярлыков изготовителя. Это были самопальные модди, чрезвычайно опасные для потребителя. Промышленные модди тщательно запрограммировались и записывались, все посторонние сигналы отфильтровывались. Использование же подпольных модди напоминало лотерею. Иногда они были сделаны настолько грубо, что даже после отключения оставляли тяжелые психические расстройства.
Лайла приклеила написанные от руки ярлычки на модди в коробке.
- Как насчет инфекционной гранулёмы? - спросила она.
Поразмыслив, я решил, что это будет слишком, - вроде того модди, который был у Абу Адиля в нашу первую встречу с ним.
- Нет, не стоит.
- О'кей, - сказала Лайла, вороша модди длинным кривым указательным пальцем. - Холецистит?
- А это что?
- Понятия не имею.
- А третий?
Лайла вытащила его и прочла на ярлыке:
- "Синдром Д".
У меня по спине побежали мурашки. Я слыхал об этом заболевании. Медленное разрушение нервной системы, вызванное какими-то жуткими вирусами. Сначала у пациента возникают провалы в долговременной и краткосрочной памяти. Потом, когда вирусы съедают нервную систему, пациент умирает в полном маразме и в ужасной агонии, прикованный к постели. На последних стадиях болезни организм человека просто забывает, как надо дышать и поддерживать сердечный ритм.
- Сколько он стоит? - спросил я.
- Шестьдесят киамов, - осклабилась она. Во рту вместо зубов у нее чернело несколько гнилых обломков, и улыбка производила на покупателя потрясающий эффект. - Наценка за редкий товар.
- Ладно, - сказал я и, заплатив ей требуемую сумму, засунул "Синдром Д" в карман, после чего направился к выходу.
- Знаешь, - сказала она, положив мне на плечо свою когтистую лапку, - мой возлюбленный сегодня вечером поведет меня в оперу. Весь Руан увидит нас вместе.
Я собрался с силами и рванулся к дверям, бормоча:
- Во имя Аллаха, милостивого и справедливого.
По дороге в поместье Абу Адиля я размышлял о недавних событиях. Если Кмузу прав, виновником пожара был сын Умм Саад. Я и не предполагал, что юный Саад действовал по собственной инициативе. Тем не менее Умар уверял меня, что ни он, ни Абу Адиль больше не давали Умм Саад никаких указаний. Но если Умм Саад не получала директив от Абу Адиля, почему она вдруг решила проявить инициативу?
А Яварски? Он стрелял в меня потому, что ему не понравился мой вид, или потому, что Хайяр доложил Абу Адилю, что я сую нос в "Дело Феникса"? Или же был более серьезный повод, о котором я еще не подозревал? В этом деле я не доверял ни Саиду, ни Кмузу. Я полагался только на Моргана, хотя, надо признать, у меня не было веских причин доверять и ему. Просто он напоминал мне мое прошлое - каким оно было, пока я не уничтожил его Собственными руками.
Я постоянно придумывал себе оправдания, почему я веду столь легкомысленный образ жизни.
Горькая правда состояла в том, что у меня не хватало духу противостоять разгневанному Фридлендер Бею и отказаться от его денег. Я утешал себя тем, что использую свое унизительное положение, помогая обездоленным. Но и эта мысль не заглушала угрызений совести.
По мере того как я приближался к дому Абу Адиля, чувство вины и одиночества перерастало в самое настоящее отчаяние, которое, возможно, и явилось причиной неверного шага. Наверное, мне надо было больше доверять Сайду или Кмузу. На худой конец, я мог взять с собой одного из Говорящих Камней. Однако в конфликте с Абу Адилем я полагался только на свою находчивость. У меня было два плана действий. Первый заключался в том, чтобы подкупить Абу Адиля модификатором "Синдрома Д", а второй - если он будет неподкупен, - поставить его перед фактом, что мне все известно. Тогда эти планы казались мне верхом совершенства.
Охранник у ворот узнал и пропустил меня, дворецкий Камаль потребовал назвать цель визита.
- Я принес подарок для шейха Реда, - сказал я. - И еще мне надо срочно поговорить с ним.
Он не пустил меня дальше прихожей.
- Подождите здесь, - сказал он, криво ухмыляясь. - Я спрошу, можно ли вам пройти.
- Не думаю, чтобы хозяин дома стал возражать, - сказал я, но дворецкий не понял намека.
Он проследовал по коридору в кабинет Абу Адиля и обратно с неизменно презрительным выражением на лице.
- Я провожу вас к моему хозяину, - объявил он с такими интонациями, словно сожалел об этом.
Он провел меня в один из кабинетов Абу Адиля - совсем не в тот, куда мы в первый раз приходили с Шакнахаем. В воздухе пахло чем-то сладким, похожим на ладан. По стенам были развешаны репродукции картин европейских мастеров, где-то тихо играла музыка и слышалось пение Умм Халтум.
Сам великий человек сидел в уютном кресле. Его ноги были укутаны искусно вышитым покрывалом. Он откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, а его дрожащие руки лежали на коленях.
Тут же находился и Умар Абдул-Кави. Он явно не был рад моему визиту. Он кивнул мне и незаметно приложил палец к губам. Я понял: это знак не упоминать о том, что говорилось между нами в Последний раз. Но я пришел сюда вовсе не за этим. Меня волновали вещи более важные, чем борьба Умара за власть.
- Я прошу позволения пожелать шейху Реда доброго здоровья, - сказал я.
- Пусть Аллах дарует тебе благополучие, - ответил Умар.
Сейчас посмотрим, удастся ли мне выполнить план номер один.
- Разрешите вручить благородному шейху этот небольшой подарок?
Умар царственным жестом разрешил мне приблизиться. Мне захотелось затолкать модди в его жирную глотку.
- Что это? - спросил он.
Я молча протянул ему модди. Умар повертел его в руке, затем взглянул мне в глаза.
- Ты умнее, чем я думал, - сказал он. - Мой хозяин будет очень доволен.
- Думаю, такого у него еще нет.
- Нет, такого - нет… - Он положил его на колени Абу Адиля, но старик даже не взглянул на него. Умар задумчиво наблюдал за мной. - Я хотел бы предложить тебе кое-что взамен, но уверен, что ты из вежливости станешь отказываться.
- Почему же, - ответил я. - Хорошо бы узнать, что это такое.
Умар нахмурился:
- Твои манеры…
- Мои манеры оставляют желать лучшего? Но что я могу поделать? Я всего лишь невежественный провинциал из Магриба. Кажется, я набрел на интересную информацию, касающуюся тебя и шейха Реда, и, если быть честным до конца, Фридлендер Бея тоже. Я говорю об этом проклятом "Деле Феникса". - Я не спускал глаз с Умара, ожидая, как он отреагирует на мое заявление. Он не заставил меня долго ждать.
- Боюсь, мсье Одран, что я не понял, о чем вы говорите. Видимо, ваш хозяин вовлечен в преступную деятельность и хочет свалить вину…
- Замолчите.
Умар и я оглянулись и уставились на Реда Абу Адиля, отключившего модди Прокси Хелл. Он весь трясся. Впервые Абу Адиль изъявил желание участвовать в разговоре. Судя по всему, он не был дряхлым и беспомощным "свадебным генералом". Без ракового модди его лицо стало волевым, а глаза проницательно заблестели.
Абу Адиль отбросил покрывало и встал со стула.
- Разве Фридлендер Бей не рассказывал вам о "Деле Феникса"? - спросил он:
- Нет, о шейх, - ответил я. - Я узнал об этом деле только сегодня. Он скрывал его от меня.
- Но вы вмешиваетесь в дела, которые вас не касаются.
Я был напуган страстной тирадой Абу Адиля. Умар никогда не выказывал такой силы характера. У меня создалось впечатление, что я вижу бараку шейха Реда, магию его личности, несколько иного рода, чем у Папочки. Модди Абу Адиля, которым пользовался Умар, не предполагал такой глубины характера. Вероятно, никакое электронное устройство не в состоянии уловить природу бараки. Претензии Умара на равенство с Абу Адилем при помощи модди были самообманом.
- Думаю, эти дела имеют ко мне прямое отношение, - сказал я. - Разве моего имени нет в списке?
- Думаю, что есть, - сказал Абу Адиль. - Но ты стоишь в начале списка, тебе бояться нечего.
- Я помню о своих друзьях, которым не так повезло, как мне.
Умар невесело засмеялся:
- Ты опять проявляешь слабость и плачешь о грязи под своими ногами.
- У солнца есть восход, но есть и закат, - напомнил я ему. - В один прекрасный день ты тоже попадешь в конец списка. Тогда ты пожалеешь о том, что не уничтожил его раньше.
- О хозяин! - рассерженно встрепенулся Умар. Довольно терпеть вам речи этого безумца.
Абу Адиль устало махнул рукой:
- Ты прав, Умар. Я не испытываю большой любви к Фридлендер Бею, так же как и к его слугам. Отведи его в студию.
Умар подошел ко мне с иглометом в руках. Я попятился, не зная, что он замышляет. Наверняка что-то недоброе.
- Пошли, - сказал он.
Я подчинился - у меня не было выбора. Мы вышли из кабинета, прошли по коридору и поднялись по лестнице на второй этаж. В этом
доме всегда витал дух спокойствия и безмятежности. Свет проникал сквозь деревянные решетки из высоких окон, пушистые ковры заглушали шаги. Но я знал, что все это обманчиво, что сейчас я увижу истинную сущность Абу Адиля.
- Сюда, - приказал он, открывая толстую железную дверь. На лице его застыло странное выражение, и оно мне совсем не нравилось.
Я последовал за ним в большую звуконепроницаемую камеру. Там стояли кровать, стул и столик на колесиках с каким-то электронным оборудованием. Я понял, что это за камера. У Абу Адиля была своя домашняя студия записи модификаторов. Предел мечтаний приверженцев модди.
- Дай мне ружье, - сказал Абу Адиль.
Умар передал игломет хозяину и вышел из комнаты. Дальняя стена комнаты была прозрачной, за ней находилась небольшая контрольная будка со щитом, на котором размещались различные выключатели, счетчики и шкалы.
- Я вижу, ты хочешь включить меня в свою коллекцию, - сказал я. - Не вижу причин. Ожоги второй степени - не самое приятное развлечение. - Абу Адиль молча смотрел на меня с такой окоченелой улыбкой, что у меня по спине побежали мурашки.
Немного погодя вернулся Умар. Он принес тон-кий металлический прут, пару наручников и веревку с крючком на конце.
- Господи, - вырвалось у меня. Меня затошнило при одной мысли о том, что они хотят записать нечто большее, чем страдания от ожогов.
- Выпрямись, - сказал Умар, обойдя вокруг меня. Он протянул руку и отключил мой модди и несколько дэдди. - И держи голову прямо, для твоей же пользы.
- Спасибо за участие, - ответил я. - Я очень ценю…
Не успел я договорить, как Умар поднял металлический прут и резко опустил его на мою правую ключицу. Я вскрикнул от острой боли, пронзившей тело. Затем он ударил меня по левой ключице. Я почувствовал, как хрустнула кость, и упал на колени.
- Будет немного больно, - сказал Абу Адиль участливым тоном пожилого и опытного доктора.
Умар принялся колотить меня прутом по спине, - раз, другой, третий… Я закричал - но это не остановило его. Он ударил еще несколько раз.
- Теперь попытайся встать, - сказал он.
- Псих ненормальный, - выдохнул я.
- Если ты не встанешь, я примусь за твою физиономию.
Шатаясь, я с трудом поднялся; Моя левая рука безжизненно повисла, спина, по-видимому, представляла собой кровавое месиво. Я всхлипывал.
Умар снова обошел вокруг меня, очевидно, оценивая мое состояние.
- Теперь ноги, - сказал Абу Адиль.
- Слушаюсь, о шейх. - Сукин сын стал хлестать меня по ногам, и я снова упал. - Встать! - прокричал Умар. - Встать!
Он продолжал бить, пока мои ноги не покрылись сплошными рубцами.
- Я отплачу тебе! - прохрипел я. - Клянусь Пророком, я тебя из-под земли достану.
Истязание продолжалось до тех пор, пока на мне не осталось живого места. Умар пощадил только голову, так как Абу Адиль не хотел испортить качество записи. Когда старик решил, что с меня довольно, он велел Умару остановиться.
- Привяжи его, - велел Абу Адиль.
Я смотрел, приподняв голову. Казалось, что это не я, а кто-то совсем посторонний издалека наблюдает за происходящим в комнате. Мои мускулы подергивались болезненными судорогами, многочисленные раны посылали в мозг сигналы боли. Боль создала преграду между моим сознанием и бренной оболочкой. Мой разум осознавал невыносимое страдание, достаточное для наступления шока. Я осыпал своих мучителей мольбами и проклятиями, умоляя вернуть мне дэдди, блокирующие боль.
Умар только посмеивался. Он подошел к столику на колесиках и стал возиться с оборудованием. Затем приблизился ко мне с большим блестящим модди, вроде того, что я использовал, играя в
Транспекс. Умар опустился на колени рядом со мной и показал его мне.
- А теперь я подключу его к тебе, - сказал он. - И запишу твои ощущения.
Я еле дышал.
- Сволочи, - задыхаясь, прошептал я.
Умар включил хромированный модди в одно гнездо.
- Это совсем не больно, - сказал он.
- Я убью тебя, - пробормотал я. - Ты умрешь, как собака.
Абу Адиль все еще не выпускал игломет из рук, но сейчас я не был способен на героические действия. Умар наклонился и, заломив мне руки за спину, защелкнул на моих запястьях наручники. Я чувствовал, что теряю сознание, и мотал головой из стороны в сторону, чтобы этого не случилось. Я не хотел отключаться, чтобы не оказаться полностью в их власти, хотя, кажется, они и так могли сделать со мной все, что угодно.
После этого Умар прицепил наручники к крючку и потянул за веревку. Шатаясь, я поднялся на ноги. Он перебросил веревку через железный брус, торчащий из стены высоко над моей головой. Кажется, я понял, что он замышляет.
- Аллах! - закричал я.
Умар потянул за веревку, и я встал на цыпочки, с руками, поднятыми за спиной. Он потянул еще, и я повис в воздухе. От тяжести тела мои суставы затрещали.
Боль была такой невыносимой, что я боялся дышать полной грудью. Я попытался отключиться, потом запросил пощады и, наконец, смерти.
- Включай модди, - произнес Абу Адиль. Его голос, казалось, доносился издалека, словно с вершины горы или из глубины океана.
- Я нашел спасение у Повелителя Закатов, - бормотал я, повторяя эту фразу как заклинание.
Умар забрался на стул, держа в руке серый модди с "Синдромом Д", который я принес в подарок, и включил его во второе гнездо.
Он свисал с потолка, но не знал почему. Его мучения были ужасны.
- Во имя Аллаха, помогите! - закричал он, но понял, что от этого боль усиливается. Как он попал сюда? Он не помнил. Кто его мучители?
Время шло, и казалось, он потерял сознание. Ощущение было такое, словно он проснулся от яркого сновидения, и тут, искажая друг друга, внезапно совместились реальность и вымысел, требовалось усилие, чтобы отделить одно от другого во временной последовательности.
Почему он оказался один и в такой ситуации? Он боялся страданий, но еще больше страшился того, что ничего не помнит. Над его головой раздавалось негромкое гудение вентилятора. В воздухе стоял пряный запах. Его тело слегка дернулось, и он ощутил новый прилив боли. Но больше всего его путало то, что он не понимал значения страшной драмы, в которую оказался вовлечен.
- Хвала Аллаху, Повелителю Мира, - шептал он, - милостивому и справедливому, Судии Судного Дня. Тебя мы славим, у Тебя ищем защиты.
Время шло. Боль усиливалась. В итоге он даже забыл, как вздрагивают и корчатся от боли. Образы и звуки проходили мимо его онемевших чувств и спящего разума. Он потерял способность их различать и реагировать на них. Но он еще не умер. Кто-то позвал его, но он не ответил.
- Как ты?
Надо признаться, чувствовал я себя прескверно. Мое сознание внезапно прояснилось. Боль, оставившая меня, вернулась с новой силой. Видимо, я застонал, потому что он успокоил меня:
- Все хорошо, все в порядке.
Я поглядел на него. Это был Саид. Я не знал, можно ли доверять ему. Вид у него был встревоженный.
Я лежал в каком-то переулке с пустыми полуразрушенными домами. Я не помнил, как попал сюда, да и, правду сказать, мне было наплевать на это.
- Твое? - спросил он, протягивая мне на ладони три модди и несколько дэдди.
Один из модификаторов был Королевский, другой - "Синдром Д", а когда я разглядел дэдди, блокирующий боль, то чуть не зарыдал от радости.
- Дай сюда! - воскликнул я, Схватил его дрожащими руками и включил. Почти сразу мое самочувствие улучшилось, хотя я знал, что я весь в страшных рубцах и по меньшей мере одна ключица у меня сломана. Дэдди подействовал быстрее, чем тонна соннеина.
- Рассказывай, что ты тут делаешь, - сказал я, садясь на корточки. У меня была полная иллюзия здоровья и прекрасного самочувствия.